скачать книгу бесплатно
Действительно, у Луизы тогда не было никакой личной жизни. Она не говорила маме, что намеренно носит мужиковатую одежду, чтобы избежать притязаний на секс приятелей её братца. Они часто засматривались на неё, когда торчали у них дома. Особенно, когда принимали дозу.
Девушка заметила это и перестала носить дома обтягивающие легинсы с футболками, и перешла на широкие бесформенные рубахи и спортивные брюки. А потом и вовсе стала одеваться в похожие на мужские куртки и обуваться в тяжёлые грубые ботинки. И, как оказалось, это сослужило ей хорошую службу – она смогла вырубить нападавшего на неё наркомана.
Но эта одежда действительно надёжно скрывала от окружающих её природную грацию и миловидность. Преображалась она только тогда, когда переодевалась в клинике в хирургический костюм.
Через день после разговора с мамой, она пришла домой с работы и поняла, что брат дома.
Она переобулась и прошла к нему в комнату.
Он лежал спиной к двери, и, казалось, спал.
– Альберт, – тихонько позвала Луиза.
Он не отозвался, но ей показалось, что он немного втянул голову в плечи. Значит, не спит. Ну что ж, не хочет отзываться, не надо! И она тихо вышла из комнаты.
Вечером брат встал и пришёл к ней:
– Привет. Мать где? – спросил он, как будто не отсутствовал три недели.
– Привет. На сутках. Завтра утром придёт. А что? – отозвалась Луиза.
– Ничего. Так просто, – ответил Альберт и повернулся, чтобы выйти из комнаты.
– Ты как себя чувствуешь? – успела спросить Луиза, прежде чем он закрыл дверь.
– Как дерьмо! – зло бросил брат и хлопнул дверью.
Глава 2
Светло-серый пёс в тёмных пятнах, с тёмно-коричневой головой и коротким хвостом, резво бежал по чуть заметной тропе. Молодой мужчина тридцати трёх лет едва поспевал за ним:
– Стой, Вольный! Куда ты так спешишь? – спрашивал он, – Почуял, что ли чего?
Но пёс приостановился, оглянулся и снова побежал вперёд.
– Точно, что-то почуял, – сказал себе под нос Елизар, и тоже побежал.
После недавнего ливня с веток деревьев падали тяжёлые капли. Елизар натянул на голову капюшон непромокаемой куртки, поправил на плече карабин, и услышал громкий лай Вольного.
Приближаясь к небольшой поляне, Елизар снял с плеча винтовку. Кто знает, что там привлекло его пса? Он осторожно раздвинул ветки ели и увидел огромную медвежью тушу, неподвижно лежавшую в мокрой молодой траве. Недалеко от неё, приседая на задние лапы и негромко рыча, пятился от собаки медвежонок.
Елизар вышел на поляну:
– Фу, Вольный! Ну, хватит пугать малыша. Не видишь что ли, он и так напуган: мамку убили, а тут ещё ты нападаешь. Перестань!
Пёс послушно замолчал и уселся, забавно склонив набок голову, и разглядывая найдёныша.
Елизар подошёл и осмотрел медведицу.
– Тёплая ещё, – сказал он, обращаясь к собаке, – Совсем недавно убили, сволочи! И какой в этом смысл? Опять какие-то уроды по пьяни пострелять приехали? Наверное, твой лай услыхали, и бежать! Сколько раз тебя просил не гонять перепелов с лаем и визгом! Могли бы тихонько подойти.
Пёс глухо рявкнул, и виновато опустился на траву.
– Ну, ладно, не обижайся. Я понимаю, что ты не знал, кого тут в такую пору носит. А то бы не шумел, – сказал Елизар и погладил пса.
Потом он подошёл к медвежонку, который испуганно жался к мёртвой медведице и порыкивал.
– Ну, что с тобой делать, а? Сколько тебе? От силы месяца четыре. Только от мамкиной сиськи оторвался, и уже осиротел, бедолага, – говорил Елизар, беря его на руки, – Придётся с собой его брать. Да, Вольный?
Пёс с готовностью вскочил и тявкнул два раза.
– Ну, пойдём пока. Отнесём его к сторожке, а там уж дальше разбираться будем.
И Елизар пошагал в обратном направлении, крепко удерживая вырывающегося медвежонка, на которого укоризненно потявкивал пёс Вольный.
***
Вот уже девять лет работал егерем охотхозяйства Елизар. После школы окончил институт, потом армия, дальше был помощником егеря полтора года. А как ушёл тот на пенсию, назначили егерем его, Елизара.
Вообще-то, работали они на пару с отцом – тот был лесником.
Чего только не случалось за эти девять лет! И браконьеры, и пожары, и неизвестные тела, прикопанные землёй. Всего не перечислить!
Лес Елизар знал вдоль и поперёк. Летом жил, в основном, в лесной сторожке. Хотя, много в их хозяйстве охотничьих домиков было. То в одном мог заночевать, то в другом. Отец раньше тоже с ним по лесу кочевал, когда мама погибла. Но сейчас задерживался в лесу редко, так как его отец, а стало быть, дед Елизара, стал неважно себя чувствовать. Как тут оставишь его одного надолго? Уж семьдесят девять лет ему, не шутки!
Звали деда – Епифан Лукьянович. И овдовел он совсем недавно. Считай, сразу за сыном Гордеем. У того жену Ксению (мать Елизара) десять лет назад молнией убило, а уж на следующий год и его супруга (бабушка Елизара) померла, сказали – сердце. Шестьдесят девять лет было ей тогда. Вот и остались они – три мужика: Епифан Лукьянович, его сын Гордей Епифанович, и внук Елизар Гордеевич. Двое уже овдовели, а младший всё никак не женится.
«И чего не женится? – размышлял дед Епифан, сидя на лавке под окном, – Парень видный: и рост хороший, и лицом вышел, и характер спокойный, и девки с бабами за ним гурьбой ходят, а в жёны взять никого не хочет. То с одной закрутит, то с другой. Вот только с одной молодухой уже пять лет якшается – Зоей звать. Гуляли, гуляли, потом рассорились. А она возьми, да замуж выскочи! А через год замужества, снова к Елизару липнуть стала, в сторожку к нему бегать. А он что? Бери, раз дают! Он и берёт».
Сплюнул Епифан Лукьянович, и тяжело поднялся с лавки, держась за спину.
– Что отец, опять радикулит скрутил? – услышал он голос сына из-за калитки.
Дед Епифан обернулся. Гордей открыл калитку и шёл к нему.
«А ведь и сын молодцом ещё держится, всего-то пятьдесят шесть годков ему. Тоже мог бы бабёнку себе какую найти, – думал, глядя на сына, Епифан Лукьянович, – А ведь нет! Всё Ксению свою оплакивает, а ведь десять лет уж прошло!», а вслух сказал:
– Скрутил, чтоб его! Вчера запруду разбирал, опять бобры постарались, ноги чуть промочил. Вот и результат!
– А что не мог меня или Елизара дождаться?
– Дождёшься вас, как же! Ты ближе к ночи приходишь, а он вообще неизвестно когда явится. Вот сидел я тут, и размышлял, как бы женить-то нам его? На правнуков поглядеть охота.
– Хватит, отец! – нахмурился Гордей, – Знаешь, ведь, что про него в деревне говорят.
– А мне плевать, что там бабы языками чешут! Не может такого быть!
– Ну, как не может? С одной два года пожил – детей не нажил. С другой, почти столько же, и тоже ничего. Сейчас уж пять лет с Зойкой путается, и та пустая ходит!
– Во-во! А она, заметь, и с мужем живёт! Чего же ни от того, ни от другого детей не заимела? Кто тут виноват, Елизар разве?
– Ой, не знаю! – махнул рукой Гордей, – Он ведь и с другими не хороводы водил, а что-то ни одна от него не нагуляла.
– Значит, ту самую не встретил! – упрямо сказал Епифан Лукьянович.
– Ну, что ты меня убеждаешь? – с досадой спросил сын, – Я, что ли внучат понянчить не хочу? Ещё как хочу! Только надежду уже потерял. Вот думаю, хоть бы с ребёнком кого нашёл, растили бы, как своего.
– Да, плохо, ежели он бобылём останется! Плохо мужику одному, а мы с тобой не вечные.
– Плохо, – подтвердил Гордей.
– А ты сам-то что?! – вдруг взвился дед Епифан, – Ещё мужик крепкий, а без бабы живёшь! Думаешь, не слышал я, как о тебе наши бабёнки у магазина шепчутся? Всё слышу, хоть и думают, наверное, что я пень глухой! Вон хоть та же Парамониха по тебе вздыхает!
– Да ты что отец?! Она же чокнутая на всю голову! Вот спасибо, сосватал!
– А может она и чокнутая, что одна? А был бы мужик при ней, и она бы остепенилась, да притихла бы!
– Давай-ка, батя, я тебе спину лучше натру. А то заведёт нас этот разговор не туда, куда надо!
– Вот-вот, а тебе лишь бы с темы соскочить! – заворчал Епифан Лукьянович.
– Что?! Это что за сленг у тебя? – засмеялся Гордей, – Ты, где это набрался – «соскочить»!?
– А что ты думал? Что я у вас совсем мхом порос и от жизни отстал? – спросил дед Епифан, тоже посмеиваясь.
– Да, какой уж тут мох, раз у тебя одни бабы на уме?! То Елизара женить хочешь, то меня сватаешь. Может, ещё и себе кого присмотрел?
– И присмотрел бы, – смеялся Епифан Лукьянович, – если бы не радикулит этот! Хоть перед кончиной, какая добрая душа вкусными щами, да пирожками накормила бы! А от вас что? Одни консервы, да супы из пакетиков!
Так и вошли они в дом, перебрёхиваясь, да посмеиваясь.
***
Прошло три месяца с тех пор, как принёс Елизар домой медвежонка. Он оказался медведицей. Она подросла, обвыклась и стала хорошим другом Вольному. Долго егерь подбирал ей кличку, в чём ему помогал верный пёс. Называл Елизар какую-нибудь кличку, а пёс взвизгивал один раз. Не нравится, значит. Но вот, наконец, Вольный тявкнул два раза, когда Елизар сказал:
– Ну, а как тебе Плюша? Ведь она на ощупь, как плюшевая.
И Вольный с готовностью, согласился, то есть прогавкал дважды.
– Ну, вот и славно, – вздохнул Елизар, – А то у меня уже фантазия закончилась!
Иногда пёс с медвежонком вместе начинали проказничать, и хозяину приходилось разводить их в разные стороны в виде наказания. Ну, сколько можно пустые вёдра по двору гонять или метлу дворовую на прутья растаскивать?
Так и жили.
Приближалась осень, и Елизар стал всё чаще задумываться, что делать с найдёнышем? Устраивать в город в зоопарк жалко. Что за жизнь в клетке? Хотелось ему, чтобы Плюша жила на природе, а значит надо её каким-то образом адаптировать к той жизни.
По деревне уже ходили слухи, что егерь завёл себе медведицу вместо жены. Особенно старались девки, которых егерь в упор не замечал. Уж злословили от души!
Отец с дедом сильно переживали, но поделать ничего не могли. Как людям рот заткнуть? Остаётся только делать вид, что ничего не видят и не слышат.
Однажды сидел Елизар у себя во дворе и удочку налаживал. Думал в ближайшие выходные за рыбой сходить. Себя побаловать, родных своих, да и Плюшу с Вольным не обидеть. Вдруг женский голос услышал:
– Елизар Гордеевич, ты дома?
«Зойка!» – вздохнул он, нехотя отложил своё занятие и вышел к калитке:
– Дома. А ты что не заходишь, за забором стоишь? – спросил он.
– Боюсь. У тебя ведь теперь новая подружка завелась. Да ещё какая! Не дай Бог, в немилость впасть, ноги не унесёшь! – ответила, с усмешкой, Зоя.
Елизар открыл калитку:
– Заходи, не бойся, в загоне она.
– А отец с дедом?
– Заходи, говорю. Один я.
Зоя вошла, повиливая бёдрами:
– А ты чёй-то меня совсем забыл? Наведываться перестал? Я уж волноваться стала, как ты там, не заболел ли?
– Времени нет. Забот прибавилось. Браконьеры в лесу снова объявились. Давненько с такой наглостью не действовали. Видать новые люди в наши окрестности пожаловали.
– Ну, так я сама пришла, раз тебе некогда. Не соскучился? – спросила она подбоченясь, и заглядывая ему в глаза.
– А у тебя что, снова муж в город на вахту подался, раз ты такая смелая?
Зоя скривилась:
– Да. До выходных его не будет. Ну, так что, разговоры разговаривать будем, или в дом пойдём?
Елизар заметил, как заманчиво расстёгнута блузка у его любовницы, и подумал: «Подготовилась. За этим и шла. А то – «волнуюсь, как ты там…!?», а вслух сказал:
– Пошли, конечно, чего зря болтать? Делом займёмся. Кровать разобрана… Ты ведь для этого и пришла, – ухмыльнулся он.
Зоя шла перед ним, и резко обернулась:
– Так ты не рад?
– Ну, почему? Наш брат никогда от такого предложения не откажется.
– Почему ты такой холодный, Елизар?! Я ведь к тебе всей душой!
– Да? А я думал – всем телом!
– И это тоже, – согласилась она, – Мой Петька не умеет любить так, как ты! Вот если бы ты на мне женился, всё бы у нас ладно было. А ты не захотел. Может, надумаешь ещё, а? Я разведусь.
