скачать книгу бесплатно
Год Обезьяны
Николай Викторович Горнов
«…Игорь вытащил из шкафа пачку сигарет, приоткрыл форточку и не спеша закурил. Тимофеев, конечно, придурок. Но если математики смогли доказать возможность путешествия во времени, то почему бы Тимофееву не доказать математическими методами существование какого-то несчастного кристалла, который упал из космоса?
– И где же этот твой Храм Ханумана? – поинтересовался Игорь.
– На дне Шайтан-озера, – округлив глаза, прошептал Тимофеев. – Забавно?
– Забавно, – согласился Игорь. – Так глупо, что даже верится. И глубоко?
– По моим расчетам, Храм нужно искать в северной части озера. Там, где глубина достигает девяноста метров.
– В общем, достать кристалл нет никакой возможности. Я правильно догадался?
– Нет, возможность есть, – не согласился Тимофеев. – И я знаю такого человека, который сможет это сделать. …»
Николай Викторович Горнов
Год Обезьяны
Тиха река, и вянет цвет – в них силы нет уже.
C восточным ветром расстаюсь
на чужедальнем рубеже.
Отсюда бабочкой во сне за много ли домой лечу;
Кукушкой, плачущей в ночи, под лунным светом стать хочу.
Уж больше года от семьи я не имел вестей.
Весна торопит – на висках цвет седины еще белей.
Домой вернуться был бы рад, но не могу понять:
Среди красот пяти озер, ну с кем мне было воевать?
Цуй Ту
1.
О существовании морга в районном центре Муромцево не знал, похоже, никто. Игорь почти отчаялся. Три часа заняла у него дорога из города, и еще почти час крутился он по пустым улицам поселка. Его дряхлые «Жигули» шестой модели кряхтели и постанывали. Давно им не приходилось прыгать по таким ухабам. Игорь притормозил и подождал, пока очередной прохожий сравняется с его машиной.
– Извините, не подскажете дорогу к моргу. Мен на опознание нужно попасть, – неожиданно для себя признался он.
– Да, дело не простое вам предстоит. – Высокий мужчина в темном шерстяном пиджаке аккуратно снял с головы летнюю шляпу в сеточку, покрутил ее в руках и спрятал за спину. – Морг тут недалеко. Он при больнице. А я там буду главный врач. Только вам не в морг нужно. Вам в райотдел милиции. Опознание положено проводить вместе с их сотрудником.
Игорь облегченно выдохнул. Мимо райотдела он проезжал дважды.
Впрочем, обрадовался он рано. В милиции пришлось еще заполнять какие-то бланки, написать пару заявлений, а трясущимися от волнения руками сделать это было не так-то просто.
– Вы кто будете пострадавшему? – равнодушно поинтересовался милицейский сержант, пока седой санитар боролся с висячим замком на двери неприметного строения без окон, затерявшегося в дальнем углу больничной территории.
– Друг, – коротко ответил Игорь.
– А родственников у него нет? Или как?
– Есть родственники, – устало сказал Игорь. За последний час он произносил эту фразу в шестой раз. – У пострадавшего есть мать и бывшая жена. Но они не смогут приехать. Поэтому выдали мне доверенность на участие в опознании…
Игорь почувствовал, что не может больше ни говорить, ни дышать. Он закашлялся и опустился на облупившуюся скамейку у входа в морг. Привычно наклонил голову к коленям, он подавил приступ паники и попытался осторожно втянуть ртом воздух. С недавних пор к нему опять вернулись приступы удушья. Врач, как обычно, посоветовал вести размеренный образ жизни: не волноваться, поменьше работать, больше гулять на свежем воздухе и регулярно принимать витаминные комплексы.
– Вам плохо? – забеспокоился санитар. – Я сейчас нашатырь принесу.
– Нет, нет, не надо, все в порядке! Сейчас все само пройдет, – успокоил Игорь.
Санитар пожал плечами, распахнул дверь и нащупал рукой включатель. С легким потрескиванием в глубине морга ожили ртутные лампы. Игорь переступил порог и поморщился от острого запаха формалина. Внутри было сыро и зябко…
На опознание хватило и пары секунд.
– Это не он, – твердо сказал Игорь. – Не Тимофеев.
– Вы уверены? – В голосе сержанта послышалось замешательство. – Смотрите внимательней. Тело довольно долго пролежало в воде. Патологоанатом считает, что не меньше двух недель. Иногда, знаете, утопленников очень трудно опознать. Даже ближайшие родственники путаются. Может, у вашего Тимофеева какие-то особые приметы имеются?
– У Тимофеева имеется большое родимое пятно на левом предплечье. Я его не наблюдаю в данный момент. – Игорь подобрался и неожиданно для себя перешел на казенный слог. – Рост у Тимофеева – один метр шестьдесят пять сантиметров. И вес он никогда не набирал больше 60 килограммов. А этот мужчина, как я вижу, был при жизни весьма крупным. Рост у него не меньше двух метров. Извините. Но это точно не Тимофеев. С чего вы вообще взяли, что это он?
– Странно, очень странно, – пробормотал сержант. – В карманах покойного были обнаружены документы – служебное удостоверение и любительские права на управление автомобилем. Они хорошо сохранились. И все выписаны на имя Сергея Викторовича Тимофеева, 1970 года рождения.
– Этот человек никак не может быть Тимофеевым, – упрямо повторил Игорь. – У Тимофеева, кстати, и прав-то никогда не было. Он вообще автомобилей боялся. Ни разу в жизни за руль не садился.
Игорь решительно развернулся и направился к выходу.
– Только не уходите далеко, – бросил вдогонку сержант. – Вам еще в протоколе следует расписаться.
– Скажите, а этого… не в Шайтан-озере нашли? – поинтересовался Игорь уже от дверей.
– В нем, проклятом, будь оно трижды неладно! – пробормотал сержант. – Едут и едут, будто им там медом намазано. А нам опознавай их потом…
Игорь попытался прикурить сигарету, но после двух затяжек его опять стал душить кашель, и сигарета полетела в урну. Вытащив из кармана мобильник, он убедился, что контакт с сотой есть и со вздохом набрал номер. Через двадцать секунд пошел длинный гудок.
– Элла Юрьевна, это я. Да, да, Шадрин. Милиция ошиблась. Как я вам и говорил. Вы не волнуйтесь, я вернусь и все расскажу подробнее. До свидания. Извините, я вас плохо слышу, связь очень плохая…
Игорь быстро нажал «отбой». Надежды, что Тимофеева найдут, давно нет. Рано или поздно, но ему придется рассказать матери Тимофеева правду. Собраться с духом и рассказать все. Впрочем, нет. Про народ обезьян пожилой женщине рассказывать, пожалуй, не обязательно. Об этом лучше не рассказывать никому. В лучшем случае, закроют в психушку…
Когда Игорь вернулся к машине двигатель «шестерки» даже остыть не успел, но все равно заработал неуверенно. С полминуты движок вяло тарахтел на холостых оборотах, потом несколько раз протяжно чихнул и заглох. Деревянную фигурку обезьянки на ветровом стекле качнуло ветром. Игорю показалось, что обезьянка ему подмигнула.
– И ничего веселого я не вижу! – вспылил Игорь. – Зачем было человека в озере топить? Это что, шутки такие?!
Обезьянка снова чуть покачнулась. Игорь сорвал присоску с лобового стекла и вышвырнул деревянную фигурку в открытое окно. Она пролетела несколько метров, скатилась с обочины и упала в жидкую грязь. После дождя дорога еще не до конца просохла. Правда, дожди прошли какой-то полосой. И зацепились только здесь – на севере области. В Омске было по-прежнему жарко. Столбик термометра третью неделю не опускался ниже тридцати градусов. Такая же безумная жара, как вспомнил Игорь, стояла и тогда – пять лет назад…
2.
Дежурный лейтенант неторопливо развернул носовой платок, промокнул крупные капли пота и только после этого взял в руки паспорт Тимофеева. Заметив вложенную под обложку тысячную купюру, перевел мутный взгляд на Игоря.
– Не понял? – с ленивой угрозой произнес страж порядка. – Как фамилия?
– Моя фамилия Шадрин, – спокойно ответил Игорь. – А это паспорт гражданина Российской Федерации Тимофеева Сергея Викторовича. Сегодня в три часа ночи он был задержан нарядом патрульно-постовой службы на проспекте Мира и доставлен в ваше отделение до выяснения личности…
– И чё? – Лейтенант размял рукой шею.
– Если это паспорт Тимофеева, то личность его уже установлена, – пояснил Игорь. Он хорошо знал, что в общении с сотрудниками правоохранительных органов необходимо сохранять уверенность в себе и произносить слова доброжелательным тоном. Большинство милиционеров обидчивы как дети и чувствительны даже к малейшим изменениям тембра голоса.
Лейтенант несколько минут молчал, наморщив лоб, и все его раздумья легко читались на лице. Задержанный Тимофеев документов при себе не имел, но был трезв, общественного порядка, судя по всему, не нарушал, наркотиков и оружия при нем не обнаружено. За каким чертом его зацепил патруль – непонятно. Протокол ночью составить поленились, так что дежурный ничем не рисковал, отпустив Тимофеева на все четыре стороны. И ничего при этом не терял. Зато приобретал вполне конкретную сумму – тысячу рублей.
– Командир, я жду, – напомнил о себе Игорь.
– Ладно, забирай своего подельника, – буркнул лейтенант. – Ващенко, приведи. И пусть не попадается больше.
Прыщавый Ващенко с неохотой оторвался от телевизора.
– Кого привести?
– Ващенко, ты что, оглох? Этого приведи, который Тимофеев. – Лейтенант и выразительно покрутил пальцем у виска. – Оформлять его будем на выписку!
После ночи проведенной в «обезьяннике» Тимофеев был не в духе. Он взял у лейтенанта свой паспорт, сунул его в карман рубашки и, не проронив ни слова, прошагал два квартала. Взгляд Тимофеева нервно блуждал по незагорелым ногам сибирских девушек, потом уперся в рекламный щит мобильных компьютеров и на нем застыл.
– Черт, вспомнил, меня же с работы выгнали!
– Давно? – рассеянно поинтересовался Игорь.
– Вчера. Или позавчера. Точно не помню. Вот ты скажи, Игорек, разве это справедливо? Короче, спасибо тебе, что из ментовки вытащил. Не поверишь, прицепились прошлой ночью, как… ну, в общем, понятно. А вообще ведь ничего не сделал. Шел себе спокойно…
– А какого хрена тебе вообще понадобилось на проспекте Мира в три часа ночи? – взорвался Игорь. – Мало того, что мне пришлось с самого утра бежать в отделение, так я еще отдал за твое освобождение последнюю штуку, которую никогда назад не получу, поскольку тебя в очередной раз уволили с работы!
– Если у тебя есть немного времени, я попытаюсь все объяснить…
– Поздно, – отрезал Игорь. Он не выспался и был не в духе. Тимофеев, конечно, друг, но терпеть его становилось с каждым годом все труднее. Только неделею назад он пристроил его разнорабочим в дом-музей Достоевского. Не самая, конечно, престижная должность, зато забот никаких. Зарплата – четыре с половиной тысячи. Чтобы даже с такой работы уволили, нужно обладать поистине выдающимися способностями…
Пару минут они шагали молча.
– Нет, я не понимаю, – не выдержал долгой паузы Тимофеев. – И что я сделал-то? Подумаешь, поджег мусор в бачке. И за это она на меня целых полчаса орала. Дура конченая, короче. Я и сам знаю, что это музей. Так и что? Теперь и мусор убирать не нужно? А если его уже целую неделю не вывозили. У этих коммунальщиков то машина сломается, то бензин кончится. Вот я и не выдержал – сжег мусор к чертям собачьим. Воняло, конечно, знатно, врать не буду. Или ты тоже считаешь, что сжигание мусора во дворе музея – это достаточный повод для увольнения?
– Я вообще ничего не считаю. Мне глубоко наплевать и на коммунальщиков, и на мусор, и на музей, и на самого Достоевского. Я хочу сейчас узнать только одно: когда ты начнешь возвращать мне долги? За два последних месяца я выкупаю тебя из милиции уже в третий раз. Не слишком круто?
– Уже третий, да. – Тимофеев вздохнул. – И все-таки, как мне кажется, тысяча рублей для этих гнид – многовато. Кстати, куда мы направляемся?
– Лично я направляюсь на работу – в редакцию. А ты можешь катиться в любую сторону.
– А если я захочу катиться в редакцию? – осторожно поинтересовался Тимофеев.
– Это исключено, – отрезал Игорь. – У нашего редактора с тобой полная несовместимость…
Каждое посещение Тимофеевым еженедельной газеты «Свежие новости», где Игорь числился штатным корреспондентом, завершалось скандалом. В последний раз, когда Тимофеева пришлось выдворять при помощи службы безопасности издательского дома «КвадратЪ», главный вызвал Игоря к себе в кабинет и, брызгая слюной, недвусмысленно дал понять: если, мол, еще раз он будет иметь удовольствие от лицезрения Тимофеева, то с работой Игорю придется попрощаться. А терять работу Игорь не хотел…
– Я же не виноват, что ваш редактор тупой осел, который путает Платона с Плутархом. Ты только не сердись. А я тебе подкину интересную тему.
– Свою тему ты можешь свернуть в трубочку и засунуть в известное тебе место, – отмахнулся Игорь. Если дать слабину хоть на секунду, Тимофеев так и будет ходить за ним, как привязанный, до самого вечера.
– А можно мне у тебя переночевать? Только одну ночь, клянусь. Устал, как собака. Хоть высплюсь, как следует. На вокзале постоянные облавы. Если билета нет, сразу на улицу гонят. Уже вторую неделю на скамейке в парке кантуюсь…
Игорь внимательно оглядел приятеля. Его видавшие виды синие джинсы явно требовали стирки. О рубашке вообще говорить не приходилось.
– Ты что, опять из дома ушел?
– Ну, в общем, да… – Тимофеев улыбнулся, пряча взгляд. – Теперь уже окончательно…
– Слушай, главное – без паники. Катя – замечательная женщина. Я понимаю, погорячились, с кем не бывает. Но все утрясется. Я тебе обещаю.
– Не утрясется. Катя – замечательная сука. Мы пять лет вместе прожили, а она как была сукой, так и осталась. Переночевать-то пустишь?
– Конечно. Подбегай вечерком. Лады?
Игорь как-то излишне суетливо пожал приятелю руку и быстро сбежал по лестнице под мост. Но у светофора на перекрестке он не выдержал и все же обернулся. Тимофеев так и остался стоять на обочине дороги. Подняв голову, он задумчиво разглядывал небо. Игорь чертыхнулся и прибавил шагу, стараясь не концентрироваться на неприятностях Тимофеева. У него и своих неприятностей хватало. Понедельник только начинался…
3.
В прокуратуре Октябрьского округа Игорь Шадрин был гостем частым и желанным, поскольку премии прокурорских работников давно и напрямую зависели от прессы. Написали про тебя в газете – иди в кассу за квартальной премией. Не прозвучала твоя фамилия ни разу за три месяца – на премию можешь не рассчитывать. Какому московскому чину пришла в голову эта волшебная формула – Игорю было не ведомо. Но о том, что журналистов, регулярно и много пишущих на криминальные темы, в прокуратурах ценили на вес золота, берегли и передавали друг другу по наследству – он знал прекрасно.
– О, привет! – обрадовался Игорю старший следователь Семенов. – Я вчера такое дельце в суд отправил – закачаешься!
– Володя, дорогой мой, у меня сегодня совсем нет времени, – взмолился Игорь. – Клянусь, я к тебе скоро загляну.
– Очень жаль! – расстроился Семенов. От огорчения он ссутулился еще больше, поправил на носу роговые очки с большими диоптриями и скрылся за дверью своего кабинета. Игорь с тоской посмотрел на часы. Обижать Семенова он не хотел, но и пропустить встречу с новым помощником прокурора округа он тоже не мог. Ему нравилась эта обаятельная молодая женщина по имени Елена, которая в прошлом году окончила юрфак университета и еще не разучилась смущаться. Игорь заметался по коридору, выбирая между работой и удовольствием. Победила работа. Он зашел к Семенову.
Через полчаса он уже выскакивал из здания прокуратуры с почти готовой статьей. Сбоку от него бодро трусил следователь.
– Значит, не возьмешь старушку? – уточнял на ходу Семенов. – Такое дельце – закачаешься. Несколько месяцев пролежала на балконе в трех пакетах из ИКЕИ. У меня и фотографии есть. Оперативная съемка. Крупные планы. Могу взять на время из дела.
– Извини, Володя, даже не проси – не возьму, – отбивался Игорь. – Старушку завалил родной племянник за сто рублей. Даже не смешно. Это же хрестоматия по великой русской литературе. К тому же на расчленёнку сейчас спроса нет.
Семенов отстал на углу здания районного суда, а Игорь, не снижая темпа, вывернул на улицу Богдана Хмельницкого, догнал автобус и в последнюю секунду успел заскочить на ступеньку. Горячая информация требовала срочного выхода. В голове у Игоря уже жили две подружки – Света и Таня. Обеим нет еще и 18. Светина мама ушла к другому мужчине (в соседний подъезд), поэтому Света жила одна. А Таня снимала квартиру, поскольку родители ее вообще жили далеко. Время они проводили вместе. Веселились от души. Немного мешала им только полиция нравов, которая постоянно отлавливала и привлекала двух подруг к административной ответственности за занятие проституцией.
Еще в квартире у Светы жил ее племянник Вадим, который приехал погостить из деревни и задержался на все лето. Из-за этого Вадима, собственно, и пошел сыр-бор. Он приглянулся соседу – дяде Мише, у которого на память от многочисленных ходок в зону осталась любовь к особям мужского пола. И вот однажды, после очередной дружеской попойки в соседском кругу, мама Светы проснулась ночью в похмельном состоянии, и показалось ей в темноте, что дядя Миша покушается на невинность Вадима. Мама рассказала о своих подозрениях дочери, та рассказала подруге Татьяне, и подруги немедленно направились к соседу. Никаких его объяснений они слушать не стали, схватили чайник и угостили дядю Мишу несколькими ударами по голове. Дядя Миша рухнул на пол и взмолился о пощаде. Но эти мольбы только раззадорили подруг. Ближе к вечеру в гости к дяде Мише они пригласили приятелей, которые прихватили с собой пару бутылок водки. Что было дальше – не помнит никто. Известно только, что труп дяди Миши обнаружила рано утром соседка. Когда девушки проснулись, их уже ждали сотрудники милиции…
– Реальная тема, – довольно кивнул Игорю главный. – Заголовок дадим такой: «Две проститутки насмерть запинали педофила». Срочно сделай сто двадцать строк для второй полосы. Поставим в текущий номер…
Текст Игорь набросал за пару часов. Потом на творческом подъеме сделал еще несколько дел, которые откладывал уже неделю. Закончил рекламный материал про китайские таблетки для худеющих, напомнил коллеге про долг. И даже в мэрию успел заскочить, где очередной вновь назначенный городской чиновник пояснял, как он будет реформировать работу вверенного ему участка. Кондиционер в зале заседаний едва справлялся с жарой, и по лысине чиновника катились крупные капли пота…
О Тимофееве Игорь вспомнил только через неделю. Когда наткнулся на него у своего дома. Тимофеев сидел на лавочке перед детской площадкой и пребывал в глубокой задумчивости. Пребывал, судя по всему, давно. У Игоря даже мелькнула шальная мысль: а не проскользнуть ли незаметно мимо?
