скачать книгу бесплатно
Ева Браун была еще в постели, практически нагая, в одной коротенькой ночной рубашке. Егор замер у порога, изобразив смущение.
– Прошу прощения, фройляйн Гитлер, – пробормотал он растерянным голосом, намеренно называя ее именем великого фюрера и прикрыв глаза ладонью. – Должно быть, я слишком тихо постучал. Я буду благодарен, если вы не расскажете об этом фюреру.
Волчок повернулся и сделал вид, что хочет уйти, но Ева вдруг окликнула его:
– Постойте, гауптштурмфюрер!
Егор замер, не оборачиваясь.
– Вам совершенно не о чем волноваться, – мягко проговорила она. – Ничего страшного не случилось. Скажите, гауптштурмфюрер, у вас есть сигарета?
– Конечно, фройляйн Гитлер.
Он достал из кармана пачку трофейного «Кэмэла» и положил ее на столик возле двери.
– Можете подать мне их? – спросила у Волчка за спиной Ева. – И не бойтесь обернуться.
Егор обернулся и взглянул на нее. Она сидела на кровати, выпрямившись и чуть прикрыв грудь легким покрывалом. Егор взял сигареты и приблизился к ней.
Вынув сигарету из пачки и вставив ее в пухлые словно у ребенка губы, девушка потянулась было за зажигалкой, но Егор ее опередил. Чиркнув спичкой, он поднес ее к сигарете, глядя на свежее, несмотря на недавнее пробуждение, лицо с живыми, обаятельными чертами.
Ева выпустила облачко дыма, посмотрела сквозь него на Волчка и вдруг улыбнулась:
– Вы новичок, правда?
– Правда, – ответил Егор и тоже улыбнулся.
– Вы уже успели с кем-нибудь подружиться?
Он покачал головой:
– Нет. Я все еще чувствую себя здесь немного чужим.
– Мне это знакомо, – сказала Ева.
Она повернулась к тумбочке, чтобы стряхнуть с сигареты пепел в фарфоровую пепельницу, и как бы невзначай выпростала из-под покрывала стройную правую ногу, обнаженную до самого бедра. Нога была великолепная, не хуже, чем у супермоделей с обложек «Harper’s Bazaar» и «Vogue».
Ева снова выпрямилась, посмотрела Егору в глаза и весело спросила:
– У вас все еще испуганный вид. Неужели я такая страшная?
Он улыбнулся в ответ – самой очаровательной, мягкой и обезоруживающей из своих улыбок (а их в загашнике у опытного разведчика Георга Грофта было великое множество).
– Вы прекрасны, фройляйн! – выдохнул он. И тут же покраснел, словно устыдился развязности своих слов.
Ева засмеялась, щечки ее тоже слегка порозовели:
– А вы ловелас, капитан! Но вы кажетесь мне простым и симпатичным парнем. Слушайте, вы сможете достать мне выпивку?
– Выпивку?
Она кивнула:
– Да. Я знаю, что вы, офицеры, в свободное время прикладываетесь к рюмочке. Как, впрочем, и все другие мужчины. А мне Адольф запрещает пить.
– Это очень мудро с его стороны, – мягко заметил Егор.
– Безусловно. Но иногда… иногда без выпивки совершенно невозможно расслабиться. А я так часто чувствую себя напряженной.
Последняя фраза Евы прозвучала неожиданно искренне и не без некоторой горечи. Егор кивнул в знак понимания и уточнил:
– Какие напитки предпочитает фройляйн?
Глаза девушки загорелись.
– Сможете принести шампанское? – негромко, словно боясь чужих ушей, спросила она.
Глядя на ее лицо, Егор окончательно удостоверился в своем подозрении, которое возникло у него, едва он переступил комнату: Ева Браун была пьяна.
Опьянение ее было едва заметным. Скорее всего, девушка выпила не больше пары бокалов вина (видимо, допила остатки из бутылки, которую тщательно прятала от фюрера).
Егор улыбнулся и сказал:
– Я готов попробовать.
Он собрался было выйти, но девушка быстро проговорила:
– Постойте… Лучше коньяк или бренди. Вы сумеете достать?
Егор снова повернулся к Еве и сказал:
– За бренди никуда идти не понадобится. У меня есть при себе фляжка.
Бровки девушки удивленно приподнялись:
– А разве Адольф не запрещает?
– Запрещает. И поэтому я буду вам очень благодарен, если вы меня не выдадите.
Она снова улыбнулась, на этот раз широко и лучисто – как лучшему другу:
– Вы для меня просто находка, капитан!
– Рад вам услужить.
Егор достал из кармана фляжку, открыл ее и протянул девушке. Она приняла фляжку, и при этом ее теплые пальцы легонько коснулись его руки.
– За вашу доброту! – сказала девушка, приветливо глядя на Егора, отсалютовала ему фляжкой и сделала небольшой глоток. Поморщилась и сообщила: – Крепкое. Даже горло дерет.
А потом приложилась снова и сделала два довольно больших глотка. На глазах Евы выступили слезы, но она не закашлялась, а опустила фляжку и спокойно вытерла влажные губы тыльной стороной ладони.
– Как вас зовут? – сипло спросила она Егора.
– Георг, – ответил он.
– Георг, вам, наверно, часто говорили, что вы красавец?
Егор чуть склонил голову набок и не без игривого лукавства промолвил:
– Вы и правда так думаете?
– Что вы красавец? – Ева засмеялась. – Да, я правда так думаю. Будь я свободна, я могла бы в вас влюбиться. Но моя связь с Адольфом не помешает нам с вами стать друзьями, верно?
– Верно, – кивнул Егор.
Улыбка вдруг сползла с губ девушки. Она вздохнула и проговорила с невыразимой горечью:
– Мне здесь так одиноко… Адольф не любит, когда я пью спиртное или курю. Иногда, втайне от него, я выкуриваю сигарету, но после этого мне приходится чистить зубы и тщательно полоскать рот, чтобы запах меня не выдал. Волчок в этом очень строг.
– Волчок? – приподнял брови Егор.
Ева кивнула:
– Да. Изредка я его так называю. Это напоминает мне о нашей первой встрече. Хотите расскажу, как это было? – предложила вдруг она.
– Только если вы сочтете это возможным, – сказал Егор, глядя девушке прямо в глаза.
Она улыбнулась, подтянула ноги и шлепнула ладошкой по краю кровати:
– Присядьте.
Егор сел. Теперь они оказались совсем рядом. Настолько, что могли уловить дыхание друг друга, а Егору, с его по-звериному обостренными чувствами, даже казалось, что он явственно ощущает тепло ее тела.
– В двадцать девятом году, – снова заговорила Ева, – гадалка сказала мне: «Скоро весь мир будет говорить о тебе и твоей великой любви!»
– И она не ошиблась, – заметил Егор дружеским голосом.
– Да, – неуверенно проговорила Ева. – Наверное.
Она сделала еще один глоток из фляжки, смахнула с глаз выступившие от крепкого напитка слезы, посмотрела на Егора и сказала:
– Мы познакомились с Адольфом в начале октября двадцать девятого года. После праздничной вечеринки в фотоателье Хоффмана я задержалась – мне нужно было привести в порядок деловые бумаги. Когда я стояла на высокой стремянке, приставленной к большому шкафу для документов, к нам вошел сам Хоффман с каким-то незнакомым господином со смешными усиками. Усатый господин был одет в светлое английское пальто, а в руке держал большую фетровую шляпу. Они сели на стулья в противоположном конце комнаты и заговорили о своих делах. Но я-то заметила, что незнакомец исподволь разглядывает мои ноги. Мне стало смешно и неудобно, ведь я была в коротенькой юбочке, которую сшила себе сама. Когда я спустилась с лесенки, Хоффман тут же представил меня солидному господину. Помню, он сказал: «Это наша бравая маленькая фройляйн Ева! А это – господин Вольф!»
– Вольф[3 - Волк (нем.).]?
Ева кивнула:
– Да. Это был его партийный псевдоним. Адольф всегда любил волков, поэтому и взял себе такую фамилию. В тот вечер мне пришлось возвращаться домой затемно, и Адольф предложил подвезти меня в своем «Мерседесе». Но я отказалась.
– Почему? – спросил Егор.
– Мой отец был человеком очень строгих правил, и он бы пришел в ярость, если бы увидел меня в автомобиле с незнакомым мужчиной, тем более что мужчина этот был намного старше меня. После этого Адольф стал часто заезжать в наше фотоателье. И я влюбилась в него. От его взгляда меня бросало в дрожь, а его галантные манеры кружили мне голову. Он постоянно дарил мне цветы и конфеты, и при этом всегда целовал мне руку и говорил что-нибудь приятное. Особенно мне запомнился первый букет, который Ади мне подарил. Это были желтые орхидеи. Знаете, Георг, это было… великолепно. Я купалась в своей любви. Но теперь… теперь мне так одиноко, а Адольф со мной так строг, что я почти позабыла, каково это – быть нежно и страстно любимой.
Егор посмотрел девушке в глаза и тихо произнес:
– Уверен, что вокруг найдется немало желающих напомнить вам об этом.
– А как насчет вас? – словно в шутку спросила Ева, но во взгляде ее, устремленном на Егора, не было ничего шутливого или веселого. Глаза ее мерцали маслянистым светом, дыхание стало прерывистым, а губы слегка приоткрылись.
И Егор больше не сдерживался. Он резко подался вперед, обнял девушку за талию и поцеловал в губы…
Все произошло стремительно – так стремительно, что оба не успели осознать, что делают. Ева вздрагивала и стонала в его объятиях, а потом выгнулась дугой, хрипло вздохнула и так сильно прикусила губу, что на ней выступила капелька крови. И лишь когда все закончилось, она слегка оттолкнула его от себя и громко проговорила:
– Мы не должны были… Не должны…
Егор пришел, наконец, в себя. На лице его отобразилось изумление. Он совсем не собирался делать то, что сделал. Это было что-то вроде сексуального помутнения, и кто был виноват в этом «помутнении» – вервольф, дремавший у него в душе, или же Георг Грофт, чья страстная и необузданная любовь к женскому полу несколько раз едва не стоила ему жизни, – этого Егор не знал.
Однако что случилось, то случилось. Ева Браун лежала перед ним на кровати – обнаженная, раскрасневшаяся от страсти, потрясенная не меньше его. Овладев собой, она протянула руку к отброшенному покрывалу и прикрыла грудь.
Егор потянулся за пачкой «Кэмэла». Вытряхнул две сигареты, одну вставил в губы, вторую протянул Еве.
Несколько секунд оба молча пускали дым, бросая друг на друга быстрые взгляды. Первым молчание нарушил Егор.
– Прости, – сказал он. – Я не знаю, что на меня накатило.
– Это я виновата, – отозвалась Ева. – Ты чем-то напомнил мне Адольфа. Такого, каким он был много лет назад.
– Мы с ним похожи? – спросил Егор, усмехнувшись.
– У вас одинаковый взгляд, – сказала Ева. Потом внимательно посмотрела на него и вдруг спросила: – Ты придешь ко мне еще?
Егор повернул голову, и взгляды их встретились.
– Ты этого хочешь? – спросил он.
Она кивнула:
– Да.
– Но это опасно. Если он узнает, тебе не– сдобровать.
Ева улыбнулась:
– Ты беспокоишься обо мне?
– Да. Я о тебе беспокоюсь.
Ева положила недокуренную сигарету в пепельницу, а потом придвинулась к Егору и поцеловала его в щеку.
