скачать книгу бесплатно
– И что же ты слышал? – хрипло поинтересовался Глеб, поглядывая на кинжал.
– Слышал, что ты пришел в Хлынь шесть лет тому назад – неведомо откуда. У тебя был огнестрельный посох, и потому люди приняли тебя за колдуна. Старый князь заключил тебя в темницу, но потом княжна Наталья занемогла, и он отпустил тебя. Ты пошел в Гиблое место за пробуди-травой, чтобы излечить княжну. Ты стал первым, кто не побоялся темных тварей.
Пират перевел дух, по-прежнему внимательно разглядывая Глеба. Затем продолжил:
– Сказывают также, что ты разгромил воинство нелюдей из мертвого города. А потом спас Хлынское княжество от нашествия голядской тьмы.
Глеб прищурился.
– Ты много обо мне знаешь, Рашпай Гусак. Теперь ты прикажешь своему человеку убрать кинжал от моего горла?
Гусак покачал головой.
– Нет. Теперь, когда я знаю, кто ты, я буду в десять раз осторожнее. Ероха! Довол! – окликнул он.
Из соседней комнаты вышли еще два молодца и обнажили мечи. Судя по точным, скупым движениям, управляться с мечами они умели. Глеб мысленно пожалел, что пришел к разбойникам открыто. Нужно было подкараулить Гусака на улице, взять его в жесткий оборот и выбить из него всю нужную информацию.
– Князь ненавидит тебя, Первоход, – снова заговорил Гусак. – Если я отдам тебя княжьим охоронцам, я получу в награду кучу серебра.
– И ты отдашь меня им? – угрюмо поинтересовался Глеб.
Гусак пожал плечами:
– Почему нет? Я деловой человек. А какой деловой человек откажется от кучи серебра? – Гусак облизнул губы и добавил: – Хотя... Мы можем решить все по-другому.
– И как же? – спросил Глеб.
– Ты был лучшим ходоком. Наверняка принес из Гиблого места кучу чудодейственных амулетов. Отдай их мне, и я отпущу тебя.
Глеб легонько качнул головой:
– У меня нет амулетов. Я от них избавился, когда решил стать огородником.
Пират усмехнулся.
– От ольстры ты, однако, не избавился. Значит, и амулеты где-то спрятал. Отдай их мне, Первоход. Отдай, и я помогу тебе выбраться из княжества целым и невредимым. А если не отдашь...
Договорить Гусак не успел. Глеб резким ударом кулака выбил кинжал из пальцев коротышки Жихаря и, сделав шаг назад, освободил себе пространство для боя.
К тому моменту, когда разбойники сообразили, что к чему, в руке у Глеба уже сверкнул меч-всеруб. Разбойник, что стоял слева, бросился на Глеба, но тот увернулся и вонзил меч ему в живот. Второго разбойника Глеб ударил голоменью меча по лицу, сбив его с ног, а очухавшемуся коротышке сильным ударом разрубил правое предплечье.
Разобравшись с разбойниками, Глеб вновь взглянул на оторопевшего пирата.
– Отойди к стене и подними руки! – рявкнул он.
Гусак попятился, поднимая толстые руки.
Глеб переложил меч в левую руку, а правой достал из кобуры ольстру и направил ее в грудь Гусаку.
– Вот теперь мы поговорим, – сказал он.
Гусак покосился на ольстру, облизнул пересохшие губы кончиком языка и нервно проговорил:
– Ты не выстрелишь.
– С чего ты взял?
– На шум сбегутся охоронцы и скрутят тебя.
Глеб покачал головой:
– Нет. Я успею уйти. А тебя они найдут на полу с перебитыми ногами. Карманы твои набиты бурой пылью, Гусак, так что дыбы тебе не избежать.
Пират обдумал его слова, прищурил злые глаза и отрывисто спросил:
– Чего ты хочешь?
– Я пришел к тебе, чтобы задать два вопроса и получить на них вразумительные ответы.
– Правда? – Гусак снова облизнул губы. – И что это за вопросы?
– Ты здесь не старший, – сказал Глеб, сверля толстяка угрюмым, холодным взглядом. – Скажи мне, под кем ты ходишь и как мне найти твоего хозяина.
Несколько секунд Гусак молчал, угрюмо глядя на Глеба, потом разомкнул губы и тихо проговорил:
– Если я скажу тебе, он перережет мне глотку.
– А если не скажешь, то это сделаю я, – холодно пообещал Глеб. – Ты слышал обо мне достаточно, Рашпай, и знаешь, что я убил немало народу. Рука моя не дрогнет.
– Ты не убиваешь людей, – возразил пират. – Ты убиваешь нечисть.
Глеб усмехнулся:
– Верно. Но для меня ты и есть нечисть. Поэтому заканчивай болтовню и отвечай на мои вопросы. На кого ты работаешь?
Еще несколько секунд понадобилось Гусаку, чтобы преодолеть внутренний барьер и заговорить. Для начала он хладнокровно и деловито уточнил:
– Ты его убьешь?
– Возможно, – ответил Глеб. – Но тебе ведь это только на руку. Займешь его место и приберешь к рукам весь город.
Гусак усмехнулся, прищурил лютые глазки и кивнул.
– Хорошо. Моего старшего зовут Белозор Баска. Раньше он был ходоком.
Глеб помнил Белозора. Это был очень умелый и опытный ходок. Сильный, хитрый, безжалостный и дерзкий. Впрочем, Глеб никогда не воспринимал его всерьез. Возможно, причиной тому была слащавая внешность Белозора. Кожа у него была нежная, словно у девушки, а сам он был просто ангельски красив. Кто бы мог подумать, что этот смазливый парень возглавит шайку головорезов?
– Значит, Белозор ваш главарь. – Глеб прищурил недобрые глаза: – Интересное кино. И где мне его найти?
– У него в Хлыни свое кружало. Между Торжком и Скуфьей горой. Над дверью – два бычьих черепа, а между ними доска с намалеванным лешаком.
Глеб опустил ольстру.
– Молодец, – сказал он. – Веди себя тихо, Рашпай Гусак, и останешься жив.
Глеб повернулся к двери, убирая ольстру в кобуру, и тут пират бросился на него.
Грохот выстрела разорвал влажную тишину подвала. Пират остановился, выпучив глаза, и схватился пятернями за живот. Между пальцами его просочилась кровь и закапала на пол.
Глеб взглянул на красное пятно, расплывающееся по светлому подстегу Гусака, и с досадой проговорил:
– Дурак. Я же предупреждал.
Пират попытался что-то сказать, но не смог и рухнул на пол. Глеб обвел оставшихся разбойников угрюмым взглядом и холодно поинтересовался:
– Кто-нибудь еще хочет?
Разбойники молчали.
– Так я и думал, – сказал Глеб.
Он вложил ольстру в кобуру и снова повернулся к двери. На этот раз никто не попытался его остановить.
Выйдя на улицу, Глеб вдохнул полной грудью свежий, морозный воздух. Мышцы его все еще были напряжены, пальцы чуть подрагивали. Царапина на шее, оставленная кинжалом коротышки, слегка зудела, но в остальном Глеб чувствовал себя сносно.
12
Кружало с прибитыми над вереями бычьими черепами Глеб нашел не без труда. Место было укромное, вдали от мощеной главной улицы, запутавшееся в глухой сети переулков, как муха в паутине.
У кружала играли на морозе в кости два подвыпивших охоронца в тулупах. Глебу не составило труда проскользнуть мимо них незамеченным.
Внутри кружало выглядело не хуже и не лучше любого подобного заведения Хлынь-града. Та же массивная деревянная стойка с флегматичным целовальником по ту сторону, лениво натирающим оловянные стаканчики на фоне полок с брагой, хмельным сбитнем и олусом. Длинные дубовые столы, все в разводах от пролитых напитков, такие же длинные лавки, обсиженные подвыпившими посетителями. Гул голосов, смог от жаровен, запах браги и жареного мяса.
Увидев в отдалении комнатку, занавешенную плотной шторой, Глеб двинулся к ней. Прошел через зал и уже протянул руку к шторе, как вдруг путь ему преградили два рослых парня с железными кастетами в руках.
– Куда? – ласково спросил один из них.
– К Белозору, – ответил Глеб, спокойно глядя парню в глаза.
– А кто ты?
– Его друг. Глеб Первоход.
Парень прищурился, оглядел Глеба с головы до ног и с ног до головы и сказал:
– Погодь тут, я ему скажу.
Парень исчез за шторкой, оставив Глеба со своим напарником.
– А ты правда Первоход? – спросил напарник, с любопытством глядя на Глеба.
Глеб кивнул:
– Правда.
– Говорят, ты обвел вокруг пальца самого князя. Обещал ему громовые посохи, а взамен привез гнилые палки.
Глаза Глеба угрожающе сузились.
– Не советую тебе повторять этот бред, – холодно проговорил он.
Парень ухмыльнулся и хотел что-то сказать, но в этот миг из-за шторы окликнули:
– Эй, Первоход, входи!
Парень посторонился, освобождая проход, Глеб откинул полог шторы и вошел в комнату.
Первое, что увидел Глеб, был стол, уставленный и заваленный всевозможными яствами – недоеденными жареными курами, свиными ногами, кусками белого хлеба. Между тарелками с едой стояли кувшины с выпивкой.
Привыкнув к полумраку комнаты, чуть подсвеченному двумя сальными свечами, Глеб разглядел и людей, сидящих за столом.
– Ба! – услышал он насмешливый голос Белозора. – Уж не великий ли ходок пожаловал в нашу компанию?
Глеб взглянул на вожака разбойников. Тот был все так же смазлив, как прежде, только выглядел совершеннейшим клоуном. Волосы его были стянуты за затылке и перевязаны алой лентой, русая борода заплетена в тощую косицу. Гофский золотистый камзол с белым накрахмаленным воротом сидел на Белозоре как влитой и блистал чистотой, но выглядел столь же дико, как лента и борода-косичка.
Остальные разбойники, числом не меньше полудюжины, были полной противоположностью изысканному до идиотизма и смазливому до отвращения Белозору.
– Так зачем ты сюда пришел, Первоход? – поинтересовался Белозор, потягивая из серебряной кружки хмельной сбитень.
Глеб хотел ответить, но вдруг лишился дара речи. Только сейчас он разглядел девушку, сидевшую рядом с лютым красавчиком Белозором. Разглядел – и оцепенел. Это была Диона.
В ушах у Глеба зазвучали слова, сказанные, кажется, целую вечность назад:
—Глеб, я не сказала тебе, что я нелюдь... Я думала, ты уйдешь. А я не хотела, чтобы ты уходил. Я не виновата, что я такая... Ты мною брезгуешь? Брезгуешь, Глеб?..
– Диона! – выдохнул он, изумленно глядя на девушку. Затем сделал над собой усилие, усмехнулся и добавил: – Когда я видел тебя в последний раз, ты умирала.
– Как видишь, мне удалось выжить, – холодно проговорила Диона.
И новая сцена пронеслась у Глеба перед глазами. Диона лежит на траве, истерзанная кровожадным стригоем, а сам Глеб стоит у черной плиты Нуарана, зажав в руке камушек, который нужно вставить в выемку. Камушек, способный исполнить любое твое желание. Любое. Но одно. А Глеб уже видит Москву, видит скверы и бары, видит свою «Хонду», на которой отмахал сотни километров и с которой успел сродниться, свой компьютер, лица друзей и подруг... И все это заслоняет лицо умирающей Дионы...
В горле у Глеба защемило от обиды. Ему захотелось крикнуть:
«Ведь это я тебя спас! Я отказался от возвращения домой ради того, чтобы ты была жива! Я плюнул на свою мечту. И ради чего? Ради того, чтобы ты сидела в компании негодяя Белозора и его ублюдочных друзей!»
Все эти слова заклубились, заклокотали в горле у Глеба, но наружу так и не вырвались. Он стоял перед дубовым столом, уставленным жратвой и выпивкой, и молча смотрел на девушку.
– Что же ты молчишь, Первоход? – прищурила зеленые глаза Диона. – Ты не рад меня видеть?
