скачать книгу бесплатно
– Ну, я иногда сажусь в кресло и качаюсь… Иногда моя жена укрывает мне коленки шерстяным пледом и ставит передо мной тазик с тонизирующими лекарствами для моих больных ног… Ещё я, когда позволяет здоровье, ловлю горную форель на личинки песчаного жука…
Зал, понимая сарказм, сказанный Прайсом, вновь засмеялся. Главный Судья заколотил молоточком, призывая присутствующих в зале к спокойствию.
– Прекратите! Это Цитадель Закона, а не шапито! – вскричал в ярости Брэндон Льюис. – Защитник, прекратите ломать комедию перед уважаемой публикой!
– Так вы первые устроили этот балаган с «охотой на ведьм», – обратился к Судье Прайс. – Вы схватили ни в чём неповинного человека, разыграли какой-то фарс и сейчас попытаетесь отправить его на виселицу. Прежде чем это сделать с одним из нас, просчитайте политические последствия своих решений, господа…
– Это вздор! – вскричал Брэндон Льюис, вскочив со своего судейского кресла. – Спектраторы, выведите этого шантажиста из зала!
Четыре Спектратора двинулись к трибуне. В ответ примерно половина зала встала, молча выражая Прайсу поддержку. Атмосфера накалилась до предела. Встали в основном члены профсоюза ветеранов, которые легко могли повернуть историю метрополии в данное время и в данном месте. Император прекрасно это понимал. Пытаясь разрядить обстановку, он произнёс:
– Стойте! – Спектраторы, услышав голос Императора, послушно остановились. – Дайте истинному слуге Империи, который поддержал свержение Тиберия Предателя, выговориться…
Спектраторы последовали на своё место, зал сел, а Судья громко произнёс:
– Альберт Прайс, у вас есть десять минут, чтобы высказаться в защиту обвиняемого Георга Кантора.
Альберт, осмотрев зал сквозь тёмные очки, бодрым тоном произнёс:
– Моя речь будет в форме монолога с Императором, который клялся нам, ветеранам, в том, что он до конца жизни будет следовать нашим идеалам. Но наши идеалы, Ваше Императорское Величество, не вяжутся с тем, что здесь сейчас происходит. Этот унизительный процесс над нашим братом Георгом – сигнал нам всем, что наш бывший боевой товарищ и просто славный парень Мартин Вуд полностью растворился в личине Императора… Мы его потеряли… – Альберт на мгновенье замолчал и перевел взгляд с Мартина на сидящих в зале людей. – Господа, Император уже решил, что Георг Кантор умрёт… Вердикт определён. Уже неважно, какое мнение выразят ветераны в моём лице… Важно лишь то, что безумие Императора выливается в тёмных делах Спектрата, от которого страдают не только наши близкие, но и все граждане метрополии, которых мы, давая армейскую присягу, обязались защищать.
Мартин, неужели ты не видишь, какими грязными методами вершится твоя политика? Мы устали жить как беженцы в своей стране, за которую мы воевали. Да, у нас хорошие пенсии, а у некоторых есть даже частичная медицинская страховка… Но у нас нет абсолютно никаких прав. Даже для того, чтобы нам просто собраться вместе, мы должны согласовать кучу никому не нужных разрешающих документов у твоих бюрократов. Дошло уже до того, что собрание более пяти членов профсоюза ветеранов в одном месте без разрешительных документов расценивается как попытка митинга в неположенном месте. Спектраторы хватают людей в баре, когда те приятно проводят совместное общение, попивая пиво. Пока это подпадает под административный кодекс и карается штрафами. Но что будет дальше, Мартин? Дальше, когда твой назначенец – Судья Брэндон Льюис вынесет вердикт, который тебе нужно будет лишь заверить своей печатью?
Казнь Георга станет отправной точкой крушения твоей власти. Придут в движение те слои общества, которые не только осознают хрупкость своего положения, но и не побоятся посмотреть в глаза смерти. Они заявят на улицах о твоих нелегитимных правах на власть. Причём заявят, основываясь не на данных о Паноптикуме, содержавшихся в кристалле Квинта, а сделают это на основании полученного опыта общения с властью… Одумайся, Мартин… Это проигрышный вариант…
Но Император не только не считал такой вариант проигрышным, но и видел потенциальный политический капитал, который можно извлечь из этой затеи. Да, эта затея была довольно неказиста и авантюрна из – за отсутствия прямых улик причастности Кантора к «Седьмой печати», но партия уже была разыграна.
После суда, когда Брэндон Льюис озвучил свой вердикт об отправке Кантора и его сподвижников на виселицу, Император разнёс в пух и прах Алана Филипса, дававшего ему гарантию на достоверность источника информации. В дальнейшем Филипс выяснил, что источник действительно не врал. Дело в том, что отпрыск викария Эритеи – Томас ДиАнжело, участвовавший со своими людьми в аресте Георга Кантора, подменил настоящий кристалл Квинта фальшивкой, надеясь на этом хорошо подзаработать, чтобы расплатиться по карточным долгам. Информация о Томасе, который толкал легендарный артефакт на черных рынках Акрита, быстро попала в аналитический центр Спектрата, а оттуда – Императору. Император рассчитался за политические риски, возросшие благодаря необдуманному поступку Томаса, казнью его отца и конфискацией имущества семейства ДиАнжело в пользу государства.
Но Император не удовлетворился казнью Георга. Взбешённый речью его защитника – Альберта Прайса, он был готов задушить последнего голыми руками. Но на суде он сдержался, ибо прекрасно понимал, что задушенный перед камерами Прайс станет толчком к гражданской войне, которую Император предпочёл не допускать при любом раскладе. У ветеранов в действующих войсках были крепкие связи, так что императорской опричнине придётся иметь дело не с кучкой городских маргиналов, вооруженных винтовками и бегающими в неразберихе по улицам Акрита, а с хорошо укомплектованной частью акритской армии, опыт которой получен в реальных локальных конфликтах. Какая именно часть перестанет в этом случае быть лояльной императорской фамилии, Император плохо понимал, поэтому старался обеспечить нужный уровень лояльности хорошими финансовыми вливаниями. Но финансовые ресурсы государства в связи с расширением горизонта боевых действий в Антарктике начали стремительно сокращаться. Сократились, соответственно, и возможности Императора.
Именно поэтому Мартин Вуд запретил главе Спектрата устраивать любые разборки с ветеранами в публичной сфере, но тайно приказал Алану Филипсу по – тихому расправиться с «кошельком профсоюза ветеранов» – Альбертом Прайсом.
– И не наследите, – сказал напоследок Император Филипсу, – сделайте это тихо, ни один след не должен привести к нам, Алан, иначе люди могут выйти на улицы…
Глава 7. Анна и Кати
Рамина, сопровождаемая доктором Грэмом, ехала в шикарном лимузине, с интересом разглядывая улицы и здания Акрита. Уже прошло полтора месяца с тех пор, как она начала процедуру разморозки инфицированных тел. Это был довольно длительный процесс, так как мгновенный переход тела в другое состояние привел бы к потере жизненных функций.
Все это время она проживала в апартаментах, расположенных на верхнем этаже здания, многоуровневые подвалы которого занимала лаборатория доктора Грэма. На вопрос о том, не является ли это нарушением норм безопасности, Зигфрид пояснил, что оборудование, способное вывести тела из ультранизких температур, имеется только здесь. Ввиду того, что страна ведет кровопролитные бои на всём земном шаре, и денег на медицину выделяется немного, лучшие образцы медицинского оборудования есть только в частном секторе услуг, которые, собственно говоря, Зигфрид Грэм и предоставлял.
– Частно – государственное партнерство, – пояснил тогда Грэм. – Мне платят из бюджета, а я провожу исследования… У меня был, так сказать, опыт работы на удаленной местности с органическими материалами, но я не смог этого вынести. Понимаете, Рамина, когда на вас падают мины, а сквозняки от пуль в стенах сдувают опытные образцы с чашки Петри, я начинаю думать, а не покроюсь ли я этим тропическим геморроем на следующий день. Это, знаете ли, очень мешает сосредоточиться на работе. Так что лучше работать здесь в безопасности, тем более нет времени на все эти нормативы…
– То есть, вы ставите свою жизнь выше жизней миллионов своих сограждан? – с удивлением спросила Рамина.
– Ни в коем случае, коллега! О согражданах я позаботился, оплатив крупный счет за систему безопасности, которая может отследить бактерию на всех уровнях подвала. Да, мельчайшей бактерии мы можем присвоить номер и отследить её происхождение. Наши ИТ ресурсы позволяют контролировать миллиардные колонии бактерий, – с восклицанием произнес Грэм.
Сказанное доктором нисколько не удивило Рамину. Подобные системы у неё на родине были обязательным элементом каждой лаборатории… Каждой… «Видимо, медицина метрополии отставала от медицины Кайпианского союза».
Когда лимузин остановился, Рамина обратила внимание на большое конусное здание, удачно сочетающееся со сложной композицией каких – то разноцветных кубов, полупрозрачные стены которых отражали блики солнечного света. Сидевший на соседнем сиденье доктор Грэм пытался пальцами выловить вишенку из бокала, не обращая никакого внимания на толпу зевак, собравшихся у красной дорожки, которая вела к развлекательному комплексу. Зигфрид был уже изрядно пьян, поэтому его пухлые пальцы застряли в фужере. Заметив, что Рамина смотрит, как он пытается выйти из этой неловкой ситуации, доктор Грэм произнес:
– Вам нравится?
– Что, простите? – не поняла вопроса Рамина.
– Город. Вам нравится город, коллега? – Грэм продолжал с невозмутимым видом решать шараду с фужером.
– А, город, – ответила Рамина, закивав головой, – город просто замечательный. Только почему-то очень мало людей на улицах… И очень много политических транспарантов, которые портят городской пейзаж.
– Коллега, мы с вами приехали на светское мероприятие. Вы недавно мне жаловались на то, что вам не хватает общения, а лаборанты игнорируют все ваши вопросы. Ваши пожелания были услышаны генералом Вайсом, и он любезно пригласил вас на день рожденья своих дочерей. Поэтому не задавайте в «Кубе» лишних вопросов, а просто улыбайтесь для репортеров и гостей вечеринки, хорошо? Вы ещё не понимаете многих вещей – особенностей, так сказать, национального колорита. Это может привести к тому, что вы окажетесь в неловкой ситуации. Так что лучше больше слушайте и меньше говорите, коллега…
Водитель лимузина внезапно объявил о том, что их выход на красную дорожку следующий. Грэм начал судорожно вытаскивать пальцы из фужера, и стекло треснуло, порезав пальцы доктора. Подпрыгнув от боли, он ударился головой о потолок и инстинктивно схватил окровавленной рукою падающие очки. Дверь открылась, приглашая пассажиров лимузина на выход. Грэм напялил очки и, по-быстрому замотав платком рану, сунул порезанную руку в карман. Вылезая в суматохе из машины, он понял, что на одной из линз имеется неосторожно оставленный кровавый отпечаток. Доктор даже подумал о том, не скажется ли на его карьере этот конфуз на красной дорожке? Но толпа за ограждением, видимо, подумав, что это какой-то трэшевый режиссер, стала бойко махать руками и скандировать слова, выражающие любовь и признательность. Доктор взял под ручку Рамину, одетую в шикарное вечернее платье с глубоким вырезом на спине. Проследовав по красной дорожке мимо восторженной толпы, они оказались в большом фиолетовом кубе.
Изнутри куб представлял собой роскошное помещение с богатой отделкой в фиолетовых тонах. Кругом стояли стеклянные столики, на которых горели неоновые свечи, а между столиками были расставлены кожаные диваны. Празднично одетые посетители непринуждённо общались между собой, одаривая друг друга улыбками и восхищенными взглядами.
Усадив Рамину за свободный столик, Грэм, откланявшись, пошел в уборную, чтобы привести себя в порядок. Спустя пару минут, свет в зале погас, и на небольшой сцене, находившейся в углу кубического помещения, появился конферансье, освещенный ярким лучом прожектора.
– Добрый день, дамы и господа! Рад приветствовать вас в фиолетовом кубе! Меня зовут Бобом, и сегодня я – ваш ведущий! Сейчас мы начнем подыматься на высоту одного километра, чтобы присоединится к общей вечеринке по случаю пятилетия многоуважаемых внучек многоуважаемого Императора. А пока наслаждайтесь нашей программой. И я представляю вам первый номер, труппу «Два арлекина» – встречайте!
После бурных оваций свет в зале погас. Рамина еле уловила, как куб начал движение наверх. Прожектор осветил сцену, на которой появились два человека. В костюмах, стилизованных под каких – то грызунов, актеры ползали по сцене и что-то вынюхивали. Обнаружив провод на сцене, один из них, который был довольно толстым, начал его грызть. Внезапно его тело начало биться в конвульсиях – судя по всему, актер изображал удар от разряда тока. Зал засмеялся так, что Рамина даже вздрогнула от такой неожиданной для неё реакции публики. Далее вторая мышь огляделась по сторонам и достала из кармана резиновые перчатки. Надев их, она вставила толстому грызуну провод в зубы и со словами: «Не прав ты был, Джо, перчатки всё – таки пригодились», – нажала на голову толстого комика, играющего роль мертвого грызуна.
Свет прожектора погас, а в темноте раздался смех и бурные овации достопочтенной публики.
Рамина, мягко говоря, была удивлена таким номером. «Какой примитивный юмор у этих людей… – подумала она. – Хотя, возможно, я что-то не понимаю? Может, в этой постановке есть намек на какую – то фишку, которую комики использовали в предыдущих номерах?» Рамину эта мысль успокоила, но на минуту её пробрало ощущение того, что она сидит в темноте с какими-то упырями.
Возле соседнего столика послышался голос доктора Грэма, который, возвращаясь, заблудился в темноте зала и потерял свою спутницу.
– Коллега, вот вы где, наконец – то я вас нашел…
Послышался звон опрокинутых бокалов и звук упавшего человеческого тела.
– Свет! – закричал кто – то. – Дайте свет!
Свет постепенно появился, и Рамина узнала костюм доктора Грэма, который был надет на полноватое тело, лежащее между столиков. Рядом с телом стояли какие – то военные и их дамы. Один из них пощупал у Зигфрида пульс.
– Что здесь происходит? – произнес подошедший к военным мужчина, на вид которому было за пятьдесят.
Военные вытянулись в струнку, и один из них, отдав рукою честь, отчеканил:
– Полковник Орокин, этот гражданин начал лапать мою даму, которая проводит со мной эти прекрасные выходные. Я встал и объяснил ему, что так делать не нужно. Он откланялся, но, случайно споткнувшись, упал на пол. Он жив, ему нужно лишь минут десять побыть в уборной…
Молодые военные еле сдерживали смех.
– Вот и помогите ему туда попасть, – сказал полковник, оглядывая сидящих за столиками людей.
Военные поставили туловище Грэма вертикально, держа под руки. Его разбитые очки болтались на сломанной дужке, а лоб украшала приличных размеров шишка. Увидев лицо пострадавшего, полковник воскликнул:
– Да это же доктор Грэм – повелитель бактерий и большой знаток человеческого мозга. Я знаю его по долгу службы. У него действительно бывают проблемы с координацией, – сказал полковник, поддержав тем самым высказанную версию падения доктора Грэма, которую изложил коренастый военный. – Он один?
– Я с ним, – промолвила Рамина, наблюдая эту сцену.
Когда военные увели доктора в уборную, и концерт продолжился, Орокин подсел за столик к Рамине.
– Простите, это вас сопровождал доктор Грэм? – произнес он, проявляя интерес.
– Совершенно верно, – ответила Рамина, комкая салфетку. – Доктор Грэм, которого вы сейчас деликатно избили, был моим сопровождающим.
– Рамина Джоши, – улыбнулся полковник, – если бы вы знали то, что знаю я о докторе Грэме, вы бы непременно встали из– за столика и пнули бы его в бок остриём своей маленькой туфельки…
– Откуда вы знаете, как меня зовут? – поинтересовалась Рамина, выражая удивление.
– Кайпианский акцент, южное наречие. У нас здесь не так много носителей языка, их можно пересчитать по пальцам. Кроме того, я присутствовал на заседании Сената, где доктор Грэм рассказывал о тех телах, случайно захваченных в Антарктике. Там фигурировало ваше имя… Да, – полковник словно вспомнил что-то, – забыл представиться, полковник Уэйн Орокин, глава Корпуса внешней разведки. Скажите, как вам этот вечер?
Рамина на мгновенье задумалась и, вспомнив первый номер концертной программы, задала встречный вопрос:
– Скажите, полковник, а как вам тот номер про мышей? Мне, например, он показался чудовищным, хотя некоторые в это время аплодировали и гоготали, словно обезумевшие гуси…
– Вы хотите знать, принадлежу ли я к этим «обезумевшим гусям»? – Уэйн усмехнулся и посмотрел на Рамину. – Поймите, в этой стране культуру делает Император. Ему как – то понравилось выступление труппы «Два арлекина», и те мгновенно стали популярными. Стало модно заказывать их на различные богатые вечеринки. Некоторые их постановки – это какой-то стеб над самим зрителем. Вы ещё не видели их знаменитый комедийный номер под названьем «Невидимка». Это вообще номер, построенный на эмоциях самой толпы…
– А можете рассказать поподробнее? – Рамина проявила интерес к особенностям национального колорита, о которых так любил говорить доктор Грэм.
– Разрешите, я как-нибудь вас приглашу, и мы сходим на комедию «Невидимка» вместе?
Рамина расценила это как ухаживание. Ей было необходимо с кем-нибудь общаться, а полковник был пока единственным из всех, кто стал разговаривать с ней совершенно открыто. «Впрочем, Уэйн Орокин был хоть и в возрасте, но ещё хорош собой…» – подумала Рамина, но откинула эти неожиданные для себя мысли.
– Я под охраной, полковник, и не могу так просто выйти из апартаментов и пойти гулять по Акриту, – произнесла она.
– Не беспокойтесь, Рамина, я всё устрою…
– Разрешите присесть, – полковник, услышав за спиной голос доктора Грэма, обернулся.
Доктор стоял в испачканном костюме, рукава которого были мокрые по локоть. Забинтованной рукой он держал на лбу влажный платок и немного пошатывался. Его разбитые очки торчали из нагрудного кармана пиджака.
– Грэм, с вами всё в порядке? – спросил полковник, пододвигая стул доктору.
– Да, всё отлично, полковник… Не могли бы вы нас оставить с коллегой. У нас должен состояться профессиональный разговор…
– Так внезапно? – удивился Орокин. – Может, вам стоит ещё раз сходить в уборную?
– Нет, спасибо, я уже был там, причём два раза. Третий раз моё здоровье, я думаю, не выдержит, полковник… Позвольте… – настаивал Грэм.
Орокин встал и, откланявшись, удалился. Рамина и Грэм, молча, продолжили смотреть концерт – выступала какая – то певица, сценический костюм которой переливался отблесками софитов, установленных вокруг сцены. Военные стали посвистывать, когда та элегантно оголила свои красивые ножки. Потом на сцену вышел фокусник и принялся показывать ловкость своих рук.
– Рамина, я вам не только как коллега, но и как друг рекомендую держаться подальше от этого солдафона, – поглядывая на сцену, внезапно пробормотал Грэм. – Я уверен, что сейчас с его стороны была попытка завербовать вас… Это так?
– Нет, он мне рассказывал о культурных различиях наших государств… – произнесла Рамина, но концовка сказанного утонула в шуме колонок.
– Господа! – объявил голос ведущего Боба. – Мы почти на вершине Вавилонской башни!
Послышались радостные возгласы и выкрики. Теперь Рамина обратила внимание на полупрозрачные фиолетовые стены и очень удивилась, когда увидела, что куб поднялся на очень большую высоту. Как на ладони Рамина увидела часть Акрита, которая раскинулась на берегу большущего озера. «Как красиво», – подумала она и заметила, что их фиолетовый куб стыкуется с другими кубами, которые находились в плоскости, параллельной земной поверхности. Когда кубы соединились, стены, смежные с другими кубами, уехали куда-то вниз, а помещение, где находилась Рамина, стало частью одного большого зала. Народ начал разбредаться, а Рамина, сидевшая за столиком с Грэмом, стала с интересом наблюдать за последующими трансформациями. Сквозь прозрачные стенки она отчетливо различила, что приехал ещё куб, который также превратился в часть общего помещения. Но даже отсюда она видела зеленый куб, стенки которого продолжали оставаться закрытыми.
– Доктор Грэм, а почему зеленый куб закрыт? – полюбопытствовала Рамина.
– Это детская. Помещение для детей, где они только учатся делить песочницу… – доктор ехидно улыбнулся. – Его откроют, когда на торжество приедет сам Император, а пока детишки играют в свои, пока ещё детские игры. Именно там сейчас находятся виновницы этого торжества – Анна и Кати… Кстати, я думаю, стоит выразить почтение особам императорской фамилии, которые любезно пригласили нас сюда.
Зигфрид поднялся и протянул Рамине руку. Взяв доктора Грэма под локоть, она последовала за ним.
– Николас со своей женой Луизой должен быть где – то поблизости от зеленого куба… Мсье Делакруа, мсье Делакруа, – затараторил доктор, увидев, судя по всему, знакомого ему человека, который стоял и беседовал с какой-то миловидной женщиной.
Толстенький человек со смешным, как показалось Рамине, синим беретом на голове, оглянулся. Его лицо сразу выразило восторг и он, что-то шепнув на ухо женщине, которая почему-то покраснела, в одно мгновенье оказался рядом с Грэмом, который держал Рамину под руку.
– Доктор Грэм, какая встреча! – произнес Делакруа. – Позвольте…
С этими словами он достал из кармана пенсне и, подставив его к правому глазу, внимательно посмотрел на Рамину.
– Какая грация, какая форма! – бурно воскликнул Делакруа. – Доктор, представьте меня вашей очаровательной спутнице!
– Это моя коллега, доктор Рамина Джоши, – представил Рамину Грэм. – Она иностранка, которая помогает нам в одном научном исследовании…
– Скажите, доктор, – понизив голос, Делакруа обратился к Грэму, – а ваша коллега не желает мне уделить немного внимания? Так хотелось бы побеседовать о тенденциях в мировой культуре…
– Мсье Делакруа, – лицо Грэма приняло серьёзный вид, – я думаю, что о тенденциях в мировой культуре вам наиболее доходчиво расскажут в Спектрате. Доктор Рамина Джоши является гостьей императорской семьи. Семьи, любезный Делакруа, которой я и коллега хотели бы высказать своё почтение за столь любезный приём. Вы не видели Николаса Вайса?
– Он был в чёрном кубе, – ответил Делакруа, сделав обиженный вид и гордо задрав подбородок.
Поклонившись Грэму, он улыбнулся Рамине и, поцеловав её ручку, молниеносно растворился в толпе. «Какой смешной человек», – подумала она, улыбнувшись ему вслед.
– Доктор Грэм, кто это?
– Один известный акритский художник. Он у меня в клинике делал… – доктор на секунду задумался… – делал пластическую операцию… Впрочем, нам нужно успеть к черному кубу, пока не началась суета с приездом Императора. Так, сейчас мы в оранжевом кубе, а, значит, нам нужно идти туда…
Показав куда-то рукой, Грэм повел свою спутницу мимо столиков и праздничной суеты. Вокруг бегали официанты, обслуживая многочисленных гостей. Гости смеялись и общались друг с другом, а музыка создавала им приятную праздничную атмосферу. Как заметила Рамина, на этом празднике было много военных. Кители разного цвета, расшитые эполетами и украшенные медалями, постоянно мелькали перед её глазами.
Когда Рамина увидела черный куб, в её мыслях сразу возникло воспоминание о той старой бумажной книге, которая лежала у её отца на столе, будучи бережно упакованной в специальную стеклянную коробочку, обитую с двух сторон деревом. Книга называлась «Дракула», за авторством Брэма Стокера…
* * *
Дом семейства Джоши располагался в секторе 3–5–8 подземного города Хуанди. Это был уникальный город, и у него была своя собственная история, которую изучали в школе…
Хуанди – город, лежащий под землёй, был полностью построен машинами, которые напоминали паукообразные механизмы. Первый раз Рамина увидела эту машину ещё будучи ребёнком, когда гуляла с отцом по ботаническому саду, огороженному сверху прозрачным стеклом. Разглядывая образцы растений, маленькая Рамина подняла голову и сквозь стекло увидела огромную машину, которая проворно пробиралась между труб и связок кабелей. Её больше всего удивило то, как лапа этой машины внезапно развернулась, и из неё показался отбойный молоток. Просканировав красными лучами грунт, машина принялась вгрызаться в землю, раскалывая куски скальной породы. Рамина вдруг испугалась, что куски упадут на стеклянную оранжерею, в которой она вместе с отцом смотрела на происходящее.
– Папочка, – испуганно произнесла маленькая Рамина и схватила отца за рукав. – Я боюсь, папочка… Эти глыбы…
Отец присел на корточки, обнял дочь и промолвил:
– Рами, доченька, не бойся… Ни глыбы, ни даже маленькие камушки не упадут на этот стеклянный тоннель. Вот, смотри, что происходит дальше… – отец показал рукой на паукообразный механизм. – Смотри, геотриммер создаёт поле, которое удерживает породы и… вот, милая, смотри, видишь? Видишь, у него раскрылся грунтосборник на верху башни?
– Да, – произнесла Рамина, наблюдая за работой геотриммера.
