скачать книгу бесплатно
– Ладно не буду. Выкладывай. Я слушаю тебя.
– Во-первых, год назад Мишка потерял работу и очень переживал по этому поводу.
– Ты мне об этом ничего не говорила. Могла бы позвонить. Я бы ссудила тебе деньги. Без проблем.
Динка заерзала на табуретке.
– Ну… я хотела справиться сама, и потом я думала, что это – временно. Да и неудобно как-то у тебя деньги просить.
– Неудобно делать другое. А мы же подруги. Кроме того, у тебя двое детей. Как ты одна корячилась-то?
– Я работала за двоих, взяла еще полставки, занималась репетиторством. Было, конечно, нелегко. Но четыре месяца назад Мишка устроился на работу.
Я прикинула в уме.
– Значит, восемь месяцев он сидел на твоей шее.
Динка промолчала.
– И что дальше? Куда он устроился-то?
– В российско-германскую фирму. С приличным капиталом.
– Сам или длинная мохнатая лапа?
– Бывший одноклассник Гера Савельев подсобил. Если бы не он… Мишка так и сказал: «Если бы не Герка!»
Я всегда знала, что сильной половине человечества везет в этой жизни незаслуженно. Там, где бабе нужно вылезти из себя, чтобы застолбить новое место работы или пойти на повышение – мужикам достаточно крепкого молчаливого рукопожатия, совместной поездки на рыбалку, звонка бывшему однокласснику и – теплое место в кармане.
– Зарплату он сразу стал получать приличную. Но… Мишка сильно изменился.
– Вот с этого места поподробнее, как говорят следователи на допросах.
– Он стал больше времени проводить вне дома, куда-то уходить по вечерам. После работы задерживался, говорил, корпоративные мероприятия. Пару раз соврал, что едет к матери, хотя я перезванивала ей, и она с торжеством говорила, что его не было. Сдается мне, что она только и ждет нашего развода. Просто мечтает о нем. Хотя ей-то что от этого?
Я упрямо покачала головой.
– Ты не права. Ненависть свекрови к невестке почище классовой ненависти бомжа к олигарху. Она твердо убеждена, что ее сыночек достоин самого-самого лучшего. Принцесса любого европейского княжества или королевства – самый подходящий вариант. Ты на него не тянешь. Ты – женщина с ребенком, которая охомутала ее драгоценного Мишеньку. А что он-то тебе говорил?
– Врал. А я делала вид, что верю этому.
– Почему?
– Не хотела скандалов и выяснений отношений. И боялась, что он уйдет.
Динка пристально посмотрела на меня и с отчаянием выпалила:
– У него есть женщина. Я знаю.
– Откуда?
– Я пролистала его записную книжку. Она записана в конце и не по алфавиту. И поставлена галочка. Я позвонила ей пару раз и бросила трубку. А потом… – голос Динки задрожал. – Я недавно подслушала их разговор. Я пришла с работы пораньше и услышала, как он ворковал с ней по телефону: «Аня, Анечка! Мы с тобой в эдеме». То есть с ней ему как в раю. А со мной, значит, – Динкины глаза были полны слез… – И теперь его исчезновение. Здесь точно эта сучка замешана.
Все было странно. Но говорить об этом Динке значило сеять в ней преждевременную панику. А это было из разряда запрещенных приемов.
– И что ты хочешь от меня? – устало качнула я головой. Мне уже хотелось спать; душевное сидение с Егорычем меня несколько утомило, и теперь телу хотелось принять горизонтальное положение и расслабиться.
– Ты должна что-нибудь придумать.
– Знаешь, если честно, то ничего не лезет в голову, – призналась я. – Стычка с ментами, ночь в обезьяннике – не самое лучшее время препровождения для мозгов. Боюсь, что они у меня явно не в рабочем состоянии.
– Хорошо. Выспись. Двух часов тебе хватит?
– Надеюсь. Но если что – не буди. Дай женщине выспаться после трудового Нового года. Я дала ментам работу. Да меня за это премировать надо.
– Премию тебе никто не даст. И не надейся.
– Я уже давно ни на что не надеюсь. – И это была чистая правда.
«Крайне циничное существо», называли меня знакомые и коллеги, и я старалась их не разочаровывать.
– Где спать будешь? В гостиной или в детской?
– Ребятишки, чай, скоро придут? – спросила я, отметив про себя, что Динка не предложила мне спальню. Очевидно, это было для нее ритуально-священное место, куда посторонним вход воспрещен.
– Нескоро. Погода стоит хорошая, пусть в снежки играют. Ты три раза выспаться успеешь.
– Ну, если так… Одеяло у тебя найдется? Теплое, верблюжье? Под каким абы я не засну.
– Есть и такое. Сейчас принесу.
Через минуту я лежала в детской – на деревянной кровати под теплым коричнево-бежевым одеялом, именно таким, как я любила, – теплым, мохнатым и немного колючим. Я натянула его до самого подбородка и вскоре уже спала, не слыша, как Динка вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.
Проснулась я от того, что кто-то тихо тряс меня за плечо.
– Что? – вскрикнула я и подскочила на кровати. Свет в комнате был потушен, только слабый жидкий свет ночника, горевший у второй кровати, освещал детскую.
– Тише! – приложила она палец к губам. – Уже десять часов вечера. Дети спят в соседней комнате. Только что заснули.
– И сколько я проспала?
– Четыре часа подряд. Как будто бы ты работала в шахте.
– Общение с Егорычем, – зевнула я. – Он кого хошь утомит.
– Вставай, и пошли в кухню.
От плаксивости Динки не осталось и следа. Она была сосредоточенна. Волосы собраны сзади в жидкий хвостик. На носу – очки.
– Ты носишь очки?
– Только иногда. Я работала по ночам, зрение стало падать – пришлось обзавестись очками. Я жду тебя в кухне.
Я скинула одеяло и зевнула. Мишки еще нет дома, это ясень пень. Динка что-то придумала и будет претворять свой план в жизнь. Судя по ее виду, настроена она воинственно и легкого вечера для меня не предвидится. А жаль! Хотелось поесть и снова завалиться спать.
Я вышла на кухню. Динка стояла ко мне спиной и жарила картошку.
– Есть будешь?
– Буду.
Я села на табуретку и подперла щеку рукой.
– Его все еще нет, – сказала Динка, по-прежнему не поворачиваясь ко мне. – Надо звонить этой Анне и припереть ее к стенке. Он у нее, слинял из дома и отдыхает в свое удовольствие, пока я тут схожу с ума от неизвестности.
Что-то здесь было не так. При всем желании я не могла себе представить, что Мишка настолько обнаглел, что решил уйти из дома сразу после Нового года. Без всяких объяснений. На такой поступок нужна решимость и характер. У Мишки не было ни того, ни другого.
– Дин. Я тебя, конечно, понимаю, но мне кажется, не так уж все и страшно. Никуда он не ушел. Просто оттягивается в какой-нибудь компании после новогоднего сабантуя. А через пару деньков объявится как ни в чем не бывало. Придет с повинной: так и так, мол, прости меня, дорогая, больше не буду. Тебе просто надо набраться терпения.
Динка с размаху поставила сковородку на стол.
– Не могу я набраться никакого терпения. Мне нужно что-то делать, иначе я сойду с ума. Давай позвоним этой Анне, а потом поедем к ней.
– Ты знаешь ее адрес? – мои брови поползли вверх.
– Он был записан в его книжке.
– Крайне неосторожно с Мишкиной стороны. И неумно, – вынесла я свой вердикт.
– Он не виноват. Это я залезла в его книжку и нашла там и адрес, и телефон. Даже два адреса. Наверное, по одному она прописана, по-другому – проживает. Как многие.
Я подумала, что Динка стала самой настоящей подозрительной женой со всеми вытекающими признаками и атрибутами: слежкой, проверкой карманов и штудированием записных книжек. Меня сия чаша миновала. И, наверное, к счастью, потому что я не представляю себе такую унизительную жизнь: сидеть и гадать – куда подевался мой муж и когда он придет, и придет ли вообще. Я всегда мечтала о человеке, с которым я буду настроена на одну волну и которому мне ничего не придется объяснять; нам это просто будет не нужно. И уж он-то точно никуда не слиняет и не уйдет, потому что он будет дорожить мной. А я им. И разве это глупые несбыточные мечты? Мне кажется, что на меньшее соглашаться и не стоит, иначе твоя жизнь незаметно превратится в один сплошной компромисс без всякой надежды на семейное счастье и взаимную любовь…
Я усмехнулась про себя. Маргарита! Тебе уже скоро тридцать, а ты все мечтаешь о счастливой любви? Да и есть ли она? Может быть, это самый большой миф, созданный человечеством? А на самом деле под любовью подразумевают теплоту, нежность, дружбу, привязанность, привычку…
– О чем ты думаешь? – внезапно спросила Динка.
Я покачала головой.
– О разных глупостях.
– Поделись.
Я тихо рассмеялась.
– О любви.
– Это не глупость, – с расстановкой произнесла Динка. – Это самое большое счастье, какое только может выпасть на долю человека. Если бы Игорь не ушел, я бы считала себя самой счастливой женщиной в мире.
– Зачем говорить о том, чего уже нет.
– Ты права. Звони!
– Можно хотя бы картошку поесть?
– Потом будет поздно. И так уже половина одиннадцатого.
– Давай отложим звонок на завтра.
– Звони!
Анна Ермолаева к телефону не подходила и упорно игнорировала мои звонки.
– Нет дома человека, – и я потрясла трубкой.
– Куда-то уехали, – не сдавалась Динка. – Прячутся ото всех и трахаются до потери пульса.
И тут Динка заплакала. Она плакала по-детски неумело, размазывая слезы по щекам, всхлипывая и тоненько подвывая.
– Тише! Детей разбудишь.
– А мне уже все равно… – всхлипывала Динка.
– Ладно. Я поеду к Анне и разберусь с ней. Если она, конечно, дома.
– Я с тобой, – откликнулась подруга.
– Мне кажется, это уже лишнее. Дети проснутся, а тебя – нет.
– Мы быстро приедем обратно. А спят они крепко, их из пушки не разбудишь.
– Тогда одевайся быстро, и поехали.
На улице было холодно. Мой старый полушубок из рыжей лисы уже не грел, и я потерла щеки руками. Динка шла рядом, опустив голову, как будто бы считая про себя шаги. Небо было черно-беззвездным. То там, то здесь в окнах вспыхивал свет от елочных гирлянд, а я подумала, что все люди сидят и празднуют второй день января, а мы плетемся непонятно куда и непонятно зачем. Но сказать так, значит, смертельно обидеть Динку.
В машине я включила печку и посмотрела на Динку. Она сидела, полностью погруженная в свои мысли, и никак не реагировала на окружающую обстановку.
Я не выдержала.
– Дин! – дотронулась я до ее руки.
– А? – Динка вскинула голову, и такая боль была в ее взгляде, что я резко рванула рычаг передач на себя. Кто бы ни была эта Анна Ермолаева, я ей переломаю руки и ноги, если она и вправду вздумала увести Мишку из семьи.
Мы стояли и безуспешно жали на кнопку домофона: никто не открывал.
– Дохлый номер. В дом мы не попадем. Днем у нас был бы шанс дождаться, когда кто-нибудь будет входить. Сейчас это бесполезно. Если только кто-то будет возвращаться домой из гостей или… – я не закончила, Динка решительно нажала на кнопку домофона.
– Ты куда звонишь? – обалдела я.
