скачать книгу бесплатно
Попугай ли, жираф, мы в озерно-пустынном краю,
Кто пред кем и всегда здесь на озере был безупречен,
Как еврейский портной, я все время чего-то крою,
Но чтоб я бы ни сшил, ни скроил, я тобою помечен…
2012 г.
Расширим горизонты до трех кур
Расширим горизонты до трех кур
И грядки с огурцами и редисом,
Зато над нами небо будет чистым,
И вместо кофе будем пить лазурь.
Расширим горизонты до плетня,
Зато в ночи деревни видно звезды,
Они нам улыбаются, возможно,
Улыбками из завтрашнего дня…
Расширим горизонты лишь до той,
Напомнившей мне, о себе забывшем,
И бывшим в этой жизни тупо лишним,
До встречи с ней, с несбыточной судьбой…
Расширим горизонты до трех кур,
Расширим горизонты до плетня,
Расширим горизонты лишь до той,
До встречи с ней, с несбыточной судьбой…
2009 г.
Лорелея
«Поэт, а слово долго не стареет,
Сказал: «Россия, Лета, Лорелея…»
Россия – ты и Лета, где мечты.
Но Лорелея – нет! Ты – это ты»
В. С. Высоцкий, «Маринка! Слушай, милая Маринка!»
«Все перепуталось, и некому сказать,
Что, постепенно холодея,
Все перепуталось, и сладко повторять:
Россия, Лета, Лорелея»
О. Э. Мандельштам, «Декабрист»
На закате, на высокой скале Лорелеи, нависшей над Рейном, появляется прекрасная девушка-русалка. Сидит она на берегу, расчесывает золотым гребнем длинные золотые волосы, и поет печальную песню, да так прекрасно поет, что никакой рыбак, проплывающий мимо, не может остаться равнодушным. Забывает он обо всем, бросает весла и только смотрит туда, в вышину, на вершину скалы. Зовет его девушка, манит к себе, и вот уже водоворот подхватывает лодку и увлекает в темную глубину…
Лорелей, Лорелея, Лета…
Не в России утес, на Рейне,
Что волнует в Лоре поэтов,
Чем она зацепила Гейне.
Леонора, Лаура, Лора,
Кто ты нимфа, сирена, демон…
Катит Рейн свои воды в море
Мимо в выси сидящей девы.
Первым вспомнил о ней Бретано,
Оживил все и слил воедино,
В память всем подутесным драмам,
Дали именно это имя.
Звали девушку эту Лора.
А «in Lei» – на горе, лишь значит,
Что сирены приносят горе,
Утонувший уже не плачет…
Погруженный в тревогу песни,
Полоненный дикой тоскою,
В ожиданье признанья – лести,
Ею будет он упокоен.
Разойдутся круги неспешно,
Все поглотит реки пучина…
Сказки той орфейная внешность,
Лишь сомнений нам даст морщины.
Мандельштам Лорелею вспомнит,
С ней Высоцкий судьбу торопит,
Видно нету дороги кроме,
Лореально – смертельной топи…
2010 г.
С видом на Страсбург
Не тату и не граффити,
Лет последних орнамент,
В небе дымчатым трафиком,
Через Европарламент,
Через кнопки компьютера,
Постполетным крещением,
В предрассветной тьме утренней,
Как залог всепрощенья,
Наших жизней несложенных,
И обыденно грешных…
Да, все было восторженно,
Хоть порой слишком спешно.
Из эдема изгнание,
Не сломило надежды,
Шаг прямлю к испытаниям,
Перемен чуя свежесть…
Только зря – все утрачено,
Червь сомненья причина,
Раной в сердце заплачено,
И глубокой морщиной…
Обрамленьем, орнаментом,
Не украсить уж шалости.
Ты у Европарламента,
Я в забвеньи усталости…
Т. С
Хочу поздравить первым пред рассветом дня,
Что Днем Рождения твоим зовется,
Пока еще он спит, пока он не проснется,
Не разгорится, поздравленьями звеня…
Я тоже кину в мир всю трепетность восторга,
Что прочно поселился в моем сердце.
При мысли о тебе оно замрет и вздрогнет,
И зазвучит как радостное скерцо.
Ты часть симфонии, надеюсь что не кода,
Трехдольная загаданность, круженье…
С тобою я вкушаю радость плода,
Не ведая терзанья ли, смущенья.
В союзе нашем главное – звучанье,
Гармония без тени диссонанса,
Сокрытое, но сущее венчанье.
В нем страсти без надрыва, как в романсе.
И хочется мне верить, что ты видишь тоже,
Бездонность сути нашего союза,
И думаю, что не должна тебя тревожить
Расхожих пустяков бессмысленная стужа…
Поверь, что в глубине меня, под скерцо[1 - Скерцо (итал. scherzo – буквально «шутка») – часть симфонии, сонаты, квартета или самостоятельная музыкальная пьеса в живом, стремительном темпе, с острохарактерными ритмическими и гармоническими оборотами, в трёхдольном размере.] звуки,
Есть много разных слов и пожеланий,
Их можно прокричать под фейерверка глюки,
Но я надеюсь, что они ясны «по-умолчанью»…
И гражданин, и поэт…
Дети межконфессиональных браков
Гладь песка сливается с гладью воды
Чуть заметно вспенными ласками.
Напряженье предштормовой тишины
Не озера, но и не моря – Каспия.
Там, в далекой от берега глубине,
Вперемешку с нефтью, икрой и прочим,
На скально-каменном, просоленном дне,
Арабо-исламские пророчества…
И постигают их, живя у воды,
Азербайджанцы, дагестанцы, персы,
Казахи, туркмены… Нефть, икра за труды…
Но случаются средь и иноверцы.
Дети межконфессиональных браков,
Уже не варяги, но и не греки…
И ставят всю жизнь их прилюдно раком
Мулла и поп за рожденья огрехи.
Вот, например, – мать православной веры,
Вышла замуж по велению муллы,
А взрослая дочь от отца еврея…
Душа преисполнена чувством хвалы.
При правильном выводе – акт примирения,
Консенсус – говорил один из вождей,
Но каждый знает, без тени сомнений,
Что его вера значимей и важней.
Еще важней обычай – эквивалент
Договора купли-продажи жены…
Все это довольно обычный момент
Для коммунистов нашей с вами страны.
Часть которой по сей день вкруг Каспия
Глушит осетров, чтоб скопить на калым.
Какие с купленной могут быть распри,
Торг, базар разгоняют иллюзий дым.
Но проходят годы и что-то мучит,
