скачать книгу бесплатно
– Мне нужно российское консульство, – сказала Полина турку. – Здесь, в Анталье.
Тот перебросился с мальчишкой парой фраз, после чего сказал Полине:
– Он вас проводит.
Полина и мальчишка вышли на улицу. Припекало не по-осеннему жаркое солнце. Откуда-то вкусно пахло съестным. Расслабленные туристы медленно брели вдоль витрин, разглядывая ковры, кожу и начищенные до блеска медные кувшины-кальяны-подносы. Полина оглянулась по сторонам, фиксируя взглядом эти дома, эти витрины и эти товары, и пытаясь понять, действительно ли она могла видеть эту улицу неделю назад. Нет, не вспомнила. Впервые она здесь оказалась вчера. Хотя вот ребристый минарет и башня с часами – вчера она их сразу узнала, как будто видела прежде. Неделю назад? Нет, чепуха. Она видела эти достопримечательности Антальи на фотографиях. Давным-давно. В Москве. Ещё когда работала в туристической фирме…
Пытаясь упорядочить ворох мыслей в своей голове, Полина бездумно скользнула взглядом по очередной витрине, прошла было мимо, но вдруг остановилась, как вкопанная. Она не сразу поняла, что из увиденного там, за стеклом, так её растревожило. Вернулась к витрине. Ничего особенного. Керамика. Изделия из стекла. Ничто здесь не привлекло внимания Полины. Она смотрела не на выставленные в витрине сувениры, а на спину стоявшего там, за стеклом, человека. Мужчина был абсолютно неподвижен. Нарочито неподвижен. Неестественно неподвижен. И Полина тоже превратилась в статую. Ни шага не могла сделать. У неё отнялись ноги, они ей сейчас не подчинялись. Потому что она вдруг догадалась о том, что такого она увидела в витрине, что заставило её вернуться. Она видела лицо этого мужчины. Потому что десять секунд назад он не стоял спиной к улице, а стоял лицом. И Полина его лицо увидела. А сейчас она ждала, когда он обернётся. Надеялась, что ей просто показалось. Что она ошиблась. Что это воображение её разыгралось. Но мужчина не оборачивался, и чем дольше длилась эта пантомима, тем явственнее Полина осознавала, что это не ошибка.
Он всё-таки обернулся. Медленно и осторожно. Будто боялся увидеть за стеклом Полину. А она была здесь. И она его узнала. Ошибки не было. Он оттуда, с фотографии в альбоме. Турок про него сказал, что он искал Полину. И вот человек с фотографии ожил и был сейчас от Полины на расстоянии вытянутой руки.
Их взгляды встретились. Полина поняла, что он здесь не случайно. Он выслеживает её. Она попятилась от витрины, потом развернулась и пошла прочь быстрым шагом. Мальчишка-турчонок бежал вприпрыжку рядом и непрестанно оглядывался, и лицо у него было испуганное. То ли ему испуг Полины передался, то ли он знал про того мужчину что-то такое, чего мальцу лучше было бы не знать.
Полина обернулась. Мужчина вышел из магазина и шёл за ними следом. Нервы Полины не выдержали и она бросилась бежать. Перепугавшийся турчонок тоже припустил. Он обогнал Полину, первым вбежал в пансион, пропустил Полину, придерживая дверь, сразу же эту дверь захлопнул и запер её изнутри.
Появился растревоженный хозяин пансиона. Турчонок что-то быстро забормотал, докладывая, по-видимому, о случившемся. Его трясло от страха.
Снаружи в дверь тем временем ткнулись. Но дверь не поддалась. Ударили сильнее. Турок схватился за телефон.
– Не надо полиции! – всполошилась Полина.
Турок лишь отмахнулся от нее. Полина выхватила из его рук телефонную трубку.
– Не надо! – взмолилась она.
– Почему?! – осерчал турок.
Потому! У неё на руках паспорт на чужое имя, но с её фотографией, и она не может ничего понять и не может ничего объяснить даже самой себе, и уж тем более не сможет объяснить полиции. Но как сказать об этом турку? Нельзя об этом!
Турок, не дождавшись ответа от девушки, схватил её за руку и поволок на второй этаж. Привёл в номер, собственноручно побросал все её вещи в сумку, сунул сумку в руки Полине. Спустились вниз. Свернули во дворик, где стояли столы и где сегодня утром завтракала Полина. В ограждающей двор стене была дверь. Турок распахнул её и вывел Полину на узкую улочку. Сейчас они находились на противоположной стороне от главного входа в пансион.
– Уезжай в Денизли! – сказал турок.
– Консульство, – пробормотала Полина.
– Ты больная! – сказал турок.
Он сказал "крейзи", как она ему сказала утром. Вернул должок. Она не обиделась.
– Они тебя там, возле консульства, могут ждать! Уезжай в Денизли!
– Мой билет – на завтра.
– Купи другой! – сказал сердито турок.
Он будто сердился на неё за непонятливость. За то, что приходится объяснять столь очевидные вещи.
Подтолкнул к Полине мальчишку со словами:
– Он проводит тебя до автобусной станции. Поторапливайся!
Полина направилась следом за турчонком. Турок всё-таки спросил ещё раз:
– Может быть, вызвать полицию?
– Не надо! – отмахнулась Полина и прибавила шаг.
* * *
Через какое-то время (она не могла самой себе сказать, сколько времени прошло) Полина обнаружила, что едет в автобусе, а за окнами нет домов, и Анталья, следовательно, уже позади.
Она помнила, разумеется, как они с турчонком прибежали на автостанцию, как покупали билет и как потом ждали отправления автобуса. Помнила, как турчонок махал ей рукой вслед, когда автобус отправлялся, но воспоминания о последних часах пребывания в Анталье были обрывочны – так обрывками-клочками вспоминается ночной сон, и кажется, что ещё что-то в том сне происходило, но никак не вспоминается,
Автобус был заполнен людьми, но было тихо, никто не разговаривал, многие дремали, и безмятежность окружающих передалась Полине.
Какое-то время она разглядывала пейзажи за окном, успокоилась и почти задремала, но тут ей вдруг вспомнилось, что едет она в неведомый Денизли, и оказалась она в этом автобусе только потому, что сильно испугалась там, в Анталье, а вообще ни в какой Денизли ей не надо, а надо ей домой… И когда она вспомнила про дом – расстроилась. Ей стало так жалко себя, что она едва не разрыдалась. Сдержалась в последний момент, испугавшись, что разбудит толстую турчанку, заснувшую рядом с Полиной. Чтобы отвлечься, она взяла альбом с фотографиями и рассматривала снимки один за другим – каждый подолгу, пристально. Ее внимательность породила очередной кошмар. На одном из снимков, который она уже видела, но прежде не разглядывала столь тщательно, она обнаружила, что стоит на залитой солнцем улице и, судя по минарету у неё за спиной, происходит это в Турции, а на груди у неё, на тонкой золотой цепочке, висит изящный, похожий на сбегающую по нежной коже каплю кулон.
Она эту вещицу узнала сразу. Кулон в виде капли. Она его носила. А сейчас он был в Москве. Там она его оставила, когда улетала в Турцию.
* * *
"Это популярное среди туристов место расположено довольно далеко от побережья. Дорога от Кушадасы и Мармариса занимает более 3 часов, от Антальи и Бодрума – 5. Поэтому поездки в Памуккале часто объединяют с посещением Эфеса. Здесь из-под земли на поверхность выходят источники, вода в которых содержит бикарбонат кальция. При выходе из-под земли бикарбонат разлагается на углекислый газ и карбонат кальция, последний отвердевает на воздухе, образуя белоснежный покров на скале 150-метровой высоты. "Памуккале" в переводе с турецкого означает "хлопковый замок". На уступах скалы образуются мини-бассейны (их называют "травертины"), заполненные минеральной водой. Температура воды на выходе из источника составляет около 38?С. Целебные свойства здешних источников были известны ещё в античные времена…"
Полина читала путеводитель, обнаруженный ею в сумке, и доселе неведомый ей Памуккале превращался в зримый образ. Она видела этот белоснежный, будто засыпанный снегом склон холма. Белый-белый склон с уступами-бассейнами, а сверху синее-синее небо. Это ей не представлялось. Это она действительно видела. В Москве. На фотографиях. В буклетах, посвящённых Турции. Там почти всегда присутствуют снимки Памуккале.
* * *
Через пять часов пути она обнаружила себя стоящей на сером пыльном асфальте в Денизли, небольшом и ничем не примечательном городишке. День катился к своему завершению. Скоро наступит темнота и вот тогда Полина сполна вкусит прелестей тоскливого одиночества. Здесь никому не было дела до нее. И ещё она совершенно не представляла, что ей делать дальше. Она была как вспугнутый заяц, который, стремглав помчавшись от опасности прочь, в конце концов обнаружил себя в незнакомой местности. Возможно, ей не следовало уезжать из Антальи. Да, нельзя было уезжать.
Она уже почти решила возвращаться в Анталью. Пять часов дороги. Ночью она будет там. Ночью?!
Она испугалась. К ней вернулось воспоминание о человеке, который прятался за стеклом витрины, и близкая ночь лишь оживляла страхи.
А тут рядом Памуккале. Хлопковый замок. Белоснежные склоны под нетревожным синим небом. Одним глазком взглянуть. Ведь там красиво. Раз представилась такая возможность. Это совсем близко. Пятнадцать или двадцать километров. Двадцать минут пути.
* * *
Отель Koray был неприхотлив, но мил. Внутренний двор с выложенным голубой плиткой бассейном и редкой растительностью обрамляли по периметру галереи.
Молодой турок белозубо улыбнулся Полине из-за стойки.
– Здравствуйте, – сказала по-английски Полина. – У меня зарезервирован номер на имя Татьяны Тимофеевой.
У неё сводило скулы, когда она произносила эти слова, и она запоздало пожалела о том, что пришла в этот отель. Надо было ей остановиться где-нибудь в другом месте.
– Да, – подтвердил турок. – Сегодня и завтра. Верно?
Его английский был настолько плох, что Полина едва его понимала. Она жалко улыбнулась в ответ. Турок выложил на стойку ключ от номера, спросил, понадобится ли гостье ещё один ключ.
– Ещё один? – переспросила Полина. – А зачем?
Турок попытался ей рассказать что-то о втором ключе, но словарный запас его иссяк на первой же фразе, он стушевался и сказал:
– Извините.
Вот это у него получилось превосходно. Прямо от зубов отскакивало.
Полина поднялась на второй этаж. В её номере царила спартанская обстановка. Но это всего на одну ночь, сказала она себе.
Пока она посмотрит на белоснежные склоны.
* * *
Она действительно видела это прежде. На фотографиях. Это выглядело так, будто некая белая масса широким, в несколько сотен метров, потоком стекала со стопятидесятиметровой высоты, да так и застыла. Окаменевший снег.
Полина купила в кассе входной билет. Кассир жестом показал ей, что следует разуться, прежде чем ступить на девственно чистую белизну застывшей соли. Она подчинилась. Босыми ступнями коснулась этой белизны и испытала восторг от соприкосновения с ласковой тёплой поверхностью.
Тропа вела наверх. Предвечернее солнце освещало склон, отчего он казался мраморным. Чем выше поднималась Полина, тем больше она видела травертин – небольших бассейнов с минеральной водой, террасами спускающихся по склону. Она вошла в воду одного из таких бассейнов. Уровень воды едва достигал её колен. И вода тоже была тёплая и ласковая.
Белоснежный склон уступами спускался вниз. Далеко внизу лежал Памуккале, небольшой посёлок, дома которого отсюда, с высоты, казались игрушечными. Дальше, за Памуккале, была долина, а за ней на горизонте поднимались горы.
Полина бродила по воде и не хотела уходить. Здесь к ней вернулось спокойствие. Тихое блаженство, о котором мечтают все, но которое мало кому доступно.
Солнце опускалось всё ниже, оно зависло над горами, потом покатилось за горы, и когда уже почти скрылось – в последние пять минут перед наступлением ночи осветило белоснежный склон розовыми лучами и склон тоже стал розовым. Ради одной этой картины сюда стоило ехать. Зачарованная Полина замерла и долго стояла неподвижно. Солнце опустилось за далекие горы, и те стали чёрными – лишь угадывался их силуэт на фоне розового неба. А соляные склоны утеряли розовость и стали серыми. В стремительно заливаемой темнотой долине зажглись рассыпанные тут и там огоньки – будто проявившиеся на небосклоне звезды отражались в тёмной воде.
Полина сняла платье и опустилась в воду. Ласковая теплота окутала её. Никого не было вокруг и Полине вдруг представилось, что она совсем одна в этом мире, но нисколько своего одиночества не испугалась, потому что она вспомнила, что уже испытывала что-то подобное давным-давно. На Кипре.
Она отчётливо помнила, что, будучи на Кипре, она отправилась на западную оконечность острова, в местность, называемую Лара-Бич, чтобы своими глазами увидеть пустынный песчаный пляж, на который приплывают откладывать яйца гигантские морские черепахи. Там не было приличных дорог, не было отелей, не было людей, и в той пустынной местности Полина испытала удивительное чувство: она осознала, что в ту самую секунду, в тот миг ни одна живая душа на всём белом свете не знала, где именно Полина находится и что с ней, она потерялась, исчезла, пропала. Она отчётливо помнила, что в тот раз осознала: она – лишь песчинка на теле Земли, и это открывшееся ей знание её не удручало, а вызвало прилив нежности. И к самой себе, и к этой земле, и ко всем, кто живёт, кто жил и кто ещё придёт на эту землю жить. Ещё она помнила, что тот волшебный вечер продолжился для неё в ресторане на пустынном морском берегу. И там она впервые попробовала прекрасное кипрское блюдо под названием мусака.
– Мусака! – прошептала Полина.
Она лежала в тёплой минеральной воде, над её головой огромным шатром раскинулось чёрное южное небо с отметинами ярких звезд, и в этом раю можно было бы оставаться бесконечно долго. Если бы не чувство голода, испытываемое Полиной.
* * *
Полина покинула этот удивительный бассейн, надела платье на мокрое тело и как была, босиком, стала спускаться вниз. Уже включили подсветку. Прожектора, установленные внизу, у подножья склона, справлялись с темнотой неважно, зато слепили своими лучами Полину, и она порой теряла из виду ведущую вниз тропу. Белое соляное покрытие склона остывало в ночи и уже становилось прохладным, поэтому Полина, набредя на очередную зеркальную гладь минеральной воды, сходила с тропы и бродила по теплой минералке, согревая ступни. Ей нравилась эта теплота. Ей нравилась эта ночь. Ей нравилось это одиночество.
С этим ощущением тихого счастья она спустилась вниз, в посёлок, зашла в первый попавшийся ей на пути ресторанчик и поужинала, заказывая поочередно овечий сыр с маслинами, суп из йогурта и риса, и вкусные пирожки с острым сыром.
Утолив голод, она окончательно почувствовала себя счастливой. Дошла до отеля. Вместо прежнего улыбчивого молодого турка сейчас был другой, постарше и посерьёзней. И у этого с английским было намного лучше. Он спросил у Полины, что им делать со вторым забронированным ею номером, ведь уже ночь, а никто в тот номер так и не поселился.
– Какой второй номер?! – почти шёпотом спросила Полина, испытав настоящий ужас, потому что уже поняла, о каком таком втором ключе спрашивал у неё несколько часов назад молодой турок.
У него был такой ужасный английский, что она тогда не поняла, что он не о втором ключе от её номера полюбопытствовал, а интересовался, кому достанется ключ от второго номера, тоже забронированного на имя таинственной Тани Тимофеевой.
– Вы забронировали два номера, – сказал турок.
– Я? – растерянно уточнила Полина.
Турок смотрел на неё хмуро. Наверное, решил, что гостья не желает оплачивать бронирование второго номера, заказанного ею для кого-то, но так и не пригодившегося. Но не это Полину испугало, она бы и второй номер оплатила, здесь цены невысокие. Она испугалась, вдруг осознав, что кто-то ещё мог сюда прибыть. Тот, кто поселится во втором номере. Кто знает Таню Тимофееву.
– Я хочу уехать! – сказала Полина.
Бровь турка поползла вверх. Удивился.
– Автобусы ещё ходят? – спросила Полина. – Я уезжаю!
– До утра автобусов не будет, – покачал головой турок.
– А такси? – осенило Полину.
– Я могу вызвать такси. Куда вы хотите отправиться?
– В Денизли. А оттуда – в Анталью.
– На такси?
– На автобусе.
И снова турок покачал головой:
– Наверняка последний автобус в Анталью уже ушёл. Следующий – только завтра утром.
Значит, Денизли отменяется. Что ей делать там ночью?
– Я оплачу вам эти два номера, – сказала Полина. – Я ведь должна вам их оплатить?
– Разумеется.
– А вы мне дадите другой номер на эту ночь. Другой! Хорошо? Я буду ночевать там, в другом номере. А вы никому не говорите, что я ночую здесь. Если кто-нибудь будет спрашивать… Кто угодно… Если будут разыскивать Татьяну Тимофееву… Или просто скажут, что им нужна русская, которая забронировала здесь два номера… Вы скажете, что она уехала! Да?
Турок осторожно кивнул, не сводя с собеседницы взгляда. Наверное, просьба гостьи показалась ему чрезвычайно странной. Но он не нашёл причины отказать.
* * *
Новый номер Полины тоже был распложен на втором этаже, но в противоположном от первых двух конце галереи, и это небольшое на самом деле расстояние подарило девушке эфемерное ощущение безопасности. По крайней мере, ей было уже не так боязно. Заперев номер изнутри, она придвинула к двери стул, чтобы исключить внезапность появления кого бы то ни было, и спустя час, справившись кое-как со своими страхами, она смогла заснуть.
Сон ее был по-птичьи чуток и пуглив. Не сон, а полудрёма. Малейший шум в ночи возвращал её в реальность и она подолгу лежала, не засыпая и вслушиваясь в звуки.
Когда проём окна стал серым, она поднялась и оделась. Вещи стояли наготове. Ничто её здесь не держало.
Спустившись вниз, Полина увидела за стойкой уже знакомого ей молодого турка. Того самого, у которого были нелады с английским.
Полина положила на стойку ключ и объявила по-английски:
– Я уезжаю!
Турок счастливо улыбнулся ей в ответ. Вряд ли он понял, что сказала ему гостья.
