скачать книгу бесплатно
Конечно, Николас, выпей вина, послушай музыку, потанцуй, отдохни. Добро пожаловать под Холм, милый! Мне чертовски повезло, что я не совсем человек. Так бы сто лет, и все, прощай.
В голове сложилась картинка. Тот мальчик, почтальон… Он все ещё там, под Холмом!
Я начал просматривать криминальную хронику за это время, оказалось, что без вести пропало восемь человек, включая меня!
А городская легенда про таинственный музыкальный магазин обрастала слухами. Появлялись люди, утверждающие, будто покупали там что-то и спускали все деньги, и те, кто говорил, что их жизнь изменилась после похода в этот магазин. Интересный маркетинговый ход.
Пара дней мне все же понадобилась, чтобы подготовиться к акту экзорцизма. (А что? Вочеловечился в тело священника – соответствуй, Николас.)
И обычно я стараюсь мирно сосуществовать с жителями другой стороны города, но вот с заезжими гастролерами возникают проблемы.
Под веселую джазовую композицию я вошел в магазин, пританцовывая. От меня пахло свежим хлебом, место нательного креста занял бутон чертополоха, а с собой, для пущей убедительности, был пакет молока и стальной ножик.
– Дамы, я готов послушать ваши объяснения!
Три фейри ощетинились и оскалились, как недовольные кошки. Музыкальные инструменты, играющие без музыкантов, с грохотом рухнули на пол, их магия ослабевала. Жаль, конечно, хорошие инструменты. В таком виде я прошел вглубь магазина и сел в то самое кресло, из которого и попал в Волшебную страну. Девушки шипели на меня из-за прилавка, но сделать уже ничего не могли. Явно молоденькие, стоит им заблокировать часть сил, и ни портал тебе открыть, ни обратиться, ни заколдовать.
– Дамы. Может быть, выпьем? Стакан молока?
– Нет! – закричала рыженькая, и её глаза засветились золотым светом. – Что ты хочешь? Кто ты? Кто тебя послал? Это он тебя послал? Мы все вернём!
– Все вернём! – подтвердили две другие фейри.
– Давайте начнем со всех людей, которых вы заиграли. А закончим моей одеждой, деньгами и извинениями.
– Но, мы думали, мы возвращаем долги!
– Подробнее.
– Господин Рене помог нам открыть магазинчик в Париже, а теперь здесь. И мы должны вернуть ему заем. Тем, чем мы умеем возвращать! Человеческими сердцами и годами их жизней!
– Господин Рене – это который высокий, с черными волосами, художник?
– Да! – закивали девушки.
– А вы на этой стороне давно?
– Недавно!
Стоило ожидать такого ответа. Я приложил руку ко лбу. Молодые фейри решили начать нормальную жизнь и попросили помощи у одного из копытных меценатов, так сказать. А долги решили возвращать по старинке – человеческими годами жизни и сердцами, хорошо хоть детей в бревна не начали превращать!
– Дамы. От вас хотели денег. Рене вложил в вас деньги и хотел денег. Тут другие ценности, в этом мире, поймите. Они банальны, ужасны, но мы с этим как-то живем.
Три пары удивленных девичьих глаз смотрели на меня. Повисла немая сцена.
Через пару дней девушки расколдовали и выпустили из-под Холма всех похищенных. Без памяти, но счастливых и не постаревших. Каждый из них рассказывал удивительные истории приключений, которые начались с похода в музыкальный магазин «Под мостом». Такой пиар обеспечил этому магазинчику наплыв покупателей, и девушки быстро раздали свои долги.
Однако фейри тяжело избавляются от своих привычек. В мире так много магазинов, в которых можно потерять несколько часов жизни. Кто знает, кому нужно ваше время?
Про котов, русалок и оловянные кубки.
Было дело весной. Я как раз гостил в лавке фрау Шпиннэ и помогал ей разбирать запасы оловянной посуды, которой она торговала. В Нюрнберге вы точно не пропустите эту лавку. Особенно если интересуетесь антиквариатом. Как ни забавно, но паучихе к её восьми рукам понадобилась ещё пара рук! Впрочем, мы неплохо справлялись: я перетаскивал тяжести, а она расставляла все по многочисленным полкам.
Колокольчик над входной дверью зазвонил.
Мы, не отрываясь от работы, поприветствовали гостя, однако колокольчик зазвонил ещё раз. И ещё раз. И ёще. Начиная действовать на нервы. Я поставил коробку с солдатиками на пол и пошел к двери. Когда же открыл её – увидел небольшого серого котенка, который сидел на пороге и смотрел на меня своими огромными желтыми глазищами. Пушистый гость допрыгивал до колокольчиков, которые висели над дверью, и пытался таким образом не то поиграть, не то… поиграть с нашими нервами.
Котенок издал требовательное «мяу».
– Что «мяу»? – я развел руками.
– Мяу, – утвердительно заявил котенок.
– Ну, входи.
Зверь подошел к моим ногам, ещё раз посмотрел на меня, открывающего ему дверь, зашел в лавку, огляделся. Когда я решил дверь закрыть, котенок решил выйти. Потом ещё раз зайти. Повторить маневр разведки. И вновь покинуть помещение.
– Вы там долго? – донесся хриплый голос фрау Шпиннэ.
– Ну, тут кот, и он ещё не решил…
– Только этого блоховоза мне не хватало! – подняла все восемь рук вверх старушка.
Котенок тем временем все же зашел в лавку, и я закрыл дверь, повесив на неё табличку «закрыто».
– Мяу, – посмотрев на нас, продолжил рассказ зверь.
Старушка закурила.
– Уважаемый Николас, напоите это животное из кубка, который стоит в глубине шкафа. На нём изображены танцующие люди с лицевой стороны и ваши дальние родственники – с другой.
Я полез в шкаф, чувствуя, как от пыли хочется чихать. На эти полки люди внимания практически не обращали, их, возможно, пугал ценник, а возможно – изображения. Практически все кубки были с двусторонней гравировкой. Рассказывали короткую легенду. На одном – пирующие рыцари, с другой стороны – пять удивленных кабанов. А вот кубок с обнаженными женщинами в лесу. А на другой стороне – они же, только поедающие какого-то несчастного. Кубок с замком: если налить вина – станет идеально чистым и отразит лицо пьющего. И многие, многие другие. Я достал нужный и, налив воды, поднес котенку. Зверь полакал воду, посмотрел на меня и вновь мяукнул. Фрау Шпиннэ перегнулась через прилавок:
– Ты тот кубок достал?
– Ну, да. Тут – танцующие люди, с другой стороны – веселящиеся крампусы. Что этот кубок должен был сделать с котом?
– Сделать его речь понятной. Но раз этого не произошло… Полагаю, зверь заколдован.
– Мяу! – донеслось отчаяние от мехового комочка.
Я вздохнул. Вот охота кому-то применять магию, когда живешь в двадцать первом веке! Сиди себе в башне, смотри сериалы, играй в игры, ешь вредную пищу. Нет, давай заниматься анахронизмами!
– Если ты заколдован, то мяукни дважды, – обратился я к зверю и получил утвердительный мяутвет.
Фрау Шпиннэ погасила в лавке свет, чтобы любопытные туристы не совали свой нос туда, где работают профессионалы.
Я сходил в комнату, принес свой посох, привязал к нему несколько колокольчиков и стукнул по земле рядом со зверем. В комнате потемнело. Кубки и другая оловянная утварь, которая имела волшебную силу, стали светиться серебряным светом. Из тьмы на меня смотрели четыре пары красных глаз. Морок с фрау Шпиннэ спал, обнажая её нечеловеческую сущность.
– Силой Семи Небес и силой Девяти Кругов я снимаю с тебя проклятье, о, неизвестное существо… в теле кота!
Однако через секунду ничего не произошло. Морок, лежавший на лавке, вернулся, а я стоял, как дурак, с палкой в руках, направляя её на маленького котенка.
– Мяу! – вознегодовало животное.
Старушка Шпиннэ тоже была удивлена. Обычно я колдовал наверняка, ошибиться я не мог.
– Ну, что ж. Придется тебе с ним разговаривать по старинке. Раз на наш язык он переводиться не хочет и даже твоя магия на него не действует.
Меня всегда забавляли люди, которые разговаривали со своими котами. Обычно это происходит невпопад, потому что двуногие не очень понимают кошачий язык и сцена их разговора для меня выглядит так. Вот приходит кот к человеку…
– Господин, а как вы относитесь к тому, что суперсимметрия является центральным звеном в теории струн?
– О, котэ, кис-кис-кис, пухленький!
– Простите, мне показалось, что вы умненький.
Или так:
– Милая дева, нравится ли вам Вагнер? Вчера я забрался в подвал оперного театра и слушал «Гибель богов», это же фундаментальное произведение! Сколько экспрессии!
– Какая няша! Иди сюда, я поглажу тебя, а теперь сфоткаю. Оу-у-у, ты такой миленький!
И кот терпит «обнимашки» и разочарованно уходит обсуждать Вагнера и Теорию струн к сородичам.
Что касается нашего гостя-котенка, мне понадобилось несколько часов, чтобы узнать, что родом он из Нюрнберга, человек, но был заколдован на набережной. Я взял корзинку, посадил туда котенка и, как стемнело, пошел на набережную реки Пегниц.
Как только туристы покидают улочки, а добропорядочные бюргеры и бюргерши запираются по домам, на улицах города становится не протолкнуться от других обитателей города и его окрестностей.
В Пегниц обитают русалки. Днём они снимают квартирки в домах на набережной, а ночью сбрасывают свои личины и заполняют водоемы. Жизнь городских русалок вообще печальна: сначала учись ходить на двух ногах, в реках вода с каждым годом не то чтобы очищается. Так что милые фрау с каждым годом все злее и злее. Я спустился на островок рядом с Мостом Палача и опустил руку в воду. Потихоньку колдуя и призывая местных дев ответить на несколько моих вопросов.
Девы особо не торопились. Как и положено, опоздали на свидание на двадцать пять минут, зато накрашенные.
– Господин Николас, какими судьбами? – спросила меня фрау Марта. Молоденькая русалка, всего ста пятидесяти лет, с синими волосами.
– Да вот, фрау, ищу тех умниц, которые приложили свои чешуйки к проклятию этого индивида, – я указал ей на кота.
– Ой, какой миленький! Какая няшка! – завопила русалка.
Я закатил глаза, потому что такая реакция нормальна для человеческих дев, а не для существ, живущих сотни лет. Видимо, фрау Марта слишком много времени проводит с людьми. На её умиления к нам подплыли ещё три девушки, которых я практически не знал, видимо, заезжие. И да, они тоже начали не с приветствий, а с умилений! Наконец подплыла фрау Ирма. Ирме было четыреста лет, она не любила шумные компании и была в Русалочьем Дворе за старожила.
– О, герр Николас. Вы нашли нашего мучителя?
– Кого?
– На набережной появился нерадивый поэт и музыкант. От его пения у меня и моих сестер очень болела голова. Вы знаете, герр Николас, у него нет слуха. И вкуса. И чувства ритма. И голоса. А тексты чудовищные. Я подумала, что как кот он будет более полезен генофонду.
Из корзинки донеслось истеричное «мяу».
– Милые дамы, расколдуйте его, а уж с его голосом и слухом я что-нибудь наколдую.
Русалки некоторое время посовещались и дали свой ответ. Конечно, я тоже приложил немного магических сил, чтобы мы пришли к соглашению. Мальчугану мы стерли воспоминания и направили его бурный талант в другое русло – в кулинарию. Пекарь из него получился отменный.
Саму набережную тоже пришлось заколдовать: у всех музыкантов, которые пытались там играть или петь, не имея ни слуха, ни голоса, постоянно происходили какие-то проблемы. То инструмент ломался, то голос резко садился. Русалки всегда любили качественный городской контент.
Слышали бы вы, какие сказки они рассказывали. Впрочем, одну я всё же записал.
Цветы и водоросли.
Далеко на севере, где небо впадает в море, а фьорды в ночи напоминают бесконечное звездное небо, стоял маяк. Каждый вечер волны рассказывали камням свои громовые сказки или пели колыбельные на своём неведомом языке. Из всех живых существ, живущих в округе, язык моря был известен лишь Хранителю маяка. Что у маяка вообще есть хранитель, люди в ближайшем городе старались не вспоминать. Женщина это была или мужчина – разницы не было, лишь бы делал свою работу да не приходил в город пугать людей.
Маленькую Гудрун выбросило на берег вместе с обломками корабля. Бывший смотритель маяка старик Хельсет подобрал ребенка и стал выхаживать. Девочка была хилой, того и гляди ветер похитит её душу. А кроме того, то ли море, то ли чудовище морское оставило девочке свою метку – не то акулий плавник, не то горб. Иногда Хельсету казалось, что крошка и вовсе не жертва кораблекрушения, а просто кто-то решил избавиться от неё за такое уродство. Но, как бы то ни было, в синих глазах ребенка читалась непреодолимая воля к жизни. И Гудрун выжила и после того, как пробыла в открытом море, и выживала в этих краях ещё долгие годы.
Старик обучал Гудрун грамоте, счету, рыбалке, готовке и, главное, как управляться с маяком. Девочка не жаловалась, да и не особо стремилась покидать свою белую крепость. Городские дети, прослышав про горбатое чудовище, живущее в маяке, часто прибегали, кидались камнями, палками и старались обязательно победить, чтобы рассказывать своим родителям, какой подвиг совершили (что родители, конечно же, поощряли). Если же чудовище старалось давать отпор или выходил старик Хельсет, чтобы остановить расправу, разъяренные мальчишки и девчонки спускались к самому морю и пытались бить камнями и палками нежащихся на берегу тюленей. Звери тоже не понимали, чем вызвана такая жестокость, и неуклюже уползали в море.
Зимы сменялись веснами, жизнь сменялась смертью, умер и Хельсет, оставив Гудрун совсем одну в этом мире.
***
Два раза в неделю она доходила до города, покупала продукты. Раз в месяц, когда в мэрии ей выплачивали жалованье, она могла позволить себе зайти в книжную лавку и даже что-нибудь купить.
Несколько слов с продавцами – вот, собственно, и все общение, которое было доступно молодой, но совершенно непривлекательной девушке.
У Гудрун были темные волосы, синие, почти черные глаза, хромала она на левую ногу, да и левая рука из-за горба развилась плохо и была тоньше правой. Рубка дров для дополнительного отопления становилась сущим проклятием, а местные мужчины не то чтобы горели желанием помогать чудовищу из маяка даже за деньги. Иногда, неохотно приходили, желающих стать новым смотрителем маяка было ещё меньше. Благодарность Гудрун за помощь – демонстративно отвергали: печеный хлеб или свежую рыбу выбрасывали в море. Боялись, что если съедят – то ещё, чего доброго, сами станут горбаты.
Сначала у Гудрун это вызывало боль, потом она привыкла, потом и вовсе молча отдавала мужчинам деньги и закрывала дверь.
Мир внутри маяка был совершенно другим. Безопасным и теплым.
Завтракать Гудрун предпочитала на берегу у моря. Подкармливая чаек и других обитателей большой воды. Осенью в эти края возвращались тюлени, занимали все окрестные скалы, шумели и пугали рыбу.
Так что Гудрун проходила по пляжу ещё дальше, чтобы спокойно кушать и думать о том, что прочитала в очередной книге. Только Гудрун села и налила себе из термоса горячее какао, как со стороны моря к ней стал приближаться здоровенный пятнистый камень. Присмотревшись, она обнаружила, что это никакой не камень, а самый обыкновенный тюлень. Для него следовало освободить место, потому что, если он окажется агрессивным, зверь мог ещё и порвать. Но тюлень выбрался на берег и стал принюхиваться. Гудрун изогнула бровь.
– Ты шоколад хочешь?
Тюлень продолжил принюхиваться. Девушка отломила кусок шоколадки и бросила её зверю. Не прошло и нескольких секунд, как зверь бодро съел кусок и стал с интересом присматриваться к остальной плитке. Гудрун вздохнула и кинула зверю ещё шоколада. Тот мгновенно разделался и с этими крохами.
– Все, больше нет. – Гудрун отряхнула свой балахон и направилась к маяку. Тюлень недовольно хрюкнул и стал двигаться следом.
– Правда ничего нет.
Зверь недовольно забил ластой по песку, привлекая внимание горбуньи. Девушка обернулась, махнула рукой и поплелась в гору. Тюлень недолго следовал за ней.
***
На следующее утро, когда Гудрун пришла на берег, тюлень уже ждал её. Она предполагала его здесь встретить, так что, кроме шоколада, захватила с собой и несколько рыбин.
Казалось бы, можно приступить к завтраку. Но когда Гудрун положила перед тюленем рыбу, тот демонстративно отвернулся. Тогда горбунья подошла к лестоногому товарищу и попыталась покормить его с руки, но тюлень при виде рыбы помчался в море.
