скачать книгу бесплатно
– Да, был момент, – хмыкнул Сережа. – Тебя когда уже выписывают?
– Ну, врач сказал, что завтра в принципе уже могу домой, – все еще пытаясь проморгаться, ответил Витя.
– Чего, по пивку завтра потянем за твое выздоровление? – учтиво поинтересовался Сережа.
– Ага, по пивку, три месяца уколов не хочешь? – обломал его Витя.
– Да блин, горе ты луковое, косячишь, друг, косячишь, – цокнул языком Сережа, туша окурок об лестницу.
В принципе, Витя уже понял, что уколы от бешенства в сложившейся ситуации ему вряд ли будут необходимы. Но перед Сережей пока все же было лучше сохранять легенду. Что делают после укусов дикого животного? Правильно, колются. На том пока и остановимся.
– Ну, против медицины пойти не имею права, – поставил точку в этом вопросе Витя, докуривая свою сигарету. – Пойдем, покажу тебе лучше кое-что.
– Я должен испугаться или наоборот, быть в предвкушении? – поинтересовался Сережа.
– Скорее, второе. Пошли, – скомандовал Витя.
Друзья вернулись в палату. Коля что-то с большим воодушевлением рассказывал Ире, а Андрей с Катей смотрели какие-то видосы с телефона.
– Долго вы, – ехидно улыбнулся Андрей. – Девчонки уже тут все извелись.
За что тут же был награжден испепеляющим взором со стороны Кати и Иры. Вите на секунду показалось, что он аж в размерах сжался. Тактично не обратив внимания на данный конфуз, он подошел к своей койке и выудил из болтавшейся на ее спинке сумки сборник своих стихотворений, который ему торжественно вручил его крестный.
– Ко мне вчера дядя Дима заходил, смотри, что подогнал, – подозвал он Сережу.
Тот сначала ничего не понял, но после того, как Витя показал ему автора, то чуть ли не перешел на крик от восторга:
– Да ты гонишь? Реально твой сборник? И «Новое»? И «Посвященное мечте»? И «Три товарища»? Офигеть, не думал, что твою бездарную писанину кто-то в здравом уме издаст, но я никогда не был так рад ошибаться.
– Ой, да пошел ты, – заулыбался Витя.
– Не, я правда рад, чувак, серьезно, – положил ему руку на плечо Сережа.
– Ты еще и стихи пишешь? – округлила глаза Катя.
– Да, кстати, кто-то обещал дать почитать, – напомнил Вите Андрей. – Если хочешь, то можешь сам чего-нибудь зачитать.
– Только с выражением, – добавил Коля.
Витя немного смутился. Он никогда особо не афишировал свое творчество. И уж тем более не читал на публике. Подобное ему казалось какой-то дикостью. А вдруг не так поймут? Засмеют? Или, что еще хуже, начнут указывать на ошибки. Ладно Сережа, ведь несмотря на то, что он вечно подтрунивал над Витей касательно его поэтических стараний, сам Витя прекрасно осознавал, что некоторые ему очень даже нравятся. Или учительница литературы, которая все же понимала в стихосложении куда больше, чем он, и могла дать действительно дельные советы. Но вот критика сторонних лиц…
– Блин, может не надо? – чуть ли не умоляюще застонал Витя. – Я не думаю, что я лучший чтец…
– А можно я зачитаю? – неожиданно попросила Катя. – Вить, обещаю, что ничего не испорчу.
– Не могу не поверить, – радостно закивал Витя, радуясь, что хоть отчасти ему удалось избежать полного фиаско.
– Всецело поддерживаю автора, – облокотился на Витю Сережа. – Думаю, что до этого момента у меня никогда не было большего желания послушать стихи вживую. Давай тогда зачитай «Три товарища». Лично мне оно нравится больше всех.
Катя слегка залилась краской. Витя не без удовольствия отметил тот факт, что та как-то уж подозрительно часто поглядывала на Сережу. Или ему только казалось… Ну, учитывая Сережину рассеянность в отношении… отношений, то тот мог вполне себе и не заметить. Витя решил ему слегка намекнуть перед тем, как он будет уходить, чтоб он хоть номер ее взял.
Та тем временем забрала у Вити сборник и не торопясь пролистала страницы, вскоре найдя нужные. Быстренько пробежалась глазами перед чтением. Вздохнула, и игра слов вскоре мелодичным потоком устремилась ввысь. Катя действительно хорошо читала. Тихо, размеренно. Будто уже знала строки, хотя видела их первый раз.
Уж вечером на темной мостовой
Сидели как-то три товарища.
И взгляд их был совсем пустой,
Как у вдовца на кладбище.
А ведь еще вчера втроем они
Были безумно влюблены.
Но был печален поворот судьбы,
Не стало чувств, в душе дожди.
Витя не помнил наизусть все, что он когда-либо сочинял. Но это стихотворение крепко врезалось ему в память. Никто, кроме Сережи, не знал, сколько боли он вложил туда в свое время. Он и сам не заметил, как сел рядом с Ирой и взял ее за руку. У него появилось жгучее желание написать что-нибудь и ей. Может быть. Может быть…
Было еще три четверостишия, где Витя касается трагедий каждого из товарищей. Но он ждал последние три. Кульминация его стихотворения. Куда он действительно вписал свой крик души:
Сидят товарищи на темной мостовой
И говорят друг другу о проблемах.
Но над судьбой они близки к победе волевой,
И им не оказаться в темных стенах.
Они друзья, им не страшны невзгоды.
И не боятся никаких проблем.
И вместе им нет дел до непогоды,
Не существует грустных тем.
Вопрос в другом, доколе, дамы дорогие?
Когда вы перестанете нас убивать?
Проходят в горе годы молодые,
А вам на это наплевать…
Финал. Витя непроизвольно зажмурился на долю секунды. Впрочем, реакция аудитории его приятно удивила. Аплодисментов, конечно, не последовало, но, исходя из того, что все наперебой начали расхваливать гамму чувств, которые испытали от этого стихотворения, да и что вообще это чуть ли не самое печальные строки, которые доводилось слышать, Витя сделал вывод, что публика осталась довольна.
Но на самом деле его интересовала реакция лишь одного человека. Но Ира молчала. Она лишь просто с толикой грусти смотрела на него. Влюбленными ли глазами? Витя затруднялся ответить. Но в глубине души ему хотелось надеяться.
Сережа все же взял Катин номер. И даже Витины подсказки не потребовались. Чему тот был несказанно рад. Свахой Витя планировал становиться в последнюю очередь. В своей бы личной жизни для начала стоило разобраться. То, что происходило между ним и Ирой – это было безумие. Приятное безумие. Надолго ли? Тут определенных ответов не было. Но расставить все точки над i было нужно уже сегодня. Однако подходящий момент все никак не наставал.
Волк внутри рвал и метал. Требовал решительных действий. Но как тут можно было обсуждать что-то настолько личное, когда вокруг постоянно суетятся медсестры, и то и дело к кому-то приходят в гости родители. Понимала это, видимо, и Ира. После Сережиного ухода она была на редкость молчаливой. Витя даже начал опасаться, не случилось ли чего. Однако, мысленно послав себя в задницу с такими умозаключениями, Витя разумно решил дождаться вечера. Возможно даже время после официального отбоя.
Что, в общем-то, и случилось. Когда уже откровенно сонная дежурная медсестра прошлась по палатам и для виду загнала нерадивых подростков по койкам, Витя решил действовать. Аккуратно выглянув в коридор и удостоверившись, что медсестра преспокойненько сидит у себя в кабинете, тот прокрался в женскую палату, где, как и ожидалось, никто не спал.
– Ир… – неуверенно начал он. – Можно с тобой поговорить?
Та скромно улыбнулась и под довольный Катин взгляд вышла вместе с Витей в коридор.
– Я уже думала, что ты не зайдешь, – слегка смущенно сказала она.
– Ну, как же я… меня же завтра выписывают… – если бы нутро Вити умело говорить, то наверняка задало бы вопрос «Какого черта ты нас позоришь?». – Пойдем под крышу?
– Не, – засияла глазами Ира. – Есть вариант получше. Пойдем со мной.
Они вышли на лестничную клетку. Витя страшно волновался. Больничные стены словно начали сдавливать его голову, и создавалось ощущение, будто из каждого угла сейчас выскочит какая-нибудь врачиха и надает обоим по шапке. Однако все было тихо.
– На шестом этаже есть крыло, – объяснила Ира. – Оно типа на ремонте, правда я не знаю, что там подразумевается под ремонтом, но суть в том, что оно полностью пустое. Никто из персонала туда не ходит, я проверяла. Так что мы можем в спокойной обстановке посидеть и в относительном комфорте.
Витя лишь только молча кивнул. Соглашаться и молчать сейчас было лучшим вариантом. Все равно он раскис как кисейная барышня и вряд ли мог сделать что-то рациональное.
Дойдя до места назначения, подростки нырнули в палату, которая была в середине крыла. Почему-то они оба, не сговариваясь, решили, что в середине будет расположиться логичнее всего. Внутри было темно. Света тут не было, но он был и не нужен. Они уселись на первую койку, которую смогли нащупать. Рядом. Очень-очень близко.
Витя силился что-то сказать, но слова будто застряли в горле. Но Ира спасла положение:
– Мне очень понравилось твое стихотворение… Это было прекрасно.
– Ну, не так уж и прекрасно, просто… Просто я писал это все во время сильных эмоций, – поддержав разговор, Витя почувствовал себя более уверенно. Да, стоит только начать.
– Ты посвящал их девушке, которую любил? – спросила Ира.
В ее голосе не было какой-то ревности или злости. Она все понимала. Как никто другой.
– Да, я даже не знаю, любил ли, – и это было правдой. – Мы дружили, а потом я понял, что она мне очень нравится и совершил глупость – признался. Большая ошибка была. Надо было держать в себе.
– Я так же думаю про своего первого парня… Это было так глупо, а я была четырнадцатилетней наивной дурочкой. Но, когда мы расстались, то я даже вздохнула с облегчением.
Ира так спокойно говорила обо всем. Будто Витя был для нее уже кем-то близким.
– А та девушка, она красивая? – продолжила она.
– Да, очень, – вздохнул Витя. – Но нет пределов совершенству, правильно?
– Ну, не могу не согласиться, – кокетливо согласилась Ира.
Набравшись смелости, Витя все же поцеловал ее. Сейчас или уже никогда. Прекрасные несколько мгновений.
– Вить, – спустя пару секунд тишины заговорила Ира. – Тот волк… Только скажи сейчас честно… Это ведь был не волк, правильно?
Витя чуть не поперхнулся. Не хватало еще того, чтобы Ира как-то догадалась о том, что природа не так однозначна, как пишут в анналах биологии.
– Ты о чем? – переспросил он.
– В ту ночь, перед тем как отключиться… Когда он атаковал наш автомобиль… Я была готова поклясться, что волк прыгал на двух ногах. Я мало что видела, была сонной, но этот жуткий оскал… Это отвратительная морда… Мне до сих снится этот ужас. Я не могу так. Я просыпаюсь по ночам в жуткой истерике, чуть не крича. Из-за этого чудовища я потеряла все. Я не могу поверить, что животное могло сотворить такое…
Ира тряслась всем телом. Витя крепко обнял ее. Будто обнимал в последний раз.
– Я думала, что схожу с ума. Но потом появился ты. Ты выжил. Ты смог побороть монстра. Ты стал для меня будто маяком надежды. Что не все потеряно. Что найдется кто-то, кто даст отпор этому отродью… Поэтому скажи сейчас честно – что ты имел в виду, когда сказал, что не уверен, что это волк?
Витя не мог припомнить, чтобы он хоть когда-то чувствовал себя так мерзко. Он чувствовал себя виноватым буквально во всем – начиная от того, что он выжил, а ее отец – нет. И заканчивая тем, что он, человек, который стал для Иры маяком, сам рискует опуститься во тьму. И также убивать. Чьих-то отцов. Чьих-то детей. Просто дорогих людей. Да одного факта убийства человека, пусть даже и одинокого, уже хватало с головой! Витя готов был раскаяться. Признаться абсолютно во всем. И пусть Ира его возненавидит – она имеет на это полное право! Но это было бы неправильно. Может, Витя и поступил эгоистично, но мысль о том, что контроль возможен, заставила его соврать:
– Послушай, – начал он как можно мягче. – Я был напуган. Я не уверен в том, что видел. Но страх может заставить человека видеть то, что может не быть в действительности. Это нормально. Случилась страшная трагедия, но, Ир, ты не должна поддаваться панике. Все, что сейчас в твоих силах – это жить так, чтобы твой отец мог бы гордиться тобой. И не нужно придумывать себе в голове какое-то абстрактное Зло. Время не залечит эту рану, но если ты будешь накручивать, то она даже затянуться нормально не сможет… Блин, я совершенно не знаю, что говорить, прости, если несу ерунду…
– Нет-нет, – успокоила его Ира. – Ты прав. Абсолютно. Лучше точно не будет, если я буду продолжать себя накручивать и придумывать сказки, что моего папу убил…
Витя понял, что она хотела сказать. Но, видимо, она не стала договаривать по той простой причине, что элементарно побоялась. Витя мог ее понять.
А еще он поклялся, что обязательно научится контролировать себя. И лично выпотрошит ублюдка, который заставил ее страдать. Который заставил страдать каждого, кто потерял близкого в этой бессмысленной бойне.
– Что ты будешь делать дальше? – спросил Витя.
– Через пару дней за мной тетка приедет из Тулы, поживу у нее, пока мама меня не заберет. Они с папой были в разводе, тот в свое время добился того, чтобы я жила с ним. Мы с мамой, конечно, виделись, но… В общем, когда она меня заберет, то я перееду в Лондон к ней и, получается, что отчиму.
– Подожди, – опомнился Витя. – Сначала Тула, потом Лондон… Мы больше не увидимся?
– К сожалению…
Витя молчал. Все это было просто невыносимо. Буквально на долю секунды он подумал, что… И все вот так закончилось. Без какой-либо надежды.
Лунный свет слегка освещал палату. В этом свете Витя увидел на лице девушки слезы. Впрочем, его глаза также были на мокром месте. Желание сделать что-то… Но полная беспомощность.
– Вить, ну ты чего? – спросила Ира, явно заметив слезу, предательски скатывающуюся по его щеке.
– Да нет, я… Ничего, просто больно.
– Это значит, что ты живой.
Живой… Так ли уж Витя хотел быть живым в этот момент? Очевидно, что да, когда он не совладал с эмоциями и слился с Ирой в поцелуе в единое целое. Вкус ее губ дурманил, Витя боялся потерять контроль, но зверь молчал. Тишина вокруг лишь усиливала ту страсть, которая возникла между двумя подростками, которые могли полюбить друг друга, но обстоятельства сложились против них. Когда Ира сняла футболку, и Витя замер, любуясь ее телом, он еще пару секунд колебался, но чувства взяли верх.
Луна была единственной свидетельницей того, что произошло дальше. И она была прекрасным дополнением к этому.
Глава 4. Очень странные дела
Кто-то мог бы и сказать, что было в этом что-то неправильное. И что вообще поступать так было неразумно. Но у Вити был ответ. Мораль для каждого своя. Они были счастливы. Разве нужно что-то добавлять? Если счастье тормозит какая-то абстрактная мораль, то к черту ее. Большинство своих рамок человек выдумал сам. И сам же их свято соблюдает. А на вопрос «Зачем?» – никакой конкретики.
Витя так и не смог уснуть в ту ночь. Мысли роились у него в голове абсолютным хаосом. В травматологическое отделение они с Ирой вернулись уже глубокой ночью. Их отсутствие никто, по счастью, не заметил. Им так не хотелось расставаться, но иного выбора не было. Каждый из них мечтал лишь о том, чтобы эта ночь длилась вечно. Но если оборотни, как выяснилось, не сказки, то возможность останавливать время, к сожалению, не подвластна никому.
Форточка в окне палаты была немного приоткрыта, что делало утро более свежим. Вите уже поскорее хотелось на улицу. Такое долгое нахождение в четырех стенах в принципе уматывало, а тут еще и внутренний зверь начинает поскуливать от недовольства. Воровато оглянувшись, Витя полностью открыл окно. Ненадолго, просто подышать. Луна все так же отчаянно звала его. Он опять это почувствовал. Он ощутил жгучее желание прыгнуть в окно и убежать. Далеко. Чувствовать, как ветер со всех сторон обдувает тело. Исследовать каждый уголок бескрайнего леса, ощущать запахи. Быть тем, кем до этого можно было только мечтать. Дикость и безграничная свобода.
Все еще смотря на луну, Витя вдруг задумался – а как живут волки? Он не был спецом в этом вопросе. Все, что он знал – это то, что это стайные животные с очень четкой иерархией. Есть альфы, есть беты. Волки-одиночки редко выживают в природе. Таких, насколько он помнил, называют омегами.
«Хммм, Омега», – Витя решил, что данное прозвище как нельзя лучше подойдет оборотню, что его укусил. Вероятнее всего, он был одиночкой. Витя уже с ужасом представил, как по лесу рядом с Белоомутском бегает целая стая оборотней. Жутко.
Невероятным усилием воли Витя все же оторвал свой взгляд от Земного спутника и тяжело упал на койку. Денис, который спал на соседней, что-то пробормотал во сне, но, к счастью, так и не проснулся. Забыв о волках, Витя снова и снова прокручивал в голове события почти что уже прошедшей ночи. Волшебное чувство. Даже с Катей, его первой девушкой, он никогда не испытывал ничего подобного. Трудно сказать, было это из-за отсутствия какой-то искренности между ними, или же Витя просто все еще как идиот сох по Насте… Но факт есть факт. Та палитра эмоций, которая бушевала в нем еще меньше часа назад – такого с ним никогда не было. В его царстве порядка и логики произошло настоящее цареубийство. Будто раскаленная лава залила холодные нейроны гормонами.
Витя даже и не заметил, как наступило утро. Он бы так и пялился в бесцветный больничный потолок, если бы не уборщица, которая попутно служила своеобразным будильником для местных обитателей. Вите было даже жалко эту милую на вид старушку – страшно представить, сколько проклятий она получала в свой адрес от недовольных детей и подростков, которые в силу заспанности не понимали, что она просто выполняет свою работу.
– И вам доброе утро, хорошего дня, – искренне улыбнулся Витя, когда она ворчливым тоном начала вещать про подъем.
– Доброе утро… – подозрительно отозвалась уборщица, смерив Витю странным взглядом. Видно, что действительно какого-то добродушного отклика она получала нечасто.
