скачать книгу бесплатно
Может, со стороны кому-то бы показалось, что я циник, но по-настоящему плохие периоды в жизни помогают отсеять зерна от плевел. Никто из «подружек» не появился на пороге, никто не позвонил и не спросил, нужно ли что-то мне или маме. Но они хотя бы не говорили мне гадости в лицо, в отличие от бабок во дворе, теток в магазине и всех, кто успел разглядеть наше семейное фото на местном телеканале.
– Проворовались?
– Так вам и надо всем!
– Что, папашу посадили, теперь и гречкой не брезгуешь?
Я не отвечала. Делала вид, что мне все равно, хотя этот вид давался нелегко.
А как надо мной смеялись, когда я пыталась устроиться на работу?
– И как же вы будете нам тут столики вытирать царскими ручками?
– Вы ведь в курсе, что у нас восьмичасовой рабочий день?
Видно, папа крепко обидел того чиновника или сильно помешал ему, потому что я попала в черный список работодателей. Меня сделали неприкасаемой. Издержки маленького городка. И я бы переехала в Москву, поискала работу там, но для этого надо было перевозить с собой маму или нанимать сиделку… Ни на то, ни на другое денег не было. Да и пришлось бы тогда признаться, что мы на мели, а мама не пережила бы нового стресса. Она до сих пор думала, что наша машина припаркована у соседнего дома, потому что там место получше.
– Алин… – мама приподняла правую руку и потянулась ко мне. – Сходи, развейся…
– Да ну их, этих выпускников! – я снова улыбнулась. – Посидим с тобой, посмотрим твой любимый сериал…
– Все из-за меня… – мамины глаза заблестели от слез. – Сидишь… Мы тебе жизнь испортили…
– Мам, ну что ты, в самом деле! Глупости! Мне в радость посидеть с тобой. А эти танцы… Ну кого я там не видела…
– Сходи… Пожалуйста… – и снова этот умоляющий взгляд. – Запишись в салон. Купи… Платье.
Я вздохнула и качнула головой. Сказать ей, что я уже месяца три крашу ногти сама, пользуясь лайфхаками из интернета? Что новую одежду не покупала и того дольше, только распродавала старые дизайнерские платья, чтобы хватило на лекарства?.. А если ей станет хуже?..
– Конечно, мамуль. Схожу.
Уж лучше так, чем что-то объяснять.
Включила запись мыльной оперы, чтобы мама не расслышала мой телефонный разговор и вернулась к себе в спальню, чтобы набрать Витю.
– Как ты, милая? Прости, не позвонил в обед, у нас такая беготня была в лаборатории! Я сто раз просил их заменить дистиллятор, и вот…
– Витюш, прости, я тороплюсь. Мама хочет, чтобы я развеялась, сходила на встречу выпускников. Не составишь компанию?
Пауза.
– Ты же вроде говорила, что не хочешь, – озадаченно протянул Витя. – И я договорился, что помогу маме разобрать антресоль…
– Я и не хотела. Но… В общем, ты со мной?
– Конечно, конечно, ну что ты, птичка моя. Я заеду за тобой в шесть двадцать, сразу после работы. Мне бы еще переодеться, но тогда я не успею, а пораньше уйти ну никак сегодня. Скоро проверка, и у нас все сроки горят. Помнишь, я рассказывал про тот реактив? Так вот…
– Ничего страшного, если ты не переоденешься. У тебя и рабочий костюм прекрасно выглядит, – солгала я.
На самом деле, меня мало беспокоило, как мы оба будем выглядеть сегодня. Все эти люди, с которыми я провела одиннадцать лет от первого звонка до последнего, сейчас жаждут увидеть нечто другое. Что ж, пусть радуются такой возможности.
Я заглянула в шкаф и вздохнула. Из приличных нарядов почти ничего не осталось, только платье цвета «пыльная роза», рука не поднялась продать папин подарок на прошлый день рождения. Тогда еще этот цвет не вошел в моду, не красовался в каждой палатке на вещевом рынке. Нежное, невесомое… В нем я чувствовала себя принцессой.
Натянула, изогнувшись, застегнула молнию на спине… Да, когда-то оно смотрелось лучше. Видимо, я похудела еще сильнее, потом что местами ткань провисала, кожа касалась слишком бледной. Лицо стало каким-то испуганным, как у бельчонка, пойманного в сеть. Словно кто-то отдал мне это платье с барского плеча… К черту. Ничего лучше у меня все равно нет.
Поцеловав маму и положив ей пульт под рабочую руку, я спустилась вниз. Краситься почти не стала, кого обманывать? Да и в комплекте с Витей будет самое то.
Его «лада» появилась у подъезда ровно в шесть двадцать. Витя никогда не опаздывал. Он вышел, чтобы распахнуть передо мной дверь, нежно чмокнул в уголок губ.
– Ты прекрасно выглядишь.
Он мог этого не говорить: восторженный трогательный взгляд за стеклами очков был красноречив. Рядом с Витей я всегда вспоминала Душечку из «В джазе только девушки», которая любила мужчин в очках. Что-то в них есть щемяще-беззащитное, детское, милое. И каким бы хрупким ни казался Витя, я знала, что он меня не предаст никогда. А верность важнее страсти.
Мы подъехали к школе – странно было видеть ее спустя столько лет. Меня отбрасывало в прошлое, бурное, напичканное эмоциями, как тротилом. Я поклялась себе не вспоминать Игоря, но стены, даже перекрашенные в желтый цвет, все равно тормошили память. Даже тогда, в выпускных классах, я не могла толком объяснить себе, что чувствую. Игорь вызывал во мне совершенно чуждые, непонятные мне ощущения, заставлял сомневаться в собственном благоразумии. И если бы Витя не спас меня тогда, не бросился на амбразуру, кто знает, что бы случилось в том кабинете? Нашла бы я в себе силы оттолкнуть Верещагина, сопротивляться его темному, почти демоническому обаянию? Да, тот вечер был страшным. Для меня, для Вити, для всех нас. Мне еще долго снился Игорь на мотоцикле, драка, и каждый раз я просыпалась в слезах. Но все-таки я была благодарна судьбе, что она повернулась именно так. И я вовремя поняла, какую глупость чуть было не совершила… И слава Богу, Игорь все-таки уехал из города.
– Готова? – Витин голос выдернул меня из раздумий, и я осознала, что мы уже какое-то время стоим на парковке у школы.
– Конечно, милый, – я улыбнулась, и мы оба вышли из машины.
Из здания уже раздавалась музыка, мужчины и женщины, которых я помнила детьми, курили у подъезда.
– О, какие люди! – Наташка Сиваева кинулась к нам и стиснула меня в объятиях, обдав алкогольными парами. – А мы как раз вспоминали, как Игорь тогда устроил… Жесть, да?
– Ты кстати ничего о нем не слышала? – спросила у меня Таня Кудрявцева. – Вы же вроде встречались? Или типа того…
– Нет, – сдержанно отозвалась я.
– А он, вроде в Москву собирался… Доехал, интересно?
– Да прям, доехал он! – хохотнул Петя Кобылкин и метко бросил бычок в урну. – Зуб даю, либо врезался в первый столб, либо скололся на хрен. Он всегда был без башни…
– А тетю Марину кто-нибудь видел? – оживилась Люба, учуяв пикантный запах сплетен.
– Тоже нет. Говорят, она тусила с каким-то дальнобоем… Может, так и ушла в рейс с концами.
– К черту их, – отмахнулся Петя. – Сразу было видно, что этим все кончится. Пошли лучше накатим еще, потанцуем…
Я взяла Витю под руку, но не успели мы и двух шагов сделать к крыльцу, как за спиной раздался то ли рев, то ли гул мощного мотора. Я вздрогнула и обернулась не сразу. Боялась увидеть «Яву» и Игоря. Тряхнула головой, сбросила дурацкие страхи и заставила себя посмотреть.
Перед школой остановился, выпуская клубы пара, красный тонированный «лексус» с номером «В666АД». Открылась водительская дверь, и перед нами предстал Игорь Верещагин собственной персоной. Теперь он выглядел иначе: черный костюм, модный узкий галстук, стрижка голливудской кинозвезды, дорогие часы… Но взгляд! Взгляд остался прежним. Наглый, вызывающий, дразнящий.
– Ну, привет всем, – выдал он с усмешкой. – Давно не виделись.
Глава 3
Игорь
Я долго представлял себе эту встречу. В те дни, когда у меня не было ничего, в те дни, когда я, вгрызаясь зубами в каждый заработок, делал себе первый капитал. У меня была цель – деньги. Много денег. И я не гнушался ничего. Раздавал листовки, таксовал, ночевал в парках, делил крышу с узбеками. Хорошие, кстати, попались ребята, душевные. Научили меня готовить такой плов, что если бы не выгорело с бизнесом, я бы устроился поваром в придорожную забегаловку.
Вместе с одним парнем заказал первую партию дешевых китайских кроссовок, вдвоем толкали их на рынке, потом нашли одного рукастого задрота, чтобы он нам сделал первый сайт. Из дерьма и палок. Сейчас я бы и не вспомнил, сколько всего мы пытались продавать за эти годы: украшения для праздников, цветы, мебель, канцелярку, шмотки. Начинали – и прогорали, снова начинали. Мотались в Китай и с разговорником в руках бегали по фабрикам, обсуждали на помеси кривого английского с китайским условия работы. Выбили из одного Цзана эксклюзивный контракт – и понеслось. Первый офис, первый склад, первая команда программистов, которые перепрошивали телефоны и планшеты под нашего потребителя. Первый миллион, первая ипотека, первая тачка.
Перевез в Москву маму, поселил отдельно. Нашел деньги на ее бизнес – не столько для прибыли, сколько для самооценки. Массажный салон. Конечно, матушка не исправилась, но теперь хотя бы заводила интрижки для удовольствия, а не для того, чтобы отмазать меня от тюрьмы, армии или выселения из квартиры за долги по коммуналке.
Мама быстро освоилась. Здесь за ней не тянулся шлейф старых приключений, она научилась задирать голову и строить из себя потомка аристократов. Снова подняла тему с моим якобы отцом – Валерием Ещенко, кумиром зрелых женщин. Когда-то она мне все уши прожужжала, а я, наивный идиот, трепался об этом на каждом углу. Мол, все вы дураки, мой папа – сам Ещенко. Мама даже писала письма, выслеживала его на концертах, звонила на телевидении. Все глухо. И я уже смирился, что это одна из тех легенд, которые женщины создают сами себе, чтобы хоть как-то скрасить существование. Флер загадочности и неразделенной любви. Создают – и сами потом начинают верить.
Но правда оказалась неожиданной. Деньги открывают все двери, и если бы я продолжал стучаться в дом Ещенко и твердил, будто он мой биологический отец, меня бы вышвырнули на обочину охранники, да еще и отпинали бы по почкам. Но стоило мне столкнуться с ним на одном из светских раутов и будто бы невзначай, в качестве анекдота, упомянуть про мамину легенду, как он резко вспомнил о своей поездке в наш городишко, узнал на фотографиях мою матушку. И вот так, слово за слово, ради естествоиспытательского интереса, мы с ним договорились о тесте ДНК. Девяносто девять процентов. Бывает же!
Что забавно, в тот момент я не почувствовал ничего, кроме легкого удивления. Мол, случается же такое. Мне не хотелось ни вешаться новообретенному папочке, ни радоваться воссоединению семейства, ни встречаться с братьями-сестрами. А вот Ещенко раскис. Наверное, возраст делает людей излишне сентиментальными. Всплакнул, накатил беленькой, пожалел меня, сиротку, выросшего в тяготах и нужде. Странно было смотреть на пьяные слезы поп-звезды.
И я хотел было уже закрыть тему, перевернуть страницу биографии, но Ещенко стал домогаться меня с пылом молодой любовницы. Не в интимном, конечно, смысле. Звонил, писал, обижался, что я слишком долго не снимаю трубку. Буквально силком затащил в свое семейное гнездышко, в особняке в ближайшем замкадье, чтобы познакомить с близкими.
Видно было, что дворец он выстроил себе, чтобы потешить самолюбие. Чтобы на роскошной веранде принимать журналистов, развалившись в ротанговом кресле, и надиктовывать мемуары. Расставил по всему саду скульптуры, разбил фонтан, даже прислугу заставил носить форму и накрахмаленные переднички. В общем, чесал эго на всю катушку.
Я чувствовал себя там чужим. Роскошью меня было не удивить, а вот выбесить снобизмом – запросто. Я представлял себе, как он прогуливался в своем саду лет десять назад, кто-нибудь из горничных приносил ему мешками письма от поклонниц. И там, на дне, валялись весточки от моей матери. А он отмахивался с ленивой вальяжностью русского барина и повелевал утилизировать макулатуру. И от этих мыслей находиться в доме Ещенко было еще противнее.
Его законная супруга была рада нашей встрече еще меньше, чем я. Но она хотя бы соблюдала приличия и довольно успешно изображала из себя радушную хозяйку. А вот мои единокровные брат и сестра… О, они даже не пытались казаться милыми.
Лиза, избалованная донельзя девица, которая была младше меня на пару лет и явно не привыкла затыкаться, когда это требуется, демонстративно вскочила с дивана, будто Ещенко привел в дом прокаженного. Выкрикнула какие-то гадости и, топая, убежала к себе наверх. Было бы ей лет пять – еще куда ни шло. Но в таком возрасте… Кажется, кому-то отчаянно не хватало хорошей порки.
Сын Рома, уже постарше моего, тоже впал в показушное отрицание, но уже по-своему. От него разило гомосексуализмом, как от рыбного магазина минтаем. Маникюр, манерности, шарфик – и постоянное закатывание глаз. Нет, я ничего не имею против геев. Но когда капризным гнусавым голосом говорят обо мне в третьем лице в моем же присутствии…
– Пап, ну зачем ты его привел… Он что, тут ужинать с нами будет? А ты ему не говорил, что у меня вообще-то гости?.. Скажи ему, чтобы он не трогал Жужу…
Жужу. Не собачка, а пучеглазое недоразумение. Я бы и не трогал, если бы она не пыталась поиметь мою лодыжку.
В общем, мир шоу-бизнеса все-таки оставил свое клеймо, только почему-то не на самом Ещенко, а на его сыне.
Когда Рома все-таки выкатился из-за стола и отправился встречать своих личных гостей, отец доверительно нагнулся ко мне и сказал:
– Вот видишь, ради кого я горбатился всю жизнь? Из меня вышел плохой отец, Игорь. И в какой-то степени тебе повезло, что ты не жил здесь. Я дал им все – а они плюют на меня… Я рад, что нашел тебя. Знаешь, если бы у тебя были дети, если бы я был уверен в том, что мой род продолжится, я бы оставил этот особняк тебе. Он должен быть семейным гнездом.
– Ты с ума сошел? – женский визг чуть не разбил хрусталь на столе: Лиза стояла в дверях с искаженным от возмущения лицом. – Мало ты детей нагулял? Какое этот имеет отношение к нашему дому?!
– Я, пожалуй, пойду, – я встал из-за стола.
– Вот-вот! Катись отсюда, нищеброд!
– Лиза!.. – Ещенко раскраснелся от гнева и гипертонии. – Лиза, извинись перед братом сейчас же!..
Я не стал участвовать в семейном скандале. Ушел, потому что драм за мою жизнь нахлебался досыта. «Нищеброд»… Интересно, она знает, сколько денег сейчас у меня на счетах? Или дело не в деньгах, а во мне? И я для всех навсегда останусь нищебродом и ублюдком? Может, рожей не вышел?..
Способ это проверить был только один. Вернуться туда, где я вырос. Туда, где меня привыкли считать ничтожеством, отребьем, потенциальным преступником. Я много раз представлял себе, как появлюсь перед одноклассниками, богатый и состоявшийся. Мечтал, что они будут лебезить, льстить, в надежде, что я поделюсь куском пирога. Станут хлопать меня по плечу – те, кто раньше за одной партой со мной сидеть отказывался. И вот тогда я пошлю их всех. И особенно – ее.
Но встреча с братом и сестрой заставила меня усомниться во всем. В одну секунду мои достижения, статус и деньги перестали иметь значение. Я снова почувствовал себя никем. И я понял, что больше не хочу ждать. Что поеду назад, в город, который язык не поворачивается назвать родным. И посмотрю, как отреагируют на меня люди из прошлого.
Сомнения отпали, стоило мне припарковаться у школы и выйти из машины. Наташка Сиваева, Петя, Люба, Витек, чтоб ему пусто было, все они уронили челюсти. Смотрели на меня, как на привидение. Жадно оглядывали с ног до головы, и я буквально слышал, как скрипят их жалкие мозги: «Как ему удалось? Где он все это взял? Откуда у него такие часы? Костюм? Не может этого быть…» Может, дорогие мои. Еще как может.
И мне не пришлось разыскивать Алину, она стояла у крыльца вместе с ними. О, нет, она бы не позволила себе таращиться на меня открыто. Богатство никогда не было для нее чем-то удивительным, и даже тот факт, что сейчас я мог бы купить десять таких же домов, как у ее отца, не заставил бы ее потерять самообладание. Бледная, как будто бы похудевшая, она смотрела на меня горящими глазами, и в них читался страх. Правильно, дорогая моя, бойся.
Я включил сигнализацию и, не торопясь, прошествовал к дверям, позволяя бывшим одноклассникам разглядеть меня получше.
– Соскучились? – усмехнулся я и замер: Алина держала под руку Витю. По-хозяйски, так, как держат своих мужей жены.
Это что же, она из жалости подобрала его после выпускного и так до сих пор и нянчит мне в отместку? Да бред же! Он даже близко не может ей нравиться! Нелепый, нескладный… Одет, как сельский библиотекарь. Это для него сделал исключение ее папочка? Все собирался подыскать дочурке выгодную партию – а в результате выдал за Витька? Прогадал, ох и прогадал же!..
Впрочем, нет. Кольца не видно, значит, это всего лишь театр. Позлить меня, наверное, захотела. Что ж, Алиночка, теперь мне на тебя плевать.
– Ну что, ребят, так и будем стоять? Или пойдем все-таки опрокинем рюмашку за встречу? – я поднял вверх бутылку «Курвуазье».
Они ожили, как я и ожидал. Петька хлопнул меня по плечу, Наташка что-то залепетала в духе «ой, какой же ты, Гарик, стал», Люба прижалась грудью… И только Алина развернулась и прошла в школу, сделав вид, что меня не существует.
Глава 4
Алина
Я постоянно чувствовала на себе его взгляд. Игоря. Его появление изменило все, перевернуло меня изнутри, но я не могла позволить себе хоть на секунду утратить самообладание. Я будто встретилась со своим самым страшным кошмаром. Только теперь я поняла, что все эти годы подсознательно боялась, что Игорь вернется. И будет мстить.
– Ты нервничаешь из-за Верещагина? – Витя безошибочно считал мое состояние.
– Плевать мне на него, – я вскинула подбородок. – Пусть катится туда, откуда приехал. Тут есть шампанское? Хочу чего-нибудь…
– Не волнуйся, – Витя мягко положил руку мне на спину. – Я не дал тебя в обиду тогда, не дам и сейчас.
«Не дал в обиду»… Что ж, пожалуй, это было действительно так. Витя не смог бы побить Игоря, даже если бы очень постарался. Поэтому сделал единственное, что мог на тот момент. Вызвал огонь на себя. Смелый поступок, учитывая, что Верещагина побаивались и более сильные ребята из нашего класса. И все-таки я уверена была, что могло бы обойтись мирно, будь Витя чуть благоразумнее… Просто он, как и остальные, не понимал, что Игорь никогда не причинил бы мне зла. По крайней мере, тогда. До того, как сбежала.
Он ведь приехал не для того, чтобы поквитаться? Это вопрос терзал меня снова и снова, но я не решалась озвучить его Вите или кому бы то ни было другому. Наверняка, я преувеличиваю и накручиваю. Слишком много о себе думаю. Столько лет прошло… Какая-то глупая девица из школы… Стоит ли овчинка выделки? Гораздо вероятнее, что Игорь просто хочет утереть нос всем нашим. Классическая история гадкого утенка. Не таким уж гадким он был когда-то, но теперь явно расправил крылья. Вон, чувствует себя хозяином положения. Сидит во главе стола, потягивает свой несчастный коньяк, наслаждается всеобщим вниманием.
Я смотрела со стороны на эти топорные попытки подмазаться к богатому Буратинке. Лесть перла у ребят из всех щелей, Люба флиртовала так открыто, что мне было удивительно, как он до сих пор не выложила на стол собственные трусики в качестве джокера. Тошно было наблюдать за этим. Интересно, несколько лет назад я выглядела так же? Сидела в новом дизайнерском платье, сверкала украшениями, угощала всех сырами, прошутто и винами. И мне вот так же заглядывали в рот. И через полчаса увещеваний, что краше меня на свете не сыскать, я слышала душещипательные истории о больных родственниках и тяжелом финансовом положении. И, конечно, помогала. Одному договориться насчет операции, другого устроить на работу к отцу, третьему банально давала денег.
Сегодня с меня состричь было нечего. Напротив, впору было самой садиться поближе к Верещагину, нахваливать его костюм и прическу, предлагать себя, чтобы он помог папе с адвокатом, а маме с доктором. Что ж, Гар, если ты рассчитывал на это, то фиг тебе. Я не опустилась еще до такой степени.
– Может, потанцуем? – Витя заботливо заглянул мне в глаза.
– Конечно, милый, – я отставила бокал с дешевой шипучкой, которую в местных магазинах выдавали за шампанское.
Играл популярный медляк из нашей юности. Когда мы были в старших классах, все нетерпеливо ждали этих песен, чтобы мацать друг друга в полумраке под ленивым надзором классной. Но Витя был джентльменом тогда – остался им и сегодня. Бережно положил руку мне на талию, медленно покачивался в такт, не пытаясь прижать меня к причинному месту, как делал когда-то Игорь, вызывая у меня жгучий стыд.
Танец избавлял меня от необходимости общаться с бывшими одноклассниками. Не надо было приходить сюда, не надо…
Верещагин смотрел на меня, странно прищурившись, и даже не пытался отвести глаза, когда я встречалась с ним взглядом. Я чувствовала себя голой, хотелось спрятаться, накрыться одеялом и сбежать. Но я не собиралась доставлять ему это удовольствие. Только убеждала себя, что это всего один вечер. Еще часок – и можно будет спокойно уйти так, чтобы это не выглядело побегом. И уж больше я никогда не появлюсь на встречах выпускников.
Игорь тоже переместился на танцпол: сначала об него терлась Люба, потом Ксюша, потом Настя. Эта вообще только-только развелась – но, видимо, задалась целью не упустить выгодную партию, во что бы то ни стало. Впрочем, вряд ли бы у нее что-то выгорело. Верещагин был вежливо равнодушен. Слушал женскую болтовню, время от времени кивал или отвечал односложно.
– Может, пойдем? – шепнула я Вите.
– Хорошая идея, – оживился он. – Сразу бы так! Не стоило даже…
– Потанцуем? – знакомый насмешливый голос заполз в уши языком змия-искусителя, по спине прокатилась волна мурашек, на обнаженное плечо легла сухая горячая ладонь.
