скачать книгу бесплатно
Тем более, на кухню пришла мама, заспанная, в распахнутом халате, накинутом прямо на ночнушку.
– Хоть разогрела бы, – сказала, зевая.
– И так вкусно! – похвалила Оксана, с радостью откладывая телефон.
– А я подумала, чего это я вас голодом морю. Решила побаловать, – улыбнулась мама, потрепала дочь по голове, как маленькую, и села напротив.
Сонная, такая теплая. У девушки даже что-то защемило в душе, когда вдруг подумалось, что скоро ведь придется выходить замуж, и тогда не будет этих вечерних посиделок, этого задушевного молчания. Цена взрослости. Неоправданно высокая. Понятно, что замужество – в далеких гипотетических планах. Но детство-то все равно уже закончилось, и юность подбирается к концу, когда ты купаешься в родительской любви и согреваешься в их объятиях, оттаиваешь от обид и просто забиваешь на проблемы.
Оксана положила свою руку на мамину ладонь, словно протянула мостик в прошлое, когда можно было идти за ручку, задавать нелепые вопросы, и не задумываться, что тебе подкинет завтра.
– Все хорошо? – поинтересовалась мама.
– Ага.
Не хотелось вспоминать ни фанты Ольховской, ни тягостное давление Толика. К чему это? Тем более, не зря психологи говорят, если тебя волнует какая-то проблема, просто отпусти ее, мозг сам найдет решение и преподнесет на блюдечке с голубой каемочкой. Оксана в это верила, и надеялась, что и в этот раз прокатит.
– А у тебя?
– Тоже, – ответила мама и потерла глаза. – Пойду я спать. Долго не рассиживай.
– Чай допью, приму душ и лягу, – пообещала девушка, уповая на то, что утром в голове замаячит решение, как правильнее поступить.
3 Валентность
[2 - эмоциональная значимость последствия поведения для личности, его аффективная привлекательность, ценность]
Во сне Оксана решала и решала у доски примеры, а они не кончались. Вот уже вроде бы казалось и все, но появлялся новый. Бесконечные формулы уже должны были опоясать землю. Потели руки. Мел крошился в пальцах. Место на доске заканчивалось и приходилось то наклоняться, то тянуться наверх. Каждый свободный миллиметр заполняли крошечные цифры. А самое неприятное оказалось, что когда девушка оглянулась на класс – никого за спиной не оказалось, и за учительским столом – пусто. То ли все разошлись, не дождавшись решения, то ли никого и не было.
Вот тебе и раз. И как понять, что за ответ подкинул дорогой мозг на поставленную задачу? Или ничего он не подкинул, потому что Оксана как-то неточно сформулировала запрос?
Но вчерашняя неразрешимая проблема: обнять какого-то гипотетического юношу – уже не казалась такой невыполнимой. Вон, в сказках замуж выдавали за первого встречного, и вполне себе счастливо. Вспомнить, к примеру, «Короля Дроздоборода». Реальность, конечно, не сказка, но ведь и Оксане не замуж выходить. Пусть Толик нудит, если так ему хочется!
Быстренько покидав тетрадки для лекций в сумку, выскочила на остановку. Там уже подремывала, стоя, как лошадь, Полина Евлантьева – закутанная по уши в оранжевый снуд, с огромными наушниками, яркая, под стать октябрьским краскам. Если не знать наверняка, то и не предположишь, что тише этой девушки, наверное, на курсе никого не было. Она не прибилась ни к одной группе, на переменах сидела обособленно в сторонке, или слушала что-то, или рисовала в скетчбуке, или делала и то и другое вместе. Но с Оксаной Полина общалась. Даже заговорила первой, приметив, что каждый день уезжают с одной остановки, еще на первом курсе.
– Привет! – Оксана тихонько постучала по плечу девушки.
– Привет, – расцвела улыбкой Полина, сдвинув в сторону один наушник.
– Чего слушаешь?
– А, – она махнула рукой. – Тексты для аудирования.
Тогда не мудрено, что Полина спит. Оксана бы тоже заснула.
– Красивый снуд!
– Спасибо! Вчера довязала.
– Вообще не скажешь, что самодел. Тебе заказы можно брать.
– Разбогатею, – протянула Полина и прыснула, а Оксана следом за ней.
Поговорив о том, о сем, девушки забрались в подъехавший автобус. Места оказались только стоячие, но несколько остановок можно потерпеть. Правда, Евлантьева тут же вернулась к аудированию, и Оксане пришлось погрузиться в свои мысли, откровенничать прилюдно не хотелось, а пустые разговоры закончились. Сомнения снова заворочались в душе новорожденными ежиками. Плюнуть на эту Ольховскую. Забыть, как страшный сон. Да, и Толик со своими претензиями потом достанет. Еще бы знать точно, чего он про себя решил.
За пару остановок до универа в автобус втиснулась Янка – легка на помине. Увидела знакомые лица и протолкалась к ним.
– Ну, что? Предвкушаешь нежные объятия? – поинтересовалась громко, так, что даже Полина в наушниках услышала, и вопросительно глянула на Оксану.
– Даже не думала, – соврала та.
– Да ну? – Ольховская вскинула выщипанные бровки. – Григорьева камеру принесет. А то вы с Толиком ведете себя как пионеры в СССР.
– Ничего мы не как пионеры!
Янка захохотала, так, что на нее даже сторонние пассажиры зашикали.
– Люди! Я ж не матерюсь. Не нахожусь в алкогольном или наркотическом опьянении. Я смеюсь, – принялась вещать Ольховская. А положительные эмоции помогают вырабатывать эндорфины, которые улучшают физическое и психическое самочувствие. Так что, улыбайтесь, господа! Улыбайтесь!
– Пошли уже к выходу, – покраснев, потянула ее Оксана.
Полина, не задавая прямых вопросов, наблюдала со стороны и с интересом прислушивалась больше к своим сокурсницам, чем к аудированию. Дождавшись, пока Ольховская, выйдя из автобуса и рванет вперед, поинтересовалась, о каких таких объятиях та говорила.
– Да, – вздохнула Оксана, – ввязались вчера на свою голову в фанты, мне выпало обнять первого, кого я встречу, на площади перед универом.
– Ольховская, наверняка, водила? Затейница наша, – Полина хмыкнула и развела руками.
Все правильно, детский сад, а не третий курс.
На площади, как всегда в это время, почти никого не было. Пара девочек, смутно знакомых на вид, о чем-то хихикали рядом с колоннами. А у лестницы шушукались Лена с Янкой. На плече Григорьевой болтался кофр с камерой, значит, Ольховская не обманула.
Полина, обычно спешащая в аудиторию, сегодня не бросала Оксану. Чувствовать рядом ее плечо оказалось приятно, вроде бы и ничего особенного, но радует, что на твоей стороне баррикады ты уже не одна.
Лена растянула улыбку:
– Что, Антипина, готова к подвигам? Или надеешься скрыться в аудитории? Или что именно Майоров распахнет тебе свои объятия? Только это не засчитается, – и погрозила пальцем.
– Я в курсе, – выдавила Оксана.
– Или ты решила спонсировать наш следующий сейшн? – не унималась Григорьева, попутно расчехляя фотоаппарат. – Смотри, я даже зафиксирую для истории, как ты прильнешь к «прекрасному незнакомцу».
– По-моему, для фиксации достаточно и телефона. Особенно в плане Инстраграма, пара секунд, и все в сети, – Оксана держалась, чтобы не выдать напряжения.
И не понимала Ленкиной злости. Та словно срывалась, вовсю пользуясь этой ситуацией. Не развлекалась, как Ольховская, а именно старалась укусить побольнее. Обиделась на что-то? Так, вроде повода нет и не было.
– А вот и Толик! – Григорьева вдруг замахала руками и запрыгала, как коза, привлекая к себе внимание, и своих, и чужих. – Майоров, не спеши, а то опоздаешь. Сегодня ваши душевные порывы зафиксирует моя камера!
Оксана оглянулась на парня.
Толик шел вперед, как солдат. Четкий шаг. Неопределенное выражение на лице. Хотя, нет, пожалуй, немного злость. Хотелось прочитать его мысли, чтобы, наконец, понять, чего именно он решил, ведь кроме вчерашних сообщений, больше не было ничего. Девушка, признаться, обиделась на его выговор за пиццу, а Толик, похоже, просто лег спать. Хотя, конечно, выспавшимся он не выглядел. Скорее, помятым.
– Итак, внимание, исторический момент! – вещала Григорьева. – Сейчас на ваших глазах эти двое, для всех две недели как официально считающиеся парой, решатся ни на что иное, как легкую измену друг другу!
Оксана перевела взгляд на Ленку, так и хотелось, чтобы на нее сейчас обрушилась крыша универа, или кирпич прилетел. Но Григорьева несла свои глупости, как заведенная, не задумываясь, безо всяких последствий.
А вот момент, когда Толик перехватил под мемориальной доской девчонку со второго курса – Габриэль, кажется – Оксана пропустила. Увидела лишь, как он едва ли не рывком притянул ту к себе и поцеловал в губы. Девушка сначала, видимо, растерялась от неожиданности, слегка отпрянула. А потом вдруг закинула на плечи парня руки и, зарывшись пальцами в его волосы, повторила поцелуй. И лишь после этого, задорно глянув по сторонам, побежала по лестнице.
Симпатичная мулаточка, дочка какого-то принца то ли Нигерии, то ли другой африканской страны. Про нее знали, наверное, все в универе, и благодаря происхождению, и сопутствующим этому легендам, и горячему темпераменту, и тому, что ни одно мероприятие уже два года не обходилось без ее участия.
Рядом засвистели какие-то парни, захлопали девчонки. Откуда они все здесь взялись? А Григорьева словно окаменела, не успев ничего сфотографировать.
– Вау! – громко проговорила Ольховская. – Зачет, Майоров! Ты теперь Генераловым стал.
Толик, все с таким же непроницаемым выражением на лице, прошел мимо всех к лестнице. Казалось, он даже не заметил Оксаны, озадачено глядящей на него. Что теперь-то не так? Она чувствовала вину, и не понимала, за что.
– Антипина, – пробормотала растеряно Лена, – теперь твой ход.
Какой ход? Оксана просто перестала понимать, что происходит. Небо обрушилось не на Григорьеву, а на нее – всеми своими тучами, окутало зябкой дымкой и заморочило туманами. Хотелось увидеть хотя бы один лучик солнца, запоздалый, осенний, не несущий тепла, но способный указать верную дорогу. Народу на площади ощутимо прибыло. Только все они чудились одинаковыми, безликими. Оксана будто оказалась в ночном кошмаре. Хотелось проснуться, наконец! И пусть не будет этих фантов, этого поцелуя Толика с экзотической красоткой, этой заунывной осени, раздирающей на части сердце.
– Ребята! Внимание-внимание! Объявляется флешмоб!
Кто это говорит? Громко. Задорно. Даже хулиганисто. На Ольховскую не похоже. Да, и стоит она, по-прежнему рядом с Григорьевой и молчит. Конечно, чего уж теперь словами разбрасываться?
Но приглашения принять участие во флешмобе продолжались. Рядом летала какая-то яркая девушка и пыталась завести полусонную публику. Оксана едва сообразила, что это Полина, раскинувшая руки крыльями и открыто улыбающаяся всем мимо проходящим студентам.
– Подари ближнему частичку своего тепла! Свое объятие!
Безумие? Прикол? Но, кажется, Полина вполне серьезно обнимает какую-то девчонку, хлопает по спине незнакомого парня и льнет к нему на какое-то мгновение. Потом к другому, к третьему. И никто не шарахается. Наоборот, обнимает другого в свою очередь. Все по-весеннему открытые, веселые.
Оксана вздохнула. Воздух наполнил легкие. В голове немного прояснилось. Взгляд наткнулся на высокого парня с внимательными карими глазами, идущего навстречу. Девушка молча подошла к нему, и прильнула, от души обхватив обеими руками. Так крепко, что даже услышала размеренные удары сердца: тук-тук, тук-тук. И почувствовала размеренные движения грудной клетки.
Парень на миг замер. А потом Оксана ощутила его руки на своей спине, крепкие и удивительно надежные. Даже странно. И абсолютно наплевать на сорок пять сантиметров личных границ.
4 Гештальт
[3 - целостное образование сознания]
Сегодня шесть пар. Потом в больницу к матери, потому что больше некому: у отца – сутки, у Аллы – своя семья и маленький ребенок. Еще через неделю зачет. Хорошо, если получится получить автомат, но надежды на это хиленькие.
Ярослав строил в голове планы. Привычно расставлял по полочкам распорядок дня, просто потому, что слишком не любил неожиданности и случайности, и не понимал тех, кто живет только ими – сёрферы судьбы. Вернее, наверное, он и сам еще несколько лет назад был таким. А потом маме поставили рассеянный склероз. Пришлось все переосмыслить и переоценить. Вдруг резко повзрослеть, все развлечения отложить на потом, когда быть может, появится время, впрячься в ярмо: учеба-работа-больница.
Хорошая девушка Даша, с которой Ярослав в тот момент пытался встречаться, заскучала, и выбрала в итоге не его, а его друга Геру, даже вышла того замуж и уже ждет малыша. Алка тоже вышла замуж и родила Матвея. А Ярослав с отцом теперь вдвоем стоят у штурвала в бушующем бытовом море. Мама периодически погружается в депрессию, и кто с этим не столкнулся – пусть идут лесом со своими советами, потому что только со стороны легко, а на деле – трудно. Каждый прорыв в маминой болезни – это победа, каждый рецидив – боль. Но ведь не расскажешь об этом, не пожалуешься. Просто стискиваешь лишний раз зубы – и вперед, на штурм.
На площади перед универом развлекались студенты. Орали про какой-то флешмоб. Вот, как раз – сёрферы, ловят кайф от момента. Обнимаются и хохочут. У них, в отличие от Ярослава, полный штиль, и море по колено.
Парень постарался сделать вид, что ему все по боку. Иногда это помогает стать невидимым и проскочить, просочиться сквозь чужой праздник жизни. Но не сегодня. Хрупкая девушка с каким-то совершенно потерянным взглядом перехватила Ярослава и крепко обняла. Ничего вроде особенного. Тоже – развлекается. Но не только.
Каким-то шестым чувством Ярослав понял, что для нее это объятие – особенное. Не просто действие под лозунгом – одари мир своей любовью, и он спасется. Не юношеский кураж. Через ее руки будто лилось спокойствие. Девушка подошла. Доверилась. Обхватила руками, скользнув подмышки. Крепко-крепко. Прильнула, и, наверное, даже услышала сердцебиение. А потом не отпрянула, когда он машинально провел по ее спине ладонями – медленно отстранилась, будто нехотя. Отвернулась и пошла в универ.
И тут же мир нахлынул всеми звуками, красками и суетой. Оказывается, пока девушка была рядом – это все померкло и исчезло. Стоило ей отойти – вернулось, да еще и с лихвой. Ударом под дых. Надо же. Так бывает?
А Ярослав только и запомнил, что зеленые глаза с пушистыми ресницами, не нарощёнными, а своими, он разбирался, благодаря сестре, и светловолосую макушку. Волосы – цвета спелой пшеницы, которую он видел в поле, в детстве, когда проезжали мимо на дачу. Не длинные, не короткие – по плечи.
– Ой, какие вы все хорошенькие! – вдруг под ухом раздался чей-то восторженный визг.
Душный запах сладких духов окатил Ярослава со всех сторон. Парень поспешил прочь от этой вакханалии обнимашек. Но вот впечатление, оставшееся от белокурой незнакомки, хотелось сохранить в файлах памяти, запаролировать от лишнего вмешательства и доставать тайком, когда уже совсем станет невмоготу. Что девушка может встретиться еще раз, парень не задумывался. Слишком мало признаков, по которым бы он мог ее узнать. Пожалуй, у Прекрасного Принца из Золушки было больше с его примеркой туфельки.
В аудитории шумно делились впечатлениями от флешмоба. Парни предлагали продолжить его вечером в неформальной обстановке. Девушки хихикали и кокетничали. Некоторые строили из себя моралистов и напыщенно размышляли в стиле «о времена, о нравы». Кто-то просто отмалчивался, как и Ярослав.
Даша под ручку с Георгием вошли едва не перед звонком. Она что-то недовольно выговаривала молодому супругу. Тот косился по сторонам. Ярослав махнул. Чета Лунеговых подошла, первым Гера, с двумя сумками. Казалось, что ребята постоянно носят с собой вещи на непредвиденный случай: апокалипсис, голодомор, падение кометы. Еще год назад за ними этого не замечалось, но двенадцать месяцев – оказывается ужасно много.
Едва Даша устроила свой живот, вошел препод. Но Геру это не остановило, он тихо поведал другу о всех прелестях жизни будущего отца, и попросил списать домашку. Ярослав дал. Мельком взглянув на бывшую свою девушку, отметил в который раз, что, пожалуй, в качестве жены Георгия она его устраивает больше. И дело не в отеках, набранных килограммах и капризно изогнутых губах. Просто с Дашей всегда все казалось сложным. А сейчас это могло оказаться лишней каплей.
Представлять же себе какую-то гипотетическую возлюбленную Ярослав не хотел. Брать актрис и моделей за идеальный образ – занятие неблагодарное. Потом будешь подгонять всех под стандарт и упустишь на самом деле свое. Вот как сегодня, например. Разве девушка с площади была совершенной?
Ярослав с удовольствием припомнил утреннее происшествие. Спину под его ладонями. Макушку с разлохмаченными ветром прядями. Легкий аромат, который словно еще раз коснулся обоняния.
– Влюбился? Там сегодня внизу был настоящий разгул. Даже у моего благоверного крышу снесло! – улыбнулась Даша, заметив мечтательный взгляд парня. А потом вдруг резко сменила тему, – Яричек, ты сегодня на колесах? Отвезешь меня в консультацию? – она захлопала глазками, как кукла.
– Нет, – он улыбнулся в ответ, правда, наигранно. – Машина до вечера у отца, а у меня другие планы.
Гера хохотнул и ткнул друга в бок, невольно привлекая внимание препода. Тот спустил на кончик носа очки и взглядом чуть ли не пришпилил Лунегова.
– Молодые люди! Я бы попросил!
Ярослав уткнулся в тетрадь. Гера в окно. Даша погладила живот, томно вздохнула и попросилась выйти. К ее исключительному положению все привыкли, поэтому отпускали. А муж мирился с учебой за двоих.
Один препод сменился другим. Лекция – практикой. В полпервого начался обеденный перерыв. Часть одногруппников спустилась в столовую. Другая – разбрелась по кафешкам поблизости. Лунеговы примостились с домашними контейнерами (экономия же!) на парковой скамейке, ловя, возможно, последние относительно теплые и солнечные деньки.
Ярослав не знал, куда приткнуться. Можно было, конечно, съездить к Алле, она жила сейчас недалеко отсюда. Пообедать, заодно и для мамы все приготовленное взять… Но ведь остынет, пока пары закончатся, а в больнице придется греть в микроволновке, договариваться на сестринском посту. Да и Алла снова примется учить брата жизни. Или жаловаться на нехватку времени. Или, пользуясь случаем, всучит ему племянника, а сама убежит в магазин, а то в парикмахерскую – и технично забудет, что у Ярослава вообще-то еще лекции.
Решив перебиться мороженым и чипсами, все равно есть особо не хотелось, забежал в супермаркет, отоварился и уже было собрался присоседится к Даше и Герычу, но увидел, что навстречу идет та самая утренняя незнакомка, а рядом – девушка в ярко-оранжевом шарфе и с черной, по самые глаза, челкой. И завис.
Девушки о чем-то увлеченно разговаривали, и, пожалуй, не обратили бы на Ярослава своего внимания, если бы он не встал, как вкопанный, прямо перед ними.
– Привет! – парень сначала сказал, а потом смутился.
Мысли заметались в межполюсном пространстве. Она? Или обознался? Примет за идиота? Или ответит? А может вообще сделает вид, что не узнала?
Но девушку выдали глаза – узнала. Слегка покраснела, опустила голову. Молча. И Ярослав уже решил, что заговорил зря, мало ли кто кого обнял утром, не со всеми же потом общаться. Однако незнакомка вдруг посмотрела искоса и улыбнулась совершенно необыкновенной, заставляющей забыть о проблемах улыбке:
– Привет!
У зеленоглазой оказался приятный голос. Наверное, со стороны Ярослав казался каким-то восхищенным чудаком, готовым выдавать на-гора целую кучу комплиментов, пусть и в собственных мыслях. На краю сознания кто-то очень язвительный рисовал в воображении нелестные картинки его расплывшейся от счастья физиономии. Но он ничего не мог с собой поделать:
– Классный флешмоб, – похвалил парень.
– Спонтанный, – отозвалась девушка с шарфом, у нее голос оказался довольно низким и с хрипотцой. – Но на день тон задал. Я Полина, – она протянула узкую ладошку.
