скачать книгу бесплатно
– Как ты это объяснишь?
– Получается, что его вывезли за границу. Но тогда остался бы след на таможне. А его нет. Протез покинул Францию, но никакой иной границы не пересекал. Совершенно непонятно.
Касдан терялся в догадках. Может, это просто бюрократическая ошибка? Пока его больше занимало другое открытие: возможная склонность чилийца к садомазохизму.
Касдан поблагодарил Мендеса за очередной факт, который узнал на несколько часов раньше Верну, и отключился. Свернул с кольцевого бульвара на улицу Шапель, наслаждаясь отсутствием пробок. Вообще-то эта дорога вечно забита. А еще ему нравился ночной Париж под дождем: блестящий и умытый. Сорок лет ему приходилось ездить ночью по городу, и до сих пор не надоело.
Снова зазвонил телефон.
Касдан ответил, выруливая на улицу Мак-Дормуа.
– Месье Касдан?
– Это я, – сказал он, не узнавая голос.
– Я отец Станислас. Священник прихода Нотр-Дам-дю-Розер в Четырнадцатом округе.
Один из тех, кого он не застал, объезжая сегодня храмы.
– Я узнал о смерти Вильгельма Гетца. Чудовищно. Невероятно.
– Кто вам сообщил?
– Отец Саркис. Оставил сообщение. Мы хорошо знакомы. Вы – тот инспектор, которому поручено следствие?
«Инспектор». Сколько еще веков будут использовать это слово, полностью вышедшее из употребления? Но не ему привередничать.
– Да-да, – подтвердил Касдан.
– Чем я могу вам помочь?
– Я хочу больше узнать о Гетце. Понять, что он был за человек.
Святой отец набросал привычный портрет. Образцовый иммигрант, безгранично преданный музыке. Из духа противоречия Касдан задал провокационный вопрос:
– А о том, что он гомосексуалист, вы знали?
– Догадывался.
– И вас это не смущало?
– С какой стати? Похоже, у вас не слишком… широкие взгляды, инспектор.
– Как по-вашему, Гетц жил двойной жизнью?
– Вы имеет в виду его гомосексуализм?
– Или что-нибудь еще. Извращенные вкусы, сексуальные отклонения…
Касдан ожидал возмущенной вспышки – он нарочно перегнул палку. Но ответом ему было только молчание. Казалось, священник задумался.
– Вы что-то за ним замечали? – настаивал армянин.
– Не совсем так…
– Вам что-то известно?
– Возможно, здесь нет никакой связи… Но у нас кое-что произошло.
– Что именно?
– Пропал певчий. Из нашего хора.
– Ребенок?
– Да, ребенок. Два года назад.
– Как это случилось?
– Мальчик исчез, вот и все. Словно испарился. Бесследно. Сначала думали, он сбежал из дома. Следствие выяснило, что он собирал вещи. Но от такого ребенка, как он, никто не ожидал ничего подобного.
– Погодите, я припаркуюсь.
Касдан подъехал к надземному метро на бульваре Шапель. Он поставил машину в тени металлических конструкций, выключил мотор и вынул блокнот.
– Имя мальчика, – процедил он, снимая колпачок с фломастера.
– Танги Визель.
– Еврей?
– Нет. Католик. Возможно, у него еврейские корни, я не знаю. Фамилия пишется как слышится.
– Сколько ему было лет?
Судя по голосу, у священника перехватило горло:
– Вы говорите о нем в прошедшем времени. Но мы не знаем наверняка…
– Сколько лет ему было тогда?
– Одиннадцать.
– При каких обстоятельствах он исчез?
– После репетиции. Он покинул приход, как и другие дети, в шесть часов вечера во вторник. Но домой так и не вернулся.
– Какого числа?
– В начале учебного года. В октябре две тысячи четвертого.
– Расследование проводили?
– Ну конечно. Но оно ничего не дало.
– Не помните, какой отдел занимался этим делом?
– Нет.
– А фамилию полицейского?
– Не припомню.
– Вы когда-нибудь слышали об ОЗПН?
– Нет.
– А почему вы вдруг заговорили об этой истории? Вильгельма Гетца в чем-то подозревали?
– Нет, конечно! Куда вы клоните?
– Его допрашивали?
– Всех нас допрашивали.
Короткая пауза. Касдан чувствовал, что вот-вот узнает нечто важное.
– Святой отец, если вам что-то известно, самое время сказать об этом.
– Мне нечего добавить. Просто Вильгельм был последним, кто видел Танги в тот вечер.
Священник был в смятении. Армянин продолжал:
– Потому что он был регентом?
– Не только. После репетиции Вильгельм тоже уходил. Так что часть пути он шел вместе с детьми. Полицейские спросили, не провожал ли он Танги…
– И что же?
– Вильгельм Гетц сказал «нет». Им было не по дороге.
– Где жил мальчик?
– Это важно для вашего расследования?
– Все важно.
– Визели живут в Четырнадцатом округе. На улице Булар, пятьдесят шесть, неподалеку от улицы Дагер.
Записав адрес, Касдан спросил:
– Это все, что вы можете сообщить мне о Гетце?
– Да. И повторяю: в деле Визеля его никогда ни в чем не подозревали. Сожалею, что рассказал вам об этом.
– Не переживайте. Я все понял правильно. Я зайду к вам завтра.
– Зачем?
У Касдана едва не вырвалось: «Чтобы прочитать по глазам, что ты утаил», но вместо этого он ответил: «Простая формальность». Отключив телефон, он почувствовал, как по телу прокатился озноб. Не исключено, что исчезновение ребенка и убийство Гетца как-то связаны.
Он убрал блокнот и фломастер, вгляделся в высокие арки надземного метро. Подумал о том, что узнал от Мендеса. Подозрение в сексуальных извращениях. А теперь еще и пропавший ребенок… Касдан задумался, а был ли Гетц таким уж безобидным… Он с трудом подавлял желание сложить вместе три определения: гомосексуалист-извращенец-педофил.
А что, если Волокин прав?
Касдан боролся с сомнениями. Сам способ убийства противоречил предположению об убийце-ребенке. Неизвестное орудие убийства. Неведомый сплав. То, что мишенью послужили барабанные перепонки. Все это шло вразрез с версией о детской мести.
Касдан завел машину и поехал дальше по бульвару Рошешуар.
«Дети никогда не виновны».
Теперь реплика Ремю звучала фальшиво.
Она уже не казалась аксиомой.
17
Седрик Волокин принарядился.
Поношенный черный костюм. Грубая белая рубашка с торчащим воротником. Темный помятый галстук, вроде тех, что носят дети, с ложным узлом на резинке. Все тонуло под тяжелой военной курткой цвета хаки.
В этом наряде было что-то трогательное – неловкое, наивное. Не говоря уже о кроссовках, разом сводящих на нет все попытки выглядеть элегантным. Кроссовки «конверс». В этой детали Касдан усмотрел вещественное доказательство сходства Волокина с ребятишками из собора.
Русский ждал его у решетки «Cold Turkey», словно автостопщик. Едва заметив «вольво» Касдана, он подхватил сумку и побежал навстречу.
– Ну что, папаша? Передумал?
Касдан позвонил рано утром и предупредил, что заедет за ним ровно в десять. Условия сделки простые: он давал Волокину день, чтобы допросить детей и найти доказательства его теории. Одновременно он позвонил начальнику ОЗПН Греши и предупредил, что забирает парня из заключения. «На стажировку». Комиссар, похоже, удивился, но вопросов задавать не стал.
– Залезай.
Волокин обошел машину. Касдан заметил у него на плече армейскую сумку. В таких в Первую мировую солдаты таскали гранаты.
Русский сел на пассажирское сиденье. Армянин тронулся. Первые километры прошли в молчании. Минут через десять парень взялся за вчерашнее. Папиросная бумага. Светлый табак…
– Ты что делаешь?
– А вы как думаете? Сам директор центра раздает нам гашиш. Говорит, это природный продукт. В столовой висит табличка: «Да здравствует конопля!» Представляете?
