скачать книгу бесплатно
– Что ты ищешь? – спросила секретарша. Джейн Бедфордшир было чуть за двадцать, и она всегда относилась к Алексу с симпатией.
– Пункты утилизации… – Алекс перелистывал страницы. – Если машина разобьётся недалеко от Олд-стрит, её же отвезут куда-нибудь поблизости, правильно?
– Наверное, да.
– Вот… – Алекс дошёл до пункта «Утилизация автомобилей». Но там были десятки компаний, сражавшихся за внимание читателя на четырёх страницах.
– Это для школьного проекта? – спросила секретарша. Она знала, что у Алекса умер родственник, но не знала, как именно это случилось.
– Вроде того… – Алекс читал адреса, но они ничего ему не говорили.
– Вот этот совсем недалеко от Олд-стрит, – мисс Бедфордшир показала почти в самый угол страницы.
– Подождите! – Алекс притянул книгу к себе и вгляделся в объявление прямо под тем, на которое указала секретарша:
– Это в Воксхолле, – сказала мисс Бедфордшир. – Недалеко отсюда.
– Знаю.
Но Алекс узнал имя. Дж. Б. Страйкер. Он вспомнил фургон, который увидел возле дома в день похорон. «СТРАЙКЕР И СЫН». Возможно, это просто совпадение, но надо же с чего-то начинать. Он закрыл книгу.
– До свидания, мисс Бедфордшир.
– Будь осторожнее.
Секретарша проводила Алекса взглядом, задумавшись, зачем вообще это сказала. Может быть, дело в его глазах. Тёмные, серьёзные, в них было что-то опасное. А потом зазвонил телефон, и она забыла о нём сразу же, как вернулась к работе.
Пункт утилизации «Дж. Б. Страйкер» оказался небольшим пустырём за железнодорожными путями, отходящими от вокзала Ватерлоо. Пустырь был окружён высокой кирпичной стеной с битым стеклом и колючей проволокой наверху. Деревянные ворота стояли открытыми; с другой стороны дороги Алекс увидел будку с прочным стеклом, а за ней – шаткие груды мёртвых и разбитых машин. Всё сколько-нибудь ценное уже сняли, и остались лишь ржавеющие кузова, нагромождённые один на другой и ожидающие своей очереди на утилизацию.
В будке сидел охранник и читал газету Sun. Вдалеке с пыхтением заработал кран; зарычав, он опустил стрелу в направлении побитого «Форда-Мондео», пробил металлическим когтем окно, схватил машину и понёс её прочь. Где-то в будке зазвонил телефон, и охранник повернулся, чтобы ответить. Этого оказалось Алексу достаточно. Он схватил велосипед и, толкая его рядом с собой, пробежал в ворота.
Он оказался окружён грязью и обломками. В воздухе стоял густой запах дизельного топлива, а рёв двигателей оглушал. Алекс увидел, как кран опустился к другой машине, крепко схватил её и бросил в пресс. Несколько мгновений машина лежала на двух полках. Потом полки приняли вертикальное положение, перевернув машину и бросив её в жёлоб. Оператор, сидевший в стеклянной кабине в верхней части пресса, нажал кнопку, и из механизма вырвался густой клуб чёрного дыма. Полки сошлись, словно сложенные крылья чудовищного насекомого. Послышался скрежет, который продолжался до тех пор, пока машина не стала размером со сложенный ковёр. Потом оператор нажал рычаг, и машину выдавило из пресса, словно металлическую зубную пасту, нарезанную невидимым лезвием. Куски свалились на землю.
Оставив велосипед у стены, Алекс пробежал глубже во двор, прячась за обломками. Машины были настолько шумными, что услышать его точно никто не мог, но он всё же опасался того, что его увидят. Он остановился, чтобы перевести дыхание, и перепачканной рукой утёр пот со лба. Глаза слезились от испарений дизельного топлива. Воздух был таким же грязным, как и земля под ним.
Он уже начал жалеть, что пришёл, – и тут увидел её. БМВ дяди стояла в нескольких метрах от него, отдельно от прочих машин. На первый взгляд она казалась совершенно нормальной, на серебристом кузове не виднелось даже царапины. Она не может быть в таком состоянии после столкновения с грузовиком, правильно? Но это точно машина дяди. Алекс узнал номер. Он торопливо подошёл поближе и понял, что машина всё-таки повреждена. Лобовое стекло разбито, все окна с одной стороны – тоже. Алекс обошёл капот, посмотрел на машину с другой стороны… и замер.
Ян Райдер умер не в аварии. Что именно его убило, было совершенно ясно – даже тому, кто раньше ничего подобного не видел. С водительской стороны машина была осыпана градом пуль, пробивших переднюю шину, потом, очевидно, – лобовое стекло и окна, а потом – боковые панели. Алекс коснулся пальцами отверстий. Металл неприятно холодил кожу. Он открыл дверь и заглянул внутрь. Передние сиденья в серой кожаной обивке были усыпаны осколками стекла и покрыты тёмно-коричневыми пятнами. Что это за пятна, даже спрашивать не пришлось. Он словно увидел всё своими глазами. Вспышка автоматной очереди, пули, прошивающие машину, Ян Райдер, дёргающийся на водительском месте…
Но зачем? Зачем убивать банковского менеджера? И почему убийство скрыли? О смерти сообщили полицейские, так что они тоже как-то замешаны в деле. Они что, специально солгали? Бессмыслица какая-то.
– Нужно было избавиться от неё ещё позавчера. Сделай это сейчас.
Машины, должно быть, ненадолго остановились. Если бы не эта внезапная тишина, Алекс ни за что бы не услышал, что кто-то идёт. Он быстро посмотрел вдоль руля, на другую сторону. Двое, одеты в свободные спецовки. У Алекса возникло чувство, что он их раньше уже видел. На похоронах. Один из них – водитель, тот, у которого он видел пистолет. Совершенно точно.
Кем бы они ни были, они уже стояли в нескольких шагах от машины и тихо разговаривали. Ещё немного, и они подойдут совсем близко. Даже не задумываясь, Алекс бросился в единственное укрытие, которое можно здесь найти, – в саму машину. Подсунув ногу под дверь, он закрыл её. Тут машины снова заработали, заглушив голоса людей в спецовках. Он не решился поднять голову. По окну пробежала тень, когда те двое прошли мимо. Но потом тень исчезла. Он в безопасности.
А потом что-то ударило по БМВ с такой силой, что Алекс вскрикнул. Всё его тело подхватила мощная ударная волна, оторвав его от руля, и он беспомощно отлетел на заднее сиденье. Крыша выгнулась, и три огромных металлических когтя прорвали плоть машины, словно вилка – яичную скорлупу, а за ними последовали пыль и солнечный свет. Один из когтей слегка задел его голову – ещё бы немного, и ему бы пробило череп. Алекс закричал, когда по лбу потекла струйка крови. Он попытался двинуться, затем его снова отбросило назад: машина поднялась с земли высоко в воздух.
Он ничего не видел. Не мог двигаться. Но у него засосало под ложечкой, когда машина понеслась вперёд по широкой дуге; металл скрежетал, свет кружился. Машину подхватили краном. Её вот-вот засунут в пресс. Прямо вместе с ним.
Он попытался привстать, выбить окно. Но коготь крана уже проломил крышу и прижал его левую ногу – а возможно, и сломал её. Он ничего не чувствовал. Подняв руку, он сумел ударить по заднему стеклу, но выбить его не смог, а если рабочие и смотрели на БМВ, то уж точно не видели ничего внутри.
Краткий полёт над пустырём закончился сокрушительным ударом – кран бросил машину на железные полки пресса. Алекс, изо всех сил борясь с тошнотой и отчаянием, пытался придумать, что делать дальше. Несколько минут назад он уже видел, что происходит с машиной при утилизации. Оператор в любой момент может отправить машину вниз, в жёлоб, похожий на гроб. Эта машина, гильотина медленного действия, называлась «Лефорт-Шир». Достаточно нажать одну кнопку, чтобы два «крыла» сошлись, сжав машину с силой более пятисот тонн. Машина – вместе с Алексом – будет раздавлена до неузнаваемости. А потом разбитый металл – и плоть – разрежут на маленькие кусочки. Никто даже не узнает, что произошло.
Он попытался освободиться, но крыша нависала слишком низко. Нога и частично спина были прижаты. А потом весь мир вокруг покачнулся и полетел во тьму. Полки поднялись. БМВ повернулась набок и упала вниз, в жёлоб. Кузов разваливался прямо вокруг Алекса. Заднее стекло разбилось, обдав его градом осколков, а нос и глаза тут же заполнились пылью и вонью дизеля. Света здесь уже практически не было, но, выглянув через остатки заднего стекла, он увидел огромную стальную головку поршня, который выталкивает обломки машины с другой стороны.
Звук двигателя «Лефорт-Шир» изменился – машина готовилась к последней части действа. Металлические крылья вздрогнули. Через несколько секунд они сойдутся, смяв БМВ словно бумажный пакетик.
Алекс рванулся изо всех сил, и, к его изумлению, нога освободилась. Ему понадобилась примерно секунда – целая драгоценная секунда – чтобы понять, что произошло. Когда машина упала в жёлоб, она приземлилась на бок. Крышу снова перекосило… как раз достаточно, чтобы он смог двигаться. Он потянулся к двери – но, конечно, это было бесполезно. Они уже слишком сильно смяты и ни за что не откроются. Заднее стекло! Оно разбито, через него можно выбраться, но только если двигаться очень быстро…
Крылья пришли в движение. Кузов БМВ завизжал, когда две стены из твёрдой стали начали безжалостно сминать его. Разбилось стекло. Одна из осей лопнула со звуком, больше похожим на громовой раскат. Тьма приближалась. Алекс схватился за то, что осталось от заднего сиденья. Впереди он видел маленький треугольничек света, который быстро уменьшался. Он снова рванулся вперёд, ему удалось чуть-чуть оттолкнуться от рычага переключения передач. Он уже чувствовал вес двух смыкающихся стен. Машина за спиной была уже не машиной, а кулаком ужасного чудовища, которое пыталось схватить мелкое насекомое – его, Алекса.
Он просунул плечи в треугольник, выбравшись на свет. Но ноги ещё оставались в машине. Если сейчас ступня за что-то зацепится, то его разорвёт напополам. Алекс громко закричал и дёрнул колено вперёд. Ноги освободились, за ними и ступни, но в последнее мгновение его ботинок зацепился за что-то и свалился внутрь, в машину. Алексу показалось, словно он слышит звук сминаемой кожи, хотя это, конечно, было невозможно. Хватаясь за чёрную, маслянистую поверхность обзорной платформы позади пресса, он отполз подальше, затем сумел встать.
Он оказался лицом к лицу с человеком настолько толстым, что тот едва помещался в маленькую кабинку пресса. Его живот был прижат к стеклу, а плечи упирались в углы. На нижней губе покачивалась сигарета; его челюсть отвисла, глаза широко распахнулись. Прямо перед ним стоял мальчик в лохмотьях, совсем недавно бывших школьной формой. Рукав оторвался, а рука, перепачканная кровью и маслом, бессильно висела вдоль бока. Ещё до того, как оператор успел осмыслить происходящее и отключить машину, Алекс исчез.
Он быстро, насколько мог, спустился по лестнице на стенке пресса, приземлившись на обутую ногу. Он отлично понимал, что повсюду разбросаны острые куски металла. Если он не будет осторожен, то обязательно порежет другую ногу. Велосипед стоял на прежнем месте, и он направился к нему, внимательно просчитывая каждый шаг. За спиной он услышал, как открылась кабина пресса, и оператор закричал, подняв тревогу. Наперерез Алексу бросился другой человек. Водитель, тот самый, которого он видел на похоронах. Его перекошенное злостью лицо было на удивление уродливым: сальные волосы, водянистые глаза, бледная, безжизненная кожа.
– Ты что вообще тут!.. – начал он и сунул руку под пиджак.
Алекс вспомнил о пистолете и сразу же, даже не задумываясь, начал действовать.
Он начал учиться карате в шесть лет. Однажды днём, ничего не объясняя, Ян Райдер отвёл его в местный клуб на первый урок, и с тех пор он ходил туда каждую неделю. За эти годы он сдавал экзамены на разные кю – ученические разряды. Но лишь в прошлом году он получил первый дан, чёрный пояс. Когда он только пришёл учиться в школу «Брукленд», его внешность и акцент быстро привлекли внимание школьных забияк, трёх здоровенных шестнадцатилетних ребят. Однажды они зажали его в угол возле навеса для велосипедов. Встреча продлилась примерно минуту. После неё один из задир ушёл из школы, а двое других больше никогда никого не обижали.
Сейчас же Алекс приподнял ногу, резко развернулся и нанёс удар. Удар ногой назад – уширо гери – считается самым убойным в карате. Его нога врезалась в живот незнакомца с такой силой, что тот даже вскрикнуть не смог. Он вытаращил глаза и приоткрыл рот от изумления. А потом, так и не успев достать руку из-под пиджака, рухнул на землю.
Алекс перепрыгнул через него, схватил велосипед и вскочил на него. Вдалеке он увидел третьего человека, бежавшего в его сторону. Послышалось единственное слово – «Стой!», затем раздался треск, и мимо просвистела пуля. Алекс крепко схватился за руль и закрутил педали так быстро, как мог. Велосипед понёсся вперёд и буквально пролетел сквозь ворота. Он оглянулся через плечо. Никто за ним не последовал.
В одном ботинке, разорванной одежде, перепачканный кровью и маслом – Алекс понимал, что выглядит очень странно. Но потом он вспомнил последние секунды, проведённые в прессе для утилизации машин, и вздохнул с облегчением. Он мог сейчас выглядеть куда хуже.
Королевский Общественный банк
На следующий день позвонили из банка.
– Это Джон Кроули. Помнишь меня? Менеджер по персоналу из Королевского Общественного банка. Не мог бы ты приехать к нам?
– Приехать? – ответил полуодетый Алекс. Он уже опаздывал в школу.
– Сегодня днём. Мы нашли некоторые бумаги твоего дяди. Нужно поговорить с тобой… насчёт твоего положения.
Ему показалось или в голосе послышалась едва заметная угроза?
– Во сколько? – спросил Алекс.
– В половине пятого сможешь? Мы находимся на Ливерпуль-стрит. Можем прислать такси…
– Смогу, – сказал Алекс. – Приеду на метро.
Он повесил трубку.
– Кто это? – спросила Джек из кухни.
Она готовила завтрак на двоих, хотя вопрос, долго ли она ещё сможет оставаться с Алексом, становился всё более острым. Зарплату она не получила. И еду, и коммунальные услуги ей теперь придётся оплачивать из своих денег. Хуже того, у неё скоро и виза закончится, и ей вообще нельзя будет находиться в стране.
– Из банка звонили. – Алекс вошёл в кухню, одетый в запасной комплект школьной формы. Он не стал рассказывать ей о том, что произошло в пункте утилизации. Собственно, даже об опустевшем кабинете не рассказал. У Джек и без этого хватало проблем. – Поеду туда сегодня днём.
– Хочешь, я поеду с тобой?
– Нет. Всё будет нормально.
Он вышел из метро на станции «Ливерпуль-стрит» в четыре часа пятнадцать минут, всё ещё одетый в школьную форму: тёмно-синий пиджак, серые брюки, полосатый галстук. Банк оказалось найти довольно просто. Королевский Общественный банк целиком занимал высокое, старинного вида здание с «Юнион Джеком», развевавшимся на ветру на уровне примерно пятнадцатого этажа. Рядом с главной дверью висела бронзовая табличка, а на тротуар перед входом была направлена камера наблюдения, которая медленно поворачивалась из стороны в сторону.
Алекс остановился перед дверью. На какое-то мгновение он задумался, не совершит ли большую ошибку, зайдя внутрь. Если банк несёт какую-то ответственность за смерть Яна Райдера, может быть, они позвали его сюда, чтобы легче было убрать и его самого? Нет. Банк его не убьёт. У него даже счёта здесь нет. Он смело вошёл внутрь.
В кабинете на семнадцатом этаже изображение на охранном мониторе моргнуло и переключилось с уличной камеры № 1 на камеры № 2 и № 3 в холле – Алекс ушёл с яркого света снаружи в холодный полумрак здания. Человек, сидевший за столом, протянул руку и нажал кнопку. Камера увеличивала изображение до тех пор, пока лицо Алекса не заполнило весь экран.
– Значит, он пришёл, – пробормотал президент банка.
– Этот мальчик? – спросила женщина средних лет. У неё была странная голова, похожая по форме на картофелину, а чёрные волосы выглядели так, словно их стригли тупыми ножницами, предварительно надев на голову горшок. Глаза тоже были почти чёрными. Одета она была в строгий серый костюм, а во рту держала мятный леденец.
– Ты точно уверен, Алан? – добавила она.
Алан Блант кивнул.
– О да. Совершенно уверен. Ты знаешь, что делать?
Последний вопрос был обращён к водителю; тот неловко стоял рядом, слегка согнувшись. Его лицо было белым как мел. В таком состоянии он пребывал с тех пор, как попытался остановить Алекса на пустыре.
– Да, сэр, – сказал он.
– Тогда приступай, – сказал Блант, не сводя глаз с экрана.
Алекс сообщил администратору, что у него назначена встреча с Джоном Кроули, и сел на кожаный диван. Интересно, почему здесь так мало посетителей? Холл был широким и просторным, с коричневым мраморным полом; в стороне от стола администратора располагалось три лифта, а прямо над ним – целый ряд часов, показывавших время во всех больших городах мира. Но этот холл мог находиться где угодно. В госпитале. В концертном зале. Даже на круизном лайнере. Он был совершенно безликим.
Один из лифтов подал сигнал и открылся. Из него вышел Кроули – в том же самом костюме, но с другим галстуком.
– Прости, что заставил тебя ждать, Алекс, – сказал он. – Ты пришёл прямо из школы?
Алекс поднялся, но ничего не сказал. Школьная форма и так была достаточным ответом.
– Пойдём в мой кабинет, – сказал Кроули и показал жестом. – Сюда, в лифт.
Алекс не заметил четвёртой камеры в лифте, скрытой за двусторонним зеркалом, встроенным в дальнюю стену. Не видел он и тепловизора рядом с камерой. Но в эту самую секунду машина посмотрела на него и сквозь него, превратив его в пульсирующую массу разных цветов, однако ни один из них не соответствовал цвету холодной стали спрятанного пистолета или ножа. Машина передала информацию на компьютер, который тут же её оценил и отправил собственный сигнал обратно в цепи, контролирующие лифт. «Всё хорошо. Он не вооружён. Поднимаемся на пятнадцатый этаж».
Всё это произошло быстрее, чем Алекс успел моргнуть.
– Ну вот мы и приехали! – Кроули улыбнулся и вывел Алекса в длинный коридор с деревянным, без ковра, полом и современным освещением. Возле каждой из длинного ряда дверей висели картины в рамах – яркие, абстрактные.
– Мой кабинет вон там, – Кроули показал дорогу.
Они прошли мимо трёх дверей, и тут Алекс остановился. На каждой двери висела табличка с именем, и Алекс узнал это имя – 1504: Ян Райдер. Белые буквы на чёрном пластике.
Кроули печально кивнул.
– Да. Здесь работал твой дядя. Его будет нам не хватать.
– Можно мне зайти туда? – спросил Алекс.
Кроули удивился.
– Зачем тебе туда?
– Мне интересно посмотреть, где он работал.
– Прости, – вздохнул Кроули. – Дверь заперта, а ключа у меня нет. Может быть, в другой раз.
Он сделал ещё один жест. Его руки мелькали словно у фокусника, который вот-вот достанет из воздуха веер карт.
– Мой кабинет рядом. Вот он.
Они вошли в кабинет 1505 – большую квадратную комнату с тремя окнами, выходившими на вокзал. Снаружи ветер трепал что-то красно-синее, и Алекс тут же вспомнил о флаге, который увидел с улицы. Флагшток располагался прямо рядом с кабинетом Кроули. Внутри стоял рабочий стол с креслом, пара диванов, в углу – холодильник, на стене – пара репродукций. Скучный менеджерский офис. Идеально для скучного менеджера.
– Пожалуйста, Алекс, присядь, – сказал Кроули и прошёл к холодильнику. – Хочешь пить?
– У вас есть «Кока-Кола»?
– Да. – Кроули открыл банку и наполнил стакан, потом протянул его Алексу. – Со льдом?
– Нет, спасибо.
Алекс сделал глоток. Это не «Кока-Кола». И даже не «Пепси». Он сразу узнал слишком сладкий, почти приторный запах дешёвого аналога колы из супермаркета и пожалел, что не попросил воды.
– Так о чём вы со мной хотели поговорить?
– О завещании твоего дяди…
Зазвонил телефон, и, сделав очередной размашистый жест, очевидно, означающий «извини», Кроули ответил. Сказав пару коротких фраз, он положил трубку.
– Мне очень жаль, Алекс, но меня снова зовут вниз. Ты не возражаешь?
– Идите. – Алекс устроился поудобнее на диване.
– Вернусь минут через пять.
В последний раз кивнув в знак извинения, Кроули ушёл.
Алекс выждал несколько секунд, потом вылил колу в горшок с каким-то деревцем и встал. Он прошёл к двери и вернулся в коридор. В дальнем конце появилась и тут же исчезла за дверью женщина с кипой бумаг в руках. Кроули нигде не было видно. Алекс быстро прошёл к двери кабинета 1504 и дёрнул ручку. Но Кроули сказал правду – дверь оказалась заперта.
