скачать книгу бесплатно
– Хорошо, – сдалась мама.
После уроков класс принудительно выгнали во двор на прогулку. Оказалось, и это было для Димы новостью, что после уроков за ребятами присматривает воспитатель. В Димином воображении быстро предстал детский садик и толпа выбегающих на улицу малышей. Он чуть было не подавился собственным смехом, но, представив в этой весёлой ватаге себя, резко тряхнул головой. Смеяться почему-то расхотелось.
Воспитательницу, присматривающую за 10 «Б», звали Ольга Петровна. Это была женщина невысокого роста, полненькая, примерно сорока пяти лет, вспыльчивая и немного суетливая. Говорила она быстро, но чётко. Когда нервничала, краснела. Одевалась аккуратно и строго. Светлые волосы в многочисленных кудряшках почти никогда не собирала в причёску.
Как только ребята вышли во двор, воспитательница выдала им инвентарь: мётлы, грабли и мешки. Она быстро, со знанием дела разделила территорию на участки, которые следовало убрать, показала, что и как делать, и принялась за работу. Прогулка в тот день прошла плодотворно, под лозунгом, выдуманным девчонками: «Долой осени красу!»
В Димином 10 «Б» училось три девочки: полная низенькая Настя Хнурина, которая всегда хмурилась и недовольно сопела, хохотушка Оля Заварская со светло-серыми кудряшками и обаятельными ямочками в уголках рта, и обстоятельная Люда Строгонова, умная девчонка, про которых говорят – «себе на уме».
Еще два парня, два друга, лоботряса, бездельника и прогульщика: Петька Квашнин и Лёшка Светлов – умудрились отличиться. Как только Ольга Петровна ушла искать дворника, они побросали мётлы и удалились в неизвестном направлении. Через полчаса вернулись во двор подвыпившие и веселые. Они хихикали по поводу и без, изъяснялись друг с другом жестами и умилялись собственной выходке, старались держаться прямо, но всё время заваливались. Чтобы скрыть запах изо рта, они одну за другой жевали конфеты.
Вернувшись в класс, ребята принялись за выполнение домашней работы. Каждый был занят делом, в комнате воцарилась тишина. Дима поднял голову и осмотрелся. Он ещё на уроках обратил внимание, что почти все здесь пишут «носом», то есть головы над учебниками и тетрадками склоняют низко-низко. Дима задумался, а как он склоняется над книгами, когда читает. Он перевёл взгляд на страницу – неясные образы, опустил голову ниже – до страницы где-то двенадцать сантиметров. Это тебе не на вытянутых руках текст держать. Молодой человек откинулся на спинку стула и закрыл глаза; ничего уже не изменить.
До Димы донеслись шушуканье и нервные смешки. Он повернул голову: Петька и Лёшка, уткнувшись носами в книгу, пытались скрыть своё «весёлое» состояние, но у них это получалось из рук вон плохо. Учебник, за который они прятались, прыгал из рук в руки, падал с громким хлопком то на стол, то на пол. В конце концов, книга не выдержала и треснула по корешку. Лица хулиганов вытянулись, но сразу приняли блаженно-радостное выражение, и классная комната сотряслась от громкого хохота. Ольга Петровна порывисто вскочила из-за стола и указала рукой на дверь.
– Вон! Отправляйтесь в спальню. Вам проспаться нужно. Через полчаса приду и проверю, как вы себя ведёте. И завтра, будьте добры, напишите объяснительную записку на имя директора. В скором времени, это я вам обещаю, вас ждёт содержательная беседа с родителями. Я сейчас же позвоню им и расскажу о вашем поведении.
Весельчаки нехотя удалились, корча смешные рожи. Ольга Петровна вышла за ними следом.
– К завучу пошла жаловаться, – прокомментировал Ромка.
Минут через десять дверь в класс тихо открылась, и на пороге появился человек. Он прошёл в класс и сел за парту рядом с Димой. Никто из ребят его не заметил, все продолжали заниматься своими делами. Ромка читал параграф по истории и еле шевелил губами. Антон рассматривал журнал с автомобилями, так как все задания уже выполнил. Девчонки учили стихи к уроку литературы. Димка решал уравнение по алгебре. Он никак не мог сообразить, какую формулу лучше использовать. Неожиданно появившийся запах мужского сладковато-терпкого парфюма насторожил его. Он тряхнул головой и углубился в работу. Тут кто-то тихо прошептал ему на ухо:
– В этом случае лучше раскрыть скобки и…
От неожиданности Димка отшатнулся. Рядом сидел полный, круглый дядечка со смеющимися глазами и тремя весёлыми морщинками на лбу. По бокам его лысины завивались пышные кудри. Одет он был в добротный костюм, руки сложил совсем как школьник.
– Добрый вечер, – приветствуя ребят, громко сказал гость.
– Здравствуйте, – не договариваясь, хором поздоровались те.
– Ты – новенький, – мужчина упёр в Димку указательный палец. – Дима Остроумов. Правильно? – тот утвердительно кивнул. – А я – Зельтен Давид Самуилович.
Оставаясь в полном недоумении, Дима пожал тёплую руку.
– Где мои любимые артисты? – Давид Самуилович осмотрел класс.
– Их Ольга Петровна после плодотворной прогулки отдыхать отправила, – пояснил Антон.
– Пойду помогу им справиться с этим нелёгким заданием, – поднимаясь с места, крякнул дядечка. – Увидимся, – махнул ребятам рукой и смешно вышел, будто выкатился.
Димка решил узнать у ребят, кто этот странный человек, но как только закрылась дверь, все вернулись к работе. Вопрос пришлось оставить на потом.
В этот вечер произошло ещё одно событие: Димка выбрал второй кружок – моделирование. Выбрал он его так. Ромка, захлопнув тетрадь и уронив голову на стол, пробубнил себе под нос:
– Меня уроки в тоску вгоняют.
– Неудивительно, – сидевший рядом Антон оторвался от чтения. – Лень никому легко не давалась.
– Дим, ты понял, что он сказал? – продолжал бубнить Ромка.
Дима дочитывал последний абзац, поэтому протянул:
– Не сов-сем.
– Чем больше ленишься, тем больше хочется лениться, – Антон закрыл книгу.
Ромка посмотрел на часы, вскочил и куда-то убежал. Димка только и успел заметить, как за ним захлопнулась дверь. Антон пальцем постучал по Диминому плечу, тот обернулся.
– Пойдём фокус покажу. Увидишь, как человек преображается. И куда лень девается? – он встал и направился к двери.
Дима пошёл следом. Они спустились на первый этаж к кабинету черчения и рисования. Надо отметить, этот кабинет был оборудован по-особому.
Учитель рисования с красивой иностранной фамилией и обычным именем Виктор разработал аппарат, позволяющий проецировать небольшое изображение на огромный экран. Вот этот самый аппарат-проектор и занимал центральное место в кабинете. Два длинных ряда парт на шестнадцать человек, удобные встроенные в столы настольные лампы с гибкой ручкой, позволяющие менять направление света, плотно задёрнутые во время урока шторы, картины учащихся на стенах, модели кораблей, подводных субмарин, машин – все эти богатства находилось в кабинете рисования.
Антон открыл дверь и вошёл внутрь, Дима последовал его примеру. Их глазам предстала такая картина: Ромка, закатав рукава рубашки и затаив дыхание, аккуратнейшим образом приклеивал мачту к макету парусного корабля. Невооружённым глазом было видно: это занятие приводит его в неописуемый восторг.
– Проходите, в дверях не стойте, – в кабинет вошёл невысокий мужчина лет пятидесяти пяти. У него было круглое лицо, уже отмеченное многочисленными морщинками, редкие, зачёсанные назад короткие волосы и тонкие губы, которые в данный момент улыбались.
Молодые люди подошли к столу, над которым «колдовал» Ромка. Дима внимательно рассмотрел корабль – тот был сделан из мельчайших деталей. Корпус, палуба, мачты, реи – всё как настоящее, только маленькое.
– Это фрегат, – учитель встал рядом.
– Он самый! – вдохновенно подтвердил Ромка.
Дима был зачарован кораблём. В детстве он неоднократно просил отца купить ему сборную модель, но его мечта так и не осуществилась. Теперь желание собрать корабль вспыхнуло с новой силой.
– Я могу попробовать сделать что-нибудь в этом роде? – Дима сверлил учителя глазами.
Виктор Алексеевич вытащил коробку с деталями и поставил её на стол. Работа закипела.
Далее последовал ужин. Кормили ребят в столовой на первом этаже. Большое помещение разделялось на три зоны толстыми квадратными колоннами: зона у окна, по центру и у стены. В конце зала располагались столы для преподавателей. За арками размещались кухня и подсобные помещения.
Во время ужина Дима узнал, что через неделю их класс будет дежурить. Он заметил, что во время обеда еду приносят ученики, но о том, что его ожидает участь официанта, помыслить не мог.
– Накрывать ещё ничего, – рассуждал Антон, аккуратно собирая хлебной корочкой остатки картошки, – а вот убирать…
И то правда. Дима никогда не задумывался, кто убирал со столов. Он полагал, что это делали повара и работники столовой, а на деле выходило – это обязанность учащихся.
– Почему не ешь? – Ромка умело и быстро намазывал масло на очередной бутерброд.
Оттесняя картофелины к краям, Дима вяло водил вилкой по тарелке и думал: «Мама готовит лучше».
– Его завтра дома сытно накормят, – Антон грел руки, обхватив кружку с ещё горячим чаем.
Дима промолчал: с фактами не спорят.
Время отбоя огласила нянечка. Когда Дима услышал про нянечку, его разобрал нервный смех. Представляя картинки яслей и ночных горшков, он никак не мог остановиться, а потом увидел нянечку и смолк. На пороге спальни стояла высокая полная женщина лет шестидесяти с выпирающей вперед грудью и пышными, уложенными в пучок седыми волосами. Её волевой подбородок говорил о врождённом упрямстве, которое не стоило испытывать. Во взгляде проскальзывала ирония. Казалось, она заранее знала о действиях своих подопечных. Важно уперев руки в боки, она носком правой ноги выбивала ритм: пум, пум, пум, пум.
– Ну что, мальчики, – прогремел сильный голос на всю спальню, – спать будем или дежурить со мной?
– Не-е-е-е, мы спать, – Ромка поднял руки в позицию «сдаемся», сладко зевнул и потянулся.
– И то верно. Сон – первый нам помощник, – согласилась нянечка и добавила, смерив глазами Ромку: – Без фокусов!
– Угу, – тот закусил зубную щетку и, бормоча что-то невразумительное, – «пашледные пыгатавления и шпать», – дал Диме знак следовать за ним.
Словно гусь, важно задрав голову, он прошлёпал мимо нянечки и юркнул в коридор. Дима хотел дождаться, когда «надсмотрщик», у него не получалось назвать эту грозную, застрявшую в дверях скульптуру по-другому, уйдёт с прохода, но женщина покидать пост не торопилась. Тогда Дима взял полотенце и, изображая сонливость, медленно поплелся к выходу. В дверях он покрутился, соображая, как обогнуть препятствие, потом, собравшись, протиснулся в оставшееся отверстие и прибавил скорость.
– Как тебе Громада? – первое, что услышал он, войдя в туалет.
– Почему нянечка не мужчина? – этим фактом Димка был искренне изумлён и недоволен.
– Этого ещё не хватало! – Ромка поперхнулся водой, которой полоскал рот. – От этой-то мадам никуда не скрыться. Туалет – единственное убежище, а если бы мужик был – караул!
– В смысле, не скрыться? – в Димином воображении опять возникла нянечка, только теперь на пороге туалета.
– Не откликнешься на зов, Громада придёт к Магомету.
– Мужской же, – уточнил Димка.
– Ей всё равно! «Что я там не видела?», – Ромка изобразил раскатистый бас.
– «Громада» – прозвище? – Димка представил картину вторжения.
– Зовут её – Ада Ильинична, мы переиначили.
Дима осмотрелся. Туалет – комната в три помещения. Первое помещение, в котором они сейчас находились, – место для умывания. Второе – сам туалет. И третье, отделённое фанерной перегородкой, – душ. Тут Дима вспомнил про обещанную прогулку.
– Только не говори, что мы отсюда на чердак полезем, – он представил жуткую картинку стремительного падения со всеми вытекающими отсюда последствиями.
– Альпинист! – развеселился Ромка. – Вот разогнался! Ада-Громада через полчаса спать будет, как младенец. Здоровый сон, знаешь ли! Пройдём спокойно по земле-матушке. Выдумал! – Ромка присвистнул. – Я, Остроумов, Зыкиным зовусь, а не Скалолазовым.
Димка облегчённо выдохнул. Через несколько минут он с удовольствием растянулся на кровати и, закрыв глаза, погрузился в приятную дремоту. Полчаса спустя его бесцеремонно растолкал Ромка.
– Ты что, сюда спать пришел?! – недовольно зашипел он над самым ухом.
Делать нечего – пришлось вставать. Дима сел на кровати и осмотрелся. Свет фонарей, пробиваясь сквозь тонкие шторы, позволял видеть всё как днём. Все спали или, скорее, лежали на своих местах. Тишина. Только Ромка, поспешно натягивая штаны и ботинки, шуршал. Дима последовал его примеру.
Чердак находился в правом крыле, отведённом под спальни. Чтобы туда попасть, мальчики проскользнули мимо Громады, потом поднялись по лестнице со второго на пятый этаж, скрюченной проволокой открыли дверь – и вот он, тёмный, пыльный чердак!
Ромка щёлкнул выключателем, и в середине помещения тускло замерцала лампочка, освещая небольшой островок из старых досок. Внизу под ними угадывались разного диаметра трубы. Доски служили настилом, позволяющим свободно перемещаться из одной области чердака в другую. Здесь попахивало мышами, хотя их видимых следов не наблюдалось.
– Осваивайся! – Ромка сел на доски и свесил ноги в проём между ними.
Дима осторожно сделал шаг, настил, напоминая об осторожности, звучно скрипнул. Дима отошёл с прохода и, облокотившись о стену, встал сбоку. Над головой растянулась витиеватая паутина, нити которой мерцали в тусклом свете. Дверь открылась, и вошли ещё трое ребят. Один высокий, худой, с копной русых кудрявых волос и вихрастым чубом-чёлкой. Насмешливый взгляд скользнул по Диме и тут же переместился в другую сторону. Второй – тоже высокий и худой, точнее костлявый, с бледной кожей, насколько смог рассмотреть Дима, и чёрными волосами, ещё больше оттеняющими лицо. Взгляд у него был быстрым и тяжёлым. Третий – круглый парень, похожий на булочку с мясом, которую давали в школьной столовой по четвергам. У него была небольшая по сравнению с телом голова, коротко стриженные волосы и медленные, неторопливые движения. Шумно дыша, он неуклюже переваливался на досках.
– Батон! – Ромка вытянул руку вверх. – Вернулся?
– Как видишь, – круглый парень пожал руку. – Вступительную речь любимого «пузыря» пропустил. Вот жалость!
– Ты кто? – длинноволосый сел в островке света, вытянул длинные ноги и посмотрел на Диму.
– Ди… – хотел представиться новичок, но его бесцеремонно перебили.
– Это Соломон, – из-за внутренней разболтанности Ромка иногда был невнимателен в другим. – Прошу любить и жаловать. Он немного зажат, а так – нормальный парень.
– Прозвищем наделил? – бледнолицый уселся в дальнем тёмном углу и достал из-за пазухи сигареты. – Белый, – медленно выпуская дым, представился он.
– Батон, – махнул рукой Ромкин сосед.
– Семеон, – представился последним длинноволосый.
Он хотел сказать что-то ещё, но в это время дверь распахнулась и в помещение шумно влетели три девчонки.
– Почему так долго? – Семеон помог одной из них пройти по доскам в сторону света.
– Наши «правильные» на сон грядущий песни пели, – ловко перепрыгивая с доски на доску, проговорила девчонка с короткими серыми волосами. – Федора их увидела и от умиления чуть на колени не упала. Пришлось ждать, пока душещипательная сцена закончится и Федора не пойдёт спать.
– Гитару принесла? – прищурившись и затягиваясь в очередной раз, спросил Белый.
– Оставила у выхода. Соберёмся в «аппендикс», возьмём.
– Аппендикс? – переспросил Димка.
– Пуфы в закутке на четвёртом этаже, – пояснил Ромка.
«Мы и туда пойдём?» – Дима сообразил, что ночка предстоит длинная.
– Ты кого притащил? – гневно спросила девчонка, которая вошла последней.
В темноте Дима видел только копну волос и нечёткие черты лица. Но он хорошо запомнил голос. Если встретит днём в школе – узнает.
– Я…
– Спокойно, Женька, это Соломон – свой человек! – Ромка не давал приятелю вставить и слова.
– Как знаешь, – быстрыми прыжками девчонка подскочила к тускло освещённому участку и опустилась на доски неподалеку от длинноволосого парня.
Разговор на чердаке Дима помнил смутно. Здесь проходило собрание старых друзей, в которое он не вписывался. В большинстве случаев он вообще не знал, о чём идёт речь. Мелькали непонятные слова, описывались неизвестные события, высмеивались чьи-то поступки. Дима долго наблюдал за происходящим, но никак не мог взять в толк, зачем ребята влезли на пыльный чердак, если ничего особенного не делали. Поначалу он полагал, что на чердаке местные «хулиганы» вытворяют разные гадости, отрываются, но на деле их поведение не отличалось от обычного.
– Вы не курите, не пьёте, зачем на чердаке в пыли сидите? – интерес перевесил осторожность.
– Почему не курим, не пьём? – длинноволосый наклонился вперёд. – Кирилл курит, – он взмахнул рукой в сторону Белого, – а мы – пьём, – в руке неизвестно откуда появилась бутылка. – Налейте умнику, чтобы расслабился.
Тут же Диме протянули стакан, выуженный из-под какой-то доски.
– Что это? – он с сомнением покосился на тёмную жидкость.
