скачать книгу бесплатно
– Одну глотку перегрызть – хватит! – буркнула она.
Мужчина прищурился:
– Ты же не волчица! Выглядишь иначе, веры, смотрю, нашей, христианской… А волки-воины – язычники, наёмники да душегубы…
– Жизнь – штука весьма необычная, Марк Ласкарис…
Византиец вновь с интересом на неё взглянул, потом, на мгновение прикоснувшись рукой к каменному кургану, выпрямился и быстро зашагал к тропинке, спускавшейся вниз с утёса.
– Ладно, пойдём! – произнёс он, не оборачиваясь.
А когда Аглая нагнала его и пошла рядом, спросил:
– Где же стая ваша? Что-то не видно никого… Или в засаде сидят, а тобой, как щитом, прикрываются?
– В море ушли… и пропали. Четыре дня уже нет, долго… Что-то случилось, наверное… , – тихо ответила Аглая.
В горле комом стояла тревога за Майпранга и остальных, и сейчас, когда немного схлынули страх и замешательство от встречи с византийцами (по сути, недругами!), она накатила с новой силой. Марк молча бросил пару коротких взглядов на враз помрачневшую молодую женщину, но та вдруг остановилась, как вкопанная, и он изумлённо обернулся.
– Хочешь стаю волчью посмотреть, Марк??? Иди – смотри! – неестественно звонко заявила Аглая, сверкая круглыми серо-зелёными глазами. – Мы не прячемся и в засаде не сидим… Иди – вон он, посёлок языческий! Бабы там да дети-волчата, мужчин горстка – табунщики мирные… Иди! Земля твоя, вера твоя, а мы – чужаки, истребить всех подчистую!!! Защитить, всё одно, некому!!!…
Слёзы уже готовы были брызнуть из глаз, когда мужчина, шагнув к ней, мягко взял её за плечи и пристально заглянул в лицо.
– Успокойся! Никто никого истреблять не будет! – серьёзно сказал он. – Да и земли это не мои, а Аркадия Вриения, консуляра[19 - Консуляр – «губернатор» провинции в ранней Византии (провинция – третья по величине административно-территориальная единица Византийской империи после префектуры и диоцеза).] здешнего. Я уж, скорее, катепан[20 - Катепан – военный глава провинции.], воин и его правая рука…
– Воевода, значит… , – отрешённо произнесла Аглая, глядя куда-то сквозь него.
– Ну, может, и так…
С утёса они спустились в молчании. Марк сделал знак своим разбить лагерь, и скоро на небольшой поляне вблизи песчаного пляжа выросли два походных шатра. Аглая направилась в посёлок – требовалось предупредить Ятрагора о визите непрошенных гостей, да и близнецы уже загостились у Орги…
…Вечером, уложив детей спать, она придалась невесёлым размышлениям. Итак, они обнаружены, карты открыты… Да и глупо было бы надеяться, что местный правитель абсолютно будет не в курсе того, что происходит на его землях! Наверняка, среди аборигенов нашлись и соглядатаи, и доносчики. Не будет, видно, сарматам и здесь покоя…
Деликатное покашливание у входа в юрту вывело её из раздумий. Выглянув, Аглая с удивлением обнаружила там одного из спутников катепана.
– Господин просит Аглаю Люпус о визите, – с церемонным поклоном промолвил византиец.
Пожав плечами, Аглая вернулась в юрту и, проверив мирно спящих близнецов, накинула на плечи шерстяную накидку, расшитую на сарматский манер, а потом вернулась на улицу и последовала за посланником к временному лагерю.
Приехавшие византийцы, кстати, весь день вели себя довольно мирно. К сарматам они не совались, лишь нанесли краткий визит в недалёкую деревню «аборигенов». Обо всём об этом Аглае подробно доложили волчата-подростки, как всегда неплохо справившиеся с задачей разведчиков.
Марк расположился у входа в свой шатёр на расстеленном прямо на земле плаще. Перед ним на каком-то квадратном подобии скатерти стоял кувшин с вином и кубки, лежали нарезанные ломтями мясо и сыр, немного хлеба, какие-то фрукты. Жестом он пригласил Аглаю присоединиться, отпустив слугу. Тот, постелив для молодой женщины свой плащ, немедленно растворился в густеющих уже сумерках. Марк молча наполнил кубки тёмно-красным вином.
– Тиберий был хорошим братом… , – произнёс он, глядя куда-то в стремительно темнеющее вечернее море.
– Они приняли славный бой, Марк, и вдвоём только выжили… Ненадолго, правда… Очень жаль, что так вышло! Светлая память твоему брату!
Аглая поднесла к губам кубок – вино было отменным…
– Там, на камаре, было что-то важное? Ведь неслучайно ты спросил? – поинтересовалась она, выдержав небольшую паузу.
Марк поднял на неё удивлённый взгляд.
– С чего ты взяла? – слишком поспешно и резко спросил он.
– Да так… Показалось…
Они сидели молча и потягивали вино, глядя в море, по которому уже призрачно серебрилась лунная дорожка.
– Ходят слухи, – продолжил разговор Марк. – Что у волков-воинов вожак необыкновенный. Заговорённый, что ли? Воин искусный, каких не видали, стратег… Будто поражения в рукопашном бою не знает, а клинками владеет так, словно и не человек вовсе… Правда это?
– Ты, Марк, всё на слухи какие-то ссылаешься! Возьми, да сам всё проверь-посмотри… Хотя нет, проверять Майпранга я бы тебе не советовала…
– Кого?
– Майпранга! Так имя его, вожака волчьего…
– Что оно означает?
– «Лунный Барс»…
– Занятно… Мы вот как поступим, Аглая. Стаю я не трону. Пока. А вожак, как объявится, пусть в городе меня навестит – потолковать надо. В ваших же интересах… Не трону я его! – поспешно воскликнул византиец, заметив, как сверкнули в темноте глаза Аглаи. – Ни к чему мне это! Сама понимаешь, если понадобится – и так управу найдём…
Глава 5
…Новый день занимался зарёй над морем, обещая тихую солнечную погоду. Здесь не бывало пронизывающих ветров, сухого палящего зноя и сковывающего до болезненных судорог холода, как в их степи. Благодатная земля, благодатная природа…
…Она приняла их, приветила, укрыла от опасности и голода их детей, подарила краткую передышку и надежду на выживание…
…Сейчас всё рушилось… Тревога снова витала в воздухе над сарматским поселением. Нет вожака, нет защиты… Появление же византийцев – хозяев этих земель мгновенно выбило из-под ног зыбкую почву, которую они только-только обрели…
– Да-а, история… , – Ятрагор сидел, угрюмо глядя в одну точку прямо перед собой. – Как мыслишь, не пойдёт этот Марк Ласкарис на нас с оружием, сдержит обещание?
Аглая пожала плечами.
– Не должен. Время дал – и нам, и себе, видимо. Сказал, чтобы Майпранг явился к нему для переговоров. Только где же я ему возьму Майпранга??? – её кулаки против воли сжались, так что побелели костяшки пальцев.
– О боярине тоже не слыхать ничего… , – задумчиво произнёс жрец.
– Что делать-то, Ятрагор??? – Аглая с трудом сохраняла самообладание.
– Ничего. Ждать. Не могли волки вот так сгинуть враз, не таков Майпранг…
…Не таков Майпранг!… Она знала это, но надежда постепенно таяла с каждым днём, с каждым часом… Выйдя из шатра жреца, женщина медленно брела по становищу…
Близнецы играли на улице рядом с их юртой. Завидя мать, радостно подбежали к ней, наперебой лопоча что-то своё – детское, важное… Она не слышала их. Прижав к себе детей обеими руками, Аглая смотрела в сторону недалёкого моря. Пранг, где же ты???… Что делать без тебя?… Как спасти стаю и как жить самой???…
…Она старалась занять себя повседневными заботами, отвлечься ненадолго от той суровой реальности, что тучей нависла над сарматским племенем и над ней лично. Вечером против обыкновения уложила близнецов спать с собой к величайшей их радости. Ярина и Арпоксай спали тихо и безмятежно, и под их ровное дыхание, чувствуя родное тепло под боком, Аглая сама мало-помалу немного успокоилась и провалилась в глубокий, без сновидений, сон…
***
…Пробуждение было стремительным и тревожным. Сквозь сон она слышала какие-то крики на берегу. Близнецы завозились под боком, и женщина, обняв их, вновь попыталась уснуть, однако кто-то ворвался с улицы в юрту и бесцеремонно тряхнул её за плечо.
Открыв один глаз, Аглая с изумлением увидела перед собой Оргу с выражением бесконечного испуганного недоумения на лице.
– Что случилось??? – она вскочила, как ошпаренная.
Рядом завозился Арпоксай, его сестрица села в постели, зевая и потирая ручонками глаза.
– Скилур!!! – тыча указательными пальцами сразу обеих рук в сторону моря, округлила глаза сарматка.
Набросив на себя какую-то одежду, Аглая вслед за ней со всех ног помчалась на берег. На песчаном пляже уже собралась небольшая толпа – сарматы вперемешку с местными. Небольшая рыбацкая шхуна стояла поблизости на отмели.
– Ятрагор! Что??? – растолкав толпу, женщина приблизилась к самой кромке воды.
На песке лежал бледный Скилур, над которым склонился жрец. Поодаль топтались шестеро рыбаков. Ятрагор бросил на неё взгляд через плечо:
– Видишь – вот и весточка тебе!…
Аглая плюхнулась на колени рядом с лежащим юношей и прикоснулась к его плечу. Волчонок слабо пошевелился и, повернув голову, встретился с ней глазами:
– Mata…
– Скилур! Всё хорошо, всё будет хорошо! – она гладила его по спутавшимся тёмно-рыжим волосам.
– Mata! Pathakа[21 - Pathaka (скиф.) – вождь, вожак.]!…
– Что? Что??? – она схватила пацана за плечи.
– Князь… Таран… , – Скилур дёрнулся и прикрыл глаза.
– Что с ним, Ятрагор??? – Аглая отпустила его плечи, левая ладонь была в крови. – Ранен???
– То не ранение – так, царапина, вскользь задело… Измотан он, без пресной воды долго был… В море его подобрали, повезло… , – жрец кивнул в сторону рыбаков.
Женщина поднялась на ноги, подошла к ним и, приложив правую руку к груди, склонилась в благодарном поклоне. Они закивали, а старший, тронув её за плечо, проговорил что-то на своём наречии, указывая в сторону моря. Аглая смущённо улыбнулась и пожала плечами. Старый рыбак взглянул на неё из-под густых косматых бровей и перешёл на язык жестов. По всему выходило, что Скилура они подобрали где-то довольно далеко, среди волн, был он там один, и никого другого они не видали…
Юношу без промедлений отправили в шатёр Ятрагора. Аглая вместе со старым жрецом двинулись следом, а рыбаки направились к своему судну.
– Надо бы отблагодарить их…
– Нелишне… , – согласился жрец, но было заметно, что думает он совершенно о другом.
– Что, так плохо? – тревожно спросила она, имея в виду Скилура.
– Да нет… Парень крепкий, день-другой – и отлежится-оклемается…
– Что тогда, Ятрагор??? Я же вижу, ты что-то не договариваешь!
– Давай так, Аглая. Я сам в посёлок местный наведаюсь – всё одно, по своим делам надобно. Потолкую там заодно кой о чём, а потом обо всём тебе поведаю. Чего пустые разговоры вести…
***
…Скилур, под надзором Ятрагора выпив две-три плошки целебного снадобья, через четверть часа уже мирно спал в его шатре. Сам же жрец, посетив поселение местных, вернулся оттуда мрачнее тучи и немедленно послал за Аглаей.
– Узнал я, кто пытался тебя отравить и смерти твоей желал три весны назад, – без обиняков заявил жрец, едва она появилась на пороге. – Пойдём!
К удивлению, направились они не куда-нибудь, а прямиком к боярскому шатру.
– Вот она – syava od[22 - Syava od (скиф.) – чёрная душа.]! – Ятрагор ткнул пальцем в сторону оторопевшей Чеславы. – Ну-ка, малец, сходи погуляй – у нас тут разговор серьёзный пойдёт!…
Радостный Ярополк рванул на улицу. Жрец, меж тем, не сводил тяжёлого взгляда с боярыни.
– Так вот, Аглая, в деревню я по просьбе Терезы пошёл – то знахарка да ведунья местная. Старая уж была, занемогла да помирать собралась. Потому и послала за мной – душу ей излить перед смертью захотелось…
– Почему тебе? – машинально спросила Аглая, тоже не сводя глаз с Чеславы.
– Кто знает? У вас, кто распятого бога почитает, перед уходом к предкам принято в грехах да поступках неблаговидных каяться. Ей, видно, то же требовалось. Сельчане-то и близко к её домишке не подходили без крайней надобности, тем более, слушать такое… А я одного с нею ремесла, вот и доверилась – выхода, видно, не было другого…
Жрец присел на невысокий табурет и продолжил:
– Так вот, рассказала мне Тереза историю. Как три весны тому, аккурат когда мы здесь появились и обосновались, пришла к ней женщина из наших с просьбой. Из наших – да не наших! Тереза знала уже, что волчицы все смуглы да черноглазы, лица расписывают, колпаки да покрывала носят. Эта другая была – белокожая, синеглазая, русый волос долог… Красавица! Гордая да величавая, а к ней, знахарке простой, – с просьбой. Приворожи, говорит, мужа моего, он к другой присох, из семьи бежать хочет, имя чужое и во сне, и наяву вторит. Подумала Тереза, покумекала, да и посоветовала: соперницу извести да в могилу загнать – это дело, дескать, вернее да быстрее… А то – приворот! Вдруг та, другая, тоже приворот сотворит, раз такая бестия!… Недолго думала красавица – враз согласилась. Не остановило её даже то, что соперница мнимая только что от бремени двойней разрешилась…
Последние слова жреца повисли в тягостной тишине. Две женщины стояли и смотрели друг на друга. Лицо одной пошло пятнами, другая, побледнев, крепко сжала губы…
– Что скажешь на то, боярыня? Может, добавишь чего, а может, и вовсе отречёшься? Имени твоего Тереза не называла, описала только внешность да одежду…
– А то и скажу, жрец! Будь проклято ваше племя поганое, гореть вам в аду вместе с богом вашим!!!
– Опоздала, боярыня, наше племя уж столько раз прокляли, что тебе и не тягаться! – усмехнулся Ятрагор.
– Чеслава, за что??? Я сына твоего спасла, всегда хотела видеть тебя в союзницах, никогда врагом тебе не была, – недоумевала Аглая.
– Знаю я, чего ты хотела! Мужа ты моего хотела! Окрутила, приворожила, бесстыжая! Жаль, маловато я тебе яда сыпанула, думала – окочуришься, ан нет – живучая!
– Хватит!!! Спрячь язык свой поганый!!! – старик рывком поднялся с табурета. – Знаешь ты теперь всё, Аглая, тебе и решать судьбу этой змеи!
– Не мне решать, Ятрагор! – на душе было тошно и горько. – Вернётся вожак и решит – его это дело, за ним слово последнее…
Она развернулась и вышла прочь. Жрец последовал за ней:
– Подожди, Аглая! Есть ещё новости – да тоже худые… Кипчаки берегом идут, да по всему выходит – в нашу сторону…
– Откуда ведомо? – напряглась женщина.
– Рыбаки их видели – те, что Скилура подобрали. Шли вдоль побережья и заметили отряд большой, да воины всё нездешние. По виду – половцы, больше некому.
– Далеко?
