скачать книгу бесплатно
Николай дернул вниз бегунок молнии, стянул шапку с головы. Он стал раздирать в стороны шарф на шее. Мужчина часто дышал, склонился в пояс.
– Тебе плохо? – Виктор попытался подойти к Николаю.
Тот резко вытянул руку вперед, останавливая его.
– Не подходи.
Его дыхание стало глубже. Николай выпрямился. Он взял себя в руки.
– Но это неправильно. Так быть не должно.
– А как должно быть? – удивился Виктор.
– Мы пришли снова, чтобы закончить ту историю. Она должна полюбить меня и остаться со мной.
Виктор попытался улыбнуться, но боль, рвущаяся наружу, исказила лицо печальной гримасой:
– Та история закончилась двести лет назад. Просто уже без тебя. Анника спрыгнула с утеса в море. А я остался страдать, за троих. Та история была неправильной с самого начала.
Николай стоял ошарашенный. Февральский ветер трепал его волосы.
– Не надо, не мучай ее. Если действительно любишь, отпусти, – тихо добавил Виктор. Махнув рукой на прощание, он пошел домой.
Николай натянул шапку на голову, попытался уложить шарф на шее. У него плохо получилось это сделать, но куртку он все же застегнул. Она топорщилась валиком, словно там, на груди, за пазухой было что-то спрятано. Николай нетвердым шагом направился прочь со двора.
Глава 4
Анне пришлось уволиться с работы, чтобы избежать лишних вопросов с внешностью. По совету Виктора она подала заявление в полицию об утере паспорта. Каждое утро, разглядывая чуть обновленные черты в зеркале, девушка училась принимать себя, не пугаться случайно застигнутого отражения в зеркальных поверхностях. Постепенно она все больше вспоминала деталей из прошлой жизни. Но они все меньше интересовали ее. Аня сейчас наблюдала ту историю словно со стороны, без лишних эмоций.
Николаус и Виктор были братьями. Виктор – старший. Он увидел ее на осенней ярмарке. Тут же сделал предложение ее родителям. Оно было принято. Виктор желал обвенчаться как можно быстрее. И к началу зимы они поженились. Анника не была влюблена в своего мужа, но уважала и даже побаивалась. Он был старше, волевой, целеустремленный и немного холодный. Так ей казалось. На рождественские праздники домой вернулся Николаус – полная противоположность старшего брата, веселый, легкий в общении. Он много путешествовал и с удовольствием об этом рассказывал. Аннике нравилось его слушать. Он будил в ней воображение о далеких странах, где было много чудес и куда она никогда не попадет.
Николаус стал оказывать знаки внимания Аннике. Однажды он взял ее ладонь в свои руки и поцеловал кончики пальцев. Анника покраснела, но не выдернула руки. В этот момент Виктор вошел в комнату. Был страшный скандал. Николаусу пришлось покинуть отчий дом.
Муж запретил Аннике выходить на улицу. Она ужасно мучилась взаперти. Постоянно искала, чем занять себя, чтобы отвлечься, но мысли сами собой возвращались к Николаусу.
Однажды она получила от него записку. Он предлагал бежать. Аннику долго мучили сомнения, но она решилась. Николаус должен был ждать ее в условленном месте. Ночью она попыталась сбежать. Оседлала лошадь и направилась со двора. Сердце бешено колотилось в груди. Еще немного – и она свободна. Анна помнила это зовущее чувство. Но Виктор остановил ее. И это был крах всех надежд. Ее – на возможность испытать настоящую любовь, и его – на воссоединение семьи со временем. Виктор еще больше обозлился на брата. Анника начала чахнуть от тоски.
Вскоре Николаус был арестован по подозрению в убийстве. Об этом ей шепотом сообщила служанка. Его признали виновным, помогли свидетельские показания. Казнь проходила на центральной площади города. Анника в сопровождении Виктора тоже поехала туда. Он не хотел пускать ее, уговаривал не ехать. Она была непреклонна, впервые в жизни.
Николаус стоял на эшафоте и искал глазами ее в толпе. Нашел. Обрадовался. Закричал: «Я не делал этого! Анника, верь мне!»
Она рыдала. Рыдала на площади. Рыдала по дороге домой. Обвинила Виктора в убийстве брата. И бросилась бежать от мужа. Сломя голову. Только бы подальше от него. Виктор не стал ее догонять. Она помнила чувство леденящего ужаса в душе – ни единой минуты Анника не хотела находиться рядом с убийцей ее любви. Помнила боль, раздирающую душу – она никогда больше не увидит Николауса. Анника бежала, не разбирая дороги. Кусты преграждали путь и заставляли менять движение, словно направляли ее. Ветки хлестали по лицу и рукам, будто бичевали, наказывали. Слезы текли из глаз, затуманивали взор.
Вдруг все прекратилось. Впереди была свобода. Она отерла глаза. Анника стояла на краю утеса. Внизу бушевало зимнее море. Волны тяжелой массой накатывали на скалы, разбивая их и тут же лаская раны. Аннике так захотелось быть обласканной. Ее лицо озарила блаженная улыбка, она сделала шаг и полетела навстречу свободе…
Глава 5
Анна помнила свое падение и чувство того, что ничего уже нельзя изменить. Она совершила столько ошибок, заставила других их совершить. И ничего уже нельзя исправить! Ничего!
Аня решила прогуляться до магазина, развеяться. Сегодня ей хотелось приготовить на вечер что-нибудь особенное. Она размышляла, на чем же остановить свой выбор. Может быть, вообще совершить геройский поступок и приготовить пирог. Анна улыбнулась своим мыслям.
– Здравствуй, Анника, – услышала она мягкий голос за спиной.
Анна обернулась. Это был Николаус, или Николай. Она предпочитала сегодняшние имена. Повторять прошлую историю ей не хотелось.
– Здравствуй. Я Аня. Я же тебе говорила, – сказала она.
Мужчина помрачнел.
– Значит, Виктор прав. Ты простила его.
– Мне не за что прощать его. Он заботливый и любящий муж, – словно не понимая собеседника, Анна пожала плечами.
– Но ты же все вспомнила. Нашу любовь. Это он меня подставил…
Анна в раздражении подняла руку, останавливая собеседника:
– Мы все виноваты в той истории. И все должны простить друг друга.
– Аня, я искал тебя. Во всех женщинах, которых встречал в этой жизни. В старых и молодых. Во всех и везде, понимаешь? – в глазах Николая читалась скорбь. Он желал разбудить в ней прежние чувства.
– Для чего? Для чего ты искал меня? – спросила Анна.
Ее взгляд был невыносимо испытывающим для Николая.
– Анника, а как же наша любовь? – срывающимся голосом сказал мужчина.
Он не узнавал той наивной девушки в стоящей перед ним женщине.
– У нас была лишь влюбленность. Мы совершили ошибку и заставили себя и других страдать. Я не хочу больше страдать, – ответила твердым голосом Анна.
– Ты называешь нашу любовь ошибкой?! – возмутился Николай.
Он смотрел на Анну широко раскрытыми глазами. В них читалось удивление, возмущение, досада.
Анна тяжело вздохнула. Она устала от этого разговора. Собеседник не слышал ее, не хотел понять. Она сделала последнюю попытку все объяснить.
– Тогда мы прожили с тобой свою историю любви. Теперь я с Виктором проживаю нашу историю любви. Понимаешь? Посмотри вокруг. Сколько людей! – она обвела рукой улицу. – И каждый. Каждый ждет любовь, чтобы в обмен подарить свою. Перестань искать прошлое. Начни жить сейчас. И не приходи больше. Прости. Я пойду, ладно? Пока.
Анна мельком улыбнулась на прощание, как бы извиняясь, и пошла своей дорогой.
Николай, отрешенный, стоял посреди улицы. Он смотрел на прохожих. В его глазах читалось удивление, словно он впервые оказался в городе и был в растерянности от количества людей и машин вокруг.
Молодая женщина шла по улице и улыбалась своим мыслям. Она только что поняла, чем все-таки порадует мужа вечером: «Несомненно, пирог! Как я могла сомневаться?!»
Прорыв в реальность
Беспилотник замедлил скорость. Он облетел склон горы в поисках места для посадки. Наконец показалась расчищенная от кустарников и деревьев площадка, и аппарат стал снижаться. Радостное волнение охватило сердце, ведь я скоро встречусь с отцом. Прошло около шести месяцев, как он начал работать над новым проектом. Отец был его руководителем, и сам выбрал довольно удаленное от города место для размещения лаборатории. Когда я спрашивала, зачем так далеко, папа отшучивался: захотелось пожить на природе. Я ему не верила. Но допытываться не стала. Если нельзя говорить о работе, значит нельзя. Я знаю правила.
Зима была на исходе. Пробуждение природы чувствовалось во всем: маленькая зеленая травка виднелась местами, ручейки от таявшего снега весело бежали по склону горы, а самое главное – воздух. Вдыхая, я каждый раз словно делала глоток живительной воды после долгой жажды. Ощущение того, что не только я радуюсь приближению весны, но и маленькое существо внутри меня, растущее с каждым днем, дарило мне необыкновенное чувство счастья. Мы вместе вдыхали ароматы леса, наслаждались окружающим миром. Это было так ново и необычно, я словно заново училась жить. Город с одноцветными зданиями и установленным раз и навсегда климатом не мог подарить таких чувств, и все разнообразие световых инсталляций не компенсировало отсутствие праздника пробуждения жизни.
Я с удовольствием впитывала окружающую картину и даже специально решила пройти к зданию лаборатории лесом, чтобы в полной мере насладиться природой и еще раз немного подумать. Голову занимали размышления о ребенке, которого ждала. Мне очень хотелось его сохранить. Но мы с Себастьяном не получили разрешения на его рождение. Я знала, что в таких ситуациях Совет города редко идет навстречу родителям. Наш номер в очереди на появление ребенка был далеко за сотню. Это означало, что мы могли позволить себе родить только через пару лет в лучшем случае – один из способов борьбы с перенаселенностью, ничего не поделаешь. Очередники получали разрешение только со случайной гибелью какого-нибудь горожанина. А от старости люди почти не умирали. В общей человеческой массе для целей общества это казалось рациональным и таким необходимым, но когда коснулось лично меня, мириться с таким порядком вещей не хотелось. Мне нужен был совет отца: как сделать так, чтобы родить ребенка сейчас, вне очереди.
Я старалась двигаться осторожно, чтобы не поскользнуться на влажных камнях. Это так заняло внимание, что не сразу почувствовала наблюдателя за спиной. Но отчетливое ощущение, что кто-то сопровождает меня, заставило оглянуться. На меня смотрели два желтых холодных и расчетливых глаза. От неожиданности не сразу поняла, какому существу принадлежит этот вгоняющий в ужас взгляд. Прежде чем осознала, что стою перед волком, в моей голове лавиной неслись мысли: «Как можно было так безответственно поступить и приехать сюда одной, да еще и не предупредив никого? Что делать, оказавшись в такой ситуации? Почему он так внимательно за мной наблюдает?» И тут еще одно понимание прострелило мозг. Волк же хищник, а я – его жертва на сегодня, я и мой неродившийся ребенок.
Такого ужаса я никогда еще не испытывала в жизни, оцепенение охватило все тело. По спине побежала струйка пота, но руки и ноги стали ледяными, их покрывали мурашки, словно стоял трескучий мороз. Волк начал приседать на задние лапы, и снова мысль пронзила мой мозг: «Готовится к прыжку». И тут поняла, что должна остановить зверя любой ценой, должна защитить своего малыша. Но что можно было сделать в такой ситуации? Так необходимый сейчас нейтрализатор оставила по рассеянности в беспилотнике.
Городской человек не привык сталкиваться с опасностью. Именно поэтому до сих пор происходили случайные смерти. Современные люди воспринимали тело лишь как сосуд и заботились о нем только по необходимости. Мой сосуд сейчас мог разбиться, правда, при этом осколки открыли бы дорогу для прихода в мир нового человека, стоящего в списке очередников.
Тогда я сделала то, что считала наиболее возможным в этой ситуации, запела. Сначала тихонько, но по мере того, как волк начал выпрямлять задние лапы, голос звучал все громче и увереннее. Теперь я своим пением гипнотизировала это дикое существо. И неожиданно открылась простая истина: показывая умение, недоступное другому, вызываешь у него уважение или даже преклонение. Звенящий на весь лес голос переместил меня для волка из роли жертвы в хищника или даже высшее существо. Я почувствовала себя лесным духом, к которому прислушивается все живое. Мы словно слились в единое целое и творили вместе нечто неуловимое, но такое понятное – создавали жизнь.
Вдруг волк начал колебаться: он то смотрел в сторону, то оглядывался назад. Его явно что-то беспокоило. Я осторожно осмотрелась вокруг и увидела Дингу – огромную собаку отца. Она узнала меня, подошла, встала рядом и, оскалив зубы, начала рычать на волка. Перестав петь, я стала копировать поведение Динги – открыла рот, выставила зубы и пыталась издать что-то похожее на рык, зачем-то еще подняла перед собой руки с расставленными пальцами и показала красные наманикюренные ногти. Теперь два хищника демонстрировали другому свою силу. Наша с Дингой бравада подействовала, и волк, решив не связываться со столь воинственной стаей, развернулся и убежал в лес. Я с облегчением выдохнула, упала на колени и благодарно обняла собаку за шею. Она радостно завиляла хвостом и лизнула меня по щеке. Переведя дух, мы вместе направились в лабораторию.
Отец, как обычно, был занят исследованиями. Узнав о моем приезде, он сразу поднялся в вестибюль.
– Арсения! Ты одна приехала? – удивился он. – Где твой ухажер?
Отец недолюбливал Себастьяна и каждый раз демонстрировал это.
– Он не ухажер. Он мой парень. Почему ты его так не любишь?
– Не хватало еще, чтобы я его любил! Это ты люби своего ухажера, а для меня главное, чтобы он был достоин тебя. Я пока этого не вижу. Ну так почему одна, неужели разбежались? – в зеленых глазах отца заблестели лучики надежды.
Я подумала, что пора бы ему смириться с наличием другого мужчины в моей жизни, а вслух сказала:
– Мне нужно с тобой поговорить, это очень важно для меня.
Отец как-то сразу весь напрягся и даже вжал голову в плечи:
– Когда твоя мама мне говорила подобные слова, ничего хорошего это не предвещало. Последний раз она так сказала при нашем расставании. Что-то случилось?
– Давай не здесь. Пойдем к тебе, – сказала я.
Мне не хотелось, чтобы кто-то стал свидетелем разговора. Сотрудники лаборатории, хоть их было и немного, постоянно курсировали мимо нас. Возникло ощущение, что за нами наблюдают.
Отец погладил бороду, оглянулся вокруг, а потом предложил:
– Раз такое дело, может лучше прогуляемся по новой аллее? Ты видела, какой нам парк разбили?
– Нет, я лесом шла от парковочной площадки, хотела воздухом подышать, – мне пришлось сознаться в своей не единственной на сегодняшний день шалости.
– Тогда вперед, пойдем покажу парк, – обрадовался отец.
«Что же у них тут происходит? Папа не хочет разговаривать даже в своем жилом блоке, подозревая о важности моего сообщения. Странно все как-то», – подумала я.
Мы вышли из здания и направились к центральной аллее парка. Динга, до этого смирно сидевшая рядом, начала радостно носиться вокруг. Она нарезала круги, каждый раз замедляя бег возле нас и заглядывая в глаза отцу. Словно проверяла, все ли в порядке, доволен ли хозяин. Все-таки необыкновенная преданность у этого животного.
– Ну, что у тебя случилось? – спросил отец, сразу переходя к делу.
Он вообще не любил «тратить время впустую». Это были его коронные слова. Когда ему хотелось закончить неприятный разговор, он использовал именно их. Говорил: «Перестань тратить мое время впустую, просто скажи, что ты от меня хочешь». Тем более удивительно было это слышать от современного человека, имеющего, как правило, огромный ресурс времени для жизни.
– Я беременна, – не тратя лишних слов, ошарашила я отца.
– Ээ, ммм, вы получили разрешение на ребенка? Так быстро?
– Нет, у нас нет разрешения, – ответила я и опустила глаза в пол, как нашкодившее дитя.
– Подожди, ничего не понимаю. Как же вас допустили к искусственному оплодотворению? – отец пытался сложить в голове пазлы, чтобы получить картинку происходящего.
– Папа, ну ты же не ребенок, чтобы я тебе объясняла, как делают детей! – возмутилась я.
– Дорогая, ты тоже не ребенок и знаешь, что случаи естественного зачатия сейчас крайне редко происходят. Совсем разучились детей делать! – с досадой выпалил отец. Наконец, полностью осознав происходящее, радостно добавил, – Передались гены-то. Мы тебя с мамой тоже сами сделали. Поздравляю! Ай да, Себастьян! Молодец! Вот теперь я его уважаю.
Вот это новость! До сегодняшнего дня я не знала эту одновременно маленькую и большую подробность своего рождения. Значит, Совет разрешил родителям меня оставить. Правда, с другой стороны, они могли все и в положенный срок сделать. Нет, невозможно. Так быстро уложиться в отведенное время? При всех трудностях с естественным зачатием у современных людей? Невозможно! Поэтому все поголовно и делают искусственное оплодотворение. В моей душе забрезжили лучики надежды. А отец продолжал радоваться как ребенок. Он потирал руки, глаза светились от счастья. Я давно его таким не видела.
– Ты же знаешь, как только скажу о своей беременности, меня отправят на принудительный аборт. А я хочу оставить малыша. Что теперь делать-то? – спросила я.
– Рожать! Что делать? – отец ненадолго задумался, потом добавил, – Ты никому пока не говорила?
Я отрицательно мотнула головой.
– Только Себастьян знает, и все. Мы решили сначала с тобой посоветоваться.
– Правильно. Пока никому и не говорите. Я сам получу для вас разрешение.
– Но как? Я слышала, это практически невозможно, – мой голос выражал сомнение, но внутренне была уверена, он сможет. Не знаю, как, но сможет.
– Это теперь не твоя забота. Ты, главное, о ребенке думай, о себе заботься. Н-да…
Отец погрузился в свои размышления. Мне не хотелось его прерывать, но на языке вертелся вопрос. Он мучил меня и вырывался наружу:
– Папа, а как вы с мамой получили разрешение на меня?
Отец встрепенулся и, немного растягивая слова, ответил:
– Моя работа, на корпорацию. Я продался им. На всю жизнь… Н-да…
За этим простым ответом я почувствовала всю трагедию жизни отца. Его работа всегда была предметом спора между родителями. Мама периодически требовала, чтобы он оставил корпорацию. «Ты не должен участвовать в их бесчеловечных опытах», – говорила она. Отец каждый раз отвечал, что не может этого сделать, пока однажды мама не оставила его и не ушла к другому мужчине. Неужели она ничего не знала о договоре отца?
– Ну что, идем я тебя угощу чем-нибудь вкусненьким? – прервал мои размышления папа.
– Давай, – обрадовалась я, перекусить сейчас не помешало бы.
Мы направились к зданию жилого корпуса. Нагулявшаяся Динга шла рядом. И тут я вспомнила о своем столкновении с волком. Мне не хотелось говорить отцу об этой опасной встрече, но знала, что он часто ходит в лес выгуливать собаку. Значит, следовало предупредить. И я начала издалека:
– Папа, а вы с Дингой часто ходите гулять в лес?
– Каждый день, с утречка пораньше. Мне нравится: нагуляешься и весь день бодрым себя чувствуешь.
