скачать книгу бесплатно
– Прошу вас ограничиться самыми необходимыми вопросами. Даю вам десять минут. Пациент поступил в очень тяжелом состоянии, как психическом, так и физическом. У него множественные обморожения. Некоторые из них едва заметны, например, на лице, где кожа более устойчивая к повреждениям. Руки, наоборот, намного чувствительнее, чем принято считать. А обморожение в ледяной воде совершенно не похоже на то, которое бывает на ветру. Этому парню показалось, что он пережил самую страшную боль в своей жизни.
– Показалось?
– Да, пока кровь в замороженных артериях не отогрелась. Миллионы иголок впивались в нервные окончания.
Рино знал, каково это, когда замерзают руки. «Вольво» довольно капризно вел себя зимой.
– Вы хотя бы примерно представляете себе, сколько он просидел в ледяной воде?
– Слишком долго. Мы подозреваем необратимые поражения. В худшем случае речь может идти об ампутации, хотя пока, конечно, об этом рано говорить.
– Несколько часов?
– Определенно.
Полицейский почувствовал, как мороз пробежал у него по коже.
– Вы меня проводите?
– Да, и еще… При поступлении его состояние лучше всего можно было бы описать как психоз.
– А сейчас?
– Реакция адекватная, но ему нужно отойти от травмы, нельзя переживать ее заново. Как я уже говорил, не больше десяти минут.
Они долго петляли по коридорам, затем врач знаком приказал Рино остановиться и приоткрыл дверь палаты. Оттуда, кивком поприветствовав посетителей, вышла медсестра. Врач постучал по часам – мол, времени у тебя мало – и впустил Рино внутрь.
Спинка кровати была поднята, чтобы пациент мог находиться в полусидячем положении. На штативе, на высоте плеч, лежали забинтованные руки. Мужчина, которого, по данным полиции, звали Ким Олауссен, перевел на инспектора затуманенный взгляд.
Рино пододвинул стул к кровати и присел.
– Меня зовут Рино Карлсен. Я работаю в полицейском участке в городе. Не обращайте внимания на одежду, меня вызвали из дома.
Взгляд мужчины никак не изменился.
– Вы не против, если я задам пару вопросов?
Опять никакой реакции.
– Парень в белом халате дал мне всего десять минут. Если он в этом вопросе принципиален, у меня осталось девять. Можно, я перейду сразу к делу? Тогда начнем с самого простого: вы знаете, кто это сделал?
Губы мужчины задрожали, и с них сорвалось хриплое «нет».
Около трех лет назад в городе уже был подобный случай. Тогда, как и в этот раз, мужчину приковали к валуну под водой. Его похитили из собственного дома, на голову надели мешок, а на руки – наручники. Преступника до сих пор не нашли, и из всех нераскрытых дел, которые вел Рино, именно это беспокоило его больше всего. Когда ему сообщили о происшествии возле Ландегуде, он воспринял это как издевательское напоминание.
– Вы можете рассказать, что случилось?
Взгляд мужчины казался отсутствующим, поэтому Рино повторил вопрос.
– Меня ударили… – голос звучал слабо. Очевидно, пациенту давали много обезболивающих, – …я как раз закрывал бар на ночь.
Рино подумал, что мужчине, наверное, трудно говорить. Отчаянно крича, он повредил связки.
– Где вы работаете?
– В «Подвале».
В самом злачном местечке Будё.
– Вы были один?
Медленный кивок и грустное выражение лица, как бы в подтверждение того, что на всем белом свете у него никого нет.
– Я убираю основную грязь перед приходом дневной смены.
Основную грязь. Перед глазами всплыла картинка: пьяные юноши и девушки без сознания валяются на полу.
– То есть преступник прятался в баре?
Олауссен немного помолчал и произнес:
– Наверное, да.
– Вы его видели?
– Я сразу вырубился.
– А когда очнулись?
Взгляд опять затуманился.
– Меня тошнило. К тому же, на голову мне что-то надели…
– Мешок?
Мужчина вздрогнул так, что кровать скрипнула. Несколько мгновений он тяжело дышал, потом постепенно успокоился.
– Может быть… холщовый… я мог дышать.
– Но вы ничего не видели?
Мужчина кивнул.
– Их было несколько?
Утонувшее в подушке лицо мужчины формой напоминало грушу, а щеки слегка надулись.
– Только один.
– Точно?
Рино истолковал молчание как знак согласия.
– Что случилось дальше?
– Все было как в тумане… Думаю, я лежал в багажнике. Я смог нормально соображать, только когда он вытащил меня.
– Как он довез вас до острова?
– В каноэ.
Такого ответа полицейский не ожидал.
– В каноэ?
– Там было очень тесно. На меня что-то давило со всех сторон. Похоже, это было каноэ.
Рино подумал, что вряд ли жители острова обычно добираются до Ландегуде на каноэ, так что подобное не могло остаться незамеченным.
– Вы можете предположить, в какое время это произошло?
– Мы закрываемся в три. Так что, скорее всего, чуть раньше трех. До рассвета прошла вечность, по крайней мере, мне так показалось. Когда ты сидишь и думаешь о том, высоко ли поднимется вода… – мужчина снова вздрогнул. – Он развязал веревку и велел мне медленно считать до тысячи перед тем, как снять мешок. Я так и сделал. Считал медленно, а в это время в руки впивались сотни маленьких дьяволят. Я думаю, именно поэтому я не поддался на искушение считать быстрее. Я боялся того, что увижу, когда сниму мешок, – что он сделал с моими руками??? Я их не чувствовал. Только дикую боль…
Рино сжал кулаки.
– На скале рядом с тем местом, где вы сидели, обнаружен рисунок. Мы полагаем, что его оставил преступник.
Мужчина не ответил. Он смотрел прямо перед собой пустым стеклянным взглядом.
– На рисунке какие-то человечки, рисовал явно ребенок. В других обстоятельствах он не представлял бы особой ценности, но учитывая подобный акт садизма… – Рино наклонился ближе, – …совершенно очевидно, что он что-то означает. Как и тот способ, которым рисунок прикрепили к скале. Ведь проще всего было бы просто положить его на камень и прижать по углам более мелкими камушками, чтобы ветром не сдуло. А его приклеили к гладкой скале…
– Он хотел, чтобы я видел.
– Да, мы тоже так думаем. Вот только зачем?
– Этот рисунок стал для меня всем миром. Но, по правде говоря, я не знаю, ни кто это сделал, ни почему.
Рино не удивил такой ответ. Три года назад они тоже нашли рисунок с человечками, по всей видимости, такой же. Смысл послания остался загадкой и для жертвы, и для следователей. Несколько месяцев рисунок провисел на стене прямо перед глазами у Рино, но и он оказался бессилен.
– Посмотрите на подпись, – она тоже совпадала с подписью на первом рисунке, – инициалы Б.Д. в левом нижнем углу.
Мужчина с трудом покачал головой.
– Никаких догадок?
– Нет.
Дверь распахнулась, и вошла медсестра:
– Доктор Ватне Берг напоминает, что время вышло.
Рино очень захотелось отправить посыльную обратно с таким ответом, чтобы доктора как ветром сдуло с пьедестала, но он сдержался.
Вместо этого он обратился к пациенту:
– Ничего, если мы побеседуем еще пять минут? Очень прошу. Как вы, наверное, помните из школьных времен, учитель, приходящий на замену, всегда очень добрый. И я именно такой учитель.
Мужчина кивнул.
– Попросите доктора обнулить счетчик, – Рино широко улыбнулся медсестре. По его опыту, подобная улыбка растапливала даже самые холодные сердца.
– Я буду краток. Обычно, если какие-то органы чувств, в нашем случае зрение, выключаются, обостряются другие, чтобы компенсировать утрату. И человек невольно замечает то, на что в других обстоятельствах не обратил бы внимания. К чему я веду – скорее всего, о преступнике вам что-то известно, но сами вы, возможно, этого не осознаете. Может быть, от него исходил какой-то особый запах. Или по его движениям, когда он нес вас или поднимал, можно установить его рост. Интонация, с которой он говорил, особенности речи, диалект – все это очень важно.
– Он был сильным.
– Хорошо.
– Очень сильным.
– Ясно. Почему вы так решили?
– Пока он меня… приковывал, он почти все время удерживал меня одной рукой.
Инспектор почувствовал первые проблески надежды.
– Еще я сопротивлялся и наткнулся на что-то вроде резины. Скорее всего, дождевик или что-то такое… – пострадавший сглотнул. – Я испугался, что он меня утопит.
Рино вдруг почувствовал отголоски смертельного ужаса, который довелось пережить этому человеку. Сам инспектор был очень смелым и спокойным, но единственное, чего он действительно боялся, – это утонуть. Смерть как таковая не пугала его (конечно, при условии, что она подождет еще лет 50), и обстоятельства, при которых он умрет, – тоже. Только не утонуть… Когда рот наполняется водой…
– Он кое-что сказал… Прошептал мне в ухо…
– Что?
– Что-то про право.
– Право?
– Право талона… талиона… что-то в этом роде.
Рино подумал о том, что нужно позвонить другу-адвокату. Если эти слова имеют отношение к правосудию, тот может знать, что они означают.
– Все, не буду больше вас мучить, но, если что-нибудь вспомните, пожалуйста, сразу же звоните. Хорошо?
Нижняя губа опять задрожала. Рано или поздно обида прорвется наружу, и он расплачется.
– Я умолял и угрожал, плакал и проклинал его, но его ничто не трогало. Он приковал меня, бросил меня там… в лицо мне дул ветер, но я кричал, орал ему вслед, что он ошибся, взял не того человека, перепутал имя, мое и моих родителей… но его уже не было!
Рино поднялся. Он почувствовал, что унижений для несчастного достаточно. Было ясно одно. Кто-то когда-то посеял зерно ненависти. Ненависть никогда не вырастает на пустом месте. Когда он закрывал за собой дверь палаты, в голове запоздалым эхом отозвались строчки старой песни: «Зло шагает…»
