скачать книгу бесплатно
Передёрнут затвор, автомат на груди,
У мента, что велит поднять руки.
Как их били, везли, – это я умолчу,
Я не знаю, ходили лишь слухи,
В церкви я им обоим поставлю свечу,
Что бы как то уменьшить их муки.
В назидание всем будет громкий процесс,
Обещают добавить по много,
А свобода так манит, что б вырваться в лес,
Участь зека, ох как ты жестока.
«Не думал я, что в камере централа…»
Не думал я, что в камере централа,
Я встречу человека, как тебя,
Не обозленного на жизнь ментовским матом,
Интеллигентного и честного всегда.
Не место здесь таким интеллигентам.
Здесь только боль и злость России всей,
Но я и здесь могу писать поэмы.
А ты на воле поднимать детей.
Я повидал всю мерзость этой жизни
А ты не видел и не надо, брат,
Ты на свободе долг отдай отчизне
Своих детей ты подними, солдат.
«Ты сейчас, наверно, спишь, сынок…»
Ты сейчас, наверно, спишь, сынок,
Ночь на улице, и снег кружится.
Но в моей душе, ты все со мной,
А во снах приходишь, чтоб проститься.
На решетку падает снежок.
За решеткой вышки и заборы,
А в моих мечтах капель весной,
Я под эту трель иду с Антоном.
Ты Антон растешь, а я в тюрьме
Пропустил два года твоей жизни.
Через год лишь я приду к тебе,
А пока я вижу всё, как в призме.
Серость здесь, а в призме красота:
Семицветье радостно сияет.
Здесь тюрьма, а там любовь моя-
Я себя за это проклинаю.
Я приду остриженный, больной,
Ведь тюрьма здоровье отнимает.
Как ты поведешь себя со мной?
Этого, сынок, пока не знаю.
Может, испугаешься, уйдешь,
Спрячешься от зека в телогрейке,
Ну, а может, крикнешь : «Папа, мой,
Я храню письмо твоё в конверте!»
Сын, тебе идет четвёртый год,
Выйду, будет пять тебе, родимый.
Ты поймешь, когда– то, милый мой,
Что отец отдаст тебе все силы.
Может быть не сразу, погодя,
Мы с тобой добьемся пониманья.
Знай, Антон, что я люблю тебя,
Ну, сынок, до скорого свиданья.
«Попав на зону, думать начинаешь…»
Попав на зону, думать начинаешь,
О том, как жил, о том как хочешь жить.
Ты потихоньку планы составляешь
На будущее, жизнь чтоб изменить.
Ты начинаешь спортом заниматься
И о здоровье думать, о своем.
Перебираешь в памяти девчонок
С кем мог бы ты всю жизнь прожить вдвоём.
Лишен ты очень много на зоне,
Но это людям в пользу лишь идет.
Есть время мыслить,
Время подытожить,
Как ты прожил, что дальше тебя ждет.
А спорт, режим, выводят коррективы,
Был бледен, худ, стал сильный, загорел.
Таким на волю выйти поскорее,
Чтоб сделать дома больше добрых дел.
Казус
Вчера я попал в неприятность одну,
Коль знать, где упасть подстелил бы.
Мужик занести просил банку одну,
Ах, если б я знал, что в ней было.
При входе на вахту дежурный спросил :
«Что в банке? А ну, покажи ка,»
Понюхал, о боже, там водка была,
«Григорьев, где взял, расскажи ка»
А дальше пришел я в барак, весь в поту,
Подставили, словно ребенка,
Мужик тот заходит, клянет всю судьбу,
«Я сам мол, не знал, что там водка.
А завтра домой мне, прости, извини,
Мне жаль мол, что так получилось.
Ты, только, Андрюха, меня не спали,
Не сдай, удружи, сделай милость.»
Сдавать бы не стал, я воспитан не так,
Но лишь солнца луч появился,
Он утром домой, на свободу поплыл
И мыслью своей поделился:
«Живешь ты в бараке напротив меня,
Стихи свои пишешь ночами,
В газетах тебя публикуют сейчас,
Ты редко бываешь без чая.
А я весь поселок, как « дикий олень»
То лес, то баланы, то речка
Бычки собираю почти каждый день
И чай не дают, только сечку.
Жлоба задавила, « Поэт», на тебя,
Домой уйти чистым собрался,
Вот я и вручил тебе банку вчера,
Чтоб ты навсегда измарался.»
Что мог я на это сказать мужику?
Как зависть людей унижает.
Пусть Бог тебя судит, я грех не возьму,
Мне старых до боли хватает.
В лице он утух, всё злорадство прошло,
Не ждал он такого ответа.
А я пострадал, сам не зная за что,
Страдать, это участь поэтов.
Колония
Я нахожусь в колонии ужасной.
Где край земли, грязище и мороз,
Где мусора в своих грехах погрязли
И сами сосланы за драки и дебош.
Скотину кормят лучше поселенцев,
Паёк наш не сравнить с большой землей,
Какие– то права там есть у зеков,
А здесь во сне лишь голос слышен твой.
Здесь нет дорог, – болота и трясина.
Лишь по реке весной плывут плоты.
А на зиму по зимнику машины.
А в остальное время мы одни.
Одни под руководством пьяной шайки
Начальник зоны– Господь этих мест,
А мы рабы у этой пиздобратьи,
И днём и ночью пилим, валим лес.
Считаю время, дни, часы минуты
До окончанья срока своего.
Здесь ад, боль, унижения и муки-
Слеза скатилась на мое письмо.
Мама
Мама, любимая ты береги себя
Я возвращусь к тебе моя родная,
И яблонь цвет нам глаз будет ласкать
И ты меня обнимешь, я же знаю.
Прижмешь к груди дрожащею рукой,
Мой лысый череп ласково погладишь,
Почувствую своей я головой
Твои слезинки, ты родная плачешь.
И детство пронесется предо мной,
Где ты моя родная– молодая.
Я – сорванец с лохматой головой
К тебе бегу, в обашики играя.
Одна меня ты ждёшь из лагерей,
Одна ты мне посылки посылаешь,
Хоть пенсия твоя не велика,
Что сыну плохо, ты об этом знаешь.
Мать ждёт своё любимоё дитя
Из лагеря по окончанью срока,
А сын грустит о ней как никогда,
Как постарела мать, как одинока.
Вороньё
Над нашей зоной вороньё кружится
Над кем они летают не понять
Кого клевать собрались эти птицы
Кто на погост собрался – умирать.
Они кружат, выглядывая жертву,
