скачать книгу бесплатно
– Служить тебе – честь для каждого, кто не страшится прихотей судьбы!
– О, мой друг, спасибо. Миссия твоя будет тайная, никто не должен ни о чем догадываться.
Агриппа, 40-летний соратник императора, близкий друг, лучший военачальник, понимая, как непрочна власть Августа, для удержания которой нужны серьезные успехи и нечто большее, чем простая раздача должностей знати и подарков плебсу, был готов ринуться в схватку стремглав.
– Август, говори, что нужно делать!
Пройдясь по террасе в задумчивости, принцепс остановился и шепнул ему на ухо:
– Принудить к покорности Армению и Парфию, вернуть Палладиум и захваченные парфянами знамена легионов.
Армения с ее чудесами, магией и сокровищами манила Августа. Это царство жило по своим законам, имея формально союзнический договор с Римом, но свою независимость обозначило казнью римских солдат, оставленных Антонием на ее территории. Царь Артавазд, убитый Антонием, был отмщен его сыном. Умный и хитрый Октавиан Август, победив Антония и став полновластным правителем Рима, сумел расширить Империю за счет территорий племен на Рейне, Дунае, в Испании, сделал своими провинциями Египет, Иудею, Галатию, но не решил главный вопрос – оградить римское государство от смертельной опасности, исходившей с Востока, в частности от армян, которых было много и которые несколько тысяч лет создавали свою цивилизацию. Кроме армянских царств Великая Армения, Малая Армения, Коммагена и Софена, огромное количество армян проживало на Кавказе, в Сирии, Киликии и Галатии.
«С этим надо что-то делать. Армяне, объединившись, способны противостоять Риму», – эта мысль не давала императору покоя. Все завоевательные походы в Великую Армению для римлян заканчивались либо провалом, либо не достигали стратегических целей, имея незначительные успехи. Римские полководцы Лукулл, Помпей, Красс и Антоний не сумели покорить это государство; они временно его ослабляли, а оно вновь возрождалось, набирая силу. Но вот в чем была беда армян: они избрали для себя добрых языческих богов, не в пример Риму, где все боги были воинственны и звали благочестивых римских граждан к непрерывным войнам, захватам и обогащению. Август это знал, веря, что рано или поздно Армения покорится.
Палладиум! В этом символе для него была заключена безмерная глубина. В его руках уже сосредоточена власть принцепса, императора, трибуна, проконсула, он достиг всего, чего желал, остался короткий шаг от auctoritas до бога, но преобразиться не получалось. Как растворить свою прежнюю личность, чтобы она умерла и родилась заново, как достичь совершенства? Пророчество гласило: «Люди бога увидят, когда Палладиум Рим обретет».
– Я хочу получить Палладиум. – Принцепс жадно вглядывался в глаза Агриппы.
Тот, поддавшись внушению, в смятении воскликнул:
– Царь Арташес удерживает его!
– Да, друг! Пока святыня в Армении, мы не можем завоевать это государство.
Оба прекрасно понимали, что власть царя Арташеса и его влияние усиливаются, он вновь почувствовал вкус к завоеваниям и, развязав войну с Атропатеной, пленил ее царя. Союзный договор с Римом превратился в пустую формальность. Независимость царства Великая Армения настораживала.
– Пусть пока Арташес правит и даже именуется «царь царей». Ему недолго осталось. Уверен, ты найдешь способ решить проблему. – Принцепс ободряюще похлопал друга по плечу.
– Август! Мне придется урезонить парфян, чтобы вернуть орлов, знамена и воинские знаки, взятые ими в качестве трофея.
Захват парфянами штандартов и пленение римских солдат считались национальным позором для государства. Не проходило и дня, чтобы какой-нибудь патриот не напоминал принцепсу: «Отомсти ненавистным врагам!» Бронзовая табличка с текстом постановления сената тридцатилетней давности, обязывающая консулов вернуть орлов, как постоянное напоминание об уязвленной национальной гордости была выставлена на Марсовом поле. «В храме в честь меня должны появиться реликвии, угодные богам и переданные мне богами! Никто не смог вернуть штандарты, а я смогу, и народ Рима возликует!» – подумал принцепс.
– Да, Марк, ты едешь на Восток. Постановление сената о возврате орлов до сих пор не выполнено. Это дает повод знати говорить о моей слабости. Все ждут чуда…
Агриппа встрепенулся:
– У нас есть ценные заложники – дети царя Армении!
– Я верю в тебя, Марк, даже начну возводить храм Марса-мстителя специально для возвращенных орлов. Но учти, официально будет объявлено, что ты – наместник в Сирии и готовишь армию к войне на Востоке. Конечно, никто не поверит, но в Риме пустят слух, что причиной отъезда стала наша с тобой ссора: ты обиделся, что в делах предпочтение я отдаю 19-летнему племяннику Марцеллу, а не тебе. Все и так знают, что ты с ним не ладишь.
– Похоже на позорную ссылку, – насупившись, сказал Агриппа.
– Что ж, пусть так! Реальная причина должна остаться в тайне, иначе скажут, что я хочу купить успех.
Глава 5
На огромном полуострове Малая Азия (по-гречески Анатолия, что значит «восток») располагалось царство Великая Армения, которое при Тигране II достигло наивысшего могущества. Время шло, и армянская держава, потеряв захваченные территории – Сирию, Палестину, Финикию, Киликию и Месопотамию, сжалась до своих исторических границ в пределах трех озер – Ван, Севан и Умрия, но в умелых руках Арташеса II страна вновь стала усиливаться, взяв под контроль соседние царства – Малую Армению, Софену и Атропатену.
Арташес правил жестко, но справедливо. Он, 50-летний армянский царь, имел все основания не доверять Риму. В Армении прекрасно помнили, как римский консул и муж Клеопатры Антоний, пригласив на пир прежнего царя, заковал его в серебряные кандалы и увез в Александрию, чтобы выведать секреты магических превращений и тайну армянских сокровищ. Помнили также, что солдаты Антония под видом сбора дани разграбили страну, похитив реликвию государства – статую богини Анаит из чистого золота, что дети царя – сын Руфус, дочь Эрато, а также брат царя Тигрис с семьей – оказались в Риме в качестве заложников. И вот теперь к столице царства городу Арташату приближалась дипломатическая миссия римлян.
– Что они замыслили? – Арташес задал вопрос начальнику своей службы безопасности Баграму.
Не склонный к панике, но скорый на руку, тот ответил:
– Когти орла недостаточно остры, чтобы порвать нас, правда, твое усиление вызывает в Риме ненависть.
Баграм, чье имя означает «счастье любви», 40-летний честолюбивый и самоуверенный армянин, надежный друг царя, добросовестный служака и обладатель звериного инстинкта самовыживания, был красавцем и волочился за каждой симпатичной женщиной.
Царь прошелся по освещенному солнцем залу, взглянул, как учил отец, в окно на гору Арарат и, получив прозрение, подумал: «Римское государство, стремящееся к мировому могуществу, ослаблено, ему, занятому подавлением восстаний в Испании, не до Армении». Разведка присылала удивительные донесения: мужчины и женщины одного из испанских племен – кантабры, отстаивая свою независимость, яростно бились с легионерами и, не желая сдаваться в плен, предпочитали падать на мечи, бросаться в огонь и принимать яд. Удовлетворенный утешительной мыслью, сел в кресло, и на его мужественном лице возникла презрительная улыбка: «Я – сила и знаю, как противостоять врагу!» Вслух же сказал:
– Мой отец порвал с демократией и правильно сделал. Народные собрания я не созываю давно, потому что коллективная воля позволяет людям воображать, что во всем виноват царь. Власть должна быть абсолютной! Уважение вызывают сила и закон, а не обычаи и традиции.
– Ты видишь себя диктатором?
Вопрос задал главный советник царя Грант (имя означает «священная книга»), 50-летний армянский философ и историк. Грант, осторожный и прагматичный человек, не доверял никому и, обучая царя риторике, своей целью видел направление государственной политики царя в русло, благоприятное Армении, вернее, в угоду тех аристократов, которые мечтали о ее доминировании в мире.
– Знаешь, Грант, – царь говорил благосклонно, – происхождение моей власти как верховного правителя Востока – божественное. Мой дед на монетах со своим профилем часто чеканил слово «бог». Пусть и меня народ отождествляет как великодушного и справедливого правителя, милосердного спасителя, творящего добро.
– Да, мой канон[11 - ????? (kanon) – правитель (арм.).]! Божеству, несомненно, подобает иметь титул «царь царей»! – Грант поклонился.
Арташес II гордо вскинул голову. Сильный, волевой, с непослушными каштановыми длинными волосами (знак власти и благородного происхождения), он с горящими очами устремил взор в будущее, наверное, увидев там уникальную роль своей страны. Армян на земле много, и, благодаря их труду, Армения, имея тысячелетний опыт в соединении интересов людей и стран, в том числе в мировой торговле, виделась ему «воротами» в прекрасный мир процветания и стабильности всего человечества. Использовать власть для построения совершенного миропорядка – что может быть благороднее!
Увидев взгляд мечтателя, Грант укоризненно произнес:
– Конечно, целью «царя царей» является забота о человечестве и его духовном совершенстве, но все же главная задача – избегнуть зло для своей страны.
Арташес, бросив на него холодный взгляд, изрек:
– Моя цель – сделать достойное великим, а великое полезным.
Санасар, 43-летний хранитель государственной печати, чье имя означает «сила вечности», подзадоривал государя, зная его любовь упражняться в искусстве риторики:
– Величие – главная идея Рима, а какова национальная идея Армении?
– Санасар, – царь дружелюбно улыбнулся. – Грант мне неоднократно говорил, что мировоззрение римлян основано на долге – гражданском, воинском и религиозном. Мы другие.
– Государь! Долг – инструмент, не позволяющий уклониться от обязанностей, он не что иное, как принуждение к поступкам. Вот тебе и формула непобедимости!
– Армянский народ самобытный, терпеливый, добродушный и отзывчивый, но, когда требуется, может сплотиться и дать достойный отпор. – Арташес говорил с пафосом.
– А не лучше ли привить народу римские добродетели: верность, мужество, доблесть?..
Царь посмотрел на него снисходительно:
– Пусть мы для римлян – неискушенные варвары, простодушные существа, но догмат, лежащий в основе национального сознания армян – верность Родине и ее целостность, что предполагает независимость и достоинство.
Римская миссия приближалась к столице царства с севера. Конный отряд со штандартами и значками на копьях возглавлял Лоллий. Великолепный античный город Арташат стоял на живописном мысу, возникшем от слияния рек Аракс и Мецамор, и считался в мире вторым Карфагеном. Располагаясь в Араратской долине у подножья горы Арарат, он имел прекрасные дворцы и храмы, мощные крепостные стены и непревзойденные защитные сооружения, оснащенные хитроумными механизмами и ловушками, и за всю свою историю не был взят штурмом ни одной армией мира. Римские солдаты все же его разворовали, потому что города часто берут не штурмом, а коварством. Полководец Антоний притворно объявил, что хочет породниться с царем Артаваздом, сосватав за его дочь, армянскую царевну, своего сына. Уловка сработала. Артавазд с семьей пришел в его лагерь на пир в честь помолвки, и там, после подписания брачного договора, был арестован, а защитники города, чтобы не дать повод римлянам казнить царя, добровольно открыли городские ворота неприятелю. «Выдающийся военачальник» Антоний приказал отчеканить серебряные монеты «В честь победы над Арменией».
Арташес принимал гостя в тронном зале. Восседая на троне из золота и слоновой кости, отделанном кружевным орнаментом и символами Армении (солнце, древо жизни, плоды граната, виноградная лоза и орлы), в белой длинной тунике, подпоясанной золотым поясом, пурпурном плаще, красных сапожках, с большим медальоном «Солнце и Луна» на груди, перстнями на пальцах и диадемой[12 - Диадема – белая шерстяная лента, повязанная вокруг головы, символ царской власти и предводителя нации в античное время.] на голове, подумал: «Что уготовано богами: мир или война, жизнь или смерть, добро или зло?» Слева-справа от него, сложив руки на груди (восточный жест, означающий полную покорность), стоят цари Атропатены и Софены, рядом Баграм, Санасар и Грант, вокруг царедворцы и родственники. Царица Эрмина с драгоценным венцом на голове встала за спиной правителя.
В зал, отделанный причудливым туфом, мрамором и золотом, вошли римляне. Лоллий, легат, лучший друг Агриппы, шел к трону уверенным шагом с выражением лица «восторг лжеца», непроизвольно выдавая свое лукавство. Вся жизнь этого 42-летнего прожигателя жизни – сплошное приключение. Однажды он примкнул к заговорщикам, замыслившим убить Юлия Цезаря, но в убийстве не участвовал. Став легатом Брута, был внесен в проскрипционные списки[13 - Проскрипция – список лиц, объявленных вне закона в Древнем Риме.], потерял права и состояние, а в одной из битв гражданской войны даже попал в плен к Антонию. Притворился рабом, был куплен другом Квинтом Лепидом, но вскоре опознан. Лепид снова спас его от смерти и даже добился помилования. С этого момента Лоллий, ярый сторонник Августа, бьется в Египте против Антония и Клеопатры, а когда растерявшийся Лепид переметнулся к Антонию и попал в плен, Лоллий, пользуясь дружбой с Агриппой, в свою очередь вызволил его. Незаурядные люди Августу нравились: Лоллий и Лепид неожиданно получили должности консулов Рима. Агриппа очень ценил Лоллия, поручая ему самые щекотливые дела, и тот оправдывал доверие. Не так давно он исхитрился превратить царство Галатия в римскую провинцию.
Вместе с легатом позади на шаг шел Квинт Гатерий, молодой военный трибун, со свитками в руках.
– О, царь царей Арташес II, я – легат Лоллий, посланник проконсула провинции Азия Марка Агриппы. От его имени приветствую тебя! – провозгласил Лоллий красивым баритоном.
То, что римлянин – не посланник сената, стало ясно сразу: у него не было тоги с красной полосой и золотого перстня дипломата, а значит, не было полномочий. Одет он был по-военному: короткая бордовая туника, кожаная кираса, имитирующая рельеф мужской мускулатуры, с наплечниками, красный плащ, поясная портупея, белый шарф и шлем с белым гребнем. Оружие он сдал при входе в зал.
– Приветствую тебя, легат Лоллий! – произнес царь достаточно добродушно. – Передай проконсулу Агриппе мои наилучшие пожелания в управлении провинцией.
В словах царя сквозила ирония, но Лоллий, не заметив, выпалил:
– Несложно управлять, когда умеешь подчинять… – Поняв, что сказал лишнего, сделал строгое выражение лица и произнес: – О, я не это хотел сказать! Успех не терпит сомнение! Если великий царь позволит, я изложу цель своего визита.
– Легат Лоллий, слушаю тебя.
Римлянин был красноречив:
– Царь царей Арташес II, ты нашел меру балансирования во всех делах, держишь нейтралитет с сильнейшими государствами мира Римом и Парфией, при этом придерживаешься статуса «друга римского народа». Наша дружба, которая возносит твою страну к благоденствию…
– …дружба, которая ведет к подчинению римскому диктату, – спокойно сказал Арташес, перебив легата.
– О, великий правитель. Твое враждебное отношение к Риму ничем не обоснованно. – Бархатный голос Лоллия обволакивал и успокаивал. – Не открою тайну, если скажу, что твой отец царь Артавазд вел тайную переписку с Августом, когда тот еще не был правителем Рима. Мудрые советы Артавазда сыграли важную роль, и император Август очень благодарен Армении за содействие. Жаль, наш друг Артавазд погиб от руки подлого Антония.
– Лоллий, я всего лишь имел в виду, что мы никогда не будем вассалом Рима.
– Об этом не может быть и речи! Твоя страна уже десять лет бурно развивается, и мы, твои соседи, радуемся этому. Но как друг ты мог бы помочь нам в одном важном предприятии. Агриппа планирует поход в Счастливую Аравию, и твоя помощь была бы кстати.
Счастливая Аравия[14 - Счастливая Аравия – античное название южной части Аравийского полуострова.], или Arabia Felix, имела плодородные почвы и природные богатства – золото, специи, корицу. Три года назад Август уже отправлял туда военную экспедицию, которая закончилась поражением римских войск.
– У меня хорошие отношения со Счастливой Аравией, торговля оживленная…
– О, великий царь! Подожди, не принимай решение на ходу, обдумай все. Вот личное послание Агриппы! – Легат взял пергаментный свиток у трибуна Гатерия, стоящего рядом в парадных доспехах и шлеме с красным гребнем, и протянул царскому секретарю. – Я пробуду в твоей столице еще несколько дней. Позволь встретиться с министрами и военными, и мы найдем обоюдовыгодное решение.
Лоллий с трибуном ушли, а взволнованный царь, посмотрев на своих приближенных, спросил:
– Что скрывает завеса славословия?
Баграм, выпрямившись и приподняв бровь, высказался:
– Довериться человеку, который льстит, держа камень за пазухой, – значит напрочь усыпить бдительность.
Грант с лицом, выражающим верность долгу, предостерегающе произнес:
– Лгал римлянин превосходно. Ничуть не верь хвалам, скрывающим коварство, и гони прочь льстецов, задумавших злодейство.
Санасар, хранитель государственной печати Великой Армении, своевольный вельможа, в своих покоях доверительно беседовал с Вахинаком, управляющим царским двором.
– Нас, самых богатых аристократов Армении, настроенных проримски, все больше. К моим планам по свержению царя Арташеса примкнул начальник стражи дворца, – говорил хранитель.
– Новость окрыляет, но все же сторонников у нас маловато. Сил недостаточно, чтобы сместить Арташеса. – Вахинак, поглядывая на дверь, говорил негромко.
– Мы с тобой – сами себе цари. Наша неприкосновенность обеспечивается договором с царем. Если захватим дворец, то ста человек будет достаточно, чтобы мятеж изгнал прежнего правителя. – Санасар все продумал.
– Я бы действовал по-другому. – Управляющий придвинулся к уху заговорщика. – Пустить слух, что царь повелел отобрать детей у неплательщиков налогов, и восстание вспыхнет как пламя, а мы возглавим его.
– Ты глуп, Вахинак! – Санасар смотрел на не очень умного соратника, возмущаясь: – Восстание перерастет в такую смуту, что сметет все, и нас с тобой. Переворот замышляется и совершается наверху, а невежественный народ как стадо баранов загоняется в новую эпоху. Я заставлю повиноваться себе всех в этом царстве, создав новую династию, а Арташесиды будут уничтожены, и Рим мне поможет…
Вахинак, слушая его, играл в уме свою партию. «Могущественный Санасар, может быть, и ведет переговоры с Римом, мне же это ни к чему, – думал он. – У меня другой план: нейтрализовать Санасара, а одного из рода Арташесидов сделать послушным царем и, получив доступ к сокровищам Армении, править Азией».
В гостевом доме, отведенном для дипломатической миссии, Лоллий, одетый в белую тунику с вышивкой, сидя в кресле, размышлял о прошедшей аудиенции. С царем он был весьма красноречив, в меру вежлив, очень убедителен и достаточно агрессивен. Довольный собой, решил, что все идет строго по плану Агриппы. Армяне поняли, что Рим не шутит.
Гатерий прервал его мысли:
– Легат, но Агриппа вовсе не планирует поход в Счастливую Аравию. Зачем мы здесь?
Оторвавшись не без раздражения от раздумий, Лоллий ответил:
– Когда хищник затевает смертельную игру, жертву меньше всего должны заботить напрасные мысли.
Прозвучал женский голос:
– Милый юноша! Не относись к играм серьезно, иначе сам станешь игрушкою в чужих руках.
В комнату вошла Геката, красивая молодая женщина лет 35, с чудными черными волосами, в длинной, ниспадающей до пят, кремовой тунике с многочисленными складками и закинутым за спину плащом-гиматием из тонкой овечьей шерсти фиолетового цвета. Трибун Гатерий обомлел. В мифологии греков имя Геката принадлежало богине лунного света, связанной с колдовством. Она часто изображалась скульпторами трехликой (управляла тремя стихиями – землей, огнем и воздухом), всегда выходила на охоту по ночам в сопровождении ужасных псов. Ее отцом считался бог Перс – олицетворение разрушения.
Как зачарованный Гатерий смотрел на женщину, а она, подойдя ближе, положила ладонь на лицо юноши (касание его взбудоражило) и стала оценивающе рассматривать правильные черты, затем нежно погладила по щеке и потянулась поцеловать. Его взор заскользил по ее телу, зрачки сузились, брови приподнялись, у него появилось желание прикоснуться к ней, но вдруг сработал древний инстинкт самосохранения: трибун резко отстранился, взор стал сдержанным, скулы упрямыми. Наваждение, внушенное колдуньей, рассеялось. Она покровительственно похлопала его по щеке:
– Время исполнения желаний еще не наступило, но у тебя, прекрасный мальчик, все впереди: возможно, счастливое будущее, а, возможно, преждевременная смерть. – Ее глаза сверкнули.
Подошел Лоллий, обнял красавицу и пылко поцеловал:
– Геката!.. Ты приехала, я ждал… Гатерий, оставь нас! Сегодня гречанка исполняет мои желания…
Глава 6
Баграм шел привычным маршрутом по улочке торговцев ювелирными украшениями, когда увидел Гекату. Не доходя несколько шагов до лавки с золотыми цепочками, остановился как вкопанный. Он стоял, плененный красотой женщины, и, наслаждаясь созерцанием, любовался ее длинными, завязанными на затылке в узел, черными как смоль волосами, ее греческим профилем, невысоким лбом, большими, широко открытыми глазами, матовой, шелковистой кожей, безупречной фигурой и грациозной осанкой. Волосы, украшенные диадемой с жемчужинами, скромные золотые украшения в ушах и на руках, застежка хитона «фибула» с сапфиром, необычно большая, в форме кинжала, делали невозможным устоять перед притяжением красоты этой женщины. Божественна! По его коже пробежали мурашки. Какая-то неведомая сила управляла мыслями и чувствами мужчины, он себя больше не контролировал, и эта сила подталкивала к ней. Она тоже стала проявлять к нему интерес: поправила волосы, бросила томный взгляд, как бы говоря: «Тебя ждет щедрая награда и благодарность». Интуиция подсказывала: «Она опасна», но человек с завышенной самооценкой в такой момент не слушает голос интуиции. В голове покоренного гипнотическим обаянием мужчины уже не было ничего рационального.
Взгляды встретились, их потянуло друг к другу, и это сильное притяжение вызвало у Баграма головокружение, влечение, одержимость. Он подошел. Шаг в безрассудство сделан. Для Гекаты разбить мужское сердце – пара пустяков; ее женская сущность ликовала.
– Очаровательная незнакомка, ты выбираешь украшение? – Выбитый из эмоционального равновесия, Баграм скользил рассеянным взглядом по ее груди.
– Золото обладает особой магической силой, поэтому выбор труден. – Геката уже не стремилась сохранить бесстрастный вид, ее глаза светились страстью.
– Разреши выбрать мне.
Не слушая возражений, взял с прилавка затейливую золотую цепочку с якорным плетением и, прочитав одобрение в ее карих глазах, надел ей на шею.
