скачать книгу бесплатно
– Говори, – разрешил сталкер.
– В чем разница между «тушей» и этой большой тварью? – невинным голосом спросил я.
– Чтоб ты жил долго и счастливо, – проворчал Трофимыч, – ну как тебя угораздило здесь оказаться? Знал бы, что ты такой, слово бы подобрать, не обидное… Во! Информативно не подготовленный, то вообще выбил бы себе пропуск на месяц. Ходил бы каждые выходные в город, купался, брился, чувствовал себя человеком. Еще бы парням коньяка для разнообразия приносил. Тьфу!
Он замолчал, начал рыться в карманах.
– Трофимыч, да откуда мне знать? – спросил я после очередного раската грома.
– Не знаю, как у вас в части слухи расходятся, и кто их распускает. Однако с другими я общался, так они тварей лучше меня знают. То просят рассказать, есть ли черный «кровохлеб», то про «торка», у которого на спине баллоны с надписью «хлор». А ты, наоборот, ни черта не знаешь. Двоечник, – разошелся сталкер. Видимо не только у меня адреналин вырабатывается. Разговорился он, наезды на меня, необидные, как ребенку высказывает.
– Торк?
– От слова торкать, цеплять. Если «торк» тебя зацепит, кусок мяса вырвет…
Он наконец-то достал монокль, и начал смотреть на мутанта. «Туша», обтирая боком каменную кладку, приблизилась к двери. Медленно, словно зная, что там маленькая сестра молнии, той, которая над нашими головами.
– Так все же «туша» кричала? – спросил я.
– Она. Сильнее обычных мутантов, больше и хитрее. Не понятно, как голоса научилась копировать. Последнее что услышит, то и повторяет. Заманивает в камыши, а потом рвет на части. Помню мальца, хороший парень, глазастый, умный, – при последнем слове Трофимыч оторвался от монокля и уставился на меня. Понятно, подразумевает, что я противоположность, – вот только добрый. Услышал стон и побежал помогать. Схарчили его свиньи.
– Жалко, – согласился я.
Черт, если бы мне не дали в проводники сталкера, то путь закончился в здании колхоза? Получается, что так. Печальная тушенка – паленая водка! Однозначно выставлюсь в баре. Как там название, «Один зиверт»?
Темное небо разрезала косая линия света.
– Смотри, чует аномалию, чует. Бесится. Представь, кусок мяса лежит на тарелке, а ты его есть не должен, – сталкер внимательно рассматривал здание, – однако, это же не повод есть людей, да, Кузьма?
– Так он бандит, – насупился я, обиделся на кличку.
– Все равно человек. Похоронить не похороним, надо отомстить. Запомни, Кузьма, если наезжают, то надо давать сдачи. Или будут на тебе ездить, помыкать тобой. Сдача должна быть адекватной. Проломишь череп за то, что послал тебя, сядешь в тюрьму, – задумчиво рассуждал сталкер, не отрываясь от монокля.
– Лады, – спросил он, – ты как хочешь, сидя ночевать на ветрянке или пробежаться чуток, но в тепле и уюте?
– Лучше сидя в тепле, – сказал я.
– Тогда я пошел, пока «псевдотуша» пытается еду себе раздобыть. А ты сиди, как молния ударит в ветрянку, мечта твоя исполнится. Будет тебе и тепло, и даже чуток жарко, – сказал Трофимыч.
– Понял, – ответил я, – готов бежать.
– Не готов, – резко обрубил сталкер, – сначала берешь монокль, не крутишь ничего и находишь третье окно. Считать от края с зеленой дверью. Говори, что видишь?
– Досок там не хватает, забито плохо, – сказал я.
– Правильно, это второй вход. Выбили, чтобы не обходить к двери, если из Зоны идешь к Границе.
– С другой стороны двери нет? – уточнил я. Хотя понятно, была бы, не выламывали доски.
– Так завалено все. Специально сделано, оборону держать надо же от тварей этих, – сказал Трофимыч и кивнул в сторону двери. Кого именно он имел в виду, мутанта или бандита, я уточнять не стал.
– Теперь чистишь обувь от комьев грязи, вешаешь сумку, да так, чтобы не зацепилась, когда нырнешь в проем. Понял? – забирая у меня монокль и пряча его во внутренний карман, сказал Трофимыч.
– Да.
– Не да, а так точно! – гаркнул он. – Соберись, Кузьма, это тебе не сто метров сдавать на норматив. Тут пересдачи не будет.
– Так точно, – сказал я и ощутил, как непроизвольно расправились плечи. Сил прибавилось, будто в меня влили допинг. Вот великая сила армии! Задача получена, как выполнять объяснили, дело за малым – не налажать!
– Выполняй, – приказал Трофимыч и продолжил: – Там створки. Ныряешь, я за тобой и закрываемся на ночь. Будут стучать, не открывай, ясно?
Шутник. Я вытирал пальцами комки грязи, стараясь скидывать и не зацепить сталкера. Радует одно, что бегу первый. Трофимыч проделывал то же самое, и я с завистью смотрел на его сапоги.
Молния. Гром. Визг.
Псевдотуша протиснулась в дверь, когда «разрядка» откликнулась на молнии в небе. Вспышка, и тварь заверещала! Я ее понимал. Она голодная и я голодный. Вот только я не хочу обедом становиться.
– Черт! – выругался Трофимыч. – Все, Кузьма, хватит марафет наводить. Быстро слазишь и бежишь. Вопросы есть?
– Ружье и патроны, – сказал я.
– Даже не думай подбирать. Потеряем время, запутаешься еще. Надо было тебе разрешить его достать, ошибся я чуток, – сказал Трофимыч, – ну что, поехали!
И под визг псевдотуши мы полезли вниз…
12
Замечательный план. Его простота давала надежду на положительный результат. В чем проблема? Спуститься по железной, местами ржавой ветрянке, пробежать метров двадцать по скользкой траве, с прогалинами из грязи и луж. Просочиться в достаточно большую дыру в огромном окне, а вернее заколоченной досками раме. Пройти через железные створки, которые я видел сквозь голубую дымку, и можно сказать – мы в дамках.
Главное, чтобы судьба с нами не играла в карты, а то мы со своими шашками пролетим мимо ворот.
Я спустился ниже, разминулся с Трофимычем, чуть не свалил его.
– Тише, Кузьма! Дыши спокойно, – удерживая меня за ворот бушлата, посоветовал сталкер.
Ну да, ну да. То кричит, что тут не стадион, то успокаивает. Ладно, я вдруг почувствовал, что вот он момент истины. У меня есть все данные и возможности провести марш-бросок и добиться успеха. Успеха в виде еды, теплого помещения и, главное, защиты от мутантов.
– Готов, – сказал я.
– Точно? – спросил Трофимыч.
Я посмотрел на него. Крупный нос с прожилками, раскосые глаза коричневого цвета, грубые морщины. На вид, лет пятьдесят, причем с хвостом и немаленьким. Хотя, Зона старит людей. Я сам знал одного подсталкера, назовем его так, который и не больно-то ходил за Границу. Однако, вид пропитой, дрожащие руки делали его на десять лет старше, чем по паспорту.
У Трофимыча руки не дрожали, голова работала как надо, да и ноги росли не из плеч. Быстро принимает решение, двигается лучше меня, молодого.
Да и наколка, где собака выбита, тоже характерная черта его прошлого. Не так ты прост, Трофимыч, каким хочешь казаться.
– Точно. Точнее быть не может, – ответил я и ухмыльнулся.
– Ну, давай по команде, Кузьма, прыгаем и бежим вместе, пока эта тварь возится, – сказал Трофимыч.
Псевдотуша, разочарованная наличием аномалии, которая пугала, не давая приступить к приему пищи, истерично повизгивала. Ее толстая морда вертелась у двери. Периодически она просовывала в проем морду, но потом резво отскакивала. Жадность и страх боролись в ней, и это давало нам время.
– Пошел! – командирским голосом рявкнул мне на ухо сталкер.
В жижу мы приземлились одновременно с раскатом грома. Протяжный, грубый, словно где-то далеко пролетел кусок скалы и врезался в землю, затихающий звук сменялся тишиной на какое-то мгновение и затем появлялось ощущение вибрации.
Я старался сосредоточиться и бежать не оборачиваясь. Трофимыч соскочил одновременно со мной и двигался параллельно. Спрыгнул он не коряво, как я, а приземлился, присел на полусогнутых и тут же оттолкнулся правой ногой, начал бежать. Автомат он держал направленным в сторону твари. Рюкзак за его спиной казался частью одежды, сидел как влитой. Моя же сумка била по боку, оставляя синяки. Хотя и о ней, и о гематомах в тот момент не думал. Я несся по грязи, как по асфальту, и явно сдавал норматив на «отлично».
Самый опасный промежуток, начиная от ветрянки и до пересечения с углом колхозного здания, пролетели, как на крыльях. Наполовину заколоченное окно маяком светило в море темных тонов.
Сначала я услышал визг, недовольный, злой. Не знаю, следила «псевдотуша» за нами или ее отвлек раскат грома от попытки достать тело бандита. Следом заметил, как Трофимыч поворачивается и, не прекращая бежать, делает выстрел.
– Бах!
Я дышал часто, организм требовал больше кислорода. Мимо проносилась кирпичная стена, а вот и наше окно!
– Быстрее, – раздался за спиной крик сталкера и тут же, – бах!
Шестой патрон. Восемь оставалось в нычке, два ушли на хорошее дело. Визг стал резким, будто «псевдотушу» проткнули раскаленным прутом. Свернула молния, уже недалеко от нас. Как будто вспышка гигантского фотоаппарата. На снимке получилась занятная расстановка сил: маленькая фигура человечка без оглядки бежит к окну здания, другая фигурка стреляет, и виден огонь из ствола автомата, и наконец-то тварь. Тварь, которая уже пробежала половину пути до человека с приносящим боль оружием. Голод, уже давно терзающий мутанта, заставлял атаковать возможную пищу.
Ветрянка стояла на своем месте, печально шелестела лопастями, прощаясь с людьми. С ней так всегда, помогла людям, спасла, а мы ее бросили.
Я достиг цели. Большое окно оказалось не заколоченным наглухо, как мне казалось при осмотре в монокль. Щит из несвежих досок, местами с гнилью, плотно прикрывал импровизированный вход. Я дернул его. Тяжелый!
– Бах! – раздался рядом выстрел.
Я вцепился в верхний край щита и повис на нем. Он начал заваливаться на меня. Запах мокрых досок защекотал нос. Щит, преодолев критическую отметку, упал на меня всем весом. Нелегкий, зараза. Я сделал шаг назад, и он с грохотом упал на землю.
Я тут же получил сильный толчок в спину, от которого залетел в здание колхоза.
– Кузьма, блин!
И тут же следом:
– Бах!
Пять.
Я влетел, как легкий еж, который получил пинок под зад. Голубая «разрядка» подсвечивала темноту помещения. Спасибо, родная, мысленно сказал я. Вот они железные дверцы. Посередине помещения, ближе к противоположному выходу, чем к зеленой двери. Одна дверца закрыта, а вот вторая… Я подскочил к ней. Нет, страхи оказались просто фобиями. Нет замка на двери, она открыта. Надо потянуть за ручку, и милости просим. Чувствуя Трофимыча и, главное, мутанта за собой, я нырнул в темноту схрона.
Приложился головой знатно. Лбом о железяку, да так, что на пару секунд потерялся в этом мире. Кто? Где? Откуда? Только море яркого огня перед глазами. В ушах начало звенеть. Я схватил руками бедную голову. За что ей все эти мучения? Решение принимает мягкое место, а ей выкручиваться приходится. Кто-то ударил меня ногами по пояснице, раздался шум, мат.
Трофимыч!
– Сюда, тварь! – орал он.
Успели! Я успел добежать, он успел не просто добежать, а еще и закрыть тяжелую дверь.
Псевдотуша, как таран, ударила в двери. Над нами сверкнула молния, и я увидел острые копыта, которые тварь просовывала сквозь маленькое окошко в створке ворот. Сталкер резким движением избежал соприкосновения с мерзкой конечностью. В окошке показалась морда твари, красными глазами смотрела прямо на меня. Сталкер вскинул автомат к плечу и почти в упор сделал короткую очередь. Все, ноль патронов? Копыто яростно забилось, но сталкер уже отошел в глубину помещения. Я же смотрел на окровавленную морду мутанта.
Мутанта в агонии.
Часть вторая
Схрон
1
Я так бы и просидел до самой ночи. Ноги после пробежки тряслись, сердце продолжало стучать с бешеной скоростью. Красные глаза туши наполовину прикрылись толстыми веками, казалось, она хитро подсматривает. Стоит дернуться, и эта тварь пробьет мне горло копытом. Посидеть мне не дали. Раздалось щелканье кремня зажигалки, и появился тусклый свет.
– Ты живой, Кузьма? – раздался голос Трофимыча.
После грохота автоматной очереди слышалось плохо. Я повернулся, оценил помещение, которое нас спасло. Посередине стоял стол, с отломанной ножкой. Подставленный кем-то ящик служил плохой заменой, и стол слегка накренился. На нем кроме лампы, которая и давала возможность осмотреть помещение, стояла пустая банка из-под тушенки. Справа от стола находилась раскладушка на деревянных подпорках, она не доставала до стены сантиметров тридцать. Два табурета, на удивление не сломанные, а вполне пригодные для сидения. Бетонные стены, окрашенные в белый цвет, казались глянцевыми на вид. Помещение уходило в темноту, на конце его голубел туман. «Разрядка»? Пробивает пол, и, получается, находится сверху и снизу? Интересно…
– Да, – просипел я.
Горло пересохло и болело, точно по нему провели наждаком.
– Боец! Доложить обстановку! – рявкнул Трофимыч.
Он уже успел положить автомат на стол, пройтись дальше, туда где тьма скрывала помещение. Теперь, постучал по раскладушке, проверяя ее целостность, сел на табурет.
– Мы в схроне, – доложил я.
– Ну, нет. Давай так. Ты излагаешь последние события, а я говорю причину, зачем мне все это слушать, – предложил Трофимыч, – и одновременно, предлагаю накрыть на стол.
– Так точно, – ответил, поднимаясь с пола. Стараясь находиться подальше от входа. Ну их, тут мутанты странные, аномалии странные, и даже люди странные. Вот оживет сейчас тварь, а сталкер невинно скажет: ты, что, не знал? У «псевдотуши» две жизни. Или еще какую-либо ерунду в похожем репертуаре.
Приложился я буйной головой о перевернутую железную тачку. Ее опрокинули на бок, колесами к двери, тем самым перегородили проход и сделали хорошую точку для стрельбы. У кого-то голова служит не только головной убор носить, а еще и думать.
Вот только моя теперь болит! Я потрогал, да, будет шишка не маленькая. И льда нет, чтобы приложить. Пальцы стали липкие, будто влез ими в мед.
– Сначала мы преодолели поле от блокпоста до колхоза, потом… – начал я рассказывать путь нашей боевой славы.
– Зачем? Кузьма, всегда задавай вопрос – зачем? Зачем мы шли? Зачем тебя попросили сбегать за пивом? Обещают присмотреть за твоими же вещами. Зачем попросили закурить? Особенно в темной подворотне, – громко поучал сталкер, – зачем тебя мама в семь лет послала купить хлеба? Может она просто проверяет, насколько ты самостоятельный? Да, Кузьма?
– Так точно, – ответил я автоматически.
Клянусь, Трофимыч от радости чуть не прыгал. Он быстро смахнул со стола бычки и обрывки бумажек, которые использовались для самокруток. Снял рюкзак, достал пакет с нарезанными бутербродами, пачки быстрорастворимой лапши и бутылку с водкой. Видимо, убийство тех мутантов, особенно игра на нервах, доставляло ему удовольствие. Псих он и точка.
Меня манила еда на столе. Вот к ней я и шагнул, не посмотрев на пол. Под ногами чавкнуло.
Да и тут грязь!
– Ты чего, молодой?
Трофимыч прекратил суетиться и повернулся ко мне.
