Жизнь на пуантах. Легендарная балерина XX века Тамара Туманова

скачать книгу бесплатно

Жизнь на пуантах. Легендарная балерина XX века Тамара Туманова
Нана Гонгадзе

Книга «Жизнь на пуантах» писателя и тележурналиста Наны Гонгадзе посвящена Тамаре Тумановой, прозванной современниками «Черной жемчужиной» русского балета. Документальная повесть о ее жизни и творчестве начинается фантастично: в годы революции молодая грузинская княжна Евгения Туманишвили пробирается к мужу во Владивосток, и где-то около Тюмени рожает в теплушке поезда дочку. С родителями-эмигрантами отмеченная божьим даром девочка попадает через Харбин в Париж. С шести лет уникальной «бэби-балерине» аплодируют Павлова, Кшесинская, Лифарь. Совсем юной Тамара Туманова становится солисткой «Русского балета Монте-Карло» и вскоре получает всемирное призвание. Издание в увлекательной форме знакомит с огромным пластом культуры русского зарубежья. Соратниками и друзьями Тумановой были Джордж Баланчин, Игорь Стравинский, Пабло Пикассо, Сальвадор Дали, Жан Кокто, Герберт фон Караян и другие знаменитости. Интервью с очевидцами событий – пожилыми солистами русского балета делают книгу еще более ценой. А образ прекрасной Тамары, как магнит, притягивает к балету, читая книгу, захочется надеть пуанты и сделать фуэте, хотя бы в своих мечтах. «Жизнь на пуантах» – гимн балету и его царице Тамаре Тумановой.

Нана Гонгадзе

Жизнь на пуантах. Легендарная балерина XX века Тамара Туманова

Издательство «Aegitas»

* * *

Тамара Туманова, фото из коллекции музея истории и культуры Грузии

Предисловие. По следам «Черной жемчужины»

Впервые о Тамаре Туманишвили, знаменитой балерине XX века, выступавшей под именем Тамары Тумановой, я услышала в декабре 1995 года от прославленного в прошлом солиста Лондонского фестивального балета, основателя “Балетного Центра в Саратоге” (Нью Йорк), Олега Брянского.

Олег Брянский, премьер балета, хореограф, педагог, художественный руководитель

Будучи корреспондентом русско-американского телевидения WMNB в Нью-Джерси, я работала на программу "Добрый вечер, Америка", которую вел известный в СССР и США телеведущий Дмитрий Полетаев.

Олег Брянский являлся членом жюри одного из конкурсов, он прекрасно говорил по-русски, охотно согласился на интервью и даже предложил провести съемку в своей квартире, которая находилась неподалеку от театра. Жена Олега француженка Мирей радушно приняла гостей, и мы довольно быстро отсняли беседу.

Для перебивок изобразительного ряда при монтаже, я попросила Олега дать мне несколько снимков. Он вынес целый ворох фотографий. Это были снимки из спектаклей, снятых в разные годы с разными партнершами – с Марго Фонтейн, Алисой Марковой, Берил Грей, Алисией Алонсо и другими примами. Одна из балетных див, красивая черноглазая брюнетка, особо привлекла мое внимание.

Тамара Туманова, фото из личного архива О. Брянского

«Это Тамара Туманова», – сказал Олег, – «я танцевал с ней в 50-х годах в турах по Южной Америке». «Туманова?» – переспросила я, – «в Грузии есть довольно известная фамилия Туманишвили, не грузинка ли она?» В ответ Олег утвердительно закивал головой. «Тамара носит материнскую фамилию, она – грузинка», – сказал он и добавил, – «Я часто бывал у Тамары в Лос-Анджелесе, слушал рассказы ее матери о жизни в Грузии, о событиях времен революции в России, о ее эпопее с грудной Тамарой в Сибири и Владивостоке”.

Эти подробности настолько заинтриговали меня, что мысленно уже представился будущий репортаж о прославленной балерине из семьи эмигрантов. В советское время широкие массы ничего не знали о деятелях искусства, культуры, балета, покинувших родину после революции на волне первой эмиграции или позднее по идеологическим причинам. Их имена были под запретом. Даже о лауреате Нобелевской премии 1933 года Иване Бунине в официальной прессе отзывались в издевательском, резко отрицательном тоне. Новости о соотечественниках, ставших знаменитыми за рубежом, граждане страны советов получали только, слушая по ночам запрещенные властью радиопередачи ВВС и «Голоса Америки», которые пробивались сквозь заглушки «железного занавеса».

За изъятый иностранный иллюстрированный журнал можно было схлопотать тюремный срок. Почти полвека звезда мирового уровня Тамара Туманова, прозванная «Черной жемчужиной» русского балета, была далека от массового советского зрителя, как Туманность Андромеды. Мне так захотелось рассказать о ней и вернуть ее имя на родину предков, в Грузию. Я попросила у Олега номер телефона Тамары и, вернувшись в студию, сразу же ей позвонила. Услышав женский голос, с волнением спросила: "Тамара?”. "Нет, это Джоан, ее медсестра, Тамара давно не подходит к телефону" – был ответ. Я попыталась объяснить цель моего звонка, но сиделка прервала меня, сказав, что Тамару собираются перевозить в госпиталь, и вряд ли можно рассчитывать на то, что ее состояние улучшится. Так оно в действительности и произошло, через несколько месяцев Тамара Туманова скончалась в госпитале города Санта-Моника, в Калифорнии. Это известие вызвало у меня чувство искреннего сожаления и горечи. Было обидно, что я так поздно узнала о ней, что упустила шанс познакомиться и взять интервью у моей великой соотечественницы. Но масштабы утраты выяснились позже. Мне следовало все бросить и мчаться в Лос-Анджелес, чтобы спасти уникальные раритеты из дома Тумановой, ее архив, фотографии, письма, награды, театральные костюмы, картины! Все эти бесценные вещи частично ушли с молотка на уличном аукционе, частично оказались на свалке. Но тогда мне это было неизвестно, поскольку на тот момент меня занимали исключительно проблемы выживания, приходилось упорно трудиться, чтобы в новой стране доказать свою профессиональную состоятельность. На утверждение себя в Америке ушли долгие годы, и со временем тема Тамары Тумановой оказалась полностью забытой. Тем не менее, обстоятельства сложились так, что я вновь вернулась к описанию жизни и творчества балерины. Вернулась, чтобы заново воссоздать детали эпохи, по крохам реконструировать ее творческую карьеру, отыскать людей, с которыми она общалась.

В период моей работы в редакции русской службы “Голоса Америки” в Вашингтоне, мне приходилось совмещать обязанности корреспондента, телеоператора и монтажера. На протяжении пяти лет я самостоятельно подготавливала репортажи и выдавала их в эфир. Бывало, спускаясь в вашингтонское метро со штативом и камерой в руках, с грустью вспоминала время работы собственным корреспондентом по Грузии всесоюзной информационной программы «Время» Центрального телевидения, тогда редакцию обслуживал автомобиль, съемочная группа состояла из пяти человек. Постепенно в нашу жизнь вошел интернет, появился сайт русской редакции, и мне пришлось научиться размещать на нем свои видео ролики. Знания, полученные на этой, довольно тяжелой и неблагодарной работе, очень пригодились в дальнейшем. Достигнув пенсионного возраста, я без всякого сожаления ушла на заслуженный отдых и целиком окунулась в американскую жизнь. Но через несколько месяцев потянуло обратно, и тогда я оборудовала студию и начала самостоятельно делать документальные фильмы.

Первым моим фильмом стала лента “Дочка", о внебрачной дочери великого поэта Владимира Маяковского, которая родилась в Америке и 60 лет хранила тайну своего рождения. Однажды эту картину показывал в Лос-Анджелесе мой друг, импресарио Михаил Барский. Он часто устраивал концерты с участием замечательной пианистки, народной артистки Грузии и заслуженной артистки России Маргариты Чхеидзе. "А ты знаешь, что Маргарита приходится Тамаре Тумановой ближайшей родственницей?», – спросил меня Барский. “Неужели? Какая удача!”, – подумалось мне, ведь беседа с Маргаритой поможет вернуться к теме Тумановой! Действительно, Маргарита Чхеидзе рассказала в интервью много интересного о предках Тамары, а также почти мистическую историю о том, как к ней попало платье балерины. Все было настолько увлекательно, что вернулось желание заняться этой темой вплотную. Но возникли сложности с поисками соратников балерины. Их практически никого не осталось в живых, а те, кто еще пребывал в этом мире, находились в старческой деменции. Олег Брянский всячески помогал мне, давал номера телефонов, адреса, но история повторялась – состарившиеся артисты ничего не помнили. Информацию о Тамаре пришлось собирать по крупицам в различных книгах о балете, в рецензиях искусствоведов того времени. Надо было копаться в материалах библиотеки Конгресса, запрашивать сведения в национальных архивах Австралии, Нью-Йорка, штата Мериленд, в Смитсоновском музее американского искусства, а также продолжать поиски людей, лично знавших Туманову. В этом поиске надежды сменялись разочарованиями, но чаще мне улыбалась удача. Однажды неутомимый Олег Брянский сообщил: «Записывайте номер! Фредерик Франклин, бывший партнер Тамары живет недалеко от меня. Ему 93 года, но он в чудной форме и даже преподает балет». Фредерик Франклин охотно отозвался на приглашение поучаствовать в документальном фильме. Мы договорились, что прямо с вокзала заеду за ним, и мы вместе отправимся в репетиционный зал, где он проводил уроки. “Там побеседуем и заодно все и снимем”, – сказал он на прощание. Я приехала из Вашингтона в Нью-Йорк, но съемка не состоялась, накануне вечером Фреда увезли в больницу из-за травмы ноги. Было обидно, что не повезло, однако во время этой поездки удалось заснять незапланированное пространное интервью с Олегом Брянским, которое впоследствии оказалось очень ценным и полезным. Благодаря Олегу удалось разыскать во Флориде, в городе Бока-Ратон, еще одного бывшего партнера Тамары, солиста Лондонского фестивального балета, Николая Положенко.

Николай Положенко – бывший премьер “Лондонского фестивального балета”, 2010 г.

Бетти Лоу бывшая балерина Русского балета Монте Карло. Фото Юсуфа Карш 1930 г.

Жившую в Нью-Йорке 94-летнюю Бетти Лоу я нашла по фотографии знаменитого фотографа Юсуфа Карша. Пересматривая его работы, я прочитала надпись под фотографией женщины в белом тюрбане, из текстовки следовало, что модель – балерина «Русского балета Монте-Карло» Людмила Львова. Оказалось, что «Львова» – это сценический псевдоним Бетти Лоу. Я набралась храбрости и позвонила ей, начав беседу со слов: «Как же вам к лицу белый тюрбан!» В трубке раздался смех, и голос воскликнул: «Это не тюрбан, а занавес с кухонного окна!». Так началось наше знакомство, Лоу рассказала, что в молодости Юсеф Карш, армянин, эмигрировавший из Турции в Канаду, жил с ней по соседству и часто ее снимал. Бетти Лоу согласилась участвовать в моем проекте. Мы встретились недалеко от ее нью-йоркского дома, у Центрального парка, и провели вместе целый день. Мне посчастливилось встретить яркую личность ушедшей эпохи и благодаря Бетти Лоу заглянуть в прошлое. Рассказы Бетти оказались незаурядными и колоритными, несмотря на свой солидный возраст, она сохранила блестящую память и помнила все до мельчайших подробностей.

Нэнси Рейнольдс, директор Центра по исследованиям Фонда Баланчина

Незабываемым оказалось и сотрудничество с Нэнси Рейнольдс, с директором Центра по исследованиям Фонда Баланчина. Ее рекомендации и советы были весьма ценными и полезными во время работы и над книгой, и над фильмом. Нэнси специально приехала ко мне на интервью из Нью-Йорка в Вашингтон, а позже, когда фильм был готов, приняла участие в презентации картины “Жизнь на пуантах” в посольстве Грузии в Вашингтоне. Неоценимую услугу оказала мне и Нина Ананиашвили, художественный руководитель балетной труппы Тбилисского оперного театра, бывшая прима балерина Большого театра.

Нина Ананиашвили бывшая прима балерина Большого театра

Ее участие в фильме, рассказ о встрече с Тамарой Тумановой придали моей работе особенную ценность. Большой вклад в создание книги внесло интервью с супругой Олега Брянского, Мирей Бриан, бывшей примой французского театра “Бордо”, которая неоднократно видела блестящие выступления Тумановой на сцене в Париже.

Я всегда буду с глубоким почтением вспоминать доброту и бескорыстие Олега Брянского, которому безмерно благодарна за помощь, поддержку и за предоставленные фотографии Тамары Тумановой.

Маргарита Чхеидзе – Народная артистка Грузии, кузина Тамары Тумановой с материнской стороны

Хочу выразить особую, искреннюю благодарность ближайшим родственникам Тамары Тумановой, известной пианистке Маргарите Чхеидзе и ее сыну Сандро Эристави за ценные сведения, которые вошли в книгу. Также моему другу, Владимиру Шулятикову, родственнику отчима Тамары Владимира Хасидовича, любезно предоставившего свой архив, фотографии, личные документы Тумановой. Бесценна помощь Гиоргия Каландия, директора музея истории и культуры Грузии, обогатившего книгу уникальными фотографиями из музейной коллекции. И естественно, огромное спасибо редактору этой книги Ирине Владиславской за ее преданность и высокий профессионализм.

Мать Тамары, Евгения Туманишвили, сравнивала дочь с небесной кометой, и, действительно, Тамара Туманова, как комета появилась и озарила небосвод искусства, осветила его ярким многоцветьем своего творчества, оставила неизгладимый след, который не померкнет никогда. Она целиком и полностью посвятила себя искусству балета, преданно служила одной из самых трудных профессий в мире. Она удивляла, восхищала, изумляла людей своим совершенным исполнением, дарила им ту светлую радость, какую может дарить только истинно высокое искусство. Трудно выразить словами, то ощущение счастья, которое мне довелось испытать в период работы над книгой, позволившей близко соприкоснуться с жизнью и творчеством личности, которая своим титаническим трудом и талантом, прославила на весь мир классический балет XX века, и сама стала его легендой.

Часть первая

“Самым ужасным в России был 1918 год. Еще более ужасным, 1919.”

    M. Булгаков

«Первое, что я увидела, открыв глаза, это – шестнадцать кавалеристов, четыре лошади и мою маму», – рассказывала Туманова о своем появлении на свет. Конечно, это была красивая легенда, воспроизведенная по воспоминаниям матери. Как мог новорожденный ребенок запомнить столь необычное эпическое полотно? Но все остальное – правда, малютка при рождении была окружена не повитухами, бабушками и тетушками, а кавалеристами и конями. Кто-то из великих сказал: обычные люди рождаются на кроватях, удел богов родиться в яслях. А Туманова была богиней. Богиня классического танца, царившая на Олимпе мирового балета. И родилась она не в теплой кровати, а в теплушке, то есть в товарном вагоне, приспособленном для перевозки людей, возможно, даже не на полке, а на соломе, под стук колес военного поезда, шатко валко двигавшегося по бескрайним просторам Сибири на Дальний Восток. Случилось это ранней весной 1919 года, в суровую годину Гражданской войны в России, и Провидению было угодно, чтобы роженица и младенец, появившийся на свет при столь необычных обстоятельствах, выжили. Не нам судить, известно ли было на Небесах, что этому беспомощному существу, кричавшему от голода на руках матери, будет суждено прославиться, что на всех континентах будут рукоплескать великой русской балерине XX века Тамаре Туманишвили, вошедшей в историю мировой культуры как Тамара Туманова. Однако на родине о ней узнают спустя полвека, во времена Перестройки, когда начнут возвращаться имена эмигрантов, отрезанных диктаторским режимом на долгие десятилетия от своих корней.

Связующим звеном с родиной для Тамары всегда была ее мама. Судьба забросила молодую женщину на другой конец света – из Грузии в Сибирь. Она прошла через тяжелые испытания и родила девочку на чужой, неведомой ей земле. Символично, что она дала жизнь своему единственному ребенку в Тюмени, по одной из версий название города произошло от угорского «чемген», что означает – «Город на пути». Тюмень и стала для Тамары Тумановой началом долгого, сложного, но необыкновенно успешного пути. А для матери Тамары – Евгении Туманишвили вся последующая жизнь была посвящена служению дочери, она была ее наставницей, наперсницей, лучшей подругой, ангелом-хранителем и цербером, охраняющем свое бесценное сокровище. Мать и дочь связывала особая мистическая связь, они никогда не расставались, материнская преданность стала одной из легенд биографии балерины. Но как же случилась, что Евгения, молодая и красивая женщина благородных кровей, оказалась за тысячи километров от Грузии и родила дочку при таких драматических обстоятельствах? Обратимся к семейной истории родителей и предков Тамары.

Сплетения корней славных родов

Евгения Дмитриевна Туманишвили, мать Тамары, родилась в 1899 году в Грузии. Ее отец князь Дмитрий Захарьевич Туманишвили (1856–1921) был родом из Картли (Центральная Грузия), его вотчиной было село Хелтубани в окрестностях Гори. Его предки с XV века служили при дворе грузинских царей на должностях «мдивани» – были писарями и секретарями. Этих придворных должностей удостаивались только надежные, верные, хорошо образованные представители высшего сословия.

Фамильный герб Туманишвили

Фамильный герб Чхеидзе

На фамильном гербе Туманишвили изображены кисть руки с пером и свиток, а также символы верности и справедливости – собака и весы. Символика герба является наглядным свидетельством того, что представители этой фамилии верой и правдой служили отечеству на протяжении многих веков.

В XIX веке, после добровольного вхождения Грузии в состав Российской империи, грузинские аристократы заняли видные посты при дворе Санкт-Петербурга, проявив свои таланты на военном поприще, в дипломатии, науке и культуре. Однако их фамилии стали писаться на русский лад: видным политическим деятелям и генералам пришлось отбросить исконные грузинские окончания грузинских фамилий. Князья Джавахишвили, Цицишвили, Гурамишвили стали писаться как Джаваховы, Цициановы, Гурамовы.

Соответственно, и отец Евгении – Дмитрий Туманишвили поручик Грузинского 14-го гренадерского полка его Высочества Великого князя Константина Николаевича (брата императора Александра II), был внесен в список офицеров, как Дмитрий Захарьевич Туманов. Трижды Георгиевский кавалер, за участие в Русско-турецкой войне 1877–1878 и русско – японской 1914–1918 гг. был ранен при взятии Шипки, отмечен боевыми наградами, орденом третьей степени и бронзовой медалью "За верность Отечеству".

Предки супруги Дмитрия Захарьевича – Елизаветы Чхеидзе, матери Евгении и бабушки Тамары, были родом из Западной Грузии. В истории феодального царства Имерети князья Чхеидзе занимали почетные должности, как в духовенстве, так и в мирской жизни. Среди них были католикос, архиепископ, митрополит. Они служили управляющими при царском дворе, занимали высокие посты чиновников и судей.

Евгения Дмитриевна Туманова закончила тифлисскую женскую гимназию. В конце века XIX и в начале прошлого века во многих знатных семьях предпочитали давать детям домашнее образование, приглашая гувернанток и учителей. Семья Туманишвили не была исключением, девочка получила европейское образование с упором на музыку, литературу и различные виды искусства. Известно, что она часто посещала вместе с родителями оперный театр, открытый в Тифлисе еще в 1851 году.

Тифлисский Имперский театр, 1870 год. Национальная парламентская библиотека Грузии

Мария Перини (1873–1939) итальянская балерина

Правда, в нем в те годы не было постоянной балетной труппы, однако в начале XX века известная итальянская балерина Мария Перини основала хореографическую студию. Мария закончила балетную школу Туринской королевской оперы. Она приехала в Грузию в 1891 году по приглашению и выступала на сцене Тифлисского оперного театра до 1907 года. После завершения карьеры Мария занялась концертной и педагогической деятельностью. С ее именем связано создание в Тифлисе первой грузинской балетной школы.

Евгения не пропускала ни одного концерта классической музыки. Она ходила на представления Марии Перини и видела спектакли гастролирующих артистов балета. Семья Туманишвили часто выезжала в Санкт-Петербург, где родители с детьми посещали спектакли императорского Мариинского театра с участием Ольги Преображенской и Матильды Кшесинской.

Ольга Преображенсая в балете Петипа и Перро “Корсар”, на сцене Мариинского театра в 1899 году

По-видимому, любовь Евгении к музыке и балету обусловили впоследствии ее желание определить дочь в парижскую балетную школу. Увлечение Евгении балетом разделял и ее старший брат Захарий, или, как его называли дома, – Шакро. Но, как и подобало молодому человеку знатного рода, он выбрал военную службу и в чине лейтенанта был начальником команды Тифлисского военного госпиталя. На службе Шакро познакомился с военным врачом Константином Захаровым. Молодые люди настолько подружились, что Шакро стал подумывать, не выдать ли замуж за Константина сестру Евгению? Захаров был образован, знатен – его прямые предки были внесены еще в XVII веке в родословную книгу Московского дворянства. Тамара Туманова впоследствии неоднократно говорила о знатном происхождении, как материнских, так и отцовских предков.

Старания Шакро увенчались успехом. Евгения и Константин поженились в Тифлисе 9 февраля 1918 года. Об этом свидетельствуют близкие родственники балерины. Нет оснований ставить под сомнения этот факт, но официальных свидетельств о браке не удалось обнаружить ни в городском реестре Тбилиси, ни в церковных записях.

Если это событие, действительно, произошло в 1918 году, то, скорее всего, военному врачу Константину Захарову пришлось спешно вернуться в Россию, где шла Гражданская война. По-видимому, его призвали на службу, и он вернулся в свой полк, а затем вместе с частями Белой армии оказался на Дальнем Востоке. Евгения осталась в Тифлисе, ожидая возвращения мужа и быстрого разгрома красных. В 1918 году мало, кто сомневался, что большевики удержатся у власти. Но война затягивалась, в России стоял хаос. В начале 1918 года Грузия, Армения и Азербайджан объединились в Закавказскую федерацию со столицей в Тифлисе. В это же время Турция заняла значительную часть грузинских территорий, и, почувствовав себя хозяйкой положения, ультимативно потребовала передела границ Южного Кавказа. В этот драматический момент Грузия срочно вышла из состава Закавказского сейма и подписала Акт о Независимости. 26 мая 1918 года была восстановлена государственность Грузии. Сдержать экспансию турок помогла Германия, взявшая под свое покровительство Грузинскую демократическую республику. На территорию страны вошли чешские и немецкие войска, оттеснившие турок. В ноябре 1918 года немцев сменили англичане, к концу года в республике присутствовал британский контингент численностью в 25 тысяч военных.

Бегство из дома

История этого периода оставила достаточное количество загадок и белых пятен. Можно только догадываться и предполагать, чем руководствовались люди, оказавшиеся в столь сложных условиях. Вот как описывает Тамара бегство своей матери из Грузии: «У мамы было восемь братьев и одна сестра. Все мужчины были военными и влиятельными особами при дворе. Когда началась революция, только моей маме удалось спастись. Мама была очень хорошей наездницей, поскольку мой дед держал арабских скакунов. Как-то она выехала на прогулку верхом на одной из подаренных ей лошадей. А вернувшись, она увидела у ворот верную служанку, которая дожидалась, чтобы предупредить ее об опасности. Накинув на госпожу большую шаль, прикрывшую всю ее фигуру, служанка взмолилась: «Уезжайте, мы – в беде! Уезжайте и не возвращайтесь!». Мама уехала и никогда больше не видела свою семью», – рассказывала Тамара. В этом рассказе полно неясностей. Он больше похож на сказку, в которой смелая принцесса спасается от лесных разбойников. Во-первых, из рассказа не понятно, где находилась семья Туманишвили после крушения монархии? В России, или Грузии? Куда ускакала молоденькая амазонка? Каким образом только она одна спаслась от злодеев, когда в 1918 году Евгения жила в Тифлисе с родными? Скорее всего, рассказ Тамары построен на отрывочных и приукрашенных детским воображением воспоминаниях.

Как удалось выяснить, у Евгении было два брата – Захарий и Николай, а также сестра Екатерина, остальные дети в семье умерли в младенчестве. Скорее всего, Евгения уехала из Тифлиса, несмотря на строгий запрет родных. О преследованиях семьи Туманишвили в Грузинской демократической республики, продержавшейся с 1918 года по 1921 год, не может быть и речи. Демократическая власть дорожила профессиональными навыками и опытом грузинских генералов, служивших в царской армии, они занимали ключевые посты в правительстве. Власть опиралась на представителей дворянских фамилий как на просвещенную часть населения. Более того, в Грузию, свободную от большевиков, устремились сотни тысяч российских беженцев. Поэты и художники оседали в живописном Тифлисе, ставшем в те годы столицей авангардного искусства. Но основная часть беженцев отбывала из черноморского порта Батуми в Константинополь, так по старинке называли Стамбул, затем дальше рассеивались по разным странам.

В России наступили, по словам Ивана Бунина, «окаянные дни», годы, полные жестокости и кровопролития братоубийственной войны. Миллионы людей из инстинкта самосохранения стремились прорваться к портам Крыма и Южного Кавказа, чтобы бежать из охваченной пожарами, голодом, разрухой, насилием огромной страны. И в это время, наперекор всякому здравому смыслу, Евгения Туманишвили-Захарова бросает относительно спокойную жизнь в Тифлисе и устремляется на поиски мужа сначала в Петроград, а потом на Урал и дальше по следам любимого – в Сибирь. Объяснением подобного безумия может быть только одно – молодая, романтичная женщина хотела быть рядом с мужем и проявить свою огромную преданность, заложенную в ней генами рода Туманишвили. И никакая сила не могла удержать ее, помешать ей повторить подвиг жен декабристов. Вряд ли Евгения понимала все безрассудство своей авантюры, она и в страшном сне не могла бы представить те испытания, которым подвергала себя и будущего ребенка, которого носила под сердцем. Скорее всего молодая женщина, покидая дом, не думала о том, что никогда не сможет вернуться на родину, что навсегда прощается с родителями, братьями, сестрой, что ее будущий ребенок никогда не увидит Грузии. Не знала она и о предстоящем аресте и ссылке в Воркуту брата Шакро.

Сибирская одиссея Евгении

Вокруг рушился мир, но любовь толкнула Евгению на рискованный шаг. Неизвестна дата ее отъезда в Петроград, в хорошо знакомый ей совсем еще недавно великолепный город.

Не удалось найти никаких сведений о ее жизни, вернее выживании, в Северной столице, где в то время царил голод, хлеб пекли из муки с опилками, лепешки лепили из картофельной шелухи, а рыбу в похлебке глотали с головой и костями. Петроград был скован морозами, отапливались печками-буржуйками, в которые летели старинные стулья и раритетные книги, вместо денег использовали натуральный обмен – за драгоценное колье можно было выручить маленький мешок с отрубями, на улицах грабили и убивали. Свирепствовали и большевики, узурпировавшие власть, и бандиты. Убедившись, что мужа нет в Петрограде, в феврале 1919 года Евгения решает ехать во Владивосток, где по наведенным справкам мог находиться полк Константина. Железнодорожные пути были забиты составами, груженные военными, техникой, лошадьми, горючим. Скорее всего, Евгении удалось пристроиться в санитарный поезд. За неделю она доехала до крупнейшей транспортной развязки Урала – Екатеринбурга. Оттуда ей предстояло попасть в Тюмень, в сибирский город, переходивший из рук в руки враждующих сторон – красных и белых. Только через Тюмень она могла добраться по Транссибирской магистрали во Владивостоке. Поезда шли с перебоями, подолгу стояли на каких-то полустанках, а то посреди таежного безмолвия. По расчетам Евгении, ребенок должен был появиться на свет во Владивостоке. Но из-за длительной тряски, волнений и сложного переезда из Екатеринбурга в Тюмень, у нее начались преждевременные роды. Жизнь роженицы и ребенка были в опасности, однако судьба сжалилась над ними, и в морозную ночь 2 марта 1919 года на свет появилась Тамара. Евгения родила ее в теплушке поезда. На первой же станции недалеко от Тюмени женщину с младенцем сняли с эшелона и в сопровождении солдат отправили в местную больницу.

Тогда-то по легенде, малышка и увидела себя, окруженной конным эскортом.

Население Тюмени притаилось в ожидании очередной смены власти, сопровождавшейся расстрелами и грабежами. Евгения некоторое время осталась в городе. В период власти белогвардейцев было относительно спокойно, но путь на Дальний Восток был отрезан красными. Надо было как-то выживать. Ребенок был очень мал и слаб, чтобы выкормить малышку и самой не умереть с голоду, Евгения продала свои последние драгоценности. В местной церкви девочку покрестили. Город жил по законам военного времени, представители власти менялись постоянно, никто не занимался такими пустяками, как оформление документов. Ни свидетельства о рождении Тамары в Тюмени, ни церковной записи о ее крещении не были обнаружены.

К началу августа Красная армия одержала победу на Урале, а затем в Сибири. Путь на Владивосток был открыт. Евгения с ребенком добралась до Приморья. Но во Владивостоке ее ждало огромное разочарование – мужа, Константина Захарова, ей так и не удалось отыскать. Она даже ничего не смогла выяснить о его судьбе. Приходится гадать, погиб ли военврач в бою, был расстрелян, или стал жертвой одной из эпидемий, косивших жизни беженцев и пленных в лагерях Дальнего Востока.

Новый папа и харбинский синдром

Через 18 месяцев после рождения Тамары, Евгения Туманишвили связывает свою судьбу с человеком, который был старше нее на шестнадцать лет. О жизни Евгении до второго брака можно только строить догадки. Портовый город был переполнен военными, ранеными и пленными. Со всех уголков России сюда толпами стекались беженцы, больше частью члены семей белогвардейцев. Сюда прибывали офицеры и солдаты разгромленных армий Деникина и адмирала Колчака. Измученные лишениями люди, поднятые революционным штормом, наконец, остановились на кромке континента. Дальше было – море, океан, острова, на которые в мирное время ссылали каторжан. Избавлением от бед и голода казалась эмиграция в Китай.

Не лучше обстояли дела и в Грузии. После оккупации 11-ой Красной армией Грузинской независимой республики в феврале 1921 года, демократическое правительство почти в полном составе и большая часть грузинской интеллигенции покинули страну. Новости каким-то образом распространялись по территории сгинувшей империи, Евгения, несомненно, знала о событиях в Грузии и понимала, что возвращение может стоить ей жизни. Впрочем, на обратный путь средств у нее не было. Как раз в это критический момент она встретила полковника царской армии, кавалера ордена Св. Георгия Владимира Хасидовича.

Владимир Хасидович (1885–1962), отчим Тамары Тумановой, русский писатель. Из архива В. Шулятикова

Он пережил две войны – Первую мировую и Русско-японскую, в результате ранения потерял голос, что не помешало ему возглавить Общество помощи раненым бойцам. Профессиональный военный, представитель старой русской интеллигенции Владимир обладал литературным даром и печатал в журналах свои рассказы. В большинстве из них он описывал эпизоды Русско-японской войны, драматические истории, свои собственные приключения. Вот с таким интересным и неординарным человеком связала свою судьбу Евгения Туманова. Владимир стал любящим отцом для маленькой Тамары и заботился о ней всю жизнь. «Я называла его Володей», – вспоминала Евгения, – «Тамара привыкла к этому и тоже звала отчима по имени, что в русских семьях было не принято». Формально в Приморском крае была установлена большевистская власть, но некоторые территории продолжали контролировать соединения белогвардейцев. При поддержке японцев в мае 1921 года удалось на некоторое время установить антибольшевистский режим. Обстановка была крайне нестабильной, поэтому многие стремились уехать из Владивостока. Владимир и Евгения воспользовались предложением британцев перевести на своих судах в Китай более 500 000 человек гражданского населения. Через некоторое время семья оказалась в Харбине. В своих воспоминаниях Тамара рассказывала, что она с родителями спасалась от «большевиков в утлой лодке под свист пуль». После того, как остатки формирований генерала Деникина и атамана Семенова, составлявшие боеспособное ядро белогвардейцев на Дальнем Востоке, стали терпеть поражение за поражением, начался массовый исход русских – из Владивостока уехало около 2 миллионов человек. В Китае российских беженцев ждали нищета и унижения, очень сложным оказался процесс вживания в новую среду, приспособление к непривычному быту и местным порядкам. Эмигранты жили впроголодь, брались за самую низкооплачиваемую работу, погибали от болезней и истощения. Семья Владимира не была исключением, но полковник быстро адаптировался и пошел работать поваром в ресторан, чтобы обеспечить семью продуктами и накопить деньги для отъезда во Францию. Два года прошли в невыносимых условиях и в тяжелом труде. Наконец, в 1923 году Хасидович смог купить билеты на корабль, и семья навсегда распрощались с жарким, ветреным Харбином.