скачать книгу бесплатно
– Подождите немного, лепешки скоро будут.
Аарон вяло привстал и наполнил чашки напитком.
– Угощайся, – сказал он и прилег обратно.
Иоанн неловко пригубил. Чувствовалась скованность. Дом казался непривычно богатым, атмосфера – сухой. В Хевроне все было как-то проще, роднее.
Священник продолжал молчать, видимо, ожидая, когда все соберутся за столом.
– Вот, – сказала его супруга, внося вкусно пахнущее блюдо, – сегодня у нас чечевица с баранинкой.
– Илана, проверь хлеб! – неожиданно громко для Иоанна крикнула она. – Если готов, неси!
Хозяйка дома казалась громкой и прямой, Иоанн даже стал слегка побаиваться ее строгости. В руках у нее все кипело и летало. Мама была другой. Он вообще до сих пор не особо часто оказывался в мире женщин. В школе с мальчишками, игры – с мальчишками. Нет, совсем не было опыта, это был совершенно скрытый от него мир, отсюда и волнение.
Все уселись, и Аарон, благословив пищу, первым надломил пшеничную лепешку.
– Вообще-то я ждал рыбы, – сказал он с сарказмом, макая хлеб в чечевицу, – но, наверное, барашек так громко бекал, что вы решили избавиться от него.
– Ну вот, – обиженно протянула жена, – опять ты… Саддок принес из Храма, что ж ему – пропадать?
– Ладно, ладно…
Илана заулыбалась, переглянувшись с отцом. Казалось, между ними были особые чувства.
– А где Эмма?
– Ты знаешь, где. Уже вторые сутки сидит у Агиль. Не удивлюсь, если и в эту ночь останется.
– Иоанн, – сказал священник, – я тебе уже говорил, как мы с твоим отцом любили и уважали друг друга. Мы с тетей Бейлой решили позаботиться о тебе, открыв для тебя этот дом. Елизавета сказала, что и Захария желал этого. Ты был им очень дорог. Не знаю, каким ты станешь, но мой долг – опекать тебя.
– Спасибо вам, – очень тихо ответил Иоанн. Илана из уважения даже перестала жевать. Казалось, что, несмотря на юность, она очень тонко чувствует атмосферу.
– Пока разместишься в моей библиотеке, а позже мы вместе приберемся в домике во дворе, – там уже долго никто не жил, – перейдешь туда.
– Хорошо, – так же тихо согласился парень.
– Мы подумали, что завтра тебе не мешало бы расслабиться и набраться впечатлений. Поэтому сходишь в город с Эммой.
– Если она вернется, – добавила хозяйка с полным ртом.
– Ну, не вернется, так пойдешь с Иланой.
Девушка удивленно посмотрела на отца.
– Сама?
– Брось, дочка. Я знаю, как ты любишь такие вещи. Она у нас любитель истории, – объяснил Аарон, глядя на Иоанна.
– Да ладно, – засмущалась девочка.
– Ты бывал в Храме? – спросила тетя Бейла.
– Да, несколько раз, последний – три года назад на Йом-Кипур[5 - В иудаизме самый важный из праздников, день поста, покаяния и отпущения грехов.].
– Ну, с тех пор многое изменилось. На Храмовой горе полно строителей. Ты и не узнаешь. Под южной галереей такую мозаику выложили, что римляне и эллины завидуют. Даже священники обучались в каменщиков. Каждый камень там свят. Уверена, тебе понравится.
– Мам, то было при Ироде, – не удержалась Илана и поправила мать: – Уже не обучаются.
– Что ты знаешь, – ворчливо сказала женщина, – до сих пор…
– Сходите к дворцу, – перебил жену Аарон, глядя на Илану.
– Хасманейскому?
– Нет. Ирода.
– Хорошо, папа.
После позднего обеда Иоанна отвели в библиотеку Аарона, предложив отдохнуть с дороги. Он прилег, но спать не хотелось. Юноша был переполнен впечатлениями. Вокруг были свитки, какие-то – на греческом. В доме отца библиотека была маленькой, в основном отрывки «Пятикнижия» Моисея. А тут… Парень был восхищен. На кувшинах, в которых хранились свитки, были пометки: «Соломон», «Иеремия», «Иов» … десятки книг, и не надо идти в синагогу! А возле каменного, до блеска оттесанного стола с углублениями для чернил и тростниковых палочек красовался роскошный плетеный стул, на котором так хотелось посидеть! Оба оконных проема в комнате были просторными, приглашающими свет загостить в этих стенах, отчего на душе Иоанна также стало светло.
– Сам Бог заботится обо мне, – подумал юноша, – это лучшее место, куда я мог бы попасть.
Сердце наполнили покой и безмерная радость.
***
Первая любовь
Утро было прекрасным. Иоанн, ощущавший душевный подъем от новых впечатлений, к которому, однако, примешивалась и легкая тревога от той же новизны, вышел во двор. Он был настолько исполнен энергии, что непроизвольно сжимал и разжимал ладони в кулак. Тело было как натянутая тетива, но это не доставляло дискомфорта, напротив, он чувствовал прилив сил.
Воздух был еще прохладным и своей свежестью приятно радовал кожу. Вдобавок в его свежесть вплетался тонкий запах нежно-розовых лилий, что придавали внутреннему двору ощущение не то чтобы уюта, а даже оттенок некой торжественности посреди покоя. Почуяв тепло с востока, цветы рады были обнажить свою прелесть, одновременно крича ароматом на всю округу. Шмель, облаченный ласковым пушком, заворожено парил над живыми вазонами, напивая им свои жужливые сонаты.
Два пестрых жаворонка неожиданно выскочили из-под тени гранатового дерева и, резвясь в воздухе, проскользнули сквозь каменную арку над воротами, запертыми изнутри небольшим металлическим крюком толщиной с виноградную плеть.
В тот же миг на ту же самую каменную арку приземлился сизый голубь, который, выбравшись из своего укрытия, гнался за лучами лениво поднимающегося светила, по которому он успел соскучиться за ночь. И вот, обласканный ими, он набрал воздух и так выпятил грудь, что разместил на ней голову, как на перине.
Женщины уже были на ногах, и вскоре настало время завтрака, после которого Иоанн с Иланой отправились на прогулку. В дорогу тетя Бейла дала им с собой воды и фиников. Дабы освежить дыхание, Иоанн, ожидая во дворе девушку, с которой ему предстояло провести целый день, жевал сорванные в саду фисташковые листья.
Илана вышла из дома в белой тунике с рукавами по локоть, поверх нее была надета еще одна безрукавная туника гранатового цвета с белым поясом на талии, а на груди висел узелок с миррой. На ногах сандалии из резной кожи с узорами, а на руке – серебряный браслет с греческим орнаментом – меандром. Иоанн растерялся – даже стало стыдно за свои простые одежды при виде такого наряда.
– Ну, пошли, – улыбаясь на его смущение, позвала девушка и направилась к воротам.
Иоанн расценил это как вызов и, не желая быть униженным, начал думать о реванше – он собрался поразить ее своими знаниями, которыми так гордился.
Пройдя по узким улочкам, они очутились у купальни, где толпилось много людей.
– Народ верит, что эти воды целебны, поэтому многие приводят сюда больных и ждут, когда вода забурлит, – сказала Илана с легкой иронией.
– А что, это не так? – озадаченно спросил Иоанн и тут же понял, что сглупил, поскольку, девушка ответила, лишь скривив лицо, выражение которого молчаливо сказало: «Ну ты и наивен!».
Когда они вышли на базарную площадь, к ним приблизился мужчина в болотной куфии, поддерживаемой эгалем, и начал навязывать глиняные свистки. Он, то и дело, свистел в один из них, а другой пихал Иоанну; типа держи, попробуй сам.
– Не надо! – грубовато отмахнулась Илана, потянув Иоанна за руку. Что-то в его мозгу будто щелкнуло – впервые в жизни молодая девушка прикоснулась к нему. Кровь прилила к голове, лицо покраснело, и сердце автоматически зафиксировало этот момент в памяти.
– Не обращай внимания на зазывал! Их тут море, ведь паломники постоянно приходят в город. Они всегда будут навязывать свои товары, поэтому учись вести себя как местный. Ладно, привыкнешь. Только сейчас не глазей, не позорь меня! – и девушка, задрав голову, важно пошла вперед.
Иоанн был поражен прямолинейностью Иланы – никогда еще девушки не говорили с ним так дерзко. «Ладно, – подумал он про себя, – что есть, то есть – я и правда здесь гость».
– Если честно, то я устала от них, – заявила вдруг Илана
– От кого? – спросил, очнувшись от своих мыслей, Иоанн.
– От паломников! От кого же еще? Город так спокоен и красив без них, но в праздники – это просто ужас. Их тысячи и тысячи. Мусор. Шум. Устаешь. Воды не найти. А у резервуаров иногда часами ждешь в очереди.
Вскоре они вышли на маленькую площадь с фонтаном в виде трех рыб, соединенных между собой плавниками и имеющими почему-то один хвост на троих.
– Вот он, – кивком указала Илана на огромное строение, – то, ради чего все идут сюда.
Перед ними открылась западная стена Храмовой горы. Но за невероятно высокими стенами был виден лишь столп дыма, поднимающийся в небо от жертвенника.
– Если честно, то я бы хотела переехать на окраину города. Наш дом слишком близко к рынку и Храму… Но не мне решать, – с грустью промолвила она.
– Сегодня я не хотела бы идти внутрь. Все равно в Шаббат сходим. Давай лучше поднимемся вон на ту башню и оттуда посмотрим на город.
Иоанну оставалось лишь согласиться и последовать за самоуверенной дочкой священника.
Пройдя около двух стадий на юго-запад, они поднялись на башню в сорок локтей высотой. Лестница была крута, и запыхавшийся Иоанн едва поспевал за своей проводницей.
С высоты вид был куда красивей, чем внизу. Вдалеке виднелись тысячи людей, работающих с камнями. Краны, канаты, суета. Но больше всего завораживали здания. От Храма исходил мистический дух, дыхание перехватывало от величия столь масштабной конструкции. Издалека Храм выглядел еще более монументальным, чем вблизи, когда ты окружен толпою. Казалось, на всем белом свете нет ничего более потрясающего и прекрасного. К северному крылу горы прилегала крепость Антония с ее четырьмя башнями и смотровыми площадками. Илана, видя, что внимание ее спутника приковано к крепости, пояснила:
– Антонию Ирод построил для себя, одновременно с Храмом, – это был его протест против того, что сам он не мог войти в Храм, который возвел, он ведь не был иудеем.
– Протест? – удивился Иоанн.
– Может быть, но его можно понять. Он не хотел, чтобы его авторитет подавлялся священниками.
– Слышал, он был не особо набожным?
– О, это да, – легко согласилась девушка, вертя головой, – Храм-то он начал строить не из-за набожности, в принципе, как и все языческие храмы.
– Оно-то и ясно. Он же половину синедриона[6 - Здесь имеется в виду Великий Синедрион в Иерусалиме – высшее государственное учреждение и высший судебный институт иудеев, состоявший из 71 члена, во главе с первосвященником.] за ночь перерезал, только бы уничтожить власть священства, – добавил Иоанн, однако Илана, ценящая заслуги Ирода, и желая уйти от неудобной темы, указала на север:
– Еще красивый вид вон с того холма, но мы туда сегодня не пойдем. А еще за верхним городом, вон там, к востоку, – Елеонская гора. С нее хорошо виден город. Так что как будет возможность, прогуляйся, не пожалеешь.
– Хорошо, конечно.
Девушка присела на каменную скамейку.
– Значит, ты из Хеврона?
– Да.
– Расскажи, какой он.
– А ты вообще бывала за пределами Иерусалима? – не то чтобы это было ему интересно, скорее, он решил осадить самоуверенную девушку своим вопросом. Пусть она из Иерусалима, но и он не из деревни. К тому же он как-никак мужчина. Чувство досады от того, что девушка годом младше поучала его, готово было вылиться в детскую обиду.
– Да, но недалеко, – ничуть не стесняясь этого, живо ответила Илана. – Ты ведь из Хеврона и наверняка видел Иродион[7 - Древняя крепость на насыпной горе, похожей на вулкан. Одна из знаменитых построек Ирода Великого и предположительное место его захоронения.], вот и я там бывала. Увидела и поразилась, как человек способен это сотворить. Люди ведь сами гору создали! А со стороны и не скажешь. Думаешь – природа, а вот и нет! Не знаю, что там египтяне понастроили, но Иродион не хуже. А вообще, я часто мечтаю о путешествиях. Мне очень нравится наблюдать за караванами. Купцы приезжают с товаром, заходят на рынок… Я им всегда завидовала. Вот подрасту и обязательно поеду в Египет!
– Ну ты даешь! – ухмыльнулся Иоанн.
– А что? Я и в Грецию поплыть хочу. И вообще, я люблю море!
– Ты же не видела его никогда!
– Ну и что? Мне Ровоам – муж Агиль рассказывал. У него дядя – морской купец, и он брал его с собой в Грецию. Ровоам говорил о греческих банях и о римских дворцах, об их искусстве и архитектуре. Я с тех пор по вечерам мечтаю, как мы с будущим мужем садимся на корабль и плывем с ним по морю в Грецию, и гуляем там, и гуляем… – девушка мечтательно взглянула в небо, на котором в этот день не было ни единого облака.
– Я знаю, что найду такого и смогу сделать его счастливым… – Девушка взялась за края платка, которым была покрыта голова. – Счастье ведь в том, чтобы найти человека, для которого постоянно хотелось бы что-то сделать, о котором бесконечно хотелось заботиться, так ведь? Главное – чтобы искренность была, верно? Я слышала, что даже Бог бессилен там, где нет полной искренности.
Иоанн совершенно не понимал, о чем она, а последние слова показались ему просто какой-то тарабарщиной, отчего он смутился и ощутил неловкость.
– А ты слышал, какая у них канализация? А медицина?
– Конечно, – живо ответил Иоанн, – я вообще раньше увлекался греческой культурой. Много греческих врачей и ученых переехали в Рим, чтобы обучать их там медицине.
– Хорошо, что римляне пришли сюда, да? – перебила его Илана. – Ведь мы у них можем многому научиться.
– Нет, это плохо, Илана! – пылко возразил Иоанн. – Они язычники и верят во всякий вздор. Илия показал, насколько наш Бог сильнее языческих. Это они у нас должны учиться!
– Глупый ты еще, Иоанн!
– Что?
– Да ничего! Не обижайся, но всегда есть чему поучиться у других, а римляне точно не глупее нас.
– Мы настрадались, поэтому слабы, но погоди, окрепнем – и выкажем им!
Илана засмеялась:
– Что? Что ты им выкажешь? Ты говоришь, как заклятый фарисей[8 - Фарисейское движение сформировалось в борьбе против контролировавших храмовый ритуал саддукеев. В противоположность аристократам саддукеям, фарисеи были весьма популярны в народе, и их влияние на массы было очень велико. Помимо писаного закона Моисея, признавали также и «устный закон» – народные обычаи и постановления законоучителей. Стремились строго охранять иудаизм от влияния персизма и эллинизма.]. Что плохого в том, что цивилизация развивается? Ты только посмотри, что сделал Ирод для Палестины! Заставил уважать нас, выстроил один из самых красивых городов мира – одна гавань в Кесарии чего стоит! Говорят, люди плывут через море, чтобы увидеть ее. Я очень хочу увидеть Кесарию и Сепфорис Галилейский. Жаль только, что Ирод бани не построил, как в Риме.
– Он не иудей! – отреагировал Иоанн. – Душа у римлян грязная, Илана, ни в какой бане не отмоешь!
– А Бог разве только душу нам дал? – возмутилась девушка. – Ведь тело тоже нам дано Богом, и о нем мы также должны заботиться.
– Но Богу это не нужно!
– Откуда ты знаешь, глупыш?! Как быть счастливым и чувствовать Бога, если ты умираешь от болезни или от жажды?! Мы должны учиться и искать, как придумать комфорт для тела – оно просит этого!
