скачать книгу бесплатно
– От Марка, – ясно и отчетливо поправил его незнакомый голос.
Профессор и Марго повернули головы. Молодой священник, как и прежде, держал в руках раскрытую книгу, однако на страницы больше не смотрел. Он смотрел на профессора Тихомирова.
– Прошу прощения, что вмешиваюсь в разговор, – с улыбкой произнес незнакомец. – Вы впрямь считаете, что фрески Рублева были уничтожены по чьему-то злому умыслу?
– А почему вас это интересует? – подозрительно прищурился на незнакомца Тихомиров.
Тот слегка смутился.
– Дело в том, что мне официальное объяснение тоже кажется не совсем обоснованным. Можно узнать, какую гипотезу выдвигаете вы?
– Если вы слышали наш разговор, то, вероятно, поняли, что я не люблю предавать свои гипотезы огласке до их окончательной доработки и публикации, – сурово ответил Тихомиров.
– Что ж, в таком случае прошу меня извинить.
– Ничего страшного. – Профессор внимательно вгляделся в лицо священника и вдруг смягчился, как если бы убедился, что незнакомец не представляет для него никакой опасности. – Вы здесь служите?
Молодой священник качнул головой.
– Нет. Но я люблю тут бывать.
Профессор кивнул и сказал:
– Прекрасное место. Э-э… Простите, вас как зовут?
– Андрей Берсенев. Дьякон Андрей Берсенев.
– Скажите, отец Андрей, вам никогда не казалось странным, что русские иконописцы почти не рисовали волхвов? А ведь картина впечатляющая: верблюды, погонщики, ослепительная звезда в небе, темная пещера, три грузные фигуры, склонившиеся над младенцем. Мистерия, пронизанная ощущением умиления и какого-то особого душевного комфорта. Ведь в европейском искусстве это одна из главных тем, не правда ли?
Дьякон подумал и ответил:
– Мне кажется, причина в сложившейся традиции. Православный мир всегда больше внимания уделял Пасхе, нежели Рождеству.
Тихомиров кивнул:
– Да, есть такое мнение. Однако, когда разглядываешь старинные иконы, складывается впечатление, что русские иконописцы сознательно обходили эту тему стороной. Словно кто-то сильный и могущественный сказал им – «нельзя».
Тихомиров швырнул окурок в урну и принялся хлопать себя по карманам, негромко приговаривая:
– Ах ты, черт. Неужто опять…
– Что случилось? – спросила Марго.
Голос профессора зазвучал растерянно и жалобно.
– Да вот, понимаете… – забормотал он, все еще хлопая себя по карманам. – Собирался зайти в книжный и купить пару книжек, но позабыл бумажник дома. Как обидно. Теперь придется возвращаться сюда через всю Москву и терять целый день.
– Да, не повезло, – сказала Марго, втайне злорадствуя над вредным профессором.
Следует отметить, что Марго, при всей своей доброте и отзывчивости, была девушкой мстительной, обид она, как правило, не прощала никогда и никому. Тем более не собиралась прощать какому-то старикашке с раздутой репутацией, возомнившему о себе черт знает что.
«Получи на пироги», – мстительно подумала она. Но неожиданное вмешательство человека в рясе все испортило.
– Если хотите, я могу вам одолжить, – предложил молодой дьякон.
Профессор удивленно на него посмотрел.
– Правда?
– Конечно, – подтвердил тот с добродушной улыбкой. – А вы вернете мне деньги, когда вам будет удобно. Или пришлете по почте. Сколько вам нужно?
– Полагаю, рублей семьсот.
Отец Андрей достал из черного портфеля, лежащего на коленях, кожаный бумажник, отсчитал семьсот рублей и протянул их профессору.
– Благодарю вас! – сказал профессор, без всякого смущения принимая деньги. – Вы сэкономили мне кучу времени. Простите, я ведь, кажется, так и не представился. Аскольд Витальевич Тихомиров, историк, профессор культурологии.
– Очень приятно.
Мужчины пожали друг другу руки.
– Куда прислать деньги? – поинтересовался профессор.
Отец Андрей продиктовал адрес, и профессор Тихомиров записал его в маленький блокнот.
Не успел профессор убрать блокнот в сумку, как в кармане у него запиликал телефон. Тихомиров извинился, достал из кармана мобильник, откинул пальцем крышку и прижал трубку к уху.
– Слушаю… – Некоторое время профессор действительно внимательно слушал, при этом усталое лицо его становилось все мрачнее и мрачнее. Затем решительно произнес: – Нет, это не пойдет… Нет-нет… А уж это как вам будет угодно!.. Что вы сказали?.. Ах вот как!.. Ну хорошо, я приеду.
Он убрал телефон. Посмотрел на Марго и сказал растерянно:
– Ну вот. Мне пора идти. Интервью у нас с вами не получилось, но я ведь предупреждал заранее.
«В гробу я видела твои предупреждения, старый осел», – недовольно подумала Марго, но руку профессору все-таки пожала, даже какое-то подобие улыбки из себя выдавила.
Тихомиров тем временем обратился к дьякону:
– Еще раз спасибо, отец Андрей. Жаль, что у меня так мало времени. Было бы чрезвычайно интересно с вами побеседовать.
Он поднялся со скамейки, вскользь взглянул на Марго, как-то неловко повел плечами, словно опять говоря: «Я же предупреждал», затем повернулся и, тяжело опираясь на трость, заковылял прочь.
Дьякон проследил за ним взглядом, затем посмотрел на Марго.
– А вы, простите…
– Даже не пытайтесь, – сердито сказала Марго, наморщив носик. – Вы не в моем вкусе. – Она встала со скамейки, закинула сумку на плечо. Посмотрела на сигарету, дымящуюся в пальцах дьякона, и с усмешкой поинтересовалась: – А разве священникам можно курить?
– Вы прямо как мой духовник, – улыбнулся дьякон. – Знаете, как он говорит? «Курение – внешний признак внутренней расслабленности и несобранности. А мы призваны держать наготове светильники и масло, а не пачку сигарет и зажигалку».
– И что, он прав?
– Кто знает, – с улыбкой ответил дьякон. – Кто знает…
* * *
«Вот так когда-нибудь пойдешь стричься и выяснится, что голову дома оставил».
Аскольд Витальевич шагал к книжному магазину, ритмично и сухо постукивая тростью по асфальтовой дорожке. Это ж надо – забыть бумажник дома! До такой степени рассеянности Тихомирову еще не приходилось доходить. И какой унизительной неприятностью все закончилось! Аскольд Витальевич всегда был нелюдим и демонстративно независим. Обращаться к чужому человеку за помощью (а тем более в таком щепетильном вопросе, как деньги) было для него настоящей пыткой. Но – пришлось.
В последние дни Аскольд Витальевич был сам не свой. Душа, привыкшая идти на поводу у разума, проявила вдруг строптивость и отказывалась ложиться в прокрустово ложе дисциплины, к которому за долгие годы научной работы она должна была бы уже давно привыкнуть. Душа, эта маленькая упрямица, была полна ликованием. И, следует признать, у нее имелись для этого все основания.
Мировая известность, деньги, путешествия, а самое главное – признание коллег, приправленное острым перцем черной зависти, – вот какие категории вспыхивали теперь в мозгу у Аскольда Витальевича с легкой подачи ликующей, распоясавшейся души. Все это было теперь достижимо, и не просто достижимо – а совсем близко. Протяни руку и возьмешь. Открытие, к которому Тихомиров пришел после двух лет упорной работы, обещало стать настоящей сенсацией. Шутка ли – Аскольд Витальевич вручит человечеству щедрой, бескорыстной рукой дар, о котором это чертово человечество даже не помышляло!
Человечество отвыкло от чудес. В его истории давно не случалось ничего экстраординарного. «Что ж, придется его слегка расшевелить!» – с наслаждением думал теперь Аскольд Витальевич.
Остроту наслаждения усиливало и ощущение опасности, которой веяло от этого открытия. Профессор чувствовал себя охотником, ступившим случайно на чужую территорию и сделавшим удачный выстрел. Добыча в руках, осталось лишь незаметно ее вынести, пока хозяин охотничьих угодий далеко. Удастся ли? Ответа на этот вопрос Тихомиров не знал. Однако при мысли об этом страшном, невидимом «хозяине» сердце его сладостно сжималось, как сжимается оно у всякого мужчины, ввязавшегося в великолепное, но рискованное предприятие, угрожающее не только его благополучию, но и жизни.
Тихо звякнул дверной колокольчик, и профессор оказался внутри небольшого, уютного книжного магазина. Он с удовольствием втянул ноздрями запах книг – запах краски, клея, пыли и времени. Затем подошел к прилавку и достал из кармана деньги. При взгляде на купюры Тихомиров вспомнил лицо молодого дьякона и вдруг подумал: «А не судьба ли мне его послала?» Профессор считал себя отличным физиономистом, и внешность отца Андрея произвела на него замечательное впечатление.
«Ну посмотрим, посмотрим», – сказал себе Аскольд Витальевич.
Продавец куда-то запропастился. Ожидая его появления, Тихомиров взял с прилавка глянцевый журнал и принялся машинально его перелистывать. Одна из рекламных картинок привлекла его внимание. На фотографии был изображен молодой жизнерадостный человек с собакой-далматинцем на поводке. Эта картинка напомнила Тихомирову об одном давнем знакомом. Воспоминание было не то чтобы неприятным, но с привкусом тоскливой горечи. Профессор досадливо крякнул и положил журнал обратно на прилавок.
Разглядывая гравюру, висевшую на стене магазина, он вдруг заметил на темном, бликующем ее стекле нечто тревожное. Это было отражение одинокой человеческой фигуры. Тихомиров обернулся и посмотрел сквозь стеклянную витрину. На той стороне улицы, прямо напротив магазина, стоял высокий человек в черной куртке. Он просто стоял, ничего не делал, но внутри у Тихомирова все похолодело.
«Неужели? – пронеслось у него в голове. – А может, я ошибся? Мало ли для чего он там стоит? Может, он кого-нибудь ждет?»
– Вы что-то хотели? – окликнул профессора негромкий голос продавца.
Тихомиров вздрогнул и уставился на молодого человека в бейсболке со старомодной надписью «Лучший подарок – книга».
– Э-э… Добрый день.
Аскольд Витальевич снова посмотрел на стекло гравюры. Отражение человека никуда не девалось. Неожиданно Тихомиров понял – это конец. Понял какой-то глубинной стороной души, той темной, радужно мерцающей стороной, которая знает всё и про всё и к чьему мнению разум почти никогда не прислушивается.
На Аскольда Витальевича накатило тоскливое отчаяние, кожа на голове вспотела, сердце сбилось с ритма, перемежая удары какими-то жуткими, захватывающими дух провалами, словно падая в невидимые воздушные ямы.
– Вы хотите что-то купить? – поинтересовался продавец, с легким недоумением разглядывая бледное, потное лицо Тихомирова.
Голос продавца опять вывел профессора из забытья. Чтобы подавить страх, ему пришлось призвать на помощь всю свою волю.
– Э-э… Да, – пробормотал Тихомиров.
Одной секунды, разделяющей эти два коротких слова, хватило, чтобы в голове у Тихомирова появился четкий план действий.
«Я всегда выгуливаю пса в одно и то же время, – зазвучало у него в голове. – В девять часов выхожу из дома и иду на бульвар. Таков мой ежевечерний моцион».
– В девять часов, – пробормотал Тихомиров. – Как это кстати.
Аскольд Витальевич взял с прилавка журнал и взволнованно спросил:
– Сколько это стоит?
– Пятьдесят рублей, – ответил продавец.
– Беру! И еще… Мне нужен альбом художника Джотто и… – Тихомиров на мгновение задумался и уверенно договорил: —…Книга Фридриха Ницше «По ту сторону добра и зла» есть у вас?
– Пятьсот двадцать рублей, – ответил продавец, произведя в голове мгновенный расчет.
Тихомиров протянул продавцу деньги. Тот отсчитал сдачу, затем принялся упаковывать книги в большой полиэтиленовый пакет.
«Но кому? – напряженно и мучительно соображал Тихомиров, глядя на ловкие, умелые пальцы продавца. – Кому?!»
Внезапно перед внутренним взором профессора возникло ясное и чистое лицо молодого дьякона, с которым он познакомился всего час назад. Стоит ли доверять своей интуиции? А вдруг дьякон окажется негодяем или того хуже – дураком? Тихомиров еще колебался, когда продавец поставил на прилавок пакет с книгами.
«Ты всегда полагался на свою интуицию, – сказал профессору внутренний голос. – И она никогда тебя не обманывала. К тому же – других вариантов все равно нет. Ты всегда по-свински относился к людям. Ты одинок и никому не нужен, никто из тех, кого ты знаешь, не захочет тебе помочь».
– Ну, значит, так тому и быть, – кивнул своему внутреннему голосу Аскольд Витальевич.
– Вы что-то сказали? – осведомился продавец.
– Да. Я хочу, чтобы вы доставили эти книги по адресу, который я вам укажу. Это возможно?
Продавец улыбнулся.
– Не вопрос. Доплатите сто пятьдесят рублей и оставьте адрес.
Аскольд Витальевич достал из кармана пиджака блокнот, вырвал листок и протянул его продавцу:
– Вот. Пришлите книги по этому адресу.
– Андрей Берсенев, – прочел продавец вслух. – Четвертая улица Марьиной Рощи, дом девять дробь…
– Умоляю, нельзя ли побыстрее?
Продавец пробежал пальцами по клавиатуре кассового аппарата, вынул чек и протянул его профессору:
– Доставка в течение дня.
– Благодарю вас. – Тихомиров сунул чек в карман и повернулся, чтобы идти. Человек в черной куртке по-прежнему стоял на той стороне улицы.
«Господи, мне нужен еще час! – жалобно взмолился Аскольд Витальевич, глядя на незнакомца в черной куртке и обращаясь к всемогущему неведомому существу, которое повелевало этим миром. – Всего час! Час на то, чтобы заехать домой, а потом посетить два-три места… перед тем, как всё будет кончено. Неужели я не заслужил такую малость?»
Он снова повернулся к продавцу:
– Простите, у вас есть листок и ручка?
– Восемь рублей, – бесстрастно ответил тот.
