скачать книгу бесплатно
– Он чуток староват.
– Все нормально, – Рино подвинулся и сел поудобнее. – Что говорят врачи?
Олаусен поднял руки, как будто наглядно показывая, из-за чего именно он попал в больницу:
– Еще рано говорить. Руки немного немеют, но вообще чувствительность восстановилась.
– Отлично.
Олауссен кивнул.
– Я немного разузнал про эти слова… Право талиона – это право на воздаяние.
– И что? – спросил Олауссен, когда понял, что следователь ждет от него какой-нибудь реакции.
– Воздаяние может быть самым разным, но в нашем случае я твердо могу предположить, что оно не из приятных.
– Я не понимаю.
– В других обстоятельствах я попросил бы вас задуматься, не случалось ли чего-нибудь неприятного у вас на работе: клиента плохо обслужили или, может, вышвырнули из бара. Но в нашем случае дело гораздо серьезнее. Настолько серьезно, что меня удивляет тот факт, что вы до сих пор еще ничего не припомнили.
Выражение грушевидного лица сообщало, что воспоминания вообще редко посещали эту голову. Казалось, Ким Олауссен поставил себе целью жизни уничтожить в себе божье творение. Кожа на его лице напоминала засохшую пиццу, волосы увядшей осенней травой свисали с головы, а живот чересчур выпирал.
– Я понятия не имею, кто и почему. Клянусь!
Эти слова Рино не убедили.
– Цепь, которой вас приковали, была прикреплена к штырю. Он вбивал его при вас?
Олауссен опустил глаза, как будто ему было больно вспоминать о происшествии.
– Я слышал, как он стучал молотком по камню и попытался спросить его, что он делает, но он не ответил. Я думал, он бросит меня связанным, и я утону в приливе.
Как Рино и думал, эти звуки тоже были частью наказания.
– Если этот парень решит предпринять еще одну попытку, а вы не расскажете мне, почему он так хочет вам отомстить…
– Да черт возьми! Я не знаю! Думаете, мне моя жизнь не дорога?
Рино с трудом поборол искушение ответить «да» – то, что он видел, свидетельствовало лучше любых слов.
– Думаю, вы врете. Обычно врут преступники, а не жертвы. Я вас не понимаю.
– Черт подери! – Олауссен попытался замахнуться, но остановился, вспомнив, что руки у него работают не в полную силу.
– Вы можете понять, что я не знаю, кто и почему это сделал? Если вы расстроены, потому что следствие зашло в тупик, срывайте свою злость на ком-нибудь другом!
– Ладно. Я просто пытаюсь убедиться, что не зря трачу время.
– Вы ведь все равно его не найдете?
– Почему это?
– Чистое зло. Никаких мотивов, зло ради зла.
Право на воздаяние.
– Ну, я пока вижу умытое зло, но не чистое. Этот парень знал, что делает. Может, у вас в городе двойник завелся?
Олауссен угрюмо взглянул на инспектора, по всей видимости, эта мысль не казалась ему нелепой.
– Наверное, это и правда так, – пробормотал он, подумав.
– Как – так?
– Он принял меня за кого-то еще. Он действовал решительно и гневно. Он казался… не знаю, как объяснить… холодным и расчетливым.
– То есть это ваша версия? Что он вас с кем-то спутал?
– Не моя, а вообще единственная версия. Я никому ничего не должен.
– Хорошо. Пожалуй, хватит, – Рино пришлось пару раз качнуться, чтобы встать с дивана. Проклятый жир на животе надежно загородил собой мышцы. Надо что-то делать с этой страстью к сладкому…
– Кстати…
Взгляд Олауссена уже приклеился к телевизору: шел последний забег. Видимо, он надеялся, что судьба отплатит ему за трагические события.
– …вы знаете Нильса Оттему?
– А должен?
– Честно говоря, стало бы легче.
– Имя мне ни о чем не говорит.
– Его нашли сегодня утром. С ним случилось почти то же самое, что и с вами. Только вот в этот раз преступник выбрал огонь. В данный момент Оттему в больнице Хаукеланд, врачи пытаются спасти ему руку.
– Черт возьми!
– Мы ищем какую-нибудь связь.
– Думаете, это он же?
– Похоже на то.
– Оттему, – Олауссен явно копался в памяти. – У вас нет его фотографии?
– Я работаю над этим.
Олауссен обескураженно посмотрел на инспектора:
– Поверьте, я все эти дни думал о причине!
В этот момент подозрения Рино переросли в уверенность, он попрощался и оставил хозяина наедине со ставками. Он садился в машину, когда зазвонил телефон.
– Ты был прав, – сказал Томас. – Пару лет назад Оттему получал социальную помощь.
* * *
Рино распахнул дверь в службу социальной помощи и направился в отдел пособий. Его представления об этом месте оказались совершенно неверными: в комнате было светло и уютно, и никаких суровых женщин с пронизывающим взглядом в приемной не оказалось. Симпатичная девушка в розовой футболке с надписью «Have Faith»[5 - Верьте! (англ.)] на груди приветливо улыбнулась Рино из-за стойки. Инспектор предположил, что за ее выбором одежды не скрывалось никаких более глубоких смыслов.
Он представился и сказал, что хочет поговорить с руководителем отдела.
– У нас нет руководителей отдела, мы работаем в команде. Но, боюсь, они все сейчас на собрании, – она вытянула шею и оглядела коридор. – Сейчас посмотрю. Эвен!
Молодой человек лет двадцати в черном свитере поло и очень идущем ему блейзере поднял голову от копировального аппарата, взял в руки пачку бумаги и направился к приемной.
– Этот человек из полиции, у него есть несколько вопросов. Не знаешь, когда закончится собрание?
У молодого человека было одно из тех лиц, которые рано стареют, – глубоко посаженные глаза и прямые черты. Он кивнул в знак приветствия:
– Подобные собрания непредсказуемы, – он ухмыльнулся, как бы подчеркивая, что не разделяет любовь начальства к новомодной организации предприятия. – Но вы вполне можете войти. Клиентов там нет.
Молодой человек опять кивнул, а девушка пошла по длинному коридору и постучала в одну из дверей. Через полминуты худая высокая женщина средних лет протянула Рино руку.
– Лисбет Толлефсен. Чем могу помочь?
– Мы можем где-нибудь поговорить?
– Да, конечно.
Он заметил, что на дверной табличке значилось «руководитель команды», подобное наименование должно было демонстрировать, что все сотрудники команды движутся в одном направлении, и эта женщина, усаживающаяся за стол, должна корректировать курс движения, чтобы никто случайно от усердия не заблудился.
– В чем дело? – сложив перед собой руки, женщина взглянула Рино в глаза и приготовилась слушать. Похоже, сама полицейская форма наводила ее на мысль о плохих новостях.
– Вы, может быть, читали о происшествии на Ландегуде?
– Про того парня, у которого руки оказались прикованными под ледяной водой?
– Да. Он получает пособие. Его имя Ким Олауссен.
Взгляд стал более жестким.
– Подобный случай произошел около трех лет назад. И еще один – сегодня утром. Расследование только началось, поэтому мы сейчас прежде всего ищем взаимосвязь. И, кажется, нашли.
По ее взгляду он понял, что она догадалась, к чему он клонит.
– Они все получали пособие.
Она выпрямилась.
– И чего вы хотите?
– Если честно, я и сам не знаю. Конечно, возможно, это простое совпадение, однако мы должны это проверить. Поэтому я и обратился к вам.
– Послушайте… я забыла ваше имя.
– Карлсен. Рино Карлсен.
– Карлсен, мы не имеем права…
– Разглашать сведения о частных лицах. Я знаю. Я и не собираюсь просить вас предоставить мне какие-то личные сведения. Мне все равно, какие суммы они получали, – он сменил позу. – У вас же хранятся дела всех клиентов?
– Да, мы храним заявления и документы по всем обращениям.
– Отлично. Я ищу, точнее, надеюсь найти какую-то связующую нить между этими делами, то, что сможет объяснить причину материальных трудностей, которые испытывали эти люди.
– Боюсь, что у вас неправильное представление о сведениях, которые у нас хранятся. Мы оказываем срочную помощь, мы помогаем нашим клиентам прийти к соглашению со своими кредиторами. Мы не анализируем причины, по которым нашим клиентам нужна помощь, только выясняем, не кроется ли проблема в азартных играх или злоупотреблении алкоголем.
Рино жестом показал, что именно это он и имел в виду.
– Но эти сведения никуда не заносятся. Если бы я предложила вам полистать их личные дела, чего я предпочла бы не делать, вы увидели бы только заявление на пособие, приложенные документы и информацию о принятом решении – в общем, сухие факты.
– А если – просто предположение – они все жаловались на то, что их шантажируют или преследуют, об этих фактах была бы сделана отметка?
– О шантаже мы сообщили бы вам. Остальные – назовем их «неприятности» – входят в понятие личной информации, которую мы не имеем права разглашать.
– Понимаю. По-вашему, в папках вряд ли может найтись что-то, что поможет обнаружить общее между нашими пострадавшими.
– Именно так.
– И все-таки, давайте начнем с Кима Олауссена. Вы уже знаете о происшествии, и имя вам знакомо. Не могли бы вы поговорить со своими подчиненными, может быть, кто-нибудь из них вспомнит разговор с этим мужчиной? А потом вы бы сами решили, что из их разговора можно рассказать мне.
Было видно, что от подобной идеи женщина не в восторге.
– Мы говорим о покушении на убийство с риском повторной попытки.
– Я поговорю с сотрудником, который занимался делом Олауссена. Но особо не надейтесь.
– Это единственный шанс.
Она кивнула, но без особого энтузиазма.
Рино вежливо поблагодарил, попытался выйти из коридора, но заблудился. Лисбет пришлось ему помочь:
– Вам в другую сторону. Там отдел опеки и попечительства.
Он еще раз вежливо поблагодарил, но ее покровительственный тон вызвал в нем раздражение. Это чувство еще сидело внутри, когда через десять минут он опустился за свой стол в управлении. Он остро почувствовал необходимость выпустить пар и набрал номер телефона подходящей жертвы.
