скачать книгу бесплатно
Ида сделала шаг, второй – и оказалась в кладовке со швабрами и тряпками уборщицы. Что ж, это кстати, здесь все равно никого не будет еще пару часов. И можно…
Ида сунула кулак в рот, чтобы не завыть на всю лечебницу, но сползти на пол и свернуться в компактный комочек просто не успела. Ее подхватили чьи-то сильные руки.
– Простите, тора…
* * *
Жом Ураган в кладовке оказался по самой прозаической причине.
Курить хотелось…
Смешно? Да вы хоть представляете, как это?! Когда все тело скручивает без табака! До судорог, до недостойной отвратительной истерики, которую совершенно нельзя закатывать, но курить ХОЧЕТСЯ!!!
А вы пробовали курить в палате?
Попробуйте, посмотрим, что вам скажет медперсонал.
Вот побивание рыцаря Освобождения тряпкой как-то… жом Ураган даже слова такого подобрать не мог, но был уверен, что «тряпкой по харе» – это глубоко неправильно. Жаль, медперсонал в этом убедить не получалось, последняя сестра милосердия (где только оно находится, это милосердие?!) вообще ему клизму пообещала, если в палате хоть запах учует!
И Ураган был уверен – сделает.
А доползти до улицы на сломанной ноге? Да еще в самую ледяную погоду? Чтобы вторая нога прибавилась к первой? Нет, нереально…
Какие еще варианты? Остается только кое-как разведанная кладовка.
Там можно вытащить из кармана жуткой больничной пижамы портсигар (контрабанда), извлечь сигарету (смертный грех!!!) и наконец получить дозу любимого яда (да, ДА, ДА!!!). Не так уж много слабостей было у рыцаря Освобождения, но хороший табак в них входил.
Пусть две-три папиросы в день, не больше, но обязательно! И хорошие! Настоящие! Не эрзац, в котором только резаного лопуха не хватает, а табак из колоний, как и положено, маисовый лист вместо бумаги, даже фильтр есть. Редкость, но Урагану понравилась новинка[5 - Фильтр для сигарет был изобретен в 1925 году, автор – Б. Айваж. В массовое производство пошел в 1927 году, но в Русине чуточку пораньше. (Прим. авт.)].
И тут…
Не успел он докурить, как в ЕГО личную кладовку вваливается какая-то девчонка… да Ураган чуть сигарету не проглотил с испуга! Э-э-э… от неожиданности. А так он совершенно не испугался, правда-правда.
– Ой…
Девушка дернулась в руках Урагана и затихла. Только всхлипывала еле слышно.
– Вы кто? – тихо спросил жом.
– Ида… А вы?
– Константин, – признался Ураган. По имени к нему уж сколько лет никто не обращался, все партийная кличка. Но в больницу по кличкам не принимают, разве что ты – пес Полкан.
– Ар-р-р-р-р-р-р…
– Ой, – непроизвольно вырвалось у рыцаря Освобождения. И неудивительно.
Вот теперь настала очередь жома Урагана нервничать.
Поймите правильно, сам по себе он собак не боялся, даже больших. Особенно больших.
Но не в темной кладовке. Не с девушкой. И кто там знает, что замкнет в голове у этой дворняги? Решит, что его хозяйку обижают, и…
Жома потянуло прикрыться. Резко. Лучше чем-нибудь металлическим. Непрокусываемым. Типа пояса верности для мужчин.
– Полкан, лежать. Все хорошо.
Голос девушки намекал на обратное, но Костя решил подождать немного с вопросами. Успеет он еще, разберется. А сейчас важнее успокоить и убедить в своей безобидности. М-да, слышал бы кто про безобидного и доброго Урагана. Жом Пламенный прослезился бы.
– Я могу вам чем-то помочь, тора?
Он наконец вспомнил и имя, и лицо, и голос…
Его личный ангел. Жаль только, что она так редко заходила в палаты. Как объяснила одна из медсестер, Ида – личная операционная медсестра самого доктора Рагальского! Вот лично ЕГО!
Так что облизнись, жом, и свободен! И если будешь распускать руки, тебе сломают вторую ногу.
Ураган не внял бы предупреждению, но нога, зараза, болела вовсе уж невыносимо. Даже сюда доползти и то было немалым подвигом. Вот потом, когда он придет в себя…
Зацепила?
Он даже самому себе боялся в этом признаться. И мысленно пилил себя.
Ну куда ты лезешь, старый козел?! Девочке лет шестнадцать, не больше, ей двадцатилетнего нужно, такого же юного, легкого, счастливого, а не тебя… у вас же разница вдвое… даже доктор – и то лучше, чем ты! Он хотя бы может прожить долго, он мирный человек, а тебя… если чужие не пристрелят, то свои сожрут.
Особых иллюзий Ураган не питал, он нужен, пока идет борьба. Потом…
Потом его жизнь полетит в огонь Освобождения.
Раньше это казалось достойной целью, справедливым разменом, а вот сейчас… сплошные проблемы от этих женщин! Раньше он и не задумывался о таком. А ведь и правда – впереди пустота и огонь. Это было грустно.
И не будет впереди ни теплого света домашнего очага, ни красивой девушки с голубыми глазами, которую так и хочется притянуть к себе, погладить по волосам, защитить от всего мира… да что ж ты за дурак-то?!
Ругательства не помогали. Сломанная нога отрезвляла намного больше.
А вот теперь… грех было бы не сориентироваться, а уж тупостью жом не страдал. Первый он бы не решился сделать шаг, но раз уж так сложились обстоятельства… разве можно упустить случай? Если судьба?
Ида всхлипнула еще раз. И еще…
– Тора, вас кто-то обидел? Давайте я его пристрелю?
Ураган тут же обругал себя за дурацкое предложение, но очередного всхлипывания не последовало. Вместе него послушался тихий, пока еще прерывистый голос:
– Яна говорила так же.
– Яна?
– Моя сестра. Старшая. – Девушка опять хлюпнула носом. – Я не знаю, где она сейчас…
– Она говорила правильно, – утвердил жом.
– А я…
Всхлипы наконец превратились в рыдание, и жом притянул к себе девушку. А про себя отметил, что обращение «тора» ей более чем привычно.
Тора, не жама.
И как с этим жить дальше?
* * *
Долго Ида себе расклеиваться не позволила. Минут десять – и довольно. Яна вспомнилась, потом еще мать, Аделина Шеллес-Альденская. Она смотрела прищуренными голубыми глазами, вскидывала голову и надменно пожимала плечами.
Кто-то посмел не оценить дарованное ему судьбой счастье? Радуйтесь, дитя мое, что разобрались вовремя, идиоты нам не нужны.
Еще и Полкан сопел рядом. И мужчина, который обнимал Иду… от него пахло почти так же, как от отца. Петер Воронов тоже любил хороший табак, хотя курил редко.
– Тор Константин? – тихо позвала Ида.
– Жом Константин, к вашим услугам.
Ладно. Был он некогда тором. Но ни к чему сейчас вспоминать ту фамилию и ту семью. Только имя и осталось. А человек умер. Он уже другой, совсем другой.
– Жом Константин, я вас знаю?
– Знаете. Я тот счастливец, что сломал ногу.
– Счастливец?
– Иначе я не знал бы вас.
Ида помолчала пару минут. Подумала. Кое-как провела ладонями по мокрым щекам, пригладила волосы, собралась с духом. Скоро надо выходить.
Одно утешение – Ида пошла в мать. Вот Яне плакать было нельзя, у нее мигом нос распухал и глаза становились как у кролика. А Аделина Шеллес-Альденская…
О, слезы тоже были ее действенным оружием. Долго плакать Аделина не могла, но минут десять ее кожа и глаза вполне выдерживали. Глаза не краснели, сопли не текли, кожа не покрывалась некрасивыми пятнами… воплощенное благородное горе. Петер всегда сдавался перед этим зрелищем.
– Жом Константин, я благодарна вам за участие. Надеюсь, этот случай останется между нами?
– Конечно…
И в этот момент чьи-то руки дернули дверцу кладовки.
– Ида?
Стас уже был вполне подтянут, застегнут на все пуговицы и очарователен. И не скажешь, что минут десять назад он и Леона…
Иду опять замутило. Но сейчас она не могла себе позволить никакой слабости. А сил не было… хорошо, что рядом был мужчина, на которого можно было опереться. Ида даже этого не успела, сильная рука подхватила ее под локоть, давая возможность выстоять. Выдержать.
– Ида, вы позволите вас проводить? – Константин с удовольствием дал бы Станиславу в нос. Видно же, из-за него девчонка ревет, вон как напряглась, аж вся каменная стала. Но это еще не уйдет, а сейчас устраивать скандал не лучшая идея, равно как и ругаться, спорить, драться…
Ни к чему. Девочке будет плохо.
Ида коснулась пальчиками его руки.
– Жом, я вам буду очень благодарна.
– А что вы тут делали? – прорезался голос у Станислава.
Куда там!
Когда не знаешь, что делать, старательно соблюдай все правила приличия. И улыбайся, это так бесит твоего врага. Это великая княжна Зинаида хорошо усвоила.
Ида подняла брови:
– Очень смело с вашей стороны предполагать, что это как-то вас касается.
И вышла раньше, чем Стас смог выдавить из ее слов смысловую нагрузку.
* * *
В палате Ида помогла Урагану улечься в кровать, расправила одеяло и покачала головой, заметив окурок, который рыцарь Освобождения не успел никуда запихать.
– Давайте сюда, я выброшу.
– Благодарю вас, тора.
– Полагаю, вы меня можете называть просто Ида.
– А полностью?
– Зинаида.
– У вас очень красивое имя, тора Зинаида. Скажите, чем я могу вам помочь в сложившейся ситуации? Я правильно понимаю, вас кто-то обидел?
Не кто-то, а доктор, и понятно чем. Про любвеобильность данной мужской особи знали даже пациенты… скажем так, сестричками милосердия доктор пользовался регулярно. Для здоровья.
А Ида…
Он предложил – или она узнала правду про «любимого»? Впрочем, сейчас это не столь важно. А вот что решит девушка?
Ида задумалась.
А чего она сама хочет? Есть несколько вариантов, и проанализировать стоило все.
С одной стороны… устроить скандал? Тому есть несколько препятствий. Первое – это вульгарно. Второе – Стас ей ничего не обещал, а что улыбался и выделять стал… ну так что же? Все равно в доходные комнаты к себе он вернулся, у нее не остался, так что это ничего не значит. Третье – ей придется или перейти в другое отделение, или уйти из больницы. Четвертое – она себя на весь свет опозорит, выставив дурой…
Были и другие причины, но уже менее веские. А вот эти… это да! Это проблема…
