скачать книгу бесплатно
– Ламия сказала, что хочет исследовать новые теории, попробовав взглянуть на душу Сары.
Ада пожала костлявыми плечами. Все ее движения казались расслабленными, неторопливыми, как и манера речи – тихая и размеренная. Полная противоположность Ламии.
– Такое чувство, что у нее нашелся проект поважнее.
– С тех пор как месяц назад ей приказали уничтожить того сплита, она сама не своя.
Этой темы мы предпочитали не касаться в присутствии Ламии – та немедленно выходила из себя, становилась раздражительной и доказывала свою правоту в уже изжившей себя теме всякому подвернувшемуся. Приводить сплитов в Соларум разрешалось очень редко – при неправильном содержании местная охранная система сходила с ума. Поэтому обычно все изучения и опыты на чудищах проводились внизу, на Земле. Но в Соларуме имелось больше оборудования, поэтому Ламия буквально выгрызла себе дозволение на содержание сплита в Манипуляционной. Ей удалось продержать его пару недель, а потом всего одна ошибка с ее стороны – и охранная система поставила на уши весь Соларум, оповещая о Тьме. Вся работа Ламии пошла в утиль, сплита уничтожили. Она до сих пор шипела и ворчала, не признавая за собой ошибки в содержании чудища.
– Ламия вроде как пытается восстановить свой уничтоженный эксперимент, сидит над кучей бумажек, – сказал я. – И недавно просила меня помочь с проверкой охранной системы. Все не может отпустить свою ошибку. Но если она обещала, то сделает. А какие у тебя мысли по поводу Сары? Что может ей мешать?
– Кто-то мог бы сделать манипуляцией заслон. Но мы в целом уже давным-давно смогли бы определить чуждое влияние на ее душу, – сказала Ада, задумчиво поднося пальцы к губам. – Да и мы полностью очистили ее тело от Тьмы еще в первые месяцы. Все кажется в порядке: ее эфирный уровень, связи с оболочкой, Свет в крови. Все струны души соединены с нужными каналами. Но чем больше я работаю с ней, тем больше чувствую тревогу и страх. Будто оно приходит с той стороны. И ее душа не пытается прорваться на мой Свет, а наоборот… Она тонет. Или что-то ее засасывает.
– Куда? – нахмурился я. – К смерти?
– Вероятно, что так. Но существует множество легенд эквилибрумов, рассказывающих о различных состояниях души за пределами оболочки. Даже между жизнью и смертью.
Я вскочил с подоконника и тревожно уставился на Сару, такую бледную и хрупкую. Не верилось, что именно ее называли Железной Девой.
– У нас нет времени изучать теологию. И тем более выискивать легенды. Нам нужно что-то здесь и сейчас.
– Тогда подсказать могут лишь сведущие эквилибрумы. Но кометы, как ты знаешь, оставили нас, а Нерман оказалась бессильна. У более высокопоставленных персон просить бесполезно. Они не будут тратить ресурсы и создавать опасные манипуляции ради спасения приземленной.
Меня пробрало от злобы и отчаяния. Этот мир порой казался таким всемогущим и несправедливым одновременно. Сначала убеждают, что каждый равен, каждый ценен, но кто-то вечно оказывался не у дел. Именно это и душило меня при спасении Антареса – когда буквально весь род человеческий мог погибнуть в жерновах бойни Света и Тьмы. Я всем нутром сопротивлялся такому мировоззрению. И вот теперь снова столкнулся с ним нос к носу.
– Тогда я найду способ. Даже если придется его с небес доставать.
Ада недоуменно уставилась на меня. Это было редкой победой – вызвать у нее такую реакцию.
– Хорошо, – вздохнула она, подходя обратно к Саре. – Держи меня в курсе своих затей.
Я кивнул и уже хотел было идти, как Рак окликнула меня:
– Кстати. Сириус тебя искал, и он не в добром расположении духа. Ты что-то натворил?
Сердце резко рухнуло к желудку. Я надеялся, что еще некоторое время смогу оттягивать момент встречи с ним.
– Да, – поник я. – Вероятно, теперь он хочет меня прикончить.
* * *
Я сидел в жестком кресле, скрестив руки на груди, и ждал. Мне казалось, что прошло уже не меньше часа. Я в очередной раз лениво оглядел просторную залу, служившую всего лишь прихожей перед кабинетом посла Магистрата. Сириус, естественно, не жил здесь все время, но работать и затворничать ему где-то было нужно. Но кто ж знал, что для этого требуется отхватить покои, в прихожей которых можно балы устраивать? И лишь несколько диванчиков да кресел по углам. Словно приперся на прием к врачу, только стойки с секретарем не хватало. Тринадцатый этаж Соларума почти не использовался – лишь входы в башни протекторов да комнаты для редких эквилибрумов, ну и одна небольшая столовая имелась. В титаническом пространстве здания, которое не разваливалось под собственным весом лишь благодаря невероятно искусной архитектуре, инженерным умениям и манипуляциям, места хватало всем и на всё.
Когда дверь кабинета отворилась, я уже почти дремал. Эквилибрум неспешно выплыл в залу, не отвлекаясь от инфоры, развернутой в виде свитка. Могло подуматься, что Сириус даже не ведал о моем присутствии, вот только он знал. И вряд ли считал это значительным. Что ж, звезда был не слишком приятной личностью, но всяко лучше, чем его предшественник. Да кто угодно казался лучше, ведь до него здесь находился дэлар, спрятавшийся в теле звезды.
По-прежнему не отрываясь от чтива, он коротко кивнул:
– Подойди.
Голос его казался низким, гулким, что вообще не соответствовало внешности. Сириуса нельзя было назвать слабым, но слишком уж он стройный и поджарый. Лицо острое, утонченное, с благородными мягкими чертами, словно принц из сказок. Тонкие губы порой морщились, как будто ему не нравилось написанное в инфоре. Резкий и четкий изгиб бровей, широкий лоб. У Сириуса не было правого уха – вместо него темный шрам, что небольшими блеклыми линиями тянулся к щеке. Сегодня заоблачник выбрал простую одежду – лишь синяя рубаха, расшитая узорами накидка и темные брюки.
Пышные голубые волосы, холодные серебряные глаза и белесая кожа навевали мысли о снегах и севере. Меня не отпускала мысль, что я сам мог выглядеть практически как он, будь во мне немного больше от отца. Хотя куда уж больше? Я и так был практически точной его копией.
Я неохотно посеменил к звезде.
– Что это? – требовательно спросил он, тыкая в меня текстом инфоры.
Это был мой отчет о проделанной работе с Даном и Стефаном. Мне было велено каждый раз писать отдельный, вне зависимости от того, кто являлся лидером группы. Для меня работали другие правила. Причем о финале с применением светозарного огня я умалчивать не стал – Сириус все равно бы узнал.
– Отчет, – страдальчески вздохнул я. Не думал, что еще когда-либо в жизни вновь почувствую себя ребенком, которого ругают взрослые.
Сириус прогудел что-то неразборчивое и понимающе кивнул. Не успел я расслабиться и отвести взгляд, как эквилибрум схватил меня за ухо, больно и резко потянув его вверх.
– О чем ты думал?! – набросился он, разом преобразившись.
Когда Сириус закатывал истерики, голос его повышался до фальцета.
Я ойкнул от боли.
– Да что я сделал?! Отвали!
Помимо этого, я увидел душу эквилибрума – строение из воды, созданное посреди зимнего леса. Каждая заснеженная ветка украшалась глиняными масками. Как ни странно, колышущаяся вода, из которой состояло строение, была теплой.
– Я чему тебя учил, ты, недоразумение вселенских масштабов? – зашипел Сириус, лишь после этого отпустив меня.
Отпрянув от него подальше и схватившись за горящее ухо, я поморщился.
– Да ты постоянно что-то…
– Урок первый!
Я снова вздохнул. Спорить с этим позером было просто бесполезно. Когда он только заявился в Соларум, то проводил с каждым собеседование. Знакомясь со Стефом, Сириус обращался к нему по полной и правильной форме имени – Стефано Феррари, – которое Водолей терпеть не мог и попытался миролюбиво объяснить это послу. В ответ эквилибрум заявил, что раз имя записано в документах, значит, так оно звучит правильно, и точка, после чего назвал еще и его второе имя: Стефано Джеронимо Феррари. Тогда Стеф выдал нечто такое яркое и неповторимое, что Сириус отправил его на три месяца в Африку, в одну диктаторскую страну, прямо в пекло военных действий. Вернулся протектор оттуда крайне злым и загорелым.
– Не снимать без надобности амулет, который скрывает от всех, что я – наполовину звезда.
– Второй? – надавил Сириус, свернув инфору. Он вытянулся, сложил руки за спиной и стал медленно, с изяществом в движениях обходить меня по кругу.
– Никому не говорить, что я наполовину звезда, – буркнул я.
– Третий?
– Не использовать при других светозарный огонь и иные звездные силы.
– Вот видишь! Ты их помнишь, на это тебе ума хватает! – Звезда замер и свел брови в угрожающей гримасе. – Так объясни же мне, Максимус. Почему ты применил огонь при посторонних?
– Не было других вариантов! Нас бы сожрали и…
– Нет-нет-нет-нет! – Он вытянул вперед тонкий указательный палец, заставляя меня заткнуться. – Никаких «я не знал», «я не понял», «я забыл»! У тебя нет на это права! Подставишься ты…
– …может пострадать Антарес, – проворчал я, уже наизусть зная эти слова.
Сириус оглядел меня с ног до головы крайне подозрительным взором. Я же не отводил взгляда от него, очень надеясь, что доходчиво выражаю утомленность.
– Убери амулет.
Подумав пару секунд, я все же повиновался и снял подвеску-звезду, позволяя Сириусу наблюдать мое сходство с Антаресом, а также раскрыв миру свои звездные признаки.
– Доволен?
Заоблачник задумчиво потер рукой подбородок.
– Подумать только, и именно ты – маленькая копия луца Антареса Непогасимого.
– Ты, видно, не особо представляешь, что такое дети. – Я скептично вскинул брови.
– И не стремлюсь! – Он едва заметно и с отвращением подался назад. – Это же просто неправильно! Подумать только, разумные существа, которые появляются не из Света или, на худой конец… из Тьмы! Но не мне судить светлейшего луца, каждое из его решений и… деяний, безусловно, верное. И мне следует быть благодарным за судьбу быть твоим наставником.
Я раздраженно вздохнул. Подробности назначения Сириуса на это место были мне неизвестны. Вероятно, Антарес доверился в выборе посла для Терры и моего наставника Альдебарану – префекту Кальцеона, которому Сириус и был подконтролен. Нам, протекторам, оставалось надеяться, что этот-то уж точно дэларом не является.
Вот так Сириус и получил должность посланника Магистрата на Земле. А у меня появился духовный тренажер: терпеть заоблачника было ой каким непростым делом.
– Ладно, все же ты не совсем виноват, – успокоившись, произнес Сириус. – Как можно тебя осуждать?
Я уже хотел ответить, как он с чувством выдал:
– Во всем виновата твоя приземленная часть! Именно из-за нее ты временами ведешь себя как примитивное существо, чьи мысли не могут связаться в единый поток. Я все понимаю, Максимус, не извиняйся. Ты просто не способен этому противиться, как можно уходить от своей природы? – Он проигнорировал мой полный раздражения взгляд и подбадривающе похлопал по плечу. – Но для тебя еще не все потеряно. Ведь внутри твоей души таится великая благодать, часть нас – звезд! И, более того, самого луца Антареса, что есть Свет карающий и есть Свет дарующий, да будет его путь легок и долог. А также в тебе кровь великого магно-генума Анимера! И я приложу все усилия, чтобы именно она стала в тебе доминирующей. И пускай это маловероятно, ведь приземленный дух в тебе силен, но ты должен верить в это всей душой и стараться! Мы сделаем из тебя прекрасное подобие эквилибрума!
Он наверняка ожидал моего восторга по поводу своей воодушевляющей речи. Я же указал на дверь.
– Можно я пойду?
Сириус покривился, видно, вновь разочаровавшись во мне. Даже со вздохом достал обратно небольшой энергласс и сделал в нем пометку. Вряд ли поставил плюсик в моей подноготной.
– Нет. У нас с тобой занятие. Так что на твоем месте я бы преисполнился энтузиазмом от этого факта. Прошу в кабинет!
Глава VI
Цикличность жизни и времен
– Луц Зербраг, – осторожно шепнула Юферия над самым его ухом. – Кальбадден Пекло хочет вас видеть.
Зербраг даже не пошевелился, продолжив смотреть на представление с присущей ему бесстрастностью. С его ложи прекрасно виднелся каждый кусочек сцены, на которой, в такт громовому накату оркестра, метались вихри полотна-имаго. Дым обретал очертания и краски, создавал фигуры и архитектуру, показывая события со всех сторон. Однажды в чьей-то голове родились эти образы, и он создал их из осколков когда-либо увиденного и соткал в полотно. В этот раз Верховный театр Люксоруса показывал древнюю трагедию – легенду об охотнике за воспоминаниями, собиравшем память о своем почившем друге у всех знакомых с тем душ. В конце концов он спустился в один из мифических миров, представляющих загробную жизнь, где повстречал саму Смерть. Найдя товарища, охотник уже не помнил ни его, ни зачем пришел, ведь в своем поиске растратил весь эфир и уничтожил воспоминания о себе самом.
– Когда? – спросил Зербраг, не оборачиваясь.
– Он уже ждет вас на выходе, луц. Просит передать, что это срочно.
Грянули трубы. Врата мира мертвых закрылись за охотником.
Юферия послушно следовала за быстрым шагом Зербрага. Маленькая незаменимая планетарша. Как она и сказала, Пятый паладин ждал на широкой лестнице, под едва фиолетовым небом Люксоруса. Кальбадден обернулся. Приземистая мускулистая фигура, противоположность поджарому Зербрагу. Длинные красные пряди волнами струились по массивным плечам.
– Не хотел отрывать от культурного времяпрепровождения, – приветственно кивнул эквилибрум, – но твоего присутствия ожидают в Штабе Паладинов. Немедленно.
Зербраг ничего не ответил, только проследил за Кальбадденом, направившимся к малой ладье. Он сел напротив Пятого паладина, рядом со своим фактотумом – Юферией, которая внимательно наблюдала за полисом через окна.
– Будут все? – сухо поинтересовался Зербраг, закидывая ногу на ногу.
– Нет, душ пять-шесть. – Кальбадден налил в кубок дурмана и предложил его Зербрагу. После отказа сделал глоток сам. – Остальные не успеют собраться в столь короткий срок, но вся информация им будет изложена.
– Народ уже оповещают. Но никакого заявления от Верховного или его секретарей по поводу случившегося.
Кальбадден лишь фыркнул:
– Будто это удивительно. Не помню, чтобы он был настолько скуп на публичность при своем прошлом правлении.
– Полагаю, ждать на собрании его тоже не стоит. Бетельгейзе?
– Разумеется.
Другие вопросы были излишни. Зербраг уже давно ждал, когда Первая полезет в его дела, и сейчас шанс вполне мог представиться. Юферия как-то требовательно глядела на него. Она, как и всегда, была строго одета, с едва заметным нимбом света над копной кудрявых голубых волос. Лицо того же цвета пересекали три белые линии. Зербраг кивнул, и только после этого фактотум сказала:
– Луц, вы имеете право отказаться от пребывания на встрече. По закону, требование Первого паладина приказом не является, если на собрании не будет присутствовать Верховный.
– Все так, – подтвердил Кальбадден. – Но, Зербраг, я, как твой старый товарищ и единственный из всех нынешних Паладинов знавший тебя еще при белом спектре, настоятельно рекомендую хотя бы в этот раз не пренебрегать общением с Бетельгейзе и появиться. Особенно учитывая случившуюся катастрофу – твое мнение важно. Не усугубляй свое положение.
– Ты добрая душа, Кальбадден. – Зербраг отвернулся к окну, рассматривая самую широкую реку Люксоруса – Феру, светящуюся бледными плазменными потоками. С одного ее берега едва ли можно было различить другой. По ней проплывали большие водные крейсеры, отсюда казавшиеся черными пятнами грязи. – Но я стал неудобен. Нынешняя власть, захваченная Анимерой, меня отвергает. И все же устранить меня она не сможет, ведь я – Второй паладин.
– Просто извинись за то, что сделал, и назови это недоразумением.
– И что? Мне простят выпады на Оттану? Ту самую никчемную и слабохарактерную Верховную, которая позволила без боя префектурам Паргаса и Тес-Венца почти полностью отойти Тьме? Которая лишила нас ресурсов и Алмазного форта, построенного еще в…
Кальбадден усмехнулся. Из-за мощной заросшей челюсти оскал производил угрожающее впечатление. Он всегда напоминал Зербрагу какое-то свирепое животное, только прирученное.
– Нет, про Оттану они и не обмолвятся. А вот попытки устранить Антареса Непогасимого тебе припомнят. Да, о них не сказали всей Армии Света, но верха не забудут.
– Я делал что должно, – отрезал Зербраг.
Он не собирался оправдываться за это. Только не за попытки спасти Свет, когда была возможность.
Ладья пришвартовалась в Белой крепости, где находились Зеркальный Шпиль и другие главные управленческие строения. Кальбадден первым спустился с трапа и направился в Штаб Паладинов через площадь Бравой, по центру которой стояло нагромождение изящных фонтанных чаш с синей водой. Зербраг отстал, с прищуром вглядываясь в белое здание с тринадцатью куполами: большие и малые, они источали свет.
– Когда-то отсюда начался геноцид генума Тамалекрон по приказу пять тысяч восемьсот шестого Верховного Зерина Пепла из династии Левераль, – сказала Юферия. – Пятьсот четырнадцать тысяч семьсот пятый Генезис. Так началась восемнадцатая эра Последних Императоров – эпохой Умерщвления. Когда по длинной лестнице Штаба влачили Паладина Тесавему Бравую ат Тамалекрон. Ее кровь прочертила след от той колоннады до самого центра площади.
– И крик Тамалекрона, крик преданных светил, в горизонтах отразился и в вечности застыл, – вдумчиво произнес Зербраг, задержавшись у фонтана.
Десять эр минуло, из сомниума еще возвращались эквилибрумы, ставшие свидетелями тех событий, но было их уже ничтожно мало. Здесь, по преданиям, космоинквизиторы раскололи душу Тесавемы и по приказу Верховного-Императора за ноги подвесили ее тело на глазах у толпы, оставили гнить, что было не просто неслыханно для эквилибрумов – порочно и грешно. Ужасная постыдная кара. А дальше гнев Верховного обратился на ее генум. Под предводительством тогдашнего Третьего паладина Йадесцила Искроликого ат Диарат воины уничтожили их души и небесные тела, таким образом сделав Тамалекрон одним из немногих магно-генумов, уничтоженных с самой эры Зарождения.
– И память Света, память древнейших из времен, унес с собой в Обливион великий Тамалекрон. – Юферия оглянулась на своего патрона. – Луц, вы все еще предаетесь различным древним строкам. За последний наом это уже третий раз.[3 - 1 наом – ок. 4 дней.]
