скачать книгу бесплатно
И все-таки мне кажется: как-то еретики у нас украли года! Потому что у латинян на восемь лет больше, чем у нас. Да еще говорят: «У нас, дескать, написано, что до конца мира семь тысяч лет и восемь». И я их спросил: «Как же толкуются эти восемь?» И они говорят: «Вот, дескать, какой этому смысл: если будете добродетельны, прибавлю вам, а будете злы – отниму у вас». А татары говорят: у них еще до конца мира, то есть до второго пришествия Христа, сто лет и два года.
А писано так: «Семь веков для дел, восьмой – для будущего». Но ведь нам шесть дней в неделю приказано трудиться, а в седьмой отдыхать от трудов. А если окажется, что время делания не кончится вместе с нашей пасхалией, так ты бы о том с Паисием и Нилом обстоятельно поговорил и мне об этом написал.
Да и о том мне напиши: возможно ли Паисию и Нилу побывать у меня, чтобы поговорить с ними о тех ересях? Да есть ли у вас в Кириллове, или в Ферапонтове, или в Каменном монастыре книги: Сильвестр папа Римский, да Афанасий Александрийский, да Слово Козьмы пресвитера на новоявившуюся ересь Богомилов, да Послание патриарха Фотия ко князю Борису Болгарскому, да Пророчества, да книги Бытия, да Царства, да Притчи, да Менандр, да Иисус Сирахов, да Логика, да Дионисий Ареопагит? Потому что эти книги у еретиков все есть.
И советую тебе – не стой на своем. Не наше это дело – гнев держать. <…>. Писал это тебе пользы ради, вспоминая сказавшего: «Друг, поддерживаемый другом, тверд, как крепость». Да и тебя молим: если что-нибудь услышишь о наших недостойных поступках, о сотворенном нами зле, также извести нас об этом в послании, а я приму это как знак великой любви. И да будет всегда милость Господа Бога-Вседержителя и его пречистой Богоматери и молитва нашего смирения вместе с благословением на твоем святительстве и боголюбии. Аминь.
Бывшему архиепископу ростовскому и ярославскому Иоасафу. В 6997(1489) году, февраля 23, 24, 25 переписал это послание, а в грамоте девяносто пять строк».
––
Примечания
1. Уважаемый владыка, возможно, запамятовал: в начале того же века в его епархии – в Пскове и Новгороде, – была широко распространена ересь стригольников.
2. Наместники великого князя в Новгороде Великом.
3. Речь о старцах Паисии Ярославове и Ниле Сорском
4. О книге «Шестокрыл» Иммануэля бен-Якоба см. выше.
5. Речь идет о Септуагинте – единственном дохристианском переводе Ветхого завета на греческий язык. Он был сделан в III веке до Р.Х. по заказу греческого царя Египта Птоломея 72-мя иудеями из всех 12 колен Израиля. Работали они на острове Фарос, не общаясь друг с другом, но перевод сделали одинаковый. Этот перевод стал каноническим в христианской Церкви.
6. Библиотека литературы Древней Руси, т. 7, СПб., 1999 г., стр. 446– 459. Перевод Я. С. Лурье.
* * *
1490 г., октябрь. Послание архиепископа Геннадия Новгородского митрополиту Зосиме
Это послание Геннадия Новгородского недавно поставленному на кафедру митрополиту Зосиме – наиболее яркий памятник того времени. В нём владыка обстоятельно пересказывает историю распространения ереси на Руси, отчитывается о своей борьбе с ней. Тут отражены также противоречия внутри церкви, которые мешали ей бороться с ересью. Автор возмущён тем, что с него требуют исповедания веры. Обычно его вынуждены давать святители, которые подозреваются в ереси или каком-то ином преступлении против Церкви и веры, в измене. Неудивительно, что обвиняемый современниками в ереси митрополит Зосима попытался представить нарушителем церковных правил самого обвинителя еретиков.
В своём послании автор наглядно описывает преступления еретиков против Церкви, перечисляет людей, которые совершают поступки, порочащие святыни православия, оскорбляющие веру людей.
Мы видим в грамоте также отношение архиепископа Геннадия к тем преобразованиям, которые государь начал проводить в Москве. Идёт грандиозная перестройка Кремля, возводятся новые стены и башни, Иоанн задумал поставить новый великокняжеский дворец. Высокая плотность застройки Кремля не позволяет ему развернуться, кроме того, из-за тесноты крепости постоянно угрожают пожары. Иоанн начинает отселять из Кремля часть его жителей, в их число попали и некоторые монастыри с их погостами. Геннадий Новгородский, бывший игумен Московского Чудова монастыря, отражает в своём послании точку зрения противников происходящего.
Он просит также нового владыку защитить его от нападок еретиков, которые действуют по принципу: «Лучший способ обороны – это нападение». Один из них, чернец Захарий, даже обвинил в ереси самого архиепископа, рассылал о нем повсюду клеветнические письма.
Словом, для любопытного читателя это послание – драгоценный кладезь информации.
* * *
«Господину отцу моему, митрополиту Зосиме всеа Руси, сын твой, архиепископ Великого Новагорода и Пьскова владыка Генадей челом бьет.
<…>
А что ми, господине, велишь писати исповедание: ино, господине, исповедание есми положил отцу своему Геронтию митрополиту, да и всему божественому собору, архиепископу и епископом; да то исповедание у вас в казне. А как есми исповедался пред богом и пред избранными аггелы, так в том исповедании стою и теперво неподвижно. Ниже к Литвы посылаю грамоты, ни из Литвы ко мне посылают грамот, ни пакы литовские ставленикы служат в моей архиепископьи. А что которые литовские оканные дела прозябли в Руской земли, в Великом Новеграде, в вотчине государя великого князя, коли был в Новеграде князь Михайло Оленкович, а с ним был жидовин еретик, да от того жидовина распростерлась ересь в Ноугородцкой земли, а держали ее тайно, да потом почали урекатися въпиани: и яз послышив то, до о том грамоту послал к великому князю да и ко отцу его Геронтию митрополиту.
И князь великий ко мне прислал грамоту, а велел ми того беречи, чтобы то лихо в земли не распростерлось. И потом пришол обыск на еретикы, и яз их велел имати да подавати на поруку; и те еретики, поручников выдав, да збежали к Москве: Григорей поп с сыном с Самсонком, да Ереса поп, да Гридя диак Борисоглебской. И аз послал к великому князю первого своего обыска подлинник, а другой подлинник к митрополиту послал. И князь великий тех еретиков на Москве казнил, да казнив их, прислал ко мне: Григорья попа с сыном с Самсонком, да Ересима попа, да Гридю диака Борисоглебского; да прислал ко мне свою грамоту, а велел ми тех еретиков обыскывати накрепко сь своими бояры сь Яковом да сь Юрьем з Захарьичи; а митрополит Геронтие другую грамоту ко мне прислал, по тому же: велел того соборне обыскывати, да обличив их ересь, и понаказати их духовне, чтобы покаались и отступили от тое ереси: и толке покаются, да будут милости достойни; а которые не покаются, и тех велели послати ко Якову да к Юрью к Захарьичем, и они их казнят градцкою казнию. И которые покаялись да свои действа писали на себе сами своими руками, и аз тех в покаание принял, да и опитемью есми им держати указал, а велел есми им приходити к церкви да стояти пред церковью, а в церковь есми ходити не велел; а которые не покаались, а хвалять жидовскую веру, и аз тех послал ко Якову да к Юрью к Захарьичем, а велел есми их градцкою казнью казнити. И Яков да Юрьй дали сына боярского и велели их казнити градскою казнью, по Апостолу: «Съгрешающаго пред всеми обличай, да и прочий страх имеют». Да тех есми речей написав подлинник, да послал к великому князю, а другой есми подлинник послал Геронтию митрополиту. И Геронтий митрополит о том великому князю не подокучил, да тем еретиком конца не учинили. И которые еретикы здесь были покаалися, да и действа свои писали сами на собя своими руками, и ти, послышив то, что на Москве живут еретики во ослабе, да и в церковь и в олтарь ходили невозбранно. А иные де и служили там: Гаврилко поп с Михайловы улице, тот, деи, служил на Москве, а Денис поп – тот в Архаггеле служил, да на литургии, деи, за престолом плясал, да и кресту ся наругал; ино о том в божественых правилех писано: «Аще кто смутит церквью в время божественыа литургиа, главной казни повинен есть».
<…>
А то се, господине, състала та беда с тех мест, как Курицин
из Угорские земли приехал, да отселе еретици збежали на Москву; а писано в подлиннике, что протопоп Олексей, да Истома, да Сверчек, да поп Денис приходили к Курицину, да иные еретици, да он-то у них и печалник, а о государской чести по печениа не имеет.
А ныне беда сстала земскаа да нечесть государскаа великаа: церкви старые извечные выношены из города вон, да и манастыре старые извечные переставлены. А кто веру держит к святым божиим церквам, о том писано сице: «Освяти любящаа благолепие дому твоего и тех прослави божественою твоею славою». Да еще пакы сверх того и кости мертвых выношены на Дорогомилово: ино кости выносили, а телеса ведь туто остались, в персть розошлись; да на тех местех сад посажен. А Моисей писал во Втором Законе: «Да не насадиши себе садов, ни древа, подле требника господа бога твоего». А господин нашь отец Геронтий митрополит о том не воспретил: то он ведает, каков ответ за то дасть богу, а гробокопателем какова казнь. Писана, что будет въскресение мертвых, не велено их с места двигати, опроче тех великых святых, коих бог прославил чюдесы, да божиим повелением и аггелскым явлением бывает пренесение мощем, на избавление людем и на утвержение и на почесть градовом. А что вынесши церкви, да и гробы мертвых, да на том месте сад посадити, а то какова нечесть учинена? От бога грех, а от людей сором. <…> А церкви божий стояли колико лет? а где священник служил, рукы умывал, и то место бывает непроходно же; и где престол стоял да и жертвеник, и те места не проходны же. А ныне те места не огорожены, ино собакы на те места ходят и всякой скот. А что дворы отдвинуты от города, ино то и в лепоту: а церкви бы стояли вкруг города: еще бы честь граду болшаа была. <…>.
А толко государь нашь, сын твой князь великий, того не обыщет, а тех не казнит: ино как ему с своей земли та соромота свести? Ано фрязове по своей вере какову крецость держат! Сказывал ми посол цесарев про шпанского короля, как он свою очистил землю!
И аз с тех речей и список к тебе послал. И ты бы, господине, великому князю о том пристойно говорил, не токмо спасениа ради его, но и чти для государя великого князя: занеже не кому иному того розговорити государю, а лежит на тебе, на отце нашем, да и на нас, на твоих детех. Да того ради молитва за государя уставлена и за его воинство по вся часы, чтобы, дал бог, он здоров был на многа лета с своею великою княгинею, и своими детми, и со всем своим воинством, да и мы в тишине их тихо и безмолвно житие поживем во всяком благоверии и чистоте.
<…>
Да жалуюсь тебе, своему отцу, на Захара на черньца на стригольника: лает ми, господине, безпрестани уже третий год, на четвертой год настало, а посылает грамоты в мою архиепископью и к черньцом и к попом семисоборским, а что по московской земли, то числа нет; а пишет в своих грамотах: «послал, деи, есми по всем городом на еретика грамоты»; ино, господине, все велено терпети, опрочи еретика, а яз не еретик; ныне пакы моему старцу Ионе прислал на мене с лайбою с великою, и яз с тое грамоты список тебе, своему господину отцу, послал, и ты без меня пожаловал оборонил от того Захара стригольника.
А милость господа бога вседержителя в триупостасном божестве, отца глаголю и сына и святаго духа, и в последняя лета единого от троица явлешися бога и человека, сугуба естеством, а не съставом, и того пречистые богоматере молитва и покров, также святых чюдотворец Петра и Алексеа молитва, да есть на твоем святительстве, господина отца нашего. А яз, сын твой, архиепископ Великого Новагорода и Пскова, тебе, своему господину отцу, челом бью».
––
Примечания
1. Федор Курицын, дьяк и посол великокняжеский.
2. Речь об испанской инквизиции, где в то время всех заподозренных в ереси сжигали на кострах, а в 1492 году изгнали всех иноверцев.
3. Казакова Н.А., Лурье И. С. Антифеодальные еретические движения на Руси XIV – начала XVI в. М.-Л. 1955. Стр. 374-379.
* * *
1490 г., октябрь. Соборный приговор и поучение против еретиков
Этот памятник – о церковном соборе 1490 г. Он дает нам представление о суде над еретиками, о том, как и в чем их обвиняли, как они оправдывались. Приговор отражает нравы русского общества того времени, его ценности, интересы. Во многом он повторяет обвинения и доводы архиепископа Новгородского Геннадия. Любопытно, что автор «Поучения» митрополит Зосима впоследствии сам обвинялся преподобным игуменом Иосифом Волоцким в ереси.
* * *
«О еретикох. Господин пресвященный Зосима митрополит всея Руси, и архиепископ, и епископи, и архимандрити, и игумени, и протопопи, и весь, иже о них божественый священный събор.
Речью глаголю вам, прелестником и отступником веры Христовы: тобе Захарие черньцю, и тобе Гаврилу протопопу Новогородскому, и тобе Максиму попу, и тобе Денису попу, и тобе Василью попу, и тобе Макару дьякону, и тебе Гриди дьяку, и тобе Васюку дьяку, и тобе Самухе дьяку, и всем вашим единомысленником, мудрьствующим с вами злую вашу оканную и проклятую ересь, что есте чинили в Великом Новегороде злая и проклятая дела неподобная: мнози от вас ругалися образу Христову и Пречистые образу, написаным на иконах, а инии от вас ругались кресту Христову, а инии от вас на многиа святыя иконы хулные речи глаголали, а инии от вас святыя иконы щепляли и огнем сжигали, а инии от вас крест силолоен зубы искусали, а инии от вас святыми иконами и кресты о землю били и грязь на них метали, а инии от вас святыя иконы в лоханю метали, да иного поруганна есте много чинили над святыми образы написанных на иконах. А инии от вас на самого господа нашего Иисуса Христа сына божья и на пречистую его богоматерь многиа хулы изрекли, а инии от вас господа нашего Иисуса Христа сыном божиим не звали, а инии от вас на великих святителей и чюдотворцев да и на многих преподобных святых отець хулные речи износили, а инии от вас всю седмь соборов святых отець похулиша, а инии от вас во вся говениа ели мясо и сыры и яйца и млеко, и меж говениа в среду и в пятницю такожь ели мясо и сыр и яйца и млеко. А вси есте чли суботу паче въскресениа Христова. А инии от вас въскресенью Христову и его святому възнесенью не веруют. Ино все то чинили есте по обычаю жидовскому, противясь божественному закону и вере христианстей. И о тех всех безаконных ваших делех были есте испытани сыном моим о святем дусе Генадием архиепископом Новогородским. Да и на соборе есте перед ним и перед великого князя бояры стояли, да сказывалися есте архиепископу и бояром перед собором во всех тех злых делех повинни, да и записи есте архиепископу на собя в том подавали и прощениа есте в том у архиепископа просили. И Генадий архиепископ, с тех списков ваших речей переписав подлиникы, да прислал сюде к господину и сыну моему великому князю Ивану Васильевичу всея Руси, да и к прежебывшему брату нашему Геронтию митрополиту всея Руси на обличение злых дел ваших прелестных. И вы паки, приехав на Москву здесе били есте челом государю великому князю на Генадиа архиепископа о том, что, рекши, он вас имал и ковал и мучил изо имениа, да грабил животы ваши. Да и здесе есте живучи на Москве те же ерестная дела делали потомуж, как есте чинили в Новегороде. И господин мой о святем дусе князь великый Иван Васильевич всея Руси и с архиепископом, и с всеми епископы, да и со всем священым собором, и с многыми своими бояры и дьякы, выслушав грамот да и списков Генадиа архиепископа Новогородскаго, да о ваших злых ерестных делех спрашивали есмя вас, и вы ся перед нами запрели, а на Генадиа архиепископа многиа есте хулы говорили. А что перед нами в соборе здешние люди добрыя да и священници свидетельствовали на вас на лице о вашем безчинии и о поругании и о хуле на святыя иконы, и вы того всего позапрелися есте, ино то есте сущий прелестници и отступници веры Христовы, и за те ваша злыа жидовьскиа дела по божественым и священым правилом святых апостол и святых отець господин пресвященый Зосима митрополит всея Руси и о святем дусе сынове его и съслужебници, Тихон архиепископ Ростовскый да вси епископи и весь иже о них божественый священный събор, вас всех ересников осудиша, а вас священиков из сану извергоша, и всех вкупе от святыя церкви отлучиша».
«Смиреннаго Зозимы митрополита всея Руси и всего священнаго събора поручение всему православному христианьству. На еретикы обличение.
<…>
В лета державы самодержьца и государя великого князя Ивана Васильевича всея Руси и егда снидошася архиепископ и епископи в святую великую соборную церковь на Москве, в храм великаго архангела Михаила и въсхотеша служити святую службу ради душам помяновениа благородных великих князей и великых княгынь и всего их рода благочестивых, и ту в храме обретеся поп Денис новогородець, стояше в ризах, хотя с ними вместе служити. И реша ему от всех епископов слово поносно, ркущи ему: «Изыди, человече, изо олтаря, недостоин еси соборне служити с святыми епископы: пришли на вас речи недобры еще при Геронтии митрополите всея Руси, а и не на одного тебе, да и списки дел ваших и грамоты от Генадиа архиепископа Новогородского пришли на вас». Он же, оправдая себе, да на Генадиа архиепископа Новогородскаго туто же речи хулныа глаголаше. И тако изгнаша его. В утрий же день снидошася в полату к господину своему отцу пресвященому Зосиме митрополиту всея Руси сынове и съслужебници, архиепископ и вси епископи, и архимандрити, и игумени, и протопопи, и честнии старци, и весь иже о них священный събор, и възвестиша о сих самодержьцю государю великому князю Ивану Васильевичю всея Руси. Он же повеле им того обыскивати по божественым и священным правилом святых апостол и святых отець о их ересех, да спискы и грамоты владыкы Новогородского велел им чести и выслушати, да на Москве велел о них пытати, кто что в них видел или что кто у них слышал о их ересях, «да вам скажют правду поведающеи истинну о всем». По сих же пакы снидошася в полату к своему отцю Зосиме митрополиту всея Руси архиепископ и епископи, и архимандрити, и игумени, и протопопи, и честнии старци, и священници мнози; к ним же на собор государь князь великий в свое место прислал бояр своих – князя Ивана Юрьевича, Юрья Захарьича, Бориса Васильевича, диака своего Андрея Майка.
И поставила пред ними Захарью черньца, ересем началника, да Гаврила, протопопа новогородского, да попа Дениса, да попа Максима, да попа Васильа, да Макара диакона, да Гридю диака, да Васюка дьяка, да Самуху диака и их съветников ерестных и единомыслеников. И повелеша пред ними чести велегласно грамоты да и спискы Генадья архиепископа Новогородскаго, что на них писал к преже бывшему отцю своему Геронтию митрополиту всея Руси на обличение злых ересных дел их. Они же, слышавше таковая, всего запрешася. Господин же митрополит рече: «Захарие, что ради сицевая творити, преступавши закон божий и не велиши ся кланяти иконам святым?». Он же отвещав изрече хулу на господа нашего Иисуса Христа и на его пречистую богоматерь, да и на великых святителей Петра и Алексиа и Леонтиа чюдотворцев, и на иных многих святых преподобных отець хулные речи изнесе, да и на всю седмь соборов святых отець похули. Слышав же господин Зосима митрополит всея Руси, повеле московским сведетелем на том соборе перед собою стати и глаголати, кто у них слыхал или видал поругание иконам или речи хулные на святых. И сташа на том соборе с ними лице на лице людие мнози да и священници и сведетелствоваша на них о их ересех и о хуле и о поругании над святыми иконами, как ся что о них чинило зде на Москве. И слышавше о них сиа, подаша государю. Государь же князь великый Иван Васильевич всея Руси прииде сам на тот събор в полату к своему отцю Зосиме митрополиту всея Руси и с многыми своими боляры и дьакы и повеле въвести к себе тех всех еретиков и тех сведетелей московьских, и повеле перед собою чести новогородские спискы да и грамоты, что на них писал Генадий архиепископ новогородцкой о их ересех, что они чинили в Новегороде. Да выслушав спискы, да и грамоты, да и московьских людей, да и священников сведетелства на тех ересников, и велел князь великий своему отцю Зосиме митрополиту възрети в святыя правила о их ересех, что о них пишет.
И господин Зосима митрополит всея Руси с всем божественым священым събором възрил в правила святых отець: и божественая правила таковых еретиков повелевают из сана изврещи и от церкви отлучити и проклятью предати, а царская правила и градскый закон повелевают таковых ересников казнити и в заточение послати и конечней муце повинни суть. Господин же Зосима митрополит всея Руси и со всем божественым и священым собором по правилом святых апостол и святых отець тех ересников Захара черньца, да Гаврила протопопа, да попа Дениса, да попа Максима, да попа Васильа, Макара диакона, да Гридю, да Васюка, да Самуху дьаков и их единомыслеников, с ними мудрствующих злую их ересь, из сана извергоша и от святыя божиа церкви отлучиша.
О сих же, чада, поведаю вам, всем сущим православным христианом, яко да не приобщится к ним, к отверженным ересником, никтоже ни делом, ни словом, ни ядением, ни питьем, ни ризами, ни сребром, ни златом, ни иными которыми делы, ниже словом, ниже в дом свой да приимет их никтоже, дондеже обратятся на прежнее благочестье, в нем же родишася. Аще ли тако не творят, да от царскаго суда по делом своея вины въздание приимут».
––
1. Казакова Н.А., Лурье И.С. Антифеодальные еретические движения на Руси XIV – начала XVI в. М.-Л., 1955 г., стр. 382-386.
* * *
1487 г., июня 8. Грамота Таманского князя Захарии де Гизольфи к государю всея Русии Иоанну Васильевичу
После того, как турки захватили после 1474 года южную часть Крыма, оттуда бежали многие проживавшие там генуэзцы и прочие христиане, притесняемые пришельцами. Среди беглецов оказался и таманский князь Захария де Гизольфи. Судя по приведенному ниже посланию, он решил попроситься на службу к Иоанну Великому. Переводы его письма опубликованы в Крымской Посольской книге и в СГГД. Эта личность интересна для нас не только яркой характеристикой нашего Героя, но ещё и тем, что многие авторы смешивают личность князя с «жидом» Захарием Схарией (Схарой), обвиняемым на Руси в том, что «занёс» в Великий Новгород ересь жидовствующих, которая широко распространилась в обществе. На этом основании некоторые называют Схарию князем. Ошибка произошла по вине составителя Посольских книг, который грамоту Иоанна князю Захарии де Гизольфи озаглавил как «послание жиду Схарии». На самом деле из документа совершенно ясно, что послание адресовано именно князю Таманскому и значительно отличается по смыслу и написанию имён от грамот, адресованных Схарии.
Переводы грамот Захарии де Гизольфи в источниках немного различаются. По-разному переведено и его имя. В посольской книге он назван как «Захарья Гуилъ Гурсисъ», в СГГД как «Захарья Гуйгурсисъ». Крымские же источники знают его как князя Таманского Захарию де Гизольфи.
* * *
Перевод с грамоты к Великому Князю Иоанну Васильевичу от Таманского Князя Захария Гуйгурсиса, о позволении ему приехать в Россию. Писана в Копорио 1487 года Июня 8.
«Честнейший Осподарь! о сем токмо писах вскоре, заньже верую, яко вси, что есмь писал дотоле две грамоты, одну отселе, другую от Кафы; нынеже посылаю я сего человека к осподарствию твоему, токмо да повесть моих бед прошлых. Как есь слышел, что шел есмь найти осподарствия твоего, и на пути меня Степан Воевода
ограбил, да и мучил мя только что не до конца, также мя отпустил нагово, и тово ради есмь немог итти к осподарствию твоему, но и назад есмь хотел воротитися. Ныне же есмь свободен, якоже выше рех, послати сего человека к осподарствию твоему, да еще осподарствие твое восхощет прияти единаго слугу аки мене, есмь хотящь и готов; токмо слышанья ради великих доброт и хвалу, юже имееши по всей земли. И молюся о тольце осподарствию твоему, да всхочешь послати единаго своего человека к мне к своему слузе, и яз учиню
, его же прикажешь. Да о сем посмотри, как всхочет осподарствие твое, да пииду с всем ли своим домом, или ныне преже мне единому, с некими малыми людьми? И все, его же прикажешь с своим рабом, то учиню; веселья же ради сердцу моему дому скажешь свою мысль о всем том, иже осподарствие твое всхощет учинити; взвелишь же, да яз приду с некими малыми людьми, найти тя, то учиню велми. Хотя токмо молюся пришли ми своего человека, да возмогу уведати твою мысль; а полно един токмо бы кто нам путь знал с сем нашим человеком; а о всем ею же взмогу надобье осподарствию твоему по сем странам, есмь в твоем приказе, аки твои истинной слуга в всех твоих; а наипаче истинне уверишся от сего нашего человека истиннаго. В Копарио
лета <…>
Июня».
* * *
1488 г., марта 18. Ответ Иоанна Таманскому князю Захарии де Гизольфи
«Божиею милостью Осподарь Руския земли, Великий Князь Иван Васильевич, Царь всеа Руси, Володимерский, и Московский, и Новгородский, и Псковский, и Тферский, и Югорский, и Вятский, и Пермский и иных: Захарье Князю Таманскому. Присылал еси к нам бити челом о том, что хочешь к нам ехати служити, и нам бы тебя пожаловати, службы твоей к собе похотети, и ты бы к нам поехал слюжити
, а мы, аж даст Бог, хотим тебя жаловати. А писан на Москве в лето <…> месяца Марта».
––
Примечания
1. Степан Воевода – Господарь Молдавский (Волошский) Стефан.
2. Учиню – сделаю, исполню.
3. Так в тексте в СГГД – в Копарио, хотя в заголовке – «В Копорио». В Крымской же посольской книге написано «В Конарио» (Памятники дипломатических сношений, т. 41, стр. 72).
4. Цифры обозначены буквами церковно-славянского алфавита, как было принято в то время. Перевод их, то есть дата написания – в заголовке к посланию.
5. Так в тексте.
6. Собрание Государственных грамот и договоров, хранящихся в государственной коллегии иностранных дел. Ч. 5. М., 1894 г., стр. 3-4.
* * *
1488 г., февраля 15, г. Москва. Русские акты ревельского архива. Грамота государя, царя всея Русии Иоанна Васильевича, в Колывань бургомистру и ратманам
Судя по дате, стоящей в конце грамоты, в феврале 1488 года из Москвы в Рим, Венецию и другие города отправляется посольство, главная задача которого – найти и нанять для работы на Руси хороших мастеров самых разных специальностей. В это время Иоанн приступил к перестройке всей Кремлевской крепости, предстояло возводить новые дворцовые палаты. Мастеров явно не хватало. В летописях сохранилась следующая запись об этом посольстве: «Того же лета
послал князь великий Ралевых детей, Дмитрия и Мануила, в Рим и в Венецию, и в Медиолам».
Мы уже знаем, что великий князь не стыдится учиться сам и учить своих людей тому, чего они не знают. Он приглашает иноземных мастеров служить России, покупает их знания за хорошие деньги.
Как видим из грамоты, послы не теряются и по пути: они находят нужного мастера уже в начале дороги – в порту нынешнего Таллина, который москвичи называли Колывань, а хозяева до 1917 года – Ревель. Как известно, путь до Италии в то время был непростым. При обострениях отношений с Литвой, приходилось ехать через Дикое поле и Крым, либо через Прибалтику и немецкие земли. Здесь движение послов зависело от наличия кораблей, от погоды и от многих других причин. Обо всех своих осложнениях они сообщали с гонцами своему государю, в случае необходимости просили его помощи. Судя по тону сохранившихся грамот между Москвой и правителями прибалтийских городов, взаимоотношения были достаточно тесными, великий князь хорошо знал всех тамошних влиятельных особ, он не сомневался, что его пожелания будут исполнены. В приведенной ниже грамоте, как и во многих других, адресованных в прибалтийские города, Иоанн называет себя знакомым в Прибалтике званием – царем, хотя мы видим, что титул ещё окончательно не сложился – это произойдет несколько лет спустя в результате дипломатических сношений с Римской Империей.
Грамота написана на русском языке. В примечании к публикации отмечено, что она сделана с подлинника. На обороте грамоты написан адрес:«В Колывань, бергомесером и ратманом».
* * *
«Божиею милостию, государь Руские земли великы князь Иван Васильевичь, царь всея Русии, Володимерьски, и Московски, и Новогородскии и Пъсковски, и Тферьски, и Югорьски, и Вятскии, и Перьмьскии и иныхъ, в Колывань бергаместеру и ратманом. Послали есмя в Рим до папы о своих делех своего слугу Мануйла Иванова сына, а к вам есмя послали с ним своего посла Ивана Халепу, чтобы есте того нашего слугу Мануйла нас для велели на корабль посадити и море перепровадити. А пришел к вам, в Колывань, сентября месяца. И тот наш слуга Мануйло и ныне у вас, в Колывани, тем путем замешкал, не ведаем которого для дела. И мы ныне послали до вас слугу своего Николу о том, чтобы есте нас для, как даст Бог на весне корабли пойдут, того нашего слугу Мануйла велели посадити на корабль и со всем с тем, что есмя с ним послали на свои потребы, да и море перепровадити, к Любку или к Филандре, куды похочет поити наш слуга Мануйло; также и оттоле к нам поедет тот наш слуга Мануйло и кто к нам с ним вместе оттоле поедут или опроче его которые люди к нам поедут на наше имя из Ыталийских стран, и вы бы их велели проводити по своей земле нас для до нашие земли. Да писал к нам наш слуга Мануйло, а сказывает, что хочет к нам ехати служить на наше жалование Иван Рисинберг немчин серебряной мастер, а срядился с нашим слугою с Мануйлом так, что ему у нас служити три годы; а отойдут три годы, и ему от нас ехати доброволно опять в свою землю. И мы к нему послали с нашим слугою с Николою свою грамоту, чтобы к нам поехал на наше жалование нам служити и с своими ученики, а мы его жаловати хотим. А как отойдут три годы, и мы его пожаловав, отпустим в его землю и с его ученики. И вы бы нам тем послужили, чтобы есте того мастера Ивана и с его ученики отпустили к нам неиздержав, вместе с нашим слугою с Николою. А что будет вам надобе в наших землях ваши потребы, и мы вас жаловати хотим. А писана на Москве в лето 6996 февраля».
––
Примечания
1. «В лето 6996» – с 1 сентября 1487 по 31 августа 1488 г. Грамота датирована февралём 1488 года.
2. Патриаршая летопись. ПСРЛ, т. 12, стр. 219.
3. Русская историческая библиотека. Т. 15. СПб, 1894 г., стб. 5-8.
* * *
1488 г., июля 29. Москва. Грамота государя всея Русии Иоанна Васильевича к венгерскому королю Матьяшу Хуньяди (Матвею, Матиасу Корвину)
После решающей победы над Большой Ордой в 1480 году и объединения русских земель вокруг Москвы, главной задачей Иоанна Великого становится освобождение от литовской зависимости Западнорусских территорий, захваченных вот времена ордынского лихолетья Литвой. Он готовит военные действия против Литвы, ищет союзников. Одним из таких союзников становится воинственный и удачливый венгерский король Матьяш Хуньяди (1443-1490, король с 1458 г.), воевавший с Ягеллонами за Моравию и Силезию. Напомню, представители династии Ягеллонов стояли во главе Польши, Литвы и Чехии. Начался обмен послами, первым из которых был знаменитый русский дьяк, дипломат, писатель и еретик-вольнодумец Фёдор Васильевич Курицын, который вместе с мастерами попал в плен к туркам и стал родоначальником посольских связей России с Турцией.
В посольских книгах сохранились описания приёма венгерского посла и списки грамот Иоанна и Матьяша Хуньяди друг к другу. В русских источниках он назван Матвеем Корвиным. В июле 1488 года из Москвы в Венгрию через Крым отправились очередные послы Иоанна – некий Штибор с Василием Карамышевым. Они повезли королю подарки, среди которых упоминается совсем необычный для Руси: «соболь черн, ноготки у него золотом окованы с жемчуги, двадцать жемчугов Новогородцких на всех ногах, а жемчуги не малы, а хороши и чисты».
Штибору же было поручено вручить королю грамоту от Иоанна.
* * *
Грамота в списке, Великаго Князя Иоанна III Васильевича к Матиасу Корвину, Королю Венгерскому, о начатии военных действий против Казимира, Короля Польского. Писана в Москве 1488, Июля 29.
«Божиею Милостию Государь всея Русии, Великий Князь Иван Васильевич Володимерски, и Московски, и Новогородцъки, и Псковски, и Тферски, и Югорски, и Вятски, и Пермски, и иных, възможному и честнейшему Матеашу, Божиею Милостью Угорскому и Чешскому и иных земль Кралю и Князю Авщрие
, нам брату почтенному и другу милому, здравие. Прислал еси нам, с нашим человеком с Федцом, своего человека Ивана Диака, а подал нам от тебя твой человек Иван грамоту твою, а в грамоте пишешь, что нам от тебя учнет говорити твой человек Иван Диак, и нам бы ему верити. И твой человек пытал нас о нашем после, о Федоре о Курицыне, дошел ли до нас и грамоту твою утверженную до нас донесл ли. Да говорил нам, чтобы нам на том твердо стояти, как межи нас с тобой записано. И мы с Божею волею, на чем тебе молвили, на том твердо стоим. А как до нас дошел наш посол Федор, и грамоту твою утверженую до нас донесл, и то нам сказал, что меж нас с тобою любовь и братство и единачество учинилося, и крест еси нам целовал на тех грамотах, которые есмя грамоты меж собя записали и утвердили и на дети, а нашу еси грамоту утверженную к собе взял, а свою еси грамоту утверженную к нам послал; и мы, видев твою брата своего грамоту утверженную, тогдыж з Божею волею, начали есмя дело делати и наступили есмя на твоего и на своего недруга на Казимира на Короля на Польскаго, и не с одну сторону. А на перед того еси к нам присылал своего человека Климента, потвержая нас, чтобы нам с Казимиром с Королем с Польским не миритися, а говорил нам твой человек Климент так, что ты с Казимиром с Королем роскинул, а на него еси готов, а Панове Лятцъкие, которые тебе норовят, а те уже почали, а нам бы к тебе на то дело послати своего человека; и мы к тебе по твоему приказу на то и послали своего человека Федца, а приказали есмя к тебе с своим человеком с Федцом, что нам с Королем с Польским миру нет; а ты бы, наш брат, с ним миру неимал, а прислал бы еси к нам на то дело своего человека, как нам аж даст Бог то дело делати, а о своем после о Федоре обестили есмя тебе тем же своим человеком Федцом, что наш посол Федор ещо недошол до нас, а к нам приказал, что меж нас с тобой любовь и братство и единачество учинилося. Ты пак брат наш прислал к нам своего человека Ивана Диака, и нам от тебя твой человек о том деле ни которых речей не говорил, как еси на перед сего к нам приказывал о своем, и о моем недрузе о Казимире о Короле, и как еси хотел с ним с нами то дело делати а почина и наступа твоего неслышим никоторого на вопчего нашего недруга на Казимира на Короля на Польскаго. А наш почин и наступ на Казимира на Короля надеюся и тобе брату нашему ведом, как есмя почали то дело делати, так и ныне з Божею волею хотим то дело делати, как нам Бог поможет. А на чем есмя тебе своему брату молвили и как меж нас с тобою записано, на том стоим твердо, а миру нам с Казимиром, с Королем с Польским нет. А ты брат наш на чем нам молвил, и как еси с нами записал, на том бы еси стоял твердо, а с Казимиром бы еси с Королем с Польским миру неимал, а на него бы еси наступил так, как бы нам дал Бог своему вопчему недругу то отомстити, что он нам хотел; а наш бы недруг то знал, что есмя с тобою, с своим братом, на него один человек. А против сее нашие грамоты к нам бы еси отписал свою грамоту с тем жо с нашим человеком которой до тебя сю нашу грамоту донесет, а того бы еси нашего человека у себе не задержал, отпустил бы еси его немотчая, как бы еси ему заехати нашего человека в Волосех
, занеж его нашему человеку в Волосех ждати. А твой человек Иван Диак отпросился у нас через Немецкие земли, и мы его к тебе отпустили, а послали есмя с ним своего человека проводити его через Лифълянскую землю до моря, а приказали есмя с своим человеком к тем Немцом Лифлянские земли, чтобы твоего человека Ивана на корабль посадили и море велели перепровадити к Любку
