скачать книгу бесплатно
– Так, – пробормотала я, судорожно соображая. – Так! А еще мне нужно взять анализы у больных и отвезти их в лабораторию… Наверняка в Антананариву есть какая-нибудь лаборатория, ведь есть же больницы, верно?
– Радуку брать анализы, – кивнул Икутукели. – Из рука и из спина.
– Иван делал больным спинномозговую пункцию? – уточнила я.
– Он говорить, отправлять их в лаборатория на самолет.
– Значит, он получил результаты?
– Радуку пропасть…
– Ладно… Но у меня же ничего нет – ни пробирок, ни оборудования для забора крови!
– У нас нет пробирка, есть только банка.
– Хорошо, – вздохнула я. – А еще мне понадобится острый нож. Спирт есть?
Мальчишка кивнул.
– Тогда тащи все это в хижину, где мы побывали с самого начала! Да, и карточку Амели не забудь у старосты попросить.
Я набрала крови у больного мужчины, который даже не почувствовал, как нож порезал кожу. Туго забинтовав рану, я вышла наружу и обнаружила там молчаливую толпу селян. Андрэ выступил вперед: видимо, ему надоело бояться, и он решил возобновить работу. Я приняла это как ни в чем не бывало, сказав:
– Андрэ, вы должны убедить их сжечь тела!
– Мадам, я же уже говорил…
– Да слышала я, что вы говорили! Это – вопрос жизни и смерти: если все жители деревни желают украсить собой семейные склепы, то добро пожаловать, но мне почему-то кажется, что они предпочли бы пожить! Переведите!
Нехотя гид выполнил мое распоряжение. Что тут началось! Я испугалась, что живыми нас из поселка не выпустят, но каким-то образом Андрэ удалось через некоторое время утихомирить народ. Самое большее, на что они согласились, так это поскорее запихать своих покойников в склепы и не оттягивать процесс похорон. С этим надо что-то делать, иначе вся деревня перемрет! Правда, нет никаких гарантий, что она не перемрет в любом случае, поэтому в данный момент я решила, что драться во имя доказательства моей правоты не имеет смысла. Я осмотрела и других пациентов, находящихся в чуть лучшем состоянии, но и без всяких анализов было очевидно, что они страдают от того же недуга. Вот вляпалась! Теперь предстояло не только разбираться с гибелью Ивана, но и убеждать власти Антананариву заняться проблемой странного заболевания. Почему белки глаз и конъюнктива больных розового цвета? Остальные симптомы могут указывать на любой вид лихорадки, но это… Это что-то новенькое! Может, они едят или пьют что-нибудь, отчего розовеют глаза? Что, если это яд растения или животного, а те, кто заболел, каким-то образом соприкасались с ним? Кажется, кто-то из жителей обмолвился, что среди умерших в основном молодежь и дети… Ну почему, почему Иван ничего мне не сообщил, ведь он уже некоторое время знал о происходящем в этой деревне?!
В обратный путь мы с Андрэ отправились ближе к вечеру. Спеша по лесу к оставленной машине, я внезапно услышала шаги за спиной. Они были мягкими, ступали явно босыми ногами, но ветки все равно скрипели: наш преследователь не пытался скрываться. Обернувшись, я увидела паренька лет восьми. Он стоял на одной ноге, поджав другую, словно маленькая грустная цапля, и держался рукой за ствол тонкого деревца.
– Ты бежал за нами? – спросила я, делая шаг навстречу. Андрэ тоже приблизился и перевел вопрос. Ребенок облизнул пересохшие губы и кивнул.
– Зачем?
Он снова облизнулся и что-то ответил, переводя взгляд с меня на Андрэ и обратно, не зная, кому правильнее адресовать свою речь.
– Он говорит, что видел, как убивали Радуку, – тихо сказал гид, выслушав мальчика.
– Что?!
Мальчик снова заговорил, и Андрэ перевел:
– Он ловил лемура на продажу туристам… Между прочим, этого делать нельзя! – сам себя перебив, добавил гид, но потом вернулся к теме: – Стемнело, и он слегка заблудился, а когда вышел к дороге, увидел машину Радуку Ивана. Она съехала на обочину и стояла криво, как будто произошла авария.
– Потом, – продолжал ребенок, – я услышал голоса и пошел к деревьям, откуда они доносились. На поляне стояли несколько человек в пятнистой одежде…
– В камуфляже, – пробормотала я себе под нос. – Это были военные?
Гид перевел, и мальчик кивнул.
– Они поставили Радуку на колени. Один удерживал его на земле, а другой, видимо, главный, задавал вопросы.
– Что он хотел знать? – спросила я.
Паренек пожал худенькими плечами.
– Он не понял, – перевел Андрэ. – Они говорили на иностранном языке.
– По-французски?
– Нет, он знает, как звучит французская речь. Это был другой язык.
– Может, они говорили по-арабски? – предположила я. – Если это террористы, как утверждают в полиции и российском посольстве, то, может, это не местные, а приезжие?
– Это не были малагасийцы, – продолжал переводить слова мальчика мой гид. – Белые люди.
– Белые?
– Европейской внешности, – подтвердил Андрэ и посмотрел на меня, сам удивившись тому, что перевел. – Европейцы в камуфляже с автоматами – на Мадагаскаре?!
– Хорошо, что было потом?
– Они долго допрашивали Радуку, а он, кажется, отвечал не то, что им хотелось… Главный кивнул тому, кто удерживал Радуку, и тот… он выстрелил Радуку в затылок!
Я видела фотографии из дела, но теперь, после рассказа мальчика, все представилось мне так живо и жутко, что тело покрылось гусиной кожей, несмотря на жару.
– Кто еще знает о том, что ты видел, малыш? – спросила я, присев на корточки перед мальчуганом. Его круглые глаза испуганно вращались, словно на шарнирах, и он по-прежнему стоял на одной ноге, поджав другую.
– Никто, – перевел ответ Андрэ. – Он никому не рассказывал, потому что боялся. И сейчас не хотел говорить, но Радуку был хорошим человеком, а вы – друг Радуку, и он подумал, что кто-то должен знать, что случилось.
– Ты молодец, – сказала я, беря мозолистую ладошку в свою руку и пожимая ее. – Ты правильно поступил, но никому больше не рассказывай об увиденном, хорошо?
Мальчик энергично закивал, когда гид перевел мою просьбу. На его пухлом личике отразилось облегчение: очевидно, его долго мучило это жуткое знание, и теперь, переложив его на плечи другого, взрослого и более сильного, ребенок успокоился.
Отправив малыша обратно в деревню, мы с Андрэ поспешили к машине. Подозреваю, он уже не раз пожалел, что связался со мной, и завтра мне придется озаботиться поисками другого компаньона! Ну, дело житейское: в конце концов, никто не обязан рисковать, зарабатывая на хлеб насущный, а все указывало на то, что дело приобретает опасный оборот, и я сама не знала, стоит ли продолжать. От немедленного отъезда меня удерживали две вещи. Во-первых, если не я, то никто другой не станет расследовать гибель Ивана, а это несправедливо. И во-вторых, есть маленькая деревня в лесу, где по неизвестной причине умирают люди. По крайней мере следовало сообщить властям, чтобы они приняли меры, ведь Иван так и не успел этого сделать, иначе в деревню давно прислали бы врачей. Организовали бы санитарный кордон, чтобы никто не мог прийти в деревню и покинуть ее, рискуя распространить заболевание… Если, конечно, проблема в этом. Я от души надеялась, что причиной смертей стал какой-то яд – тогда всего-то и потребуется, что выявить его источник и ограничить соприкосновение с ним людей. Но чутье подсказывало, что малой кровью здесь не обойдется: она уже пролилась, и это была кровь Ивана.
* * *
В фойе гостиницы не оказалось ни души, даже портье куда-то удалился. Я была грязная и голодная, но ресторан давно закрылся, поэтому пришлось ограничиться душем и чашкой чая, который я вскипятила кипятильником, предусмотрительно прихваченным из дома. Я никогда не посещала экзотических мест вроде Мадагаскара, а в европейских отелях в каждом номере имеются и электрочайник, и кофейник, однако я все равно таскаю с собой этот незаменимый электроприбор с переходником. Поесть оказалось нечего, кроме подсохшего печенья, купленного в дьюти-фри при пересадке в Париже. Завалившись спать, я продрала глаза, только когда солнце вовсю светило прямо в лицо.
В фойе я столкнулась с Эжени, тоже идущей на завтрак.
– Доброе утро! – обрадовалась она при виде меня. – Где вы пропадали вчера? Я искала вас в обеденном зале!
– Ездила на экскурсию, – ответила я. Рассказывать правду слишком долго, а я и сама толком еще ничего не знала.
– Правильно, – закивала Эжени. – Поначалу мне тоже все тут было интересно, а теперь…
– А что теперь?
– Теперь я отдала бы все на свете, чтобы оказаться дома, в Париже, среди белых людей! Вы не подумайте, я не расистка, просто иногда так приятно видеть вокруг лица, похожие на твое собственное!
Попав на Мадагаскар, я в полной мере осознала, что значит оказаться в абсолютно чуждой среде. Я не любительница экзотики, а потому никогда не ездила в страны типа Таиланда или Кении, хотя мои друзья и знакомые приезжают оттуда в полном восторге, с кучей фотографий и видео. До этой поездки я, хоть и часто встречала за границей людей с иным цветом кожи, ни разу не была одной белокожей на сотни, а то и тысячи людей. Поначалу из-за этого действительно ощущаешь дискомфорт, но благодаря радушию и доброжелательности мальгашей быстро привыкаешь.
Мы уселись, и Эжени спросила, что я буду есть.
– Честно говоря, – сказала я, – для меня местная еда – тайна за семью печатями.
– Можно брать европейские блюда, хотя, – она скривилась, – лучше этого избегать: местная кухня редко справляется со столь сложной задачей. Кстати, у них отменные йогурты и фруктовые салаты – насчет них можно не беспокоиться!
– Боюсь, йогурта мне сегодня недостаточно, – пробормотала я, чувствуя, как рот наполняется вязкой слюной: сухие печеньки, употребленные вчера на ночь, давно переварились, и я испытывала зверский голод.
– Тогда предлагаю вуанджубури, – проговорила Эжени, внимательно изучая меню. – Это орех, который они тут называют «бамбара», тушенный со свининой. Или если вы предпочитаете рыбу, то трундру гаси, треску, тушенную с цукини и помидорами. Так рыба или мясо?
Я едва не подавилась слюной, подумав, что с удовольствием слопала бы и то и другое, но, понимая, что возможности моего желудка небезграничны, выбрала рыбу как более легкую пищу, предвидя долгий и тяжелый день на жаре.
В ожидании еды мы ели йогурт на закуску и глазели с террасы на цветущую жакаранду. Это вечнозеленое дерево, усыпанное сиреневыми цветами, удивительным образом оживляло все вокруг. На территории отеля произрастало огромное количество жакаранды, и это растение стало для меня визитной карточкой Мадагаскара – повезло, что я приехала во время ее цветения!
– Вы выглядите задумчивой, – заметила Эжени, внимательно глядя на меня. – И озабоченной.
– В самом деле?
– Видно невооруженным глазом. Все думаете о вашем бывшем?
– Да, – призналась я. – Не могу отделаться от мысли, что упускаю что-то важное!
– Помилуйте, вы же не полицейский! – всплеснула руками моя собеседница. – Как вы можете что-то упустить?
– Полиция не больно-то старается, – пожаловалась я. – Твердят одно: террористы, исламисты…
– Тамара, я за вас беспокоюсь! Мадагаскар, конечно, не Ирак или Нигерия, где людей убивают пачками, и все же здесь может быть опасно – особенно для белого человека, для белой женщины. Что вы надеетесь обнаружить, чего не нашла полиция?
– Эжени, вы же работаете в фармацевтической компании?
– Да.
– Какова эпидемиологическая ситуация на Мадагаскаре?
– Эпидемиологическая? Ну, насколько мне известно, более или менее стабильная. Пару раз бывали вспышки атипичной лихорадки в нескольких небольших населенных пунктах, и все быстро сошло на нет. Почему вы интересуетесь?
– Да так, есть причины… А известно ли вам о местных ядовитых растениях или животных, которые могли бы вызвать вспышку заболевания одновременно у большого числа людей?
– Даже не знаю: Мадагаскар в этом отношении довольно безопасен. Ядовитых змей здесь нет, а из растений, пожалуй, могу назвать только поркупинский томат.
– Какой томат?
– Поркупинский. Это такой полутораметровый кустарник, ядовитый и чертовски живучий. На него не действуют никакие химикаты, и он отлично переносит и морозы, и засуху, потому-то и бороться с ним невозможно. Ядовиты как плоды, так и ярко-оранжевые флуоресцентные шипы на стеблях и листьях, однако местные отлично знают о его свойствах и предусмотрительно держатся подальше.
– Понятно.
– Не расскажете, что заставило вас задавать такие странные вопросы?
– Пока нечего рассказывать. Но, возможно, мне придется обратиться к вам за помощью.
– Всегда пожалуйста!
Мы с Андрэ не договаривались о встрече, поэтому я удивилась, обнаружив его в фойе отеля, спокойно читающим местную газету «Миди Мадагасикара». Мне объяснили, как найти автобусную остановку, и я намеревалась съездить в больницу общественным транспортом. Тем не менее гид сидел на диване и, заметив меня, расплылся в широкой улыбке. Значит, я недооценила Андрэ, посчитав, что он испугается и больше не захочет иметь со мной дела.
– Вы здесь! – воскликнула я, приближаясь.
– А почему я не должен быть здесь, ведь я на вас работаю?
– Ну, вчера мы ездили в довольно опасное место…
– Не забывайте, что Мадагаскар – моя родина, – перебил Андрэ, и его широкое лицо приобрело серьезное выражение. – Если существует опасность, я хочу о ней знать: что толку прятать голову в песок! Так куда мы отправимся?
– В больницу Святого Франциска Ассизского.
– Снова?
– Попытаюсь выяснить там кое-что и, если получится, сдать на анализ кровь того парня из деревни.
– Ну, так чего же мы ждем?
Первым, с кем я столкнулась в больнице, оказался Тахир Догра. При виде меня его густые брови поползли вверх.
– Что случилось? – спросил он. – Я думал, вы уже в России!
– А я думала, что ясно дала понять, что не уеду, пока не разузнаю подробности о гибели Ивана!
– Вы ненормальная.
Он произнес это спокойно, без пафоса или злости, словно констатируя очевидный факт.
– Возможно, – не стала спорить я. – Мне нужна ваша помощь.
– И конечно же, это не касается посещения парка лемуров?
– Это касается Ивана. А еще жителей одной маленькой деревушки, где по неизвестной причине умирают люди, а никому и дела нет.
– Вы о чем? – нахмурился Тахир.
Я рассказала, куда ездила вчера. Он выслушал молча.
– Значит, Иван считал, что имеет дело с неизвестным возбудителем? – уточнил он, когда я закончила.
