скачать книгу бесплатно
– Это что же, получается, что всех нас кто-то пишет и в мире нет ни одного человека с по-настоящему свободной волей, самостоятельно выбирающего свою судьбу? И пишут эти «творцы» совершенно легкомысленно, даже не подозревая, какая ответственность на них лежит?!
– Ну, не всё так ужасно, – попытался успокоить её Остап. – Откровенно говоря, мы не знаем, всех или не всех. Мы ещё очень многого об этом не знаем. Возможно, где-то в мире – во всех мирах – и живут «просто люди», сами по себе, ничьи персонажи. А может быть, вселенная и вправду есть не что иное, как сумма писателей и персонажей, взаимно и бесконечно сотворяющих судьбы друг друга… Но мы слишком углубились в метафизические дебри, а тем временем я вновь передаю слово моему коллеге, который просветит вас по более насущным вопросам. Например, о том, как можно выдернуть «персонажа» из его родного мира в мир его создателя, и чем всё это грозит.
– Призыв героев, – продолжил Тёркин, – совершается при помощи жемчужины благодаря очень сильному желанию и яркой эмоции призывающего. Например, мой создатель, призывая меня, был в отчаянии. Он переживал, что коротает старость в одиночестве, что людям нужен я, его персонаж, но не он сам. Жемчужина попала к Александру Трифоновичу во время войны, уж не знаю, где и как он её нашёл… И она сработала. Но не только создатель персонажа может призвать его в этот мир, это способен сделать практически кто угодно, причём даже не слишком осознанно…
Тёркин вдруг замолчал. Лицо его искажала мучительная гримаса. Маргарита кинула на товарища быстрый взгляд и, поняв, что он временно вышел из строя, подхватила эстафету:
– Это то, что касается призыва. Но на этом всё не заканчивается. Человек, попавший в реальность, которая воспринимает его как героя книги, начинает на эту реальности влиять.
– Например, как? – Мэл взглянула на неё вопросительно.
– По-разному. Но заметнее всего – если умрёт. Это очень сильно отразиться на судьбе его произведения в этом мире. Произведения, чьи персонажи перенеслись в реальность своего создателя и тут погибли, начинают… как бы это поточнее выразиться?..
– Стремительно терять читательские симпатии, – подсказал Остап.
– Ну, да, – кивнула Марго. – Книга разом перестаёт нравиться множеству людей, постепенно приходит в забвение и вообще может исчезнуть так, будто её никогда и не было. А поскольку в искусстве всё так или иначе взаимосвязано, то это не может не касаться и других произведений, на возникновение которых те, первые, повлияли…
– О, было бы неплохо! – развеселилась Мэл. – Есть много произведений, о которых я бы не стала грустить, если б они исчезли. Даже наоборот, порадовалась бы. «Война и мир», например.
Тёркин помрачнел ещё больше.
– Не говори так! Именно потому, что с некоторыми из героев этой книги произошли очень плохие вещи, к ней сейчас настолько негативное отношение. – Сам Василий не знал лично никого из погибших героев, но для него стирание каждого из их было личной трагедией.
– Подумай: может случиться так, что книга, которую человек прочтёт, повлияет на всю его жизнь. И вот, этой книги не станет, словно и не существовало никогда. По ней не снимут фильмы. Актёры, прославившиеся ролью книжного персонажа, не станут известными, композиторы не напишут опер, и многое другое не произойдёт, – пытался объяснить Остап. – Это практически как уничтожить целый вид животного и повредить всю природу!
– Неужели в твоей жизни не было произведения искусства, которое бы повлияло на тебя? – пристально глядя на девочку, спросила Маргарита.
– Явно, это не книги. Уж точно не русская классика, – поморщилась Мэл.
Троица переглянулась с явным разочарованием, однако девочка, погружённая в свои мысли, не обратила на это внимания. Глаза её вдруг загорелись:
– Слушайте, так это мы кого угодно призвать можем? Главное иметь при себе жемчужину и ездить по правильным местам?
– Ну… теоретически, – осторожно ответил Тёркин.
– Я придумала! Так, давайте с жемчужиной съездим в Англию, призовём там какого-нибудь крутого волшебника, например… – затараторила девочка, однако её почти сразу же прервали:
– Исключено, – почти хором ответили Марго и Бендер.
– Но почему?! – разочарованно воскликнула Мэл.
– По сумме данных, – коротко ответила Маргарита но, заметив выражение лица Мэл, принялась объяснять: – Во-первых, нет никакого резона намеренно призывать именно волшебника, поскольку абсолютно все призванные герои и так в каком-то смысле «волшебники». Все мы при переходе получаем какие-нибудь сверхъестественные способности, даже если в своём мире ничем подобным не обладали. При этом совсем не факт, что книжный волшебник сохранит при воплощении тот дар, которым обладал в книге. Ну и во-вторых и главных: мы стараемся вообще никого не призывать, и даже наоборот, – по мере возможности предотвращать призывы. Каждый новый призванный персонаж – это масса проблем, большой риск для культурного наследия этого мира и почти гарантированно загубленная жизнь самого персонажа.
– А если это будет кто-нибудь очень могущественный? Не просто персонаж, а бог? Например… – взгляд Маши упал на стопку марвеловских комиксов, высившуюся на полу, – например, Тор?
Маргарита покачала головой.
– Кем бы он ни был в своём мире, здесь от станет кем-то иным. В плане способностей, я имею в виду. И он точно не будет считаться этой вселенной за бога.
– Ну вот, волшебников нельзя, богов тоже нельзя… Так, а злодеев? – Маша начала входить во вкус. – Призываются только положительные персонажи?
– Ага! – обрадовался Тёркин. – Хороший вопрос. Нет. Призываются не только положительные персонажи. Как мы поняли, на каждого положительного персонажа призывается отрицательный, и наоборот, для сохранения баланса. Но понятие «отрицательный персонаж» далеко не всегда может быть истолковано объективно и однозначно. По нашим наблюдениям, «отрицательные персонажи» получаются из героев, которых тяготят сильные сожаления или чувство вины. Такие герои, как правило, озлоблены на своих создателей и очень хотят что-то изменить в сюжете своего произведения, в своей книжной судьбе. В этом мире они вступают в ряды наших противников. С одним из них вы и столкнулись в библиотеке.
– Иии… что будет, если у него это получится? В смысле, у героя – изменить свою судьбу?
Тёркин задумчиво покачал головой:
– Этого мы не знаем. Пока такое никому не удавалось.
– А вот если я хочу остаться здесь жить? В этом мире и в этом теле дожить остаток жизни, – вмешался в разговор до сих пор молчавший Евгений.
– То в своём мире ты сотрёшься, не сейчас, так потом, – без эмоций ответила Маргарита.
– Тогда какой вообще смысл? – безнадёжно поинтересовался Онегин.
– Спорить с богом? Пытаться изменить свою судьбу? Никакого. Это всё лишь эгоистичные желания. Какое нам всем дело до того, что будет в каком-то другом мире? Мы живём в своих.
– Я совсем запуталась, – сказала Мэл.
– Ну, не все понимают с первого раза, – пожал плечами Остап, а затем добавил не без иронии: – К тому же, чтобы что-то понимать, нужно запускать, так сказать, мыслительный процесс, а человек, мало читающий…
– Всё, хватит! – вспылила Мэл. – Я вас сюда притащила не для того, чтобы вы мне сомневались в моих умственных способностях. Ещё одна такая фразочка, и вы заберёте вон того психа и пойдёте свои квесты выполнять в какое-нибудь другое место!
– Товарищ женщина, успокойтесь, – попытался шуткой разрядить обстановку Тёркин.
– «Товарищ девушка», я бы попросила! – Маша выпалила эту фразу и в тут же поняла, что у неё темнеет в глазах.
В следующую секунду девочка рухнула на пол без чувств.
Троица подскочила к ней. Всё произошло так быстро, что никто даже не успел подхватить Мэл.
Маргарита, привыкшая всегда предполагать худшее, приложила пальцы к её шее за ухом и тут же с облегчением мотнула головой:
– Обычный обморок. Нашатырю бы. – Она подняла глаза на друзей: – У кого-нибудь есть?
– Ну, у меня есть одеколон… – неуверенно признался Остап, вынимая из внутреннего кармана пиджака узкую фляжку.
– Я даже знать не хочу, ради чего ты его с собой носишь, да ещё в такой таре, – с лёгкой брезгливостью произнесла Маргарита. – Давай.
Бендеров одеколон подействовал не хуже нашатыря. Мэл открыла глаза и встретилась взглядом с Василием.
– Мистер Тёркин… Мне что-то нехорошо, – демонстративно закатила глаза девочка.
– Я знаю. Не волнуйся, сейчас тебе станет лучше.
– Что случилось? – всё ещё морщась от запаха, спросила Маша.
– Остап, посмотри, как там Женя? – вдруг вспомнила Маргарита, осознав, что Евгения не было рядом, когда они все суетились вокруг Мэл.
Ответом стало трудноразличимое «мммммм». Онегин, щурясь, лежал на полу и тоже выглядел как человек, который только что очнулся после обморока.
– Как я и предполагал, призывающий и призываемый связаны, – победоносно заключил Остап.
– Эээээ? – всё ещё ничего не понимала Мэл.
– Тебе стало плохо, девочка, и тут же стало плохо и Евгению, – объяснил Бендер.
– Это как?
– А как ты думаешь, их связь в обе стороны действует или только в одну? – азартно поинтересовался Остап, вклиниваясь в разговор.
– А вот это я как раз и хочу проверить. – Тёркин подошёл к Онегину. – Женя, дайте мне руку, пожалуйста.
Наивный дворянин протянул солдату руку, а Тёркин очень быстро уколол его в палец булавкой. Раздалась двойная порция ругательств.
– Сударь, вы что это творите?! – возмутился Евгений, но его никто не слушал. Всё внимание было приковано к Мэл: на её указательном пальце, ровно в том же месте, в которое Тёркин уколол Онегина, проступала кровь.
– Погодите-ка. То есть, теперь, если с ним что-то случится, это случится и со мной?! Это что ж такое получается?! То есть, если он помрёт, я тоже?! Мы так не договаривались! – запаниковала девочка.
– К сожалению, да, – кивнула Маргарита. – У нас мало сведений об этом, но, видимо, между призывателем и призванным может возникать такая вот связь. В этом мало приятного.
– Ты же ведьма! Сними с меня это проклятие!
– Я не могу. Не знаю, как это сделать, – виновато развела руками женщина. – Я, видишь ли, довольно-таки «узкопрофильная» ведьма, если можно так выразиться. Да и это не совсем проклятие, скорее побочный эффект.
Девочка пришла в бешенство. Вот только лекций по теории магии ей сейчас не хватало! Ещё утром её жизнь была спокойной и размеренной, а теперь её втянули в непонятнейшую авантюру с риском для жизни.
– Он же идиот! Двух шагов не может ступить без приключений! Он же попадёт под машину, и мне хана! – Страх сделал Мэл грубой.
Онегин опустил взгляд. Он хотел было возразить, но понял, что слова его только разозлят девочку ещё больше.
– А ты следи за ним. – Бендер ещё раз облизнул губы.
– И как ты это себе представляешь? – скептически вопросила Мэл.
– Легко, у меня хорошая фантазия, – со спокойной иронией ответствовал Остап. – Тем более что господину Онегину нужно же адаптироваться к этой реальности.
Евгений уже поднялся с пола и теперь заворожённо смотрел в окно, на проносящиеся по дороге автомобили.
– Хорошо придумал ты, великий комбинатор. Я тут его воспитывать буду, а вы заниматься своими делами? – мрачно уточнила девочка.
– Практически, – ухмыльнулся Бендер.
– Нянчиться с взрослым дядькой… Просто мечта… – полным сарказма голосом протянула Мэл. – Будто бы у меня своих дел нет…
– А будто бы есть? – поддел Бендер.
Мэл испепелила его взглядом.
Онегин, засмотревшись на очередную машину, неловко повернулся, запнулся за стопку комиксов и с грохотом упал на пол. Из соседней комнаты донеслись недовольное ворчание Машиной мамы. Онегин засмущался, покраснел и пробурчал какие-то невнятные извинения, отчего стал выглядеть ещё более нелепо.
Мэл подошла к нему и довольно-таки жёстко сказала:
– Значит так. Если ты тут переломаешься – меня это не устроит. Так что сиди смирно, упырь.
– Как вы меня назвали? – опешил Евгений.
– Не важно.
– Я дворянин, и вы… – дрожащим от возмущения голосом начал молодой человек, но его не дослушали.
– Да пофиг, – отмахнулась Мэл и повернулась к троице. – Вам я могу сказать, что оставлю его у себя и даже попробую что-нибудь объяснить про наш мир. Но вы сейчас выметайтесь. А, да. И добудьте ему как можно скорее одежды нормальной. Я так понимаю, вы в этом мире живёте уже достаточно давно, должны справиться.
– Хороший подход, – одобрил Вася.
– И ещё из-за вас я, блин, не сделала домашку. Завтра меня в школе точно убьют.
– Ну, зато ты можешь привести им живого Онегина, – усмехнулся Бендер.
– Нет уж. Я и так не особо популярна, а этот меня сделает совсем аутсайдером.
– Кем-кем? – встрял Онегин, услышав новое слово.
– Аутсайдером.
Впрочем, значение данного слова не понял никто из присутствующих.
Отвлекшийся от разговора Тёркин вдруг подошёл к дивану и пристально уставился на лежащую там книжку в ярком мягком переплёте. Затем взял её в руки и аккуратно пролистал.
– Маша, ты про него что-нибудь знаешь? – тихо и грозно спросил разом помрачневший солдат.
– А? – не поняла Мэл.
– Я говорю: ты знаешь что-нибудь про этого человека? – ещё более строгим голосом переспросил Тёркин, так что Мэл почувствовала себя на допросе.
Девочка мрачно посмотрела на книжку в руках Василия. Марвеловский сборник комиксов про Капитана Америку.
– Ну, это герой комиксов, Капитан Америка. Он суперсолдат.
– Суперсолдат? – медленно повторил Василий.
– Ну да, спасал мир во времена Второй мировой.
Тёркин поморщился и бросил комикс обратно на диван.
– Выбрось эту гадость! Не было его там!
– Естественно, не было, он же книжный персонаж. Хотя, подожди, ты ведь тоже… Может, у вас просто разные реальности Второй мировой?
