скачать книгу бесплатно
– А вы не можете меня проводить? – в интонациях Летты появилось беспокойство.
Он прекрасно её понимал. Однажды Олафу так же пришлось забыть своё прошлое и отправиться в путь. А нехоженые тропы могут не только закалить, но и сломать.
Поэтому он покачал головой и сказал:
– Я не имею право уходить со станции. Мало ли кто прибудет транзитом. Его надо будет переправить в следующую точку, а сделать это окажется некому. Простите, но я могу потерять это место, если отправлюсь за вами, – и, стараясь не смотреть в глаза собеседнице, юноша добавил: – А оно мне дорого.
Конечно же, он солгал, но то была ложь во благо. Олаф не держался за это место, впрочем, как и за любое другое. В любой момент он мог сорваться и отправиться по дорогам Империи. Юноша говорил так больше для того, чтобы остановить эту упрямицу, даже приблизительно не имеющую понятия, что её может ожидать в пути.
Но, видимо, остановить Летту могла только сама Жизнеродящая, а она занималась какими-то другими важными делами и даже не подозревала о замысле одной из своих дочерей.
– Транзитом? То есть – проездом? – уточнила девушка, зацепившись за одно из слов юноши. – А каким образом вы будете отправлять? Транспорта у вас нет.
– Зато будет их путевая карта, где моя станция – лишь точка проложенного специалистом маршрута. Я воспользуюсь данными и запущу ветропарат.
– Что служит препятствием для того, чтобы поступить так же в моем случае? – она пахнула недовольством, совершенно несправедливо предполагая, что парень её обманывает.
Он мог бы обидеться. Но это ему бы ничего не дало. Упрямица твёрдо решила стоять на своём. А спорить и что-то доказывать встречающему проводнику не позволяла профессиональная этика.
– Просто в вашем случае маршрут изначально проложен неверно. И эта станция – конец вашего пути, – Олаф не стал углубляться в особенности ветряных путешествий, отвечая с отстранённой вежливостью и завидным терпением.
Летта Валенса задумалась. Достала свою ветряную карту, посмотрела на непонятные крючочки и загогулины, а потом подтолкнула её по столу к юноше.
– Наверное, вам она пригодится больше?
– Зачем?
– Вы рассказывали о какой-то компенсации.
– Мне от карты никакого прока, – он покачал головой. – Я уже отправил описание ошибки, засвидетельствовал её. Для получения компенсации – этого довольно. Если вы хотите получить ещё что-то от вашего отправителя, придержите карту у себя.
Девушка пристально и невыносимо грустно посмотрела ему в глаза. Её мысли были надёжно скрыты, но от эмоций потянуло морозом, даже показалось, что ещё немного и защиплет кончик носа. Наверное, Летта представила, как пойдёт одна, без сопровождения, без надежды на помощь и доброе слово. Потом повернулась и ушла в купальню.
Собирая в удобную заплечную сумку провизию в дорогу, Олаф размышлял о случившемся. Надо признать, все обошлось наилучшим образом. Он не понёс особых затрат, гостья пробыла у него не больше пары часов, и, можно сказать, просто составила компанию за завтраком. Опекать ее и дальше инструкция не требовала.
Другой путешественник, окажись он на месте девушки, мог оказаться более требовательным и капризным, и постарался бы не упустить выгоду, требовал бы изысканной пищи и развлечений. Какие в этой глуши развлечения? Сбор кислицы вечером, когда она раскрывает свои цветы красному закату? Любование на местных обитателей флоры и фауны? Купание в луже грязи после ночного дождя? Или чтение книг, коих накопилась небольшая библиотека? Будьте добры, выложите все и разом!
Олаф усмехнулся своим мыслям. Душу грызло неприятное чувство, которое он старательно подавлял. Каждый вправе совершать свои ошибки. Юноша сделал всё, что было в его силах, описал девушке трудности и риски предстоящего ей путешествия. Продолжать отговаривать дальше – просто невежливо. Тем более, кто он такой? Случайный встречный!
Тем временем в дверях купальни показалась Летта Валенса. Вопреки ожиданиям, она осталась в рубашке и штанах Олафа, а собственные пожитки завязала узлом и перекинула через плечо, словно мешок.
– Платье ещё слишком сырое. Могу я остаться в ваших вещах?
– Да, конечно.
– Плату за них…
– Не беспокойтесь, – перебил юноша. – Как я уже говорил, все удобства – за счёт компании.
Летта Валенса сложила своё платье в протянутую проводником заплечную сумку, накинула на себя плащ с вешалки – уж о нем пыльники позаботились на славу – и пошла к дверям. Уже у выхода она обернулась и пристально взглянула на Олафа, старательно делавшего вид, что ему все равно. Хотя почему делавшего – ему и впрямь все равно! Нянькой глупым упрямицам он не нанимался!
– Мне, правда, позарез нужно в Темьгород, – еле слышно сказала девушка.
– Доброго ветра в спину! – пожелал юноша вслед.
Недовольство собой охватывало его все сильнее.
Он смотрел на путешественницу из окна до тех пор, пока она не скрылась из вида. «Что ж, в Темьгород, да ещё и пешком – сама захотела!» – подумал с досадой: «Могла бы дождаться обратной карты, вернуться к своей семье под крылышко и забыть всю эту историю. Вспоминать потом изредка – или не вспоминать вовсе».
Следующие часа два Олаф просто промаялся. Пытался занять себя работой в огороде, написать доклад в компанию ветряных перевозок, приготовить обед. Но случайная гостья не шла у него из головы. Мысли о ней сопровождали юношу во всех делах. И ладно бы хоть красавица, ладно бы рассказала, зачем ей так позарез нужен этот мэр Темьгорода! Но нет же! Мелькнула и растаяла, как былинка на ветру. Отчего же тогда на душе так паршиво? Почему ноги неумолимо ведут к изгороди, а глаза пытаются разглядеть ту, что уже давно скрылась вдали?
В последнее время Олаф почти убедил себя, что жалеть людей не стоит. Пожалеешь одного, поможешь – другой обидится, что его обделили. Всеобщее счастье – недостижимая мечта. А тут вдруг…
Пискнул ветродуй, и юноша вернулся к работе. Занятый своими мыслями, он впервые за все время службы действовал машинально, как если бы волшебство переноса вдруг обратилось для него в то, чем было для сотен рядовых проводников – в рутинный и довольно скучный процесс, лишенный даже ничтожного обаяния тайны.
Он даже забыл постелить мостки, чтобы посетитель не испачкался по прибытии – а такого никогда себе не позволял.
Из загустевшего на миг воздуха шагнул вперёд белобородый представительный старик. И, разумеется, тут же увяз по щиколотку: дорогие кожаные сапоги облепила маслянистая, жирная и чёрная грязь.
– Сервис, к Мракнесущему! – ругнулся громко, выбираясь на сухую дорожку.
– Дождь был, – пожал плечами Олаф. – Тёплый сезон.
– Песочком бы засыпал! – прибывший буквально вонял раздражением, и с этим резким запахом сражались острые и пряные духи.
Старик нервно вытащил дорожную карту. Дорогую, с блестящими виньетками, мерцающими точками маршрута и прочими атрибутами процветающей конторы. Наверняка, и отправляющий там сидел – не чета картографу Летты Валенса – рассчитал все и вымерил точно до ладошки, можно не сомневаться.
– У вас ещё два переноса, – предупредил Олаф, вкладывая карту в приёмник.
– Знаю, не хуже вас, – пробурчал путешественник. – Делайте своё дело и помалкивайте!
Он явно нервничал, беспокойно оглядываясь по сторонам, и старался не отходить далеко от арки, только брезгливо оттёр о траву испачканные сапоги и вернулся.
– Надо немного подождать, – сказал Олаф и мысленно поблагодарил Жизнеродящую за то, что с картой у этого типа все в порядке.
Если бы на месте Летты Валенса оказался этот белобородый, проводнику пришлось бы не сладко: тысячи проклятий, гром на голову и пожизненное рабство, в лучшем случае.
– Мракнесущий! – недовольно кривясь, старик достал большой платок и вытер пот со лба и шеи. – Каждый миг, что я здесь торчу, может стать для меня последним!
– Почему это? – поинтересовался Олаф, попутно выставляя мостки через лужу. Теперь грубиян мог вернуться под свод арки, не запачкав ног.
– Как будто вы не знаете! – путешественник становился все несноснее, перетаптываясь в ветропарате.
– Я ни о чем таком не слышал, – юноша не боялся перечить, туман уже начинал сгущаться, ещё мгновение и буяна унесёт в проплаченную им сторону, вместе с его дорогой картой и непомерным недовольством.
– В этих землях повышенный фон опасности! Пропадают люди! – и белобородый растаял, оставив после себя резкий запах своих духов и червяка сомнений в душе проводника.
Сердце Олафа неприятно бухнуло в ребра. Слюна стала горькой и тягучей, как смола. В ушах эхом продолжала звучать фраза "повышенный фон опасности".
Не предупредили.
Не посчитали нужным сообщить.
Правильно, зачем? На территорию компании никто не сунется – себе дороже – шибанёт разрядом подключённых молний – мало не покажется.
А по дорогам никто не ходит. Никто. Не. Ходит.
Только изредка.
Юные решительные девушки.
Юноша, отправив ветрограмму – вынужден покинуть станцию, срочно пришлите замену – покидал на скорую руку вещи в дорожный мешок, положил на дно сто накопленных сигментов и, не в силах спокойно сидеть, вышел на улицу. Встал спиной к ограде. Тоскливо оглядел своё хозяйство. Как все сложится? Вернётся ли? Он вложил много сил и души в огород, запущенный предыдущим проводником. Тот выращивал одну выпьянку, и дегустировал её так, что не мог даже запустить ветропарат, за это и потерял место. А Олафу полюбилось возиться на земле.
Но что бесполезно стоять и жалеть? Как сможет он жить спокойно, зная, что Летте Валенса грозит опасность? Как сможет принимать клиентов, ремонтировать дом, трудиться на огороде?
Весь мир провоняет гнилью, если сейчас же он не двинется в путь.
Ветродуй подал сигнал прибытия.
– Мне сказали, тут непыльная работёнка, – присланный компанией сменщик вальяжно спустился с мостков и принялся оглядываться по сторонам.
– Когда как, – отозвался Олаф. Развязность сменщика сразу пришлась ему не по душе, от него несло жаждой лёгкой жизни и презрением к работе. – Через три дня придёт ответ из центральной конторы по делу Летты Валенса. Там будет исправленная карта и некоторая сумма денег. Не советую её тратить, это деньги клиента, расплачиваться потом придётся из своего кармана.
– Надолго отлучаешься? – услышав про деньги, сменщик сначала воспрянул духом, а потом потерял интерес, когда понял, что ему с них не перепадёт.
– Пока не знаю, – уклончиво ответил юноша.
– Имей ввиду, вечно я в этой дыре торчать не буду! – явившийся сплюнул под ноги.
– Запомню, – Олаф с неприязнью отметил, что молодчик пнул подбежавшего знакомиться удобряйку – тот даже обиженно взвизгнул. – Зря ты так, хорошие зверушки, знают своё дело
– Терпеть не могу этих огородников!
– Привыкай. Пригодится.
Перепрыгнул лужу, вышел за изгородь и повернул направо.
– Пропадёшь, – донеслось Олафу вслед, – искать никто не будет!
– Знаю, – процедил тихо сквозь зубы.
Уж ему ли не знать. Это было первое место, где Олаф задержался так надолго. Именно потому, что никого не интересовало: кто он, откуда пришёл и насколько планирует задержаться. Никто тебя не знает, и знать не хочет. Ты только винтик огромной системы – компании ветряных перевозок. Платят немного, но исправно, и раз в сезон привозят продукты и одежду в счёт заработка. Жить можно. Если без претензий. Парень размышлял и шагал вперёд по подсыхающей дороге.
Солнце светило ярко и жарко. Воздух вокруг пах безлюдьем и разнотравьем. Влажные испарения поднимались едва заметной рябью. Вокруг – ни души. Зверье и то попряталось в тени.
Может, компания ошиблась насчёт повышенного уровня опасности? И белобородый волновался напрасно? Кому придёт в голову разбойничать в тех местах, где и людей-то почти не встретишь? А что пропадают… Так опасностей в дороге немало. Особенно, если идёшь пешком.
Вот горы, например, опасны и сами по себе, без недоброго люда. Обвалы, камнепады и сели – отправляют к Мракнесущему легкомысленного путника, словно несмышлёную букашку, за несколько мгновений.
И солнце, когда его много – тоже может оказаться не лучшим спутником. Свалишься под какой-нибудь куст или в овраг от перегрева – и пиши пропало.
Или дождь. Не обычный, мирно шлёпающий по лужам. А ливневый. Тоже вполне себе опасность.
Даже ночь. Когда звери выходят на охоту за пропитанием, а твой страх – на тебя…
Олаф надеялся догнать девушку ещё до сумерек, однако стемнело раньше, чем он ожидал. С юго-запада подул сильный ветер. Он раскатисто бил хлыстом и собирал в стадо блуждающие по небу тучи. То тут, то там полыхали разряды молний.
Юноша забеспокоился. Дорога впереди, насколько хватало взгляда, была пуста, но потянув носом воздух, он почувствовал, что Летта Валенса где-то недалеко. И в её запахе проступали нотки страха, назойливые, въедливые, отдающие плесенью. И с каждым шагом они становились все гуще.
Девушка боялась надвигающейся грозы? Или увидела опасность? Олаф прибавил шагу, уже почти бежал, страшась опоздать, зная, что потом не сможет себя простить, если случится страшное. Дыхание юноши сбивалось, хотелось дышать ртом, но тогда легко потерять след. Легкие разрывались. Сердце стучало молотом. На горячую кожу уколами сыпались капли дождя. Подобно натасканной гончей, Олаф готов был мчаться без передышки, пока Летта Валенса не остановит его своим печально-растерянным взглядом.
Когда он, наконец, заметил впереди фигуру девушки, ему стало легко и спокойно. Путешественница оказалась жива и здорова. Может быть немного испугана приближающейся грозой. Но это уже мелочи.
– Госпожа Летта Валенса! – крикнул юноша из последних сил.
Она остановилась и оглянулась. До него долетел яблочный аромат удивления и радости.
– Вы же говорили, что не можете оставить свою станцию? – спросила Летта, когда юноша уже поравнялся с ней, с легкой осторожной улыбкой.
Задыхаясь после бега, Олаф проговорил:
– Компания ветряных перевозок компенсировала ошибку картографа. Я поспешил за вами, чтобы, – он порылся в своем мешке и вытащил собственные немного помявшиеся сигменты, – отдать деньги. Они вам ещё пригодятся.
– А как же несколько дней, о которых вы вели речь? – было видно, что девушка удивилась сумме, убирая купюры за подкладку плаща.
– Ветер был попутным, – ответил Олаф, пожимая плечами. – Повезло.
– Я даже не знаю, как вас отблагодарить! – Летта Валенса неожиданно приподнялась на цыпочки и с детской непосредственностью чмокнула юношу в щеку.
Он опешил. Да, и сама путешественница запоздало смутилась своего поступка. Отвернулась в сторону, поправляя на голове огромный капюшон.
– С детства жутко боюсь гроз, – пробормотала едва слышно.
– В этих местах они не редки, – парень забрал ручную кладь девушки. – Провожу вас немного.
Летта не стала расспрашивать, почему еще утром он не мог ее проводить, а сейчас вдруг захотел. Ее доверие облекло Олафа, словно защитный покров. Полузабытое ощущение, ветхий аромат раннего детства. Тёплый, надёжный, словно прогретый солнцем.
Странная барышня. Хочется оберегать ее, хотя она ни о чем не просила и ничего не делала специально. Напасть какая-то! Юноша пытливо глянул в девичьи глаза. Летта сдержанно ответила на его взгляд, а потом надвинула капюшон на лоб ещё ниже.
Олаф взял ее за руку и повёл, словно маленькую девочку.
Может, виной тому была усталость, но девушка шла, то и дело спотыкаясь о булыжники, которых из-за близости горной гряды становилось все больше. Даже не верилось, что она преодолела довольно долгий путь самостоятельно, ни на кого не полагаясь. А может быть бравада просто уступила место уверенности, что рядом тот, кто поможет и подскажет, на кого можно положиться во всем.
Темнота надвигалась. Гром гремел всё ближе и ближе. Ветер пригибал травы и редкие кустарники, росшие вдоль дороги, почти до земли, а порой скидывал с возвышенностей камни и мелкие булыжники. Дождевые капли становились чаще и крупнее. Юноша чувствовал, что волосы уже потяжелели, напитались влагой, и непослушные пряди прилипают ко лбу.
– Может, остановимся на ночлег? – предложил он. – По темноте опасно передвигаться. Тут неподалеку в скале камнежорки выгрызли пещеру. В ней можно развести огонь, перекусить и дождаться рассвета.
– Как скажете, – ее рука опиралась всё ощутимее.
