скачать книгу бесплатно
Тут следует томно хлопнуть глазками и сделать испуганное лицо.
Арина, выключая надоевший телевизор, еще не знает, что Антон станет второй жертвой странного гула и последующей цепочки странных и трагичных событий. И когда она беззаботно начнет предаваться мечтам о их гипотетическом знакомстве, он будет умирать.
Но расскажем обо все по порядку.
Что там Эрик?
А нет, давайте сначала к охране.
23:20
Охранник, который на самом деле был просто консьержем
Охранник, который действительно таковым не являлся, и был всего лишь консьержем, но отнюдь не против, что жильцы считают его именно надежной охраной, не имеет доступа в чат и не подозревает о том, что в этот поздний час так сильно взволновало жильцов.
Он смотрит телевизор – на этот раз не юмористическую программу, а очередную серию боевика с бандитскими разборками на третьем канале, и периодически поглядывает в мониторы, отображающие изображения с камер видеонаблюдения.
Все под контролем.
Тишина.
И звуки автоматной очереди с телеэкрана.
И вдруг телефонный звонок.
Он почти не сомневается, что это кто-то из жильцов дома. Что-то опять не так. То лампа не горит, то ворота надо открыть тому, кто приехал в гости в поздний час, или еще какая-нибудь глупость.
– Слушаю.
Да, жильцы. Мужской голос. Знакомый. Вроде из 59-й квартиры.
– Вы не знаете, что за странный гул в доме?
– Гул? Первый раз слышу.
– Вам никто еще разве не звонил?
– Нет, вы первый.
Звонивший мужчина удивляется.
– Мы сейчас в чате жильцов это обсуждали.
Охранник-консьерж устало поясняет, что не имеет доступа (к счастью) в чат и понятия не имеет, о чем речь. С телеэкрана вновь автоматная очередь. Бандитов берет в окружение спецназ на каком-то заброшенном заводе. Классика жанра.
– Мы там это с председателем обсуждали.
Обсуждаемое «это» видимо и было загадочным гулом. Председателя упоминают явно специально, мол, твой начальник тоже в курсе, а ты сидишь и в ус не дуешь.
– Мне председатель пока не звонил.
Знали бы вы, как вы достали со своими глупостями председателя…
– Вы не знаете, не ставили кому-то кондиционер? Или еще что-нибудь?
– Нет, я не в курсе. Во всяком случае, в мою смену не ставили.
Честно говоря, он вообще не помнит, что ставили, а что не ставили. На его большое счастье, жильцы о своих покупках и прочем охранника не извещают. Хотя нет, он помнит монструозное пианино, которое затаскивали в первый подъезд трое матерящихся грузчиков. Пианино приобреталось для юного дарования, которое теперь после обеда должно было неизменно греметь клавишами, разучивая гаммы и готовясь в будущем исполнять на высшем уровне сонаты Бетховена. Соседям дарования оставалось лишь посочувствовать.
Мужчина из предположительной 59-й квартиры сокрушенно вздыхает и отключается.
Охранник сосредотачивается на финальном эпизоде боевика. Из бандитов в живых остался только один, и он сейчас отчаянно отстреливается от спецназа. Остается десять минут до конца. В половине двенадцатого ночи на канале уже выйдут ночные новости.
А далее наступит новый день.
Да, день то наступит. А вот ночь уже не закончится.
Телефон звонит снова. Главного бандита убивают наповал (и как только можно было догадаться о таком нетривиальном финале?!). На этом фильм можно и закончить.
– Алло.
Но связь внезапно обрывается и в трубке тишина.
Охранник пожимает плечами и кладет трубку на рычаг. Возможно, кто-то сейчас перезвонит. Скорей всего опять насчет этого гула. Интересно, где это действительно гудит? Он вроде начинает слышать какую-то вибрацию, но из-за звуков телевизора не может понять в доме ли это, или где-то на улице. Звук убирать не хочется, все же фильм пока еще не кончился.
На телефон никто не перезванивает.
Хорошо.
Но нет, охранника что-то беспокоит.
Он снимает трубку, чтобы проверить, так, на всякий случай, и понимает, что в трубе тишина.
Гудков нет. И связи нет.
Он несколько раз кладет трубку на рычаг и снова снимает, чтобы послушать, но гудка нет.
А потом неожиданно выключается телевизор, и охранник остается один на один с камерами видеонаблюдения. Впрочем, там сейчас будет кино гораздо интереснее, чем только что закончившееся на третьем канале.
И вот теперь к Эрику.
23.27
Эрик
Эрик, посидев десять минут в машине, слушая музыку на джазовой радиостанции, и едва не заснув под убаюкивающие звуки саксофона и приятного окутывающего тепла из печки, все-таки выходит из машины, щелкает звонкой сигнализацией и идет в свой подъезд. Недалеко от его места уже хаотично припаркованы машины тех, кто не успел занять свободные места, как повезло почти полчаса ему самому. В подъезде пахнет женскими духами, очень вкусными и какими-то до жути знакомыми Эрику, словно здесь только что была одна из его немногочисленных подруг или многочисленных возлюбленных в жизни, та, что пользовалась когда-то этим ароматом. Запах словно возвращает его на пять или даже десять лет назад, как раз в период последнего университетского семестра. Эта сахарная парфюмерия пробуждает воспоминания, и Эрик поначалу даже забывает вызвать лифт. Сейчас он короткими кадрами вспоминает учебу, походы в душный кинозал на втором этаже возле набережной со своей девушкой. Вроде бы ее звали Ириной, и именно в нее он был страстно влюблен в тот год. Память подбрасывает кадры с еженедельными родительскими ужинами по выходным – улыбающаяся мама, только что испекшая очередной воздушный кекс, серьезный отец, деловито отвинчивающий пробку у очередной бутылки вина (нет, он не алкоголик, но все-таки большой любитель вина и коньяка), громко говорящий телевизор, показывающий бесконечный и надоедливый скетч, и ретро музыка по радио из кухни.
Эрик вздыхает, поток кадров в его сознании прекращается, и перед собой он снова видит металлические двери неприветливого лифта, пустующий холл первого этажа с одинокой камерой видеонаблюдения (через которую его пока еще не замечает охранник-консьерж) и печальный аромат духов, постепенно исчезающий в пространстве подъезда.
Эрик наконец вызывает лифт.
Где-то сверху раздается дребезжание – непослушный лифт не может и не умеет ходить в этом подъезде тихо, и сейчас медленно, издеваясь, спускается откуда-то сверху. На табло вверху почему-то не горят цифры, показывающие этаж текущего пребывания лифта, и понять, как скоро приедет кабина трудно. Эрик зевает и прислоняется к стене. Кажется, он очень устал и сейчас ему уже не до юмористической передачи. Он сразу ляжет спать. Кофе отменяется тоже.
Лифт громыхает кабиной, и двери с дребезжанием разъезжаются в сторону. В таком лифте точно будешь бояться застрять. Но Эрику все равно – он входит в узкое пространство, нажимает кнопку тринадцатого этажа, и снова закрывает глаза.
Спать хочется… Сильно-сильно.
Когда он открывает глаза снова – лифт по-прежнему на первом этаже и по-прежнему держит двери открытым. Бездушная машина вроде даже намекает ему – выходи, а то будет слишком поздно. Эрик опять жмет кнопку своего этажа, но не получает никакой реакции.
Кабина замерла.
Все вокруг опять намекает – ВЫХОДИ ЖЕ. Не надо ехать сейчас здесь, в этом лифте к себе наверх. Лучше поднимись по лестнице. Да высоко, да долго, да придётся останавливаться, чтобы отдышаться. Но на лестнице у тебя будет ощущение свободы, и ты уж точно сможешь добраться до своей квартиры. Не факт, что это спасет тебе жизнь, учитывая происходящее, но продлит на какое-то зыбкое время точно. И потом, одно дело умереть в своей собственной квартире, и совсем другое – в холодном сером металлическом лифте.
Эрик не слышит намеков, хотя чувствует неприятное предчувствие, холодом разливающееся у него по спине. Он все равно жмет кнопку.
Лифт крякает – двери наконец закрываются.
Выбор сделан.
Точно надо было выйти, сейчас обязательно застряну, раздраженно думает Эрик. Как всегда хорошая мыль приходит слишком поздно.
Но лифт на удивление не застревает, и благополучно доставляет Эрика до тринадцатого этажа. Правда, там кабина не останавливается и спокойно едет дальше. На табло отсчетом мелькают цифры – 13, 14, 15, 16, 17. Эрик поначалу думает, что лифт точно испортился – никакого пятнадцатого и тем более семнадцатого этажа в доме нет. Это запредельная фантастика.
Наконец лифт дергается и замирает. Двери остаются закрытыми.
После остановки механизма приходит тишина. Эрик чувствует, как громко звенит в ушах.
А потом сквозь звон он слышит гул. Мужчина не понимает точно, где гудит, не знает, что именно может издавать такой звук, очень странный и непривычный, чересчур какой-то неземной, но осознает одно – этот гул жутко неприятный и раздражающий. Дольше минуты его спокойно слушать нельзя. Лучше слушать собственный звон в ушах, чем это….
Эрик жмет на разные кнопки, но кабина не реагирует. Гул вроде бы нарастает, потом затихает, затем вновь становится громче.
Над головой мигает своим объективом камера. Охранник-консьерж, смотри он туда, возможно уже заметил бы, что Эрик находится в лифте слишком долго. Непомерно долго. Эрик, напротив, ощущает, что за ним наблюдают в камеру и немного успокаивается. Наблюдение вещь жутко раздражающая, будь то очное – суровым начальником или случайным соглядатаем, по своей натуре любящими смотреть за чужими, или будь то посредством камер. Но именно сейчас оно спасительно. Пленник понимает, что он не один в этих стальных тисках. Он, к счастью, не догадывается, что за ним наблюдает уже не охранник, который пытается разобраться с телефоном, отказывающимся издавать гудки и совершать вызовы, а кто-то другой. Или нечто другое. Впрочем, сейчас это совсем неважно.
Эрик с ужасом понимает, что лифт точно никуда не поедет, он безнадежно застрял здесь. И все потому, что, дурак, не послушал свое предчувствие, не распознал намеки, когда лифт практически любезно предлагал выйти, долго держа двери распахнутыми. А теперь он взаперти. И, в лучшем случае, час или два просидит до прихода неторопливых ремонтников.
Он готовится нажать кнопку вызова диспетчера, как вдруг лифт дергается, отчего Эрик испуганно подпрыгивает от неожиданности, а затем его желудок буквально подскакивает к горлу. Все из-за того, что лифт неконтролируемо летит в четырнадцатиэтажную пропасть шахты. Летит быстро, и Эрик даже не успевает понять произошедшее, прежде чем вместе с кабиной разбивается где-то между подвалом и первым этажом, поднимая на весь дом невыносимый грохот, который слышен даже сквозь нарастающий неизвестный гул.
Именно в этот момент охранник, не справившись с навечно замолчавшим телефоном, наконец переводит взгляд на мониторы с камерами видеонаблюдения и видит черное окошко, вместо картинки с одного из лифтов.
Веселье начинается.
23.36
Чат жильцов дома
@ Антон 8-910-345-****
Я, конечно, понимаю, что все уже спят, или хотя бы ложатся, но мы-то спать не можем! Звук невыносимый просто! Сделайте что-нибудь!
@ Зая 8-905-803****
Для таких целей у нас есть председатель вообще-то.
@Арман 8-985-632-****
Блин, его уже на первом этаже в первом подъезде слышно!
@Ворон24 8-912-346-****
Мне одному показалось, что звук стал громче?
@ Зая 8-905-803****
Нет, не вам одному. Звук и правда стал громче. И сильно громче! Лично мне он уже действует на нервы. Ау, есть у нас председатель вообще?
@Председатель 8-912-041-***
Председатель есть. Я сейчас начал обходить соседей с этажей, где предположительно гудит какой-то прибор.
@Инкогнито 8-900-****
Ох, я сильно сомневаюсь, что это прибор. Сильно сомневаюсь.
@Екатерина 8-922-601-****
Да хоть что это! Лишь бы выключили.
@Председатель 8-912-041-***
Скорей всего это кондиционер. Я скажу, как только удастся что-либо выяснить.
Председатель не сразу замечает несколько странных вещей, возникших в чате. В данной ситуации такая небольшая невнимательность практически простительна, но тем не менее…
Председатель не сразу обращает внимание на пользователя под ником Инкогнито.
Председатель не сразу понимает, что не приглашал такого пользователя в чат.
И председатель, да в который раз простим его невнимательность, не обращает внимания на непомерно короткий мобильный номер пользователя.
23.42.
Вторая жертва
Антон, который заочно так понравился скучающей девушке Арине, действительно был хорош собой. У него были две очень важные черты, позволявшие сделать природную привлекательность практически неотразимой. Он не был чересчур смазливым, как отретушированная картинка на обложке модного журнала, заставляющая вызывать исключительно восхищения и белую зависть у несправедливо обделенных природной красотой, но при этом обладал хорошим спортивным телосложением, приятными и одновременно мужественными чертами лица. Плюсом небольшое, но важное и приятное дополнение в виде внимательного взгляда строгих синих глаз. Черта первая.
Черта вторая.
Антон был удивительно умным и ожидаемо рассудительным человеком.
