скачать книгу бесплатно
Подумаешь, чуть перестаралась.
К сожалению, вылазку в кафе Федор Федорович не отменил. Почти вытолкал Таисию за дверь, можно сказать, выволок за шиворот. Ненакрашенную, в стареньких джинсах, в линялой тряпке, в дырявых кроссовках, с жалким хвостиком на затылке.
Он отомстил по-другому: измученная донельзя Таисия вернулась домой почти в четыре утра!
Злопамятный Федор Федорович отвел душеньку: они всю ночь путешествовали из ресторана в ресторан. И везде он знакомил ее с какими-нибудь «классными» мужиками. И буквально заставлял принимать приглашения – виртуозно доводил до присутствующих, что «младшая сестричка» просто обожает танцевать.
Правда, случайные кавалеры держались прилично: мамонтоподобный Федор Федорович в братьях – это серьезно.
Иногда Федор Федорович ее в сестры не определял и приглашал бывшую одноклассницу сам. К удивлению Таисии, со слухом у него оказалось все в порядке. Танцевал Бекасов легко, даже грациозно, пусть и походил комплекцией на медведя гризли.
К трем утра несчастная Таисия едва держалась на ногах, а Федор Федорович жизнерадостно уверял, что провел прекрасный вечер, и, слоняра синеглазый, прилюдно лобызал ей руку!
Таисия практически падала, а он светился и громогласно клялся, что следующая вылазка будет еще лучше.
Следующая!!!
Это значит – сегодня.
Лучше умереть.
Таисия вылезла из душа и, дрожа всем телом, закуталась в полотенце. И вдруг замерла посреди коридора: может быть…
А что, неплохая идея!
Если Федор Федорович влюбится, у него на Таисию просто не останется свободного времени… Ну, если верить книгам…
* * *
Печатному слову Таисия верила всегда. Как-то так вышло, что ее жизненный опыт большей частью основывался на сведениях, почерпнутых из книг, телевизионных передач и давних разговоров с бабой Полей.
А любовь – это… все!
Теперь перед Таисией стояла сложнейшая задача – найти достойную кандидатуру на роль возлюбленной Федора Федоровича.
Сердце вдруг заныло, Таисия поморщилась: что такое? Неужели она… да нет, не может быть! Федор Федорович для нее всего лишь брат, друг, короче, родной человек, ближе которого пока нет, как ни печально.
И потом, он ни разу не назвал ее Таисией! Она для него просто Мелкая, с самого первого дня знакомства.
Всего лишь Мелкая!
Кошмар, настоящая щенячья кличка.
К тому же Федор Федорович вечно над ней подсмеивается, поддразнивает. Таисия не сомневалась – он никогда не видел в ней девушку.
Все-все-все! Раз баба Поля сказала, что суженый назовет ее полным именем, значит, будем ждать этого распрекрасного товарища, пусть Федор Федорович хоть ухохочется!
Таисия попыталась представить себе будущего возлюбленного, даже зажмурилась крепко-крепко, но ничего не вышло. Перед глазами нагло маячила – она этого не хотела! – знакомая до последних черточек физиономия Федора Федоровича. Причем эта самая физиономия злорадно скалилась и даже подмигивала, обрекая своими гримасами все усилия Таисии на провал.
– Чтоб ты провалился! – в сердцах воскликнула девушка.
Погрозила невидимому, но, как всегда, зловредному и злонамеренному Федору Федоровичу кулаком и пошла одеваться. Распахнула дверцы шкафа и печально хмыкнула: да, картинка…
В правом углу тесно-тесно жались плечики, нагруженные купленной Ксюхой одежкой, пестрой, яркой, по словам Ксюхи, ужасно модной. От нее рябило в глазах и начинало противно стучать в затылке.
Сколько вешалок – раз, два, три, четыре, пять… одиннадцать…
Лучше не считать!
Зато в левом углу свободно висел любимый синий свитер, связанный бабой Полей. Он придавал светло-серым, можно сказать, неинтересным глазам Таисии волнующую глубину и какой-то странный сиреневый оттенок.
Баба Поля уверяла: когда Таисия в синем, ее радужки приобретают цвет грозового летнего неба – мол, вот-вот его разорвет ветвистой толстенной ветвью на сизые клочки. Именно от таких молний – баба Поля сама видела! – вспыхивали и сгорали столетние дубы. Чуть позже по ушам бил гром и стеной вставал ливень.
Баба Поля… она скажет!
Рядом со свитером висело в чехле батистовое платье. Нежно-голубое, с богатой ручной вышивкой – точная копия первого бального платья Наташи Ростовой.
Его тоже сшила баба Поля и строго-настрого велела надеть на «первый выход» с суженым. Не раньше! Можно и на свадьбу, если не будет к тому времени лучшего наряда.
Смешно, но Таисия это платье даже не мерила. Мало того, она его даже толком не видела!
Суеверная баба Поля лично спрятала платье в льняной сероватый чехол, туда же сунула полотняные мешочки с пахучими лесными травами. И зашила чехол грубыми белыми нитками, толстыми-претолстыми.
Сколько раз Таисии хотелось посмотреть на таинственное платье, и она подступала к чехлу с ножницами…
Но вскрыть так и не решилась. Бабы Поли давно нет, а Таисия все еще побаивается нарушить запрет, будто няня и сейчас может отшлепать или поставить в угол, как в раннем детстве.
Уверенность – баба Поля всегда знала, что делала, – буквально парализовала девушку, она замирала перед шкафом с маникюрными ножницами в руках, не смея надрезать нить.
Следующие ЕЕ вешалки занимали джинсы, серо-голубая мужская рубашка из тонкого льна и такого же цвета полотняные брюки, невероятно удобные и любимые.
Конечно, на полках лежали невысокими стопками и другие вещи: женское белье, футболки, разноцветные носки, спортивный костюм, полкой выше – целая коллекция разнокалиберных шляп, слабость Таисии.
Ну не могла она спокойно пройти мимо отдела, в котором торговали дамскими шляпами! Покупала редко – слишком дорогие, – но заходила обязательно и с удовольствием рассматривала.
Некоторые шляпы – настоящие произведения искусства. Как эта, например, с букетиком незабудок у скромной белой атласной ленты. Причем крохотные голубые цветы сделаны так умело, что их практически не отличить от настоящих.
Таисия осторожно подула на незабудки, нежные лепестки затрепетали, девушка улыбнулась и вернула шляпу на место.
Жаль, сама она некрасива! Была бы как Ксюха – другое дело, а так…
Таисия посмотрела на градусник за окном и вытащила из шкафа брючный костюм. Подумав, достала и простенькую льняную шляпу с широкими полями: как раз для нее – ничего особенного, взгляда чужого не привлечет, зато лицо надежно спрячет.
Девушка оделась и неохотно посмотрела в зеркало – да-а-а, вот уж моль серая! То ли мальчишка, то ли девчонка, не понять.
И волосы противные – тонкие, непослушные, лицо вечно как паутиной обметано. Ни подстричь толком, ни в прическу уложить, у всех мастеров руки опускаются, в хорошую парикмахерскую лучше не заходить.
С тех пор как баба Поля умерла, Таисия большей частью сама стриглась – в принципе ничего сложного. Главное – челку оставить подлинней, чтобы брови прикрывала, а остальные волосы аккуратно подравнять ножницами, тут длина не важна, это по настроению.
Таисия убрала под шляпу все пряди до единой и угрюмо хмыкнула: мисс Никто. Нечто непонятное, среднего пола, впрочем, скорее девушка, чем парень. Все-таки шляпа женская и, если как следует присмотреться, заметны кое-какие округлости фигуры.
Или она себе льстит?
Таисия неторопливо пила кофе с молоком – она терпеть не могла черный, он казался горьким – и перебирала кандидатуры знакомых на роковую роль разбивательницы сердец.
Вернее, одного сердца, к чему ей многие? Пристроить бы Федора Федоровича!
К сожалению, список оказался коротким. Слишком коротким. Он состоял всего из одной фамилии – Эмих. Обладательницу немецкой фамилии звали Эльвирой, Элей, чаще – Элькой.
Элька Эмих тоже работала в их небольшой фирме, только не банальным экономистом, как Таисия, а секретарем-референтом.
На самом деле Элькина должность называлась волнующе заманчиво – «вице-директор», но это были лишь слова. Просто запись в трудовой книжке.
По сути, Элька сидела на телефонах. Принимала и отправляла по электронной почте письма, получала факсы, напоминала шефу о важных встречах, впускала в святая святых посетителей и изредка – когда Любочка Пономаренко болела или была в отпуске – подавала гостям чай, кофе, минеральную воду, так что – обычный секретарь.
Нет, секретарша!
И не совсем обычная. В Эльке Эмих вообще не было ничего обычного. Если уж честно, она была странная. И красавица редкостная. Не стандартная куколка со страниц какого-нибудь глянцевого журнала, а…
Таисия поморщилась, но подходящих слов не подобрала. И печально подумала, что она-то Эльку знает отлично – ее все в фирме знают, – а вот помнит ли сама Элька в лицо одного из трех экономистов?
Вряд ли.
Таисия и сама бы себя не запомнила, жалкое зрелище, даже не жалкое – никакое, чего уж тут помнить…
Теперь бы понять, как с Элькой договориться.
Или познакомить ее с Федором Федоровичем – якобы случайно? Он Эльке понравится, он просто не может не нравиться, и она…
А если Элька не обратит на него внимания?!
Нет, рисковать нельзя.
Федор Федорович, конечно, высокий, красивый, его трудно не заметить, перед ним даже трудно устоять!
Сколько раз девчонки уговаривали познакомить с ним, еще в школе просили, и в институте тоже, жаль, Федор Федорович – бревно настоящее, ничем не пробьешь…
Но перед Эмих он не устоит, Таисия не сомневалась.
Обязательно влюбится!
Вот только… как бы все это организовать и остаться в стороне?
На взгляд Таисии, остальные знакомые девицы и девушки, женщины и дамы для обольщения Федора Федоровича подходили мало. Если вообще подходили.
Дело было даже не во внешности. «Вот уж враки, – одернула себя Таисия, – в ней тоже!» Симпатичных, миленьких и просто красивых в фирме работало достаточно. Просто… в них не хватало чего-то главного, стержня какого-то, что ли?
Вроде бы все при них, а не запоминаются. Лица какие-то… однотипные. Глазки, носики, губки, скулы, реснички, бровки – все подкрашено, все одинаково ярко, кукольно правильно и… скучно. Увидел одну, считай, увидел всех. И гримаски похожи, хихиканья кокетливые, речи – о сериалах, тряпках, косметике, журналах женских, диетах, специальных упражнениях для талии, сплетни о «бомонде», о парнях, о сексе, разговоры о маленьких женских тайнах…
Федор Федорович подобное не терпел!
Он о Ксюшиных подружках говорил – клонированные. Мол, пока наивные ученые работали над несчастной овечкой Долли, его сестрица давным-давно освоила эту сложнейшую операцию – иначе с чего бы все Ксюшины подружки были словно из одного ларца?
Федор Федорович со смехом уворачивался от крепких кулачков возмущенной младшей сестры. И ничуть не обижался на ее крики о том, что большинство мужчин еще примитивнее. Их ничто в жизни не интересует – лишь бы пива нажраться после работы да перед телевизором впасть в спячку. По театрам, музеям и магазинам одни женщины ходят, детей они же воспитывают, а мужики… мужики… да они перевелись вовсе!
Таисия в ее страстные монологи не встревала. Она не знала, что сказать, даже когда Ксюха обращалась за поддержкой.
Слишком ничтожен был ее собственный жизненный опыт. Не знала Таисия никаких мужчин в своей жизни, кроме папы и Федора Федоровича, остальных видела на улицах, в школе или институте – и опасливо сторонилась. Впрочем, они тоже не обращали на Таисию внимания, так что все было взаимно.
В обожаемых ею книгах пустышки не описывались, герои всегда оказывались значительными, отрицательные или положительные, мужчины или женщины – не важно.
И баба Поля всегда говорила, что совсем никчемных людей не должно быть на белом свете, ведь они – прямое оскорбление Всевышнему, подарившему человеку жизнь.
Баба Поля по-детски верила, что зачатие младенца еще большая тайна, чем принято думать. Это как зарождение отдельной Вселенной. А яйцеклетка со сперматозоидом – жалкие клочки человеческой плоти, мгновенно распадающейся, не вдохни Господь в эту хрупкую конструкцию искорку души в момент зачатия.
Именно искорку от собственного неугасимого пламени дарит ОН, и именно она дает людям право гордиться тем, что созданы они по образу и подобию Божьему.
Жаль, не каждая искра рождала пламя. Пороки, из которых баба Поля считала главными леность, равнодушие и неумение, нежелание любить ближнего, надежно перекрывали кислород огню, убивали душу вернее, чем смерть, ибо она – лишь начало пути.
Таисия невольно поежилась. Ей всегда становилось не по себе, когда она вспоминала неспешные, тягучие речи нянюшки, – собственное несовершенство смущало и тяготило.
Таисия сердилась и на себя, и на бабу Полю с ее сложными, несовременными взглядами на все на свете, но забыть наставлений няни не могла.
Баба Поля не хотела существовать легко и бездумно, как принято в наши дни. Наивная, она не сомневалась: задача человеческая – всю жизнь работать над собой и этим хоть немного приблизиться к Создателю, оправдав Его чаяния.
Она считала: ровный сильный огонь негасим. Всевышний с надеждой ждет возмужавших детей Своих в следующей ипостаси, ставит перед ними все более сложные задачи и не лишает свободы воли – собственного дара. И горько сетует на неразумных чад, теряющих с плотской смертью ВСЕ, ибо крохотная искорка, так и не ставшая пламенем, либо гаснет, либо вновь дарится кому-то при новом рождении.
Таисия не знала, верит ли предложенной бабой Полей модели мира. Порой ей казалась симпатичной мысль о том, что смерть списывает все, а значит, живи как живется, бери все, что берется, до чего дотягиваются руки.
Баба Поля сказала бы – «потные ручонки».
В знак презрения.
Таисия не хотела бы услышать о себе из уст нянюшки, останься она живой, – «тело». Обычное тело, и точка.
Так баба Поля именовала людей без… огня. Простейших. Как амебы. Не умеющих мыслить, живущих от зарплаты к зарплате или от покупки яхты до покупки особняка. Равнодушных к ближнему. Пустых людей с пустыми глазами. Людей, души которых придавлены смрадными желаниями.
Баба Поля пыталась достучаться и до таких. Как умела. И не было счастливее человека, если удавалось.
Таисия так не могла. И не хотела, если честно. Ей комфортнее жилось в мире книг, там почти нет ТЕЛ, зато настоящих героев хватает.
Элька Эмих чем-то походила на книжных див. Жизнь в ней била ключом, про Эльку и баба Поля не сказала бы – «тело».
Таисия обязательно познакомит Федора Федоровича с Элькой.
Только нужно решить – как именно. Если Федор Федорович догадается о «сводничестве»…
О-о-о, нет!!!
