скачать книгу бесплатно
С самого дня ее рождения протестанты считали Елизавету законной наследницей английской короны, а католики были убеждены, что она незаконнорожденная дочь блудницы-протестантки, которая была лишь наложницей короля, но никак не законной королевой.
К тому времени, когда Елизавета подросла настолько, чтобы начать разбираться в вопросах религии, в Англии торжествовал террор католической партии, и только влияние Екатерины Пар сделало из Елизаветы убежденную протестантку.
Не следует забывать, что это было связано с немалым риском. Елизавете было тринадцать лет – возраст по тем временам уже зрелой девушки, – и она в те дни как раз гостила у своей мачехи Екатерины Пар, когда имел место такой случай.
Глава католической партии Гардинер и его соратник лорд-канцлер Уотерси убедили Генриха, что Екатерину Пар и трех ее фрейлин следует арестовать по обвинению в ереси, заключить в Тауэр и судить. Такому решению короля способствовало и то обстоятельство, что Екатерина Пар вызвала раздражение Генриха, вступив с ним в богословский спор. О решении короля прослышал королевский врач Вензи, который тайно симпатизировал протестантам и предупредил королеву. Она тут же приказала своим фрейлинам избавиться от протестантских книг, а сама отправилась к своему венценосному супругу и стала просить у него прощения за то, что спорила с ним по вопросам религии, хотя он был во всем прав. Умиленный Генрих отменил приказ об аресте жены и выбранил лорда-канцлера за то, что тот дал ему такой совет.
А не окажись доктор Вензи таким внимательным слушателем, не миновать Екатерине Пар окончить свои дни на эшафоте в Тауэре. Да и судьба ее падчерицы Елизаветы могла сложиться иначе.
Глава 4
Принцесса на выданье
Быть дочерью короля – даже если тебя объявили незаконнорожденной – дело совсем не простое. Ты не принадлежишь самой себе, ты только пешка, разменная фигура в сложнейшей игре династических интересов, схожей разве только с партией в шахматы.
Елизавете исполнилось всего три года, когда Тайный совет на своем заседании в апреле 1537 года обсуждал возможности ее брака с каким-нибудь подходящим иностранным принцем. Такие сговоры были в те времена делом обычным, хотя церковные законы запрещали выдавать девушек замуж до достижения ими двенадцатилетнего возраста.
Правда, в случаях с Марией и Елизаветой были некоторые особые обстоятельства. Хотя английским Актом Мария была объявлена незаконнорожденной, все католические правители Европы признавали ее законной дочерью Генриха VIII и Екатерины Арагонской и не отказывались в отношении ее от титула «принцесса». Что же касается Елизаветы, то она не только была официально признана незаконнорожденной, но к тому же она была дочерью презренной лютеранской шлюхи Анны Болейн, и вообще оставалось неизвестным, был ли Генрих VIII действительно ее отцом.
Последнее обстоятельство со временем перестало играть столь существенную роль. В частности, на него уже не обращали внимания, когда в ходе очередного витка дипломатии Карл V и французский король Франциск I стали искать союза с Генрихом VIII. Когда летом 1541 года герцог Норфолкский вел неофициальные переговоры с французским послом, он заявил, что никогда не предполагал, чтобы король Франциск I женил своего сына на дочери такой женщины, как Анна Болейн. Норфолк страстно ненавидел Анну Болейн и всех протестантов, и он сказал французскому послу, что, будучи дядей Анны Болейн, он особенно озабочен тем, чтобы все знали, что он не испытывает к ней никаких симпатий и ни в коей мере не собирается помогать ее дочери.
Если не считать этого ненавистника Анны Болейн, то все европейские правители признали Елизавету законной, хотя и незаконнорожденной дочерью Генриха VIII.
В 1538 году, вскоре после смерти Джейн Сеймур и еще до того, как Генрих женился на Анне Клевской, он начал вести переговоры с Карлом V и Франциском I о своей возможной женитьбе и замужестве двух его дочерей. Речь шла о браке Генриха с племянницей Карла V, герцогиней Миланской, или с Марией Гиз, или с какой-нибудь другой француженкой из высокопоставленной аристократической семьи.
Что касается его дочери Марии, то обсуждалась возможность ее брака с сыном Карла V, принцем Филиппом Испанским, или с сыном Франциска I, герцогом Орлеанским.
Ну а Елизавету Генрих предлагал в жены племяннику Карла V либо королю Баварии Фердинанду. Обсуждалась также кандидатура Эммануэля Фленборта, но посол императора деликатно ответил, что он не уполномочен обсуждать предложение о браке с дочерью Генриха VIII и Анны Болейн, имея в виду ее малолетство.
Когда Елизавете исполнилось девять лет, Генрих затеял переговоры о ее будущем возможном замужестве, которое могло иметь далеко идущие последствия и в первый раз вызвать конфликт между Елизаветой и ее будущим врагом Марией Шотландской.
В 1542 году король Шотландии Джеймс V, поощряемый своим министром, кардиналом Битоном, начал войну против Генриха VIII, изображая себя защитником римско-католической церкви от еретической Англии. Его войска пересекли границу, но были разбиты в Солвеймос. Через две недели после этого разгрома Джеймс умер, оставив дочь Марию, которой было всего шесть дней от роду и которая унаследовала от него престол Шотландии.
Сам Генрих решил проводить по отношению к Шотландии политику умиротворения. Он пытался подкупить шотландских лордов, чтобы они поддержали его предложения о замужестве Марии, королевы Шотландии, с его сыном, принцем Эдуардом, но при этом Мария должна немедленно переехать в Лондон и воспитываться при дворе Генриха. Джеймсу Гамильтону, графу Арранскому, который был регентом Шотландии при малолетней Марии, Генрих предложил самую большую взятку – в апреле 1543 года он написал Аррану, что у него есть дочь, леди Елизавета, и он готов выдать ее замуж за сына Аррана.
Когда посол Генриха VIII Ральф Садлер прочел регенту Шотландии письмо короля Англии, тот был так поражен оказанной ему честью, что снял свой головной убор, подчеркивая свою благодарность. Но Генрих при этом выдвигал одно условие – сын Aррaнa должен жить в Лондоне при дворе короля Англии. Арран сразу же понял, что это означает – его сын будет заложником, – и уклонился от прямого ответа.
Не получая от Аррана в течение четырех месяцев никакого ответа, Генрих VIII выдвинул новое, еще более заманчивое предложение: в августе он написал Аррану, что если маленькую Марию, королеву Шотландии, отправят во Францию или выдадут замуж, то Генрих готов признать Аррана шотландским королем, при условии, что сын Аррана женится на Елизавете и будет жить при дворе Генриха в Лондоне.
Однако в это время в Шотландии усилились антианглийские настроения, и Арран сообщил Садлеру, что, к сожалению для него, политически невозможно принять предложение Генриха. В сентябре жители Эдинбурга восстали и разорвали подписанный их представителями договор о браке королевы с принцем Эдуардом.
Генрих послал свою армию наказать шотландцев. Солдаты сожгли в Эдинбурге все дома, оставив в целости только замок, и потом в течение двух лет каждую лунную ночь совершали набеги и сжигали города, деревни, фермы и церкви поблизости от границы.
Спустя два года имя Елизаветы впервые оказалось связанным с другим будущем ее врагом, Филиппом II, королем Испании. В 1545 году в возрасте восемнадцати лет он заменял в качестве регента своего отца Карла V, когда тот находился в Нидерландах. Филипп уже был женат, но его жена незадолго до того умерла. В октябре 1545 года Генрих предложил новый брачный договор с Карлом V. Суть его заключалась в том, чтобы император, который был вдовцом, женился на Марии, принц Эдуард сочетается браком с дочерью Карла, а Елизавета вышла замуж за Филиппа Испанского. Карл не мог всерьез рассматривать предложенные браки с Марией и Елизаветой, поскольку обе они считались незаконнорожденными.
Елизавету предлагали в жены брату короля Дании, герцогу Гольштейну, но из этого ничего не вышло.
Мог ли тогда кто-нибудь предположить, что Елизавета всю свою долгую жизнь останется незамужней?
Глава 5
Большие перемены в Англии и в жизни Елизаветы
Зима 1547 года принесла Англии большие перемены.
В январе 1547 года умер король Генрих VIII. Он правил страной в течение тридцати восьми лет. Это была целая эпоха. Не говоря уже о том, что король сменил шесть жен, двух из которых отправил на эшафот, он осуществил такую важную реформу, как разрыв с римско-католической церковью и утверждение в Англии новой религии. За месяц до своей смерти Генрих составил завещание. В свое время парламент дал Генриху право назначить тех, кто будет после него правителями Англии. И вот Генрих определил очередность престолонаследия. Первым в его списке стоял Эдуард, его сын от Джейн Сеймур. За ним в завещании шли потомки Эдуарда, а в случае, если таковых не окажется, то английский престол должен был достаться детям Генриха от Екатерины Пар или еще какой-нибудь жены короля.
Далее в списке значилась дочь Генриха от Екатерины Арагонской, Мария, и ее возможные потомки, при условии, что она не выйдет замуж без согласия тех, кому будет поручено исполнение завещания. Следом за ней стояла Елизавета, дочь Генриха от Анны Болейн. Казалось бы, Елизавета в этом завещании Генриха VIII занимала довольно далекое место, но для ее статуса и это было чрезвычайно важно – завещание короля признавало Елизавету одной из законных наследниц английского престола.
После Елизаветы в завещании короля упоминались леди Джейн Грей и ее сестры, внучки сестры Генриха, Марии, и ее мужа, герцога Суффолка.
Генрих VIII назначил и шестнадцать исполнителей своего завещания, которые должны были составить Регентский совет до совершеннолетия Эдуарда. Тринадцать членов Регентского совета были сторонниками протестантства. Один из них, Эдуард Сеймур, брат покойной жены Генриха VIII Джейн Сеймур, завоевал известность, будучи командующим английскими войсками в Шотландии.
И вот 17 января 1547 года король Генрих VIII отбыл в мир иной. Эдуард Сеймур сразу же занял в Регентском совете решающее положение, и отодвинув остальных членов Совета на задний план. Через два дня после смерти Генриха Эдуард Сеймур поехал в Хэртфорд, где обитал девятилетний, теперь король, Эдуард, и отвез его в Хэтфилд, поместье, в котором жила Елизавета. Там он сообщил детям Генриха VIII о том, что их отец умер.
Через несколько недель Эдуард Сеймур объявил себя лордом-протектором при малолетнем короле Эдуарде и присвоил себе титул лорда Сомерсета.
У Эдуарда Сеймура, лорда Сомерсета, был младший брат, Томас Сеймур, личность по-своему примечательная. Он прославился своими военными подвигами на суше и на море и в последние годы царствования Генриха VIII был его любимцем.
Когда на английский престол взошел малолетний Эдуард, Томас Сеймур получил титул графа Сеймура Садли и был назначен лордом-адмиралом, командующим английским военным флотом. Современники считали его хвастуном и авантюристом. У него со старшим братом – лордом-протектором были дурные отношения, и их соперничество сыграло значительную роль в истории взлета и падения Томаса Сеймура.
До того, как Екатерина Пар стала женой Генриха VIII, у нее был роман с Томасом Сеймуром. Совершенно очевидно, что, как подчеркивалось выше, Екатерина Пар была влюблена в Томаса Сеймура. Да и он, судя по всему, отвечал ей взаимностью. Но король тогда перешел ему дорогу, и она стала последней женой Генриха VIII.
Но теперь Генрих умер, и Екатерина Пар стала вдовствующей королевой. Прошло всего несколько месяцев со смерти Генриха VIII, и Екатерина Пар вышла замуж за лорда-адмирала Томаса Сеймура.
Существуют, правда, свидетельства того, что перед тем, как сочетаться браком с Екатериной Пар, Томас Сеймур рассматривал возможность, не жениться ли ему на Елизавете. Ничего удивительного в этом не было. Елизавета была красивой девушкой с отличной, статной фигурой, белоснежной, чистой кожей, огненно-рыжими волосами и очень красивыми руками, которыми она весьма гордилась всю жизнь.
Другое не менее важное обстоятельство – имя Елизаветы стояло третьим в завещании Генриха VIII. Конечно, это был минимальный шанс, но все-таки шанс – а вдруг все сложится так, что она окажется королевой. Тогда ее муж станет королем.
А Екатерина Пар, став женой Томаса Сеймура, поселилась с ним в поместье в Челси и увезла туда Елизавету. Вот тут лорд-адмирал и развернул боевую кампанию. По утрам он в халате заявлялся в спальню Елизаветы, начинал поглаживать ее груди и бедра, стараясь пробудить ее чувственность. Елизавета отбивалась как могла, забивалась в угол кровати, но Томас Сеймур залезал к ней под простыню и продолжал свое сексуальное наступление.
Все это происходило буквально на глазах у жены Томаса Сеймура, Екатерины Пар. Поначалу она не придавала большого значения этим любовным забавам своего мужа. Известен даже случай, когда лорд-адмирал настиг Елизавету в саду и стал срывать с нее платье и белье, явно желая увидеть ее обнаженное тело. Любопытно другое – Екатерина Пар не только при этом присутствовала, но и удерживала Елизавету.
Однако постепенно Екатерина Пар начала понимать, что любовные игры ее мужа с Елизаветой вовсе не безобидны, а напротив – представляют серьезную опасность. Она ощутила реальную угрозу, когда однажды неожиданно вошла в комнату и застала там своего мужа, страстно целующего Елизавету. Екатерина Пар стала понимать, что заигрывание Томаса Сеймура с молоденькой девушкой Елизаветой может обернуться большим скандалом. Она решила убрать Елизавету из своего дома и отправила ее в Хэтфилд.
Осталось неизвестным, как реагировала Елизавета на сексуальные посягательства лорда-адмирала. На этот счет существуют разные мнения. Одни биографы Елизаветы высказывали предположение, что ее решение остаться девственницей и умереть девственницей было вызвано страхом перед сексуальной близостью с мужчиной, порожденным грубым насилием со стороны Томаса Сеймура. Другие историки считают, что любовные игры, которым предавалась Елизавета, став королевой, были следствием чувственности, разбуженной в ней еще в юности Томасом Сеймуром. А может быть, имело место и то и другое. Во всяком случае ясно одно – умная Елизавета понимала, что ее отношения с лордом-адмиралом могут привести к весьма опасным для нее последствиям.
Тем временем Екатерина Пар забеременела от своего мужа. В сентябре она умерла при родах в возрасте тридцати шести лет. Ребенок родился мертвым.
Овдовев, Томас Сеймур с новой энергией обратился к своему давнему намерению – жениться на Елизавете. Он предложил ей переехать в его дом в Лондоне, настойчиво добивался разрешения Елизаветы навестить ее в Хэтфилде. Однако придворные дамы убедили ее, что это будет в высшей степени неразумно с ее стороны. И так уже ходили слухи о том, что вскоре она и лорд-адмирал сочетаются браком. Однажды казначей Елизаветы Томас Перри спросил у нее, намерена ли она выйти замуж за Томаса Сеймура, если Королевский совет разрешит ей такой брак. Елизавета отказалась отвечать на этот вопрос.
Развязка наступила неожиданно. 17 января 1549 года лорд-адмирал Сеймур был арестован по приказу своего брата лорда-протектора. Его обвиняли в государственной измене, в том, что он намеревался свергнуть лорда-протектора и Тайный совет и подчинить себе малолетнего короля Эдуарда. Одно из тридцати трех обвинений гласило, что Томас Сеймур собирался жениться на Елизавете «с тайной и коварной целью, что угрожало жизни Его Королевского Величества». Лорда-адмирала бросили в Тауэр, а Елизавету подвергли домашнему аресту в Хэтфилде. Лорд-протектор послал туда сэра Хабриуса допрашивать ее. В Тауэре оказались и приближенная Елизаветы Кэт Эшли, и ее казначей Перри.
Елизавета оказалась в весьма затруднительном положении. Она не хотела говорить ничего, что могло бы подкрепить обвинение против Сеймура и его слуг или против нее самой. Но она понимала, что если будет упорно отказываться отвечать на вопросы, это вызовет подозрения и ее могут обвинить в неуважении к королю, лорду-протектору и Королевскому совету. Когда сэр Байруит сообщил ей, что Кэт Эшли и Перри находятся в Тауэре, она была потрясена и долго плакала, но ничего ему не сказала.
Байруит предупредил Елизавету, что она может поставить себя в весьма опасное положение. А если она во всем признается, лорд-протектор отнесется к ней снисходительно, принимая во внимание ее молодость. Байруит пытался очернить Кэт Эшли и подталкивал Елизавету к тому, чтобы та ради собственного спасения свалила всю вину на свою приближенную, но она не пошла на это. Байруит писал лорду-протектору: «Она ни за что не даст никаких показаний против миссис Эшли или своего казначея в том, что касается лорда-адмирала, и тем не менее я вижу по ее лицу, что она виновата».
На втором допросе Байруит решил прибегнуть к более мягким методам воздействия и понял, что это приносит больше результатов, особенно когда он сказал Елизавете, что Кэт Эшли выпустили из Тауэра и она находится под домашним арестом в Вестминстере. В своем донесении лорду-протектору Байруит отмечал, что Елизавета обладает незаурядным умом.
В ходе дальнейших допросов Байруиту удалось уговорить Елизавету подписать заявление, в котором она согласилась подтвердить только то, что миссис Эшли говорила ей о желании Сеймура жениться на ней и что он высказывал такое желание до своего брака с Екатериной Пар и после ее смерти. Елизавета признавала, что она знала о слухах, которые ходили вокруг нее и Сеймура. Она просила лорда-протектора опровергнуть слухи о ее заключении в Тауэр и беременности от Сеймура, ибо «такие слухи не могут распространяться в отношении сестер Его Величества короля, каковой я являюсь».
Седьмого марта, после того как Кэт Эшли в течение шести недель находилась под арестом, Елизавета написала письмо лорду-протектору с просьбой быть милосердным к супругам Эшли. Вскоре они и Перри были освобождены, а вот Томаса Сеймура парламент признал виновным в измене, и 20 марта он был обезглавлен.
Лорд-протектор не надолго пережил своего брата. Летом 1549 года в Корнуолле и Девоне вспыхнули серьезные волнения среди католиков, которые протестовали против засилия протестантов. Одновременно начались выступления в Норфолке, где большинством населения были протестанты, выступавшие против ограждения земель.
Оба восстания были подавлены, но Совет усмотрел в них последствия либеральной политики лорда-протектора, и в октябре лорд Сомерсет был смещен со своего поста и брошен в Тауэр. На его место сел Джон Дадли, граф Уорвик. Через несколько месяцев Сомерсет был освобожден и ему даже вернули его место в Совете. Однако Уорвик просто выжидал, и в январе 1552 года Сомерсет был обвинен в измене и обезглавлен.
На Англию навалилась черная туча католической реакции. Главными проводниками этой политики стали Гардинер и Боннэр, лондонский епископ, который был активным участником казни протестантов во времена правления Генриха VIII.
Но настоящим знаменем католической реакции стала принцесса Мария, дочь Генриха VIII от Екатерины Арагонской. Она была девушкой храброй, упрямой, нетерпимой, неспособной на компромиссы, убежденной, что она всегда права, а ее оппоненты не правы, исполненная решимости отстаивать свое мнение и любой ценой заставить всех согласиться с этим мнением. Фанатичная католичка и несгибаемая консерваторша, она свято верила, что католической церкви и всем традиционным ценностям, которые государство и церковь защищали на протяжении последних веков, угрожает новая религия – протестантство. Религия, которую посланцы Сатаны насаждают по всему христианскому миру.
Мария никого на свете не боялась, даже своего грозного отца. Она подчинилась ему только в 1536 году, когда он пригрозил ей эшафотом, если она ослушается приказа. Тогда ее друг, посол Карла V Чапиус, с трудом убедил девушку, что папа римский и император считают, что она должна уступить отцу.
Мария была готова в течение трех лет сопротивляться отцу, но никак не собиралась повиноваться ссорящимся между собой советникам своего сводного брата, малолетнего короля Эдуарда VI. Уорвик поначалу был готов уступить Марии, но в августе 1551 года решил применить к Марии жестокие меры. Он послал лорда-канцлера и других членов Тайного совета в дом Марии в Ростхолле в Эссексе, чтобы сообщить ей, что в дальнейшем она должна подчиняться законам. Мария не впустила посланников в дом, а выглянув из окна, ругала их последними словами.
А вот с Елизаветой у Уорвика и членов Тайного совета не было трудностей. Она с радостью приняла все нововведения протестантов. Хотя правительство не делало достоянием гласности свои осложнения с Марией, в Лондоне было известно, что Мария – католичка, а Елизавета – протестантка. Елизавета становилась весьма популярной среди значительной части лондонцев.
Это не могло не вызывать раздражения у Марии. Та не могла забыть и простить унижения, испытанного ею в годы царствования Анны Болейн, когда Марии пришлось выполнять роль фрейлины при маленькой Елизавете. А теперь протестантка Елизавета оказывалась не только личным врагом Марии, но и врагом Господа Бога.
Прошло около года после казни Томаса Сеймура, и в течение всего этого времени Елизавета спокойно жила в своем имении в Хэтфилде, но в январе 1550 года, через три месяца после падения Сомерсета, она появилась при дворе и была там, в отсутствие Марии, встречена с большим почетом. Посол Карла V Ван дер Делорд сообщил своему хозяину, что принцесса Мария не пользуется всеобщей любовью, а вот леди Елизавету уважают и любят. В ноябре 1550 года новый посол Карла V в Лондоне Шехер писал сестре Карла, Марии Венгерской, регентше Нидерландов, что Уорвик подумывает развестись со своей женой, чтобы жениться на Елизавете и после смерти короля Эдуарда править Англией в качестве короля.
Когда в январе 1550 года Елизавета снова приехала ко двору в сопровождении сотни всадников королевской гвардии, посол Шехер сообщал в Мадрид, что члены Тайного совета встретили ее с большим почетом. Послы Франции и Венеции нанесли ей визиты, Шейхер тоже признал, что было бы уместно посетить Елизавету, но ему сказали, что она находится у короля и не может принять его.
На преданных протестантов Елизавета производила благоприятное впечатление и тем, что одевалась гораздо скромнее других придворных дам. Когда Мария Гиз, вдова короля Шотландии, осенью 1551 года посетила Лондон на пути из Франции в Шотландию и в ее честь устраивались королевские приемы в Хэмптонкорте и Уайтхолле, все придворные дамы старались перещеголять друг друга роскошью своих туалетов и вычурностью причесок. Елизавета среди них выглядела по-девичьи скромно.
Ей исполнилось восемнадцать лет, и Лондон полнился слухами о ее возможном замужестве. В качестве жениха ей прочили Жана де Бурбона, герцога Эншенского, брата Антуана де Бурбона, который женился на Жанне де Альбрехт и позднее стал королем Наваррским. Однако спустя несколько месяцев ее будущим супругом стали называть герцога Омейла, брата герцогини де Гиз. В числе возможных претендентов на руку Елизаветы фигурировал и сын короля Дании.
Однако вперемешку с этими слухами по Лондону ползли разговоры о том, что Елизавета не хочет выходить замуж. В марте 1552 года, когда Елизавета проезжала через Лондон в сопровождении военного эскорта, чтобы навестить короля Эдуарда VI в Сент-Джеймском дворце, посол Карла V сообщал в Мадрид, что Уильям Герберт, граф Пемброк, видный член Тайного совета незадолго до того овдовевший, предложил Елизавете выйти за него замуж, но она ему отказала.
Возможно, из-за ее нежелания выходить замуж она перестала пользоваться благоволением короля Эдуарда и его первого министра Нортумберленда. Эдуард, который с детства дружил с Елизаветой, и Нортумберленд решили исключить Елизавету из числа возможных преемников английского престола.
В это время королю Эдуарду исполнилось пятнадцать лет, он отличался умом и был убежденным протестантом. Он знал, что дни его сочтены – Эдуард медленно умирал от туберкулеза, – и беспокоился, что английская корона достанется, согласно завещанию Генриха VIII, католичке Марии. Вот тогда Эдуард и Нортумберленд разработали план, как отстранить Марию. Они решили, что английский престол должен перейти леди Джейн Грей, внучке сестры Генриха VIII, которая была замужем за сыном Нортумберленда, лордом Джилфордом Дадли, хотя в завещании Генриха VIII она шла третьей, после Марии и Елизаветы.
В мае 1553 года, не советуясь ни с кем, кроме Нортумберленда, король Эдуард подписал документ, в котором завещал английский престол Джейн Грей, а после нее ее сестрам. В этом документе Эдуард указывал, что его сводные сестры Мария и Елизавета исключены из числа наследников короны потому, что они обе незаконнорожденные, так как браки Генриха VIII с Екатериной Арагонской и Анной Болейн были аннулированы церковью. В документе Эдуард обещал Марии и Елизавете, что если они согласятся с его положениями, то получат содержание в тысячу фунтов стерлингов в год каждая и подарок – 10 тысяч фунтов стерлингов каждая, когда выйдут замуж.
Когда Эдуард приказал членам Совета скрепить этот документ своими подписями, советники заколебались. Судьи сочли его противозаконным, так как он противоречил завещанию Генриха VIII, которое актом парламента стал законом. Эдуард стал приглашать членов Совета к себе поодиночке и сумел убедить их подписать документ. После этого уже было нетрудно получить согласие судей, лорда-мэра Лондона и других. Король Эдуард VI скончался 6 июля 1553 года в Гринвиче.
Его смерти сопутствовало немало темных и тревожных слухов. Все знали, что король тяжело болен и медленно угасает. В лондонских пабах-тавернах, где посетители в больших количествах пили пиво и обсуждали последние новости, рассказывали, что кое-кто видел в окне Гринвичского дворца белое лицо, голову с выпавшими волосами. Говорили, что у короля выпали и ногти, и что это результат отравления ядами.
Знатоки утверждали, что герцог Нортумберленд после того, как он убедил короля отстранить от наследования престола Марию и Елизавету, расчищая тем самым дорогу к трону жене своего сына Джейн Грей, полагал, что смерть короля неплохо бы ускорить. Называли и имя одного из сыновей Нортумберленда, лорда Роберта Дадли. Он был одним из тех, кто способствовал уходу короля в мир иной.
В ночь смерти короля сторонники Марии послали верхового гонца к ней в Ханстон, чтобы предупредить, что ей необходимо срочно скрыться. Люди Нортумберленда вооружаются и готовы выступить. Марию будут заманивать в Тауэр якобы для ее коронации, но как только она въедет в Тауэр, ворота за ней захлопнутся и она окажется пленницей своих врагов, а на престол возведут Джейн Грей.
На следующее утро, когда лорд Роберт Дадли прискакал в Ханстон, чтобы везти Марию в Лондон, в Тауэр, ее там уже не было.
Спустя четыре дня Джейн Грей была провозглашена в Лондоне королевой Англии. Однако Мария отказалась признавать коронацию законной. Она нашла убежище в замке Франклинхэм в Норфолке и обратилась к народу за помощью. Карл V и его посланцы в Лондоне были уверены, что Нортумберленд с войсками, которыми он командовал, без труда подавит всякое сопротивление и арестует Марию. Многие советовали Марии подчиниться и признать Джейн Грей королевой Англии, но, к их изумлению, народ поднялся на защиту Марии. За несколько дней во Франклинхэме собралось сорок тысяч человек. Команды кораблей, посланных Нортумберлендом к побережью Норфолка, чтобы не допустить бегства Марии морем в Нидерланды, взбунтовались и перешли на сторону Марии. Протестанты, как и католики, поддерживали Марию. Так, например, Купер, непоколебимый протестантский епископ Глочестера, призывал своих прихожан сражаться за Марию, поскольку она законная королева. Протестанты по всей Англии, хотя были и пассивны, но поддерживали ее. Им стала отвратительна коррупция Нортумберленда и его окружения, а также те способы, которыми он обогащался, используя идеи протестантства.
Нортумберленд собрал армию и двинулся против Марии, но, когда он дошел до Кембриджа, ему стало известно, что Тайный совет в Лондоне сверг королеву Джейн Грей после девяти дней ее царствования. 10 июля двое членов Тайного совета, граф Арандель и лорд Паже, оба протестанты, убедили своих коллег перейти на сторону Марии и поручили лорду-мэру Лондона провозгласить в Чипсайде Марию королевой Англии.
Жители Лондона шумно приветствовали восшедшую на престол Марию, зажигали фейерверки, повсюду на улицах были расставлены столы с выпивкой и угощением, звонили колокола во всех церквах. Когда Нортумберленд узнал о том, что происходит в Лондоне, он решил капитулировать и на рыночной площади в Кембридже провозгласил Марию королевой Англии. С этим решением он опоздал на сорок восемь часов. Мария уже послала людей арестовать его и отправить в Тауэр. В течение следующей недели многие сторонники Джейн Грей приезжали во Фрауглинхэм, чтобы приветствовать Марию как королеву Англии. Большинство их Мария простила, но кое-кто был арестован. 26 июля сын Нортумберленда, лорд Роберт Дадли, был посажен в Тауэр, где уже находились сам Нортумберленд и Джейн Грей.
Что же делала Елизавета в эти критические дни борьбы за власть? А ничего. Ее это словно не касалось. Кто бы ни победил в этой схватке, Елизавета не выигрывала. Если бы победили Джейн и Нортумберленд, Англия осталась бы протестантской страной и Елизавета продолжала бы комфортно жить в своих поместьях, но была бы навсегда исключена из числа претендентов на английский престол.
В случае победы Марии продолжало действовать завещание Генриха VIII и права Елизаветы на королевский престол в Англии оставались бы в силе, но власть оказывалась в руках ее сестры, которая ненавидела ее и всех протестантов.
Елизавета десять дней ожидала исхода этой схватки и 29 июля отправилась в Лондон в сопровождении тысячи всадников. Переночевав в своей резиденции в Сомерсет-плейс между Лондоном и Вестминстером, она на следующий день проехала через Лондон, чтобы встретить Марию, которая неторопливо ехала из Норфолка.
Третьего августа Мария въехала в Лондон, шумно приветствуемая своими сторонниками.
Елизавета ехала рядом с Марией, которая всячески демонстрировала свое расположение к сводной сестре, подчеркивая, что Елизавета принцесса и наследница английского престола. Этой идиллии не суждено было длиться долго.
Глава 6
Узница Тауэра
Итак, 1 октября на английский престол взошла дочь Генриха VIII и Екатерины Арагонской – Мария, получившая в народе прозвища Мария Католичка и Мария Кровавая.
Начал раскручиваться новый виток истории Англии.
Свою победу Мария отметила торжественной католической мессой в дворцовой часовне. На богослужении присутствовал весь двор, за исключением Елизаветы. Когда Мария настойчиво посоветовала Елизавете посетить мессу, та ответила, что она протестантка и это будет противоречить ее совести. Ее отсутствие в часовне было замечено не только послом Карла V Симоном Ренаром и французским послом Антуаном де Ноалье, но и всеми придворными. Эта новость быстро распространилась по всему Лондону.
Карл V считал приход Марии к власти в Англии своим самым большим триумфом. Ведь он безоговорочно поддерживал Марию в течение двадцати лет ее испытаний и теперь полагал, что вправе пожинать плоды. Недаром же Мария подписывала свои письма к Карлу V «Ваша самая преданная дочь, сестра и кузина».
В бесконечной войне, которую Карл V вел с Францией, для него всегда было жизненно важным заручиться союзом с Англией. Теперь, с воцарением Марии такая перспектива становилась реальной.
Но Карл V лелеял еще более грандиозный план, осуществление которого стало бы венцом его политической карьеры. Император решил женить своего сына Филиппа на новой королеве Англии Марии.
Вот тогда бы Карл V окончательно привязал Англию к своей колеснице и стал властелином Западной Европы.
Марии исполнилось тогда тридцать семь лет, и ей, воспитанной в духе религиозного аскетизма, была неприятна сама мысль о физической близости с мужчиной, но она была готова исполнить свой долг перед церковью и выйти замуж за Филиппа, чтобы родить наследника престола.
Но у Карла было условие: «Пока живы такие опасные предатели, как леди Елизавета, драгоценная жизнь принца Филиппа не может быть доверена королеве Марии». Это могло означать только одно – Елизавета должна умереть. Именно такую цену требовал император Карл V.
Карл V был тонким и изощренным политиком, он и его посол в Лондоне Ренар давали Марии умные советы. Они подсказывали новой королеве Англии, что ей следует без всякой пощады казнить как изменников всех, кто помогал Джейн Грей, кто может хоть как-то угрожать положению Марии. Второй совет сводился к тому, что ни в коем случае не надо насильственно утверждать в стране католическую веру. Сама королева вместе со своими придворными может отстаивать мессу в дворцовой часовне, но она должна громогласно заявить, что не будет принуждать англичан-протестантов переходить в католицизм. В этом вопросе она должна действовать постепенно и очень осторожно.
Сам Карл V казнил протестантов без пощады в своих владениях в Нидерландах, но он опасался, что если Мария будет торопиться с обращением Англии в католицизм, это может вызвать народное восстание.
Мария не последовала ни одному из этих двух советов.
Правда, Нортумберленд и двое его ближайших соратников были казнены, но Мария помиловала Джейн Грей и ее мужа Дадли и почти всех сторонников Джейн.
А вот в вопросе о насильственном обращении протестантской Англии в католицизм она была непреклонна. Она говорила, что готова простить преступления против нее лично, но не может простить преступление против Бога.
Ее религиозная политика привела к тому, что протестанты, которые горячо поддерживали Марию в ее борьбе против Джейн Грей, за какой-нибудь месяц отвернулись от нее. Эта ситуация была на руку Елизавете. Теперь она пожинала плоды своего нейтралитета в схватке Марии с Джейн Грей. Многие протестанты, которым были одинаково отвратительны и Нортумберленд и Мария, теперь видели альтернативу в другой принцессе – Елизавете.
Она стояла в стороне от кровавой борьбы за престол, было широко известно, что она отказалась участвовать в католической мессе, и это весьма способствовало ее авторитету среди протестантов.
Но у этой медали была оборотная сторона. Растущая популярность Елизаветы таила для нее немалые опасности. В конце августа посол Карла V Ренар писал королеве Марии, предупреждая, что она не должна доверять Елизавете, поскольку та протестантка: «Похоже, что она в политических целях связывается с новой религией, чтобы привлекать сердца и обеспечивать себе поддержку приверженцев этой религии на тот случай, если она задумает заговор. Мы можем ошибаться, подозревая ее, но на этой начальной стадии лучше предусмотреть, чем опоздать».
