скачать книгу бесплатно
– Да хоть Пабло Пикассо[4 - Пабло Пикассо – испанский и французский художник, дизайнер, график, скульптор и керамист, основоположник кубизма.]! – всплеснул руками Саймон. – Джен, это ведь правда серьёзная сумма, даже для меня. Вот, посмотри…
Он наклонился к нижней полке и ткнул пальцем в крохотные розовые детские часики, на циферблате которых во всю чёрно-белую морду улыбалась пухлая панда с блестящими стекляшками вместо глаз. Резиновый ремешок был настолько крохотным, что едва бы смог замкнуться на двух его пальцах.
– Всего пять баксов. А это? – он показал на часы «Такт». – В чём разница, если они одно и то же время показывают?
Дженни устало прорычала, закатила глаза и жестом заставила его замолчать.
– Девушка, можно вас? – она подозвала консультанта. – Давайте вот эти, альфонсовские.
Джен почесала Саймона ноготками по подбородку как кота.
– Разница в том, милый, что это мой тебе подарок, и тебе придётся его полюбить. А иначе я тебя прикончу.
Девушка-консультант звякнула ключами, извлекла стойку и сняла с застёжки ярлычок с ценником, не переставая нахваливать марку и предлагая ещё несколько вариантов, которые, по её словам, пусть и были «чуточку дороже», но, несомненно, обладали гораздо более выраженными качествами. Но ни Дженни, ни тем более Саймон, её не слушали. Дорфу по-прежнему не нравилось желание Джен так сильно на него потратиться, пусть и ради настолько хорошего подарка. Оно того не стоило.
Ремешок оказался довольно мягким и, несмотря на свою внушительность, часы ощущались достаточно лёгкими, а самое главное, не выглядели громоздкими, как глубиномер аквалангиста.
Пока Дженни оплачивала покупку, Саймон критически изучал своё отражение в установленном от пола до потолка зеркале, ловя себя на мысли, что пытается найти какой-то изъян то в часах, то в своей одежде, то в себе самом, лишь бы отказаться от покупки. К своему глубочайшему сожалению, он не находил ничего. Часы оказались превосходными. Всё-таки хорошо, что Джен вытащила его из кресла и заставила согласиться на подарок.
– Ну всё, полюбовался – и хватит, получишь их завтра, – она попыталась буквально сорвать часы с его запястья, но Саймон отдёрнул руку.
– Не-е-ет, дорогая, – протянул он, – теперь ты их снимешь только с мёртвой руки.
Дорф обнял её за талию и чмокнул в губы.
– Спасибо за часы, – сказал он. – А теперь пойдём купим сахара.
У него зазвонил мобильник.
– Джен, ты снова не взяла телефон? – спросил Саймон, глядя на дисплей.
– С чего ты взял? – вкинула бровь она, садясь в машину.
– Твоя мама звонит, – он показал ей экран.
– Не бери, – она выхватила трубку, сунула её в бардачок и захлопнула крышку.
– Не думаешь, что у них могло что-то случиться? – спросил Дорф, заводя двигатель.
Дженни в ответ лишь пожала плечами.
– Езжай домой, – сказала она.
Телефон никак не замолкал, но они ещё долго не обращали на него внимания. Наконец звонок прекратился.
– Смотри-ка, она совсем как твоя, – Саймон показал на билборд с рекламой антикварной выставки, на чёрном фоне которой в пятне света белела старинная колыбелька. Телефон зазвонил снова.
– Она так батарею разрядит… Дай его сюда, я сам отвечу.
Дженни его не услышала – смотрела в окно и думала о своём.
– Джен! – Саймон сжал её руку. Дженни дёрнулась от неожиданности и наконец взглянула на него. – Она просто хочет поговорить, ответь.
– Ладно, – Дженни достала мобильник, глубоко вдохнула и приняла вызов, пытаясь имитировать радостный голос. У неё это плохо получилось. – Да, мамуль? Слушай, я немного занята…
Дорф услышал, как яростно принялся потрескивать динамик. Видно, Аманда была чем-то сильно взволнована. Лицо Дженни вдруг обрело отстранённое выражение ожидания, за которым могло последовать всё, что угодно. Саймон немного напрягся, ему передалась часть её волнения, и он, усевшись поудобнее, начал ускорять автомобиль. Но вот из груди Дженни вырвался короткий смешок, и слёзы выступили на её глазах. Она несколько раз порывалась что-то сказать, но её мама всё продолжала о чём-то рассказывать. Дженни провела пальцем по кончику носа и, совсем не скрывая эмоций, поглядела на Саймона. Случилось что-то очень хорошее.
– Девочка? – она больше не сдерживала слёзы, и голос её немного изменился. – Перестань, мам, она не может быть похожа на меня… Ну здрасте, опять ты за своё, какие же мы тебе двойняшки…
Дженни снова засмеялась. Дорф понял всё. Они говорили о её сестре – Дженис, и, судя по всему, только что малышка Дженс стала мамой Дженс.
– Приехать? – она поглядела на Саймона, но тот никак не отреагировал.
Он выглядел напряжённым.
– Ну конечно мы приедем. Нет… Обсудим потом, хорошо? Люблю тебя. Скажи Дженс, чтобы теперь прекращала есть всякую гадость. Целую. Пока, – она положила трубку и бросила телефон на панель. – В чём дело, Саймон?
– С Дженис всё хорошо? – спросил он.
– Хорошо? – удивилась она. – Да, всё отлично. А что должно быть не так?
Он не ответил.
– Почему ты спросил про Дженис?
– Не бери в голову, – ответил он. – Так, мало ли, осложнения там…
– И с ней, и с малышкой всё в полном порядке, – перебила его Дженни. – А с тобой что происходит? Ты же понимаешь, что нам нужно их навестить?
Саймон постучал ладонями по рулю и пропустил автомобиль на перекрёстке.
– Знаешь, Джен, – начал он, – Тут такое дело…
– Нет, даже не смей это снова гово…
– Мне дежурство поставили, – бросил Дорф, стиснул челюсти и зажмурился, понимая, что сейчас начнётся.
– Что?! В твой день рождения?! – воскликнула она. – Ты же прошлые выходные отдежурил, чтобы сегодня тебя не дёргали!
– Ну, там всё слетело. Грег приболел…
– Да это ты по-моему в конец приболел! – сорвалась Дженни. – Ты ведь сам напросился?! Чего молчишь? Знаю, что сам.
– Мне нужно это отделение, понимаешь?! – он шлёпнул ладонью по рычагу коробки передач. – А день рождения… Ну что день рождения… Подумаешь. Не последний год ведь живём…
– А что, если последний? – она пронзила его ледяным взглядом. – Я тебе не нужна что ли? Почему я узнаю об этом сейчас? Почему ты сразу не сказал? Ты вечно так – тянешь до последнего, а потом ставишь перед фактом! И это если вообще ставишь. Когда бы ты мне рассказал, если бы мама не позвонила? Или вообще ни слова не сказал бы, а ночью втихую свинтил в свою долбланую клинику?..
– Вот именно поэтому я тебе ничего и не сказал, – буркнул Саймон и включил барахлящее радио.
Стоило ему повернуть на подъездную дорожку, как Дженни выскочила из машины, не дожидаясь её остановки. Она хлопнула дверью и скрылась внутри дома. Она даже не обратила внимания на Грима, снова рвущего когтями сетчатый забор. Едва Дженни ступила за порог, пёс смолк, заскулил и уставился на Саймона своими белыми глазами.
– Ну что ты, дружок? – Дорф присел рядом и ткнул пса пальцем во влажный нос.
Грим дёрнулся, встревоженно засвистел и крутанулся волчком, неотрывно глядя в глаза Саймону, точно пытался привлечь его внимание к чему-то.
– Может ты и правда что-то видишь?
В доме послышался грохот. Дорф поспешил внутрь.
– Малыш, где эта дурацкая сумка? – крикнула Дженни со второго этажа. Саймон улыбнулся. Будто и не было никакой ссоры. В этом вся Джен.
– Под кроватью! – ответил он, поднимаясь.
Дженни крутилась в спальной, складывая вещи.
– Тебе помочь?
– Да я уже почти всё собрала…
– Почти, но не всё, – улыбнулся Саймон и шагнул в соседнюю полупустую комнату, оклеенную цветастыми обоями. Здесь они планировали детскую.
Как и тогда, он прошёл к нише шкафа, схватился за пыльную ручку, открыл дверцу и уставился на перепачканные пальцы. Он взглянул под ноги и увидел свои следы в плотном пылевом ковре. Как бы он хотел, чтобы Дженни снова включила свет.
– Что ты ищешь? – зажегся свет. Саймон прищурил глаза, а когда открыл, пыли не было ни на шкафу, ни на полу, ни на его руках. В проходе стояла Дженни с чёрной сумкой на плече.
– Колыбельку, – ответил он, заглядывая в пустой шкаф.
– Не нужно, – сказала Дженни и вышла.
– Ну зачем она нам сейчас? – Дорф догнал её на лестнице. – Как понадобится – дочь Дженис уже подрастёт…
– И обзаведётся собственными детьми, – она бросила сумку на пол в прихожей и накинула лёгкую куртку.
– Зачем ты опять начинаешь это… Тебе жалко колыбельку для сестры?
– Нет, дело не в этом… – она звучно задёрнула молнию. – Слушай, я продала её, ясно?
– Дедушкину колыбельку? – удивился Саймон. – Это же ваша семейная реликвия.
– Тебе-то что? Она всё равно тебя всегда нервировала.
– Прям вот с концами продала? – не унимался Дорф, зная, что колыбелька для Дженни очень дорога.
– Да в аренду, задрал… Чёрт, где мои ключи?
А где были её ключи? Саймон сосредоточился и вспомнил. Он прошёл вдоль комода, взрезая кончиками пальцев плотный слой пыли. Рука упёрлась в бежевую фарфоровую кружку, перепачканную застывшими пятнами кофе. Она подалась вперёд, но Дорф остановил её у самого края и взял в руки. Когда-то это была любимая кружка Дженни. Она всюду возила её с собой, сколько себя помнила – всегда пила из этой самой кружки, быть может, это была первая кружка в её жизни. Как-то Саймон её уронил и отколол ручку. Дженни рыдала. Глупо, наверное, было плакать из-за такой мелочи, но некоторые вещи по-настоящему привязывают, становятся частью тебя. Дорф бессознательно сжал ладонью часы на своём запястье. Когда он склеил кружку, она была как новенькая, разве что эти два коричневых ободка напоминали о падении. Дженни всегда держала кружку ручкой от себя, пропустив под неё свои тоненькие пальчики. Зачем он сюда подошёл? Ах да, ключи.
– Ключи, Саймон! – поторопила его Дженни.
Он поставил на место кружку, взял ключи от машины Дженни и вернулся в прихожую.
– Так, подожди, – его озарила внезапная догадка. – Так это она была на том билборде? Ты предпочла сдать колыбельку на выставку, вместо того, чтобы одолжить сестре?
– Мне её вернут после окончания, – Дженни впихнула ему в руки сумку и открыла входную дверь.
Грим завыл и заметался за забором.
– Достал ты уже, – бросила Дженни и уселась за руль своей тёмно-синей малолитражки. – Я быстро – туда и обратно.
Уложив сумку с её вещами, Саймон захлопнул багажник и отрицательно покачал головой.
– Нет. Ты переночуешь у родителей, – он поцеловал её. – Ты ещё слишком плохо водишь для ночных поездок на такие расстояния. Что нет? Я бы тебе вообще права не выдал.
– Что ты за зануда такой? – надулась Дженни. – У тебя завтра день рождения, и я хочу, чтобы ты встретил это утро со мной. Разве ты этого не хочешь? Рад, наверное, от меня избавиться?
– Так, а ну-ка, – он поймал дверь, не дав Дженни её захлопнуть. – Посмотри на меня, солнце. Ну? Перестань, я ведь волнуюсь за тебя. Да к тому же меня наверняка дёрнут среди ночи. Напомни хотя бы раз, когда в этом безумном городе в мои дежурства всё было спокойно?
– Ну и что, пока ты будешь в клинике, я приготовлю тебе чудесный завтрак, – она пошла на мировую, сообразив, что переубедить его не выйдет, тем более вот такими обидами. И всё же, Дженни предприняла эту последнюю попытку. – Разве ты когда-нибудь возвращался с дежурства сытым?
– А ты любишь бить в больные места, – Саймон зажмурился, прокрутив в голове те кулинарные изыски, которыми Джен балует его по праздникам. Она терпеть не может готовку, но делает это невероятно. Дженни на секунду показалось, что он сейчас сдастся. Однако, когда Дорф открыл глаза, взгляд его стал более серьёзным. – Но твоя еда становится ещё превосходнее в середине дня. Так что раньше обеда не появляйся. У нас целый вечер будет чтобы отпраздновать мою старость.
– Ну вот и жуй свои бутерброды! – она резко дёрнула за ручку, дверь вырвалась из ослабевшей от раздумий руки Саймона и захлопнулась. – Свечки вставить не забудь.
– Ах ты моя врединка, – он буквально вытащил её через открытое окно и сжал в объятиях. – Пообещай мне, что переночуешь у родных. Дженис будет рада побыть с тобой подольше.
– Клянусь твоей щетиной, – она коротко поцеловала его и завела двигатель. – Поверить не могу, что в следующий раз увижу тебя уже тридцатитрёхлетнего. До завтра!
– Не забывай притормаживать на ямках, Макрей[5 - Колин Макрей – шотландский раллийный гонщик, многократный призёр мировых чемпионатов по ралли.]! – крикнул Саймон вдогонку. Дженни Высунула в окно руку, показывая ему средний палец, посигналила и, со свистом вырулив с подъездной дорожки, умчалась прочь.
Дорф глядел вслед её удаляющемуся синему «Мини Куперу», пока тот совсем не растворился вдали.
– Как же я тебя люблю, господи, – улыбнулся он, проводя рукой по гладко выбритому подбородку.
Воспоминания отпустили его, и он почесал свою порядочно отросшую щетину. Нет, он здесь не за этим, не за воспоминаниями. Дорф вернулся в дом и приступил к тому, за чем приехал – он искал, переворачивая всё, что попадалось под руки. А тем временем мысли о минувшем сами собой снова лезли к нему в голову.
Когда наутро после отъезда Дженни зазвонил будильник, Саймон первым делом заметил, что подушка была мокрой. Он кое-как разлепил опухшие веки и только тогда осознал, что ему трудно дышать. По щекам, не останавливаясь, бежали слёзы. Шмыгая носом, он поднялся, отцепил окаменевшие пальцы от скомканного одеяла и принялся утирать глаза тыльными сторонами ладоней. Слёзы не останавливались. Что такое ему приснилось? Он не смог вспомнить.
– Что-то ты разревелся, мужик, – проговорил Дорф перед зеркалом, утирая лицо пригоршнями холодной воды.
Это помогло немного перевести дыхание, но оно сразу же оборвалось – взгляд Саймона упал на запястье левой руки, которой он упёрся в край раковины. Подаренные Дженни часы стояли. Стрелки замерли в 3:15.
– Что за чёрт? – он постучал пальцем в сапфировое стекло, однако это не помогло. – Ну, давай же, Хорхе, блин, Лоренсо[6 - Хорхе Лоренсо Герреро – испанский мотогонщик, многократный чемпион мира по шоссейным кольцевым гонкам классов 250cc и MotoGP.]!
Дорф пощёлкал режимными кнопками, расстегнул ремешок и потряс часы – по-прежнему стоят. Попытка запустить стрелки воротком также не увенчалась успехом.
Обречённо выдохнув, Саймон застегнул часы на запястье. Джен не должна узнать, что они сломались, это её сильно расстроит. Поэтому Дорф решил после работы заскочить в магазин и потребовать ремонта или замены. Главное – успеть это сделать до возвращения домой. А пока пусть они будут на руке, они слишком хороши, чтобы валяться в кармане. Всё-таки здорово, что Дженни осталась на ночь у родителей и не заметит поломки часов.
Одёргивая пиджак, Саймон сбежал по порожкам и, открыв скрипучую дверь «Доджа Чарджера», доставшегося от отца, остановился, обернувшись на сетчатый забор. Грима не было на привычном месте. Одни лишь опрыскиватели ритмично посвистывали на соседской лужайке.
