скачать книгу бесплатно
Поэтому опубликованные позже под редакцией Миллера труды Ломоносова, разумеется, уже были нужным образом «онемечены».
И вы хотите, чтобы теперь все так сразу осознали, что борьба русских с ордынцами – это борьба русских с русскими, то есть гражанская война за единоличную власть?! И что империя от Тихого до Атлантического и от Северного Ледовитого до Индийского океанов – это империя русских?!
Да разве тёмные дикари в состоянии покорить просвещённых европейцев?!
И уж коли волею судеб добрались германцы до власти в России, разве они согласятся с такой историей?!
А вот свидетельство недоступного немецким профессорам, а потому объективного летописца архимандрита Рагузского – 1601 год:
«Славянский народ озлоблял оружием своим чуть ли не все народы во Вселенной: разорил Перейду, владел Азиею и Африкою, бился с египтянами и с великим Александром, покорил себе Грецию, Македонию, Иллирическую землю, завладел Моравиею, Шлёнскою землёю, Чешскою, Подольскою и берегами моря Балтийского, прошёл в Италию, где многое время воевал против римлян.
Иногда побеждён бывал, иногда биючился в сражении, великим смертопобитием римлян отлицевал, иногда же биючился, в сражении ранен был. Наконец, покорив под себя державство Римское, завладел многими их провинциями, разорил Рим, учиняя данниками Цесарей римских, чего во всём свете иной народ не чинивал.
Владел Франциею, Англиею и уставил державство во Шпании, овладел лучшими провинциями в Европе, и от сего славного народа в прошедших временах произошли сильнейшие народы, то есть славяне, вандалы, бургунды, готы, остроготы, руси или раси… даки, шведы, норманны, финны, украинцы…»
Сейчас известны чудом уцелевшие исследования доктора философии, статского советника Егора Ивановича Классена – «Новые материалы для древнейшей истории славян вообще и славяно-руссов до рюриковского времени, в особенности с лёгким очерком истории руссов до рождества Христова». Они вышли уже спустя почти тридцать лет после Пушкина, а посему были ему недоступны.
«К счастью, – писал Классен, – имеем мы двоякого рода источники к воссозданию древнего славянского мира: это летописи и памятники, которые говорят совершенно против них (фальсификаторов – авт.).
Славяно-руссы как народ, ранее римлян и греков образованный, оставили по себе во всех частях Старого света множество памятников, свидетельствующих об их там пребывании и о древнейшей письменности, искусствах и просвещении. Памятники пребудут навсегда неоспоримыми доказательствами…»
А приглашённые князья-варяги были из Поморской Руси…
«Народ твой искони служил моим предкам», – писал Иван Грозный шведскому королю.
Некий поляк Тадеуш Воланский, покопавшись в древностях и поразмыслив, издал смелый по тем временам труд: «Памятники письменности славян до Рождества Христова». Труд смелый настолько, что католический примас Польши запрашивал у императора Николая Первого дозволение применить к отщепенцу аутодафе – публичное сожжение на костре еретиков или еретических сочинений.
К счастью, этот грех Николай Первый на душу не взял, спустив щекотливый вопрос на тормозах.
Самые упёртые краелюбы откопали откровения и самой Екатерины Второй, которую трудно заподозрить в симпатиях к славянскому народу. В своих «Записках касательно русской истории» (СПб., 1787) импортная императрица вынуждена была признать:
«Славяне на востоке, западе и севере обладали толикими областями, что в Европе едва ли осталась землица, до которой они не касались».
Так что не зря прикормленные немецкие историки переписывали историю Руси…
«…Кто владеет прошлым – владеет будущим».
Острее стало ощущенье
Шагов истории самой…
Ярослав Смеляков
Глава 9. «Род проходит, и род уходит, а земля пребывает вовеки…»
В очередной свой приезд домой, в Калугу, на Рождество 1925 года, Александр задумал спровоцировать отца.
«Господин генерал! А каким образом вы собираетесь отмечать сто лет со дня восстания декабристов?!»
Генерал подвох учёного сына раскусил сразу, поэтому с ответом не спешил, лишь ухмылялся и поглаживал в раздумьи бороду.
Морозным декабрём 1825 года кучка дворян порешила свергнуть российского самодержца. Присягавший царю генерал по идее должен его защищать, а посягнувших на трон по всем статьям презреть.
Большевики-революционеры, которым теперь служил бывший генерал Чижевский, на почве ненависти к самодержавию записали дворян-революционеров к себе в союзники.
Очередной провокационный вопрос сына по сложившейся между ними традиции подлежал объективному обсуждению, безоговорочно честному и, по возможности, бескомпромиссному.
Устоявшаяся во времени догма, что везде и повсюду революционеры – это честные борцы за благо народа, оказывается, довольно живуча. Это теперь череда военных хунт и переворотов изрядно этот миф поистрепала. А в 1925 году большевистское «ура!» всё ещё сотрясало планету. Немудрено, что честный дворянин и патриот, движимый благими намерениями, вполне добровольно примкнул к революционерам.
Но на заре 19 века Россия представляла собой нескольуко иную страну, а менталитет народа российского был совсем не тот, что теперь. Россия была патриархальная страна, на восемьдесят процентов крестьянская, с казавшейся незыблемой идеологией – православием.
«Царь – помазанник Божий! Посягнувший на царя – посягнул на самого Господа!»
А в планы декабристов среди прочего входило убийство царя и всех возможных наследников. Впрочем, эти декабристские планы как раз не были оригинальны: редко какие дворцовые перевороты обходились без цареубийства.
Какой уж тут процент успеха, если те самые восемьдесят процентов – это кососмотрящая оппозиция…
Правда, революционеры-теоретики уверяют, что тихая или затюканная оппозиция вождям революции только на руку.
Как-то той зимой всё пошло наперекосяк. Взял и где-то в командировке умер Александр Первый, и убивать его мятежникам не пришлось. Междуцарствование – это же для повстанцев подарок судьбы!
Невольно дискредитирован Николай Первый: то он давеча отрёкся от престола, принёс присягу Константину, а теперь вот воду мутить вздумал, в цари лезет.
«Видишь ли, Шура, – рассуждал генерал Чижевский, – давай не будем забывать, что свои революционные идеи господа Пестель, Трубецкой и иже с ними почерпнули у своих коллег во Франции, где многие из них бывали в составе регулярной российской армии. Только вот революцию французскую тамошний народ выстрадал и жаждал всеми фибрами. А наш-то российский люд вовсе никакой революции не хотел.
Все эти крестьянские бунты имели скорее хозяйственные цели, если позволительно будет так выразиться, политические лозунги бунтари как-то не формулировали.
Но дело даже не в незрелости повстанцев. Могу тебя удивить убеждением, бывшим в ходу в нашей среде во времена, когда на плечах у меня были ещё погоны поручика.
Декабристам никто бы не дал “победить” в их понимании. Посуди сам: изначально гиблый расклад – три полка поднимут многие другие части, сметут царя – и вот они: свобода, равенство и братство.
Да против-то был весь санкт-петербургский гарнизон Милорадовича, а это куда как поболе, чем три полка. Мало того, из офицеров тогда редко кто сомневался, что оба “диктатора” мятежников – чин-то какой придумали, прости Господи! – Трубецкой и Оболенский – были как раз людьми Милорадовича.
И планы реальные, скорее всего, были нацелены на нового царя-малолетку, регенство марионеточной императрицы-бабушки Марии Фёдоровны, то есть на реальную, всеобъемлющую власть людей типа Милорадовича. Тебе ситуация 1917 года не кажется более успешным дублем?!
Не возьмусь расценивать, каково бы нам с тобой теперь жилось при таком раскладе…
Одно могу утверждать: сплоховал сам Милорадович, за что и погиб. И, наоборот, сильный ход сделал не хотевший погибать Николай Первый: картечь из трёх пушек по его приказу повергла в шок не только повстанцев, но и сочувствующих. И всё было кончено!
И всё-таки за те четыре часа суматохи на Сенатской площади шанс у заговорщиков был вполне реальный. И царя могли арестовать, и войска склонить. Революционеры-дилетанты, что тут скажешь…
Смотри, как оно вышло с крепостным правом. Вопрос этот назрел, тогда уже ясно было всем: с таким анахронизмом Россия обречена быть аутсайдером.
На смертном одре Николай Первый берёт слово с наследника решить этот вопрос. И вот, спустя тридцать с лишним лет появляется “Манифест об отмене крепостного права”.
Только вряд ли декабристы так это себе представляли. Крепостное право отменили, но зависимость крестьян от помещиков фактически осталась, как они могли свою же землю выкупить по высоким ценам…»
Генерал замолчал в раздумье…
«Правда, при Николае Втором его экономисты эту ситуацию всё-таки разрулили…»
«Скажу тебе больше, – продолжил Александр, – за время работы в архивах мне попадались на глаза прелюбопытные докладные записки начальника Третьего отделения Бенкендорфа и шефа жандармов Дубельта. Смысл их поначалу обескураживал: почти все имения декабристов были заложены в казну, то есть все они были должники царя…»
Подтвердим слова молодого Чижевского запиской генерала Дубельта:
«Самые тщательные наблюдения за всеми либералами, за тем, что они говорят и пишут, привели надзор к убеждению, что одной из главных побудительных причин, породивших отвратительные планы “людей 14 декабря”, было ложное утверждение, что занимавшее деньги дворянство является должником не государства, а императорской фамилии.
Дьявольское рассуждение, что отделавшись от кредитора, отделываются от долгов, заполняло главных заговорщиков, и мысль эта их пережила…»
Ох, пережила… Да, и поныне живёт…
«Как думаешь, отец, были у Бенкендорфа и Дубельта причины сочинять?!»
«Да уж теперь-то на них всех собак вешают, – кхекнул генерал, – a между тем, и это не только по моим убеждениям, это – люди чести, боевые офицеры, герои 1812 года. И профессионалы, надо признать, весьма матёрые. Так что очень вероятно, что дело так и обстояло».
«Но ты посмотри, какая умница Пушкин! – Александр полистал толстую потрёпанную тетрадь, в которую имел обыкновение записывать заинтересовавшую его информацию. – Двадцати трех лет от роду, сам дворянин и владелец крепостных, но ограничения дворянством самодержавия не одобрял… Вот, полюбуйся: ”Владельцы душ, сильные своими правами, всеми силами затруднили бы или даже вовсе уничтожили способы освобождения людей крепостного состояния, ограничили б число дворян и затруднили б для прочих сословий путь к достижению должностей и почестей государственных”. Есть ещё любопытная информация на эту тему… – Александр опять полистал тетрадь. – Вот: “Молодёжь, то есть дворянчики от семнадцати до тридцати лет, составляет в массе самую гангренозную часть империи. Среди этих сумасбродов мы видим зародыши якобинства, революционный и реформаторский дух, выливающийся в разные формы и чаще всего прикрывающийся маской русского патриотизма”».
Мы спать хотим… И никуда не деться нам
От жажды сна и жажды всех судить…
Ах, декабристы!.. Не будите Герцена!..
Нельзя в России никого будить…
Наум Коржавин
Глава 10. «Всё идёт в одно место: всё произошло из праха, и всё возвращается в прах…»
«Большевики, похоже, больше не опасаются интервенции», – пригласил Шура отца к разговору, просматривая последние газеты.
«Совсем. Во всяком случае, наши слушатели ни малейшего беспокойства не выказывают. По чести сказать, и с объединением пролетариев всех стран у них как-то не очень устраивается…»
Только с сыном старый генерал мог открыто говорить о наболевшем. Всё же остальное время он вынужден был лишь слушать, анализировать и делать горькие выводы.
«Время стратегическое, насыщенное, что тут скажешь… Я много размышлял, откуда проистекают на Россию-матушку такие катаклизмы: война с германцами, отречение императора, революции, победа большевиков, интервенция…»
Не один генерал Чижевский, разумеется, размышлял о причинах и истоках свалившихся на Россию бед. Вооружённые новыми материалами исследователи-историки, кажется, уже выстроили логику событий того бурного времени. Ан нет. В архивах откапываются новые сокровища, свежие умы рождают свои оригинальные версии, и вот уже система и затрещала…
Отнюдь не скучная наука – история…
Дадим слово классикам.
Английский писатель Паркинсон, автор знаменитых «законов Паркинсона», однажды высказался о причинах краха российской монархии так:
«…любую революцию порождает само правительство, оно создаёт вакуум, куда бунтари засасываются, можно сказать, против воли… Империи рушатся потому, что гниют изнутри, а правители, на чьём счету нет никаких конкретных преступлений, приводят свой народ к катастрофе всем, чего они не удосужились сделать. А подлинные лидеры правят мощно, ярко, быстро ведут за собой народ к чётко поставленной цели.
Когда этого нет, как, скажем, в царской России, и возникает вакуум…
Нас ввели в заблуждение историки: если верить им, революции совершали голодные крестьяне, замыслив бунт против своих хозяев. Но так ли это?
Люди, которые по-настоящему угнетены, никогда не поднимутся на бунт, и, если бы революции вырастали из народного недовольства, они случались бы гораздо раньше, когда дела обстояли ещё хуже. Но в том-то и дело, что тираны процветают, а кресла трещат под их преемниками, у которых вроде бы самые благие намерения».
Знаменитый русский военный теоретик Драгомиров о последнем российском императоре:
«Сидеть на престоле годен, но стоять во главе России неспособен…»
Министр иностранных дел России Дурново:
«…(Николай Второй) обладает средним образованием гвардейского полковника, что для хозяина империи явно недостаточно…»
Известный юрист Кони:
«Его взгляд на себя, как на провиденциального помазанника божия, вызывал в нём подчас приливы такой самоуверенности, что ставились им в ничто все советы и предостережения тех немногих честных людей, которые ещё обнаруживались в его окружении.
…Трусость и предательство прошли красной нитью через всю его жизнь, через всё его царствование, и в этом, а не в недостатке ума и воли, надо искать некоторые из причин того, чем закончилось для него и то и другое…
…Отсутствие сердца и связанное с этим отсутствие чувства собственного достоинства, в результате которого он среди унижений и несчастья всех близко окружающих продолжает влачить свою жалкую жизнь, не в силах погибнуть с честью…»
Британский премьер-министр Ллойд Джордж:
«…российская империя была ковчегом, у которого полностью отсутствовали мореходные качества. Весь его остов прогнил, и экипаж был не лучше. Капитан годился только для прогулочной яхты в спокойных водах, а штурман выбирался его женой, отдыхавшей на кушетке в каюте».
Николая Второго британский лев характеризовал как «корону без головы»: «…конец был трагичным, но за эту трагедию страна не может нести ответственность ни в коем случае».
Даже питающий к Николаю Второму самый горячий пиетет известный американский дипломат Роберт Мэрфи не выдерживает:
«В ходе войны народ хотел не революции, а только реформ. Но Александра, побуждаемая Распутиным, страстно протестовала против всякого умаления царской власти. Уступая жене, борясь за спасение самодержавия и отрицая все доводы в пользу ответственного перед народом правительства, Николай Второй сделал революцию, и конечный триумф Ленина неизбежным».
Справедливости ради надо заметить, что в последнее время стали известны свидетельства людей, по долгу службы каждодневно бывавших при дворе, о том, что влияние одиозного старца на императрицу сильно преувеличено. Он-де бывал в царских покоях крайне редко и только тогда, когда требовалось остановить кровотечение больного гемофилией цесаревича Алексея. Гипноз сибирского мужика был единственным средством…
И по поводу триумфа Ленина не всё так просто… Не деньги ли Парвуса (Гельфанда) и изощрённые планы германцев сделали тот триумф возможным?..
Теоретики-монархисты во многих странах, между тем, уже давно не спорят по поводу прав и обязанностей монарха. Века назад выстраданы аксиомы, что брак монарха обязан:
– принести родине политические выгоды;
– служить появлению на свет здорового потомства.
Иначе смута и потрясения отчизне…
Не имел права Николай Второй жениться на Алисе Гессенской. Медики уже тогда знали, что в своих генах она несёт страшную болезнь – гемофилию, обрекавшую наследника российского престола на раннюю смерть.
Мало того. С упорством параноика она старалась избавиться от мало-мальски толковых государственных деятелей, боясь, что те затмят её Ники. Со стороны пылко влюблённого Ники ей ни в чём, никогда не было отказа…
Ах, если бы не это, колоссальная империя в наследство с её фантастическими возможностями и таким разношёрстным народом… Об их с Алисой любви можно было писать исключительно оды и романы. А пришлось писать «Манифест» об отречении…
Председатель Совета министров С. Ю. Витте со скрипом, но провёл в жизнь реформы, обеспечивавшие конвертируемость российского рубля, ввёл золотую валюту. Золотой доллар стоил тогда почти два золотых рубля. Русские помещики и заводчики в Европу запросто наезжали с российским рублём…
Реформы Витте и Столыпина по оценкам экономистов вполне могли вывести Россию из тогдашнего тупика. Но… Витте – в отставку, Столыпин убит…
«Надеюсь, вы не будете меня заслонять, так как это делал Столыпин?» – вкрадчиво спросил Ники, назначая новым премьер-министром никчемного Коковцева.
