скачать книгу бесплатно
За тех, кого Творец лишил разума. За тех, кому не повезло оказаться в адском котле.
За тех, кто придет…
Должен ведь кто-то прийти? Должно это безумие прекратиться? Правда?
Доходили новости – страшные, жуткие. Что казнена императорская семья, что люди воюют между собой, что…
Даниил даже верить такому не мог.
Вот когда она сбылась – детская сказочка, вот как отозвалась.
Жутко…
А с утра загремели выстрелы, и Даниил понял, что произошло… нечто.
Валежный. Антон Андреевич.
Это имя повторяли многие, знали, что он идет на Сарск. И если Творец будет милостив… Даниил молился за человека, который сможет прекратить это безумие… молился, пока по стенам не пополз иней.
Иней? Откуда?!
Треснула, рассыпаясь в щепки, икона.
– Это уже наглость – звать другого бога в моем храме.
Голос ледяной, звонкий, словно сосульки с крыши падают. И лицо… чудовищное совершенство? Или совершенное чудовище?
– Сгинь, рассыпься! Да расточатся враги его!!!
Хелла, а это была именно она, рассмеялась еще раз, и старый священник едва не обмочился. От ужаса. Страха даже не смерти, нет. Этот смех обещал нечто худшее…
– Слуга, ты звал, и тебя услышали. Скажи тем, кто придет, что императорская кровь жива. И скоро она будет в Сарске.
И – тишина.
Даниил смотрел широко раскрытыми глазами – и не мог поверить.
Было?
Не было?
Было… иначе откуда сломанная, словно бы расколотая, икона, откуда иней, кружевной занавесью закрывший все стены. Он медленно таял, но память о словах чудовища не исчезала.
Императорская кровь – жива?!
Творец, благодарю тебя!!!
Есть шанс!!!
Есть шанс прекратить это безумие!!!
Если бы иней не растаял сам, то жар молитвы его точно растопил бы. Впервые за эти чудовищные дни старик получил надежду.
А что от Хеллы…
Он бы и на гадюку сейчас согласился, не то что на богиню. А орудия все гремели и гремели. Бой приближался.
* * *
Корпус Улаева, приданные ему бронепоезда и бронеавтомобили получили приказ атаковать Сарск с юга. Вдоль железной дороги.
Вторая часть войск должна была отрезать освобожденцам дорогу на север. Чтобы не сбежали… вдоль Вольной.
Когда рассвело, Салам Амирович Улаев бросил людей в атаку.
Это было жуткое зрелище. Первыми пошли бронеавтомобили. Они переваливались через наспех выстроенные заграждения, ломали доски, словно спички, рвали колючую проволоку, а уж следом за ними шла пехота.
Шла, стреляя во все, что движется.
Они не надеялись уцелеть, они шли умирать.
Сам Улаев возглавлял наступление. Ему говорили, его пытались остановить… бесполезно. Семья генерала была в Звенигороде. Что с ними?
Неизвестно…
Душа мужчины просила крови. И освобожденцы щедро заливали ею траншеи.
Падали под огнем из бронеавтомобилей… да, у них на позициях были и пулеметы, и ружья, но…
Броня была непробиваема. А что ты сделаешь с этим чудовищем, которое едет прямо на тебя… вот именно на тебя, и сейчас раздавит… и пули свистят у виска, и черные флаги, черные мундиры надвигаются неудержимой волной…
Не прошло и часа, как первая линия обороны дрогнула. И устремилась к Сарску, повергая в панику своих товарищей по второй линии обороны. Солдаты Улаева зачистили окопы от последних героев и чуточку перевели дух.
Ненадолго.
Следовало идти дальше.
Бронепоезда пока не могли поддержать огнем свои позиции. У освобожденцев были проблемы.
Три поезда – это немного. Но если люди, которые в них находятся, не думают о своей жизни…
Они не думали. Они хотели забрать с собой врага.
Пока еще они вплотную не сходились в бою, для поездов это достаточно сложный процесс. Но Валежный и не хотел устраивать поединки.
Нельзя.
Его бронепоезда должны были показаться, отвлечь врага, а основным оружием стали те же бронеавтомобили.
Пока освобожденцы отвлеклись на приближающиеся поезда, бронеавтомобили попытались подобраться вплотную – и это им удалось! Почти всем, один автомобиль все же подбили, и коробка грустно догорала на поле боя. А вот остальные…
Бронепоезд и бронеавтомобиль? Несравнимо?
Это верно. Но в том-то и дело, что вблизи, когда бронеавтомобиль под боком, орудия бронепоезда ему уже не страшны. Они просто не приспособлены обстреливать нечто, находящееся рядом. А пулеметы… на то и броня. Да и ответить есть чем.
А еще…
Бронеавтомобили движутся – везде. Бронепоезда только по рельсам. И если эти рельсы расстрелять, то поезд никуда не денется. Что и требовалось.
Два бронепоезда верно оценили ситуацию – и предпочли удрать. Еще два остались – на свою голову. Из бронеавтомобилей попросту расстреляли паровозы. А потом, когда поезд остался без машиниста, потерял подвижность и не смог сдвинуться с места, на приступ, опять же, под прикрытием автомобилей, пошла пехота. Не прошло и двух часов, как бронепоезда были зачищены от освобожденцев. Попавших в плен не было.
Раненых не было.
Улаев лично распорядился не брать живым никого. Пусть хоть что кричат… собаке – собачья смерть. И солдаты не стали спорить с генералом. Так проще…
* * *
Полдень.
Валежный ждал новостей.
Сражаться тяжело?
А отправлять других на смерть и ждать? Ждать часами, ждать, пока другие складывают головы, – это легко?
Ждать вестей… хороших? Плохих? Считать людские жизни, как костяшки на счетах… но в очередной раз Улаев не подвел.
Два бронепоезда захвачены, освобожденцы бегут… что ж! Покровскому – наступать вдоль Вольной.
А Валежному – ждать. Снова и снова…
* * *
Два часа дня.
Покровский никак не может прорвать оборону. Идет артподготовка, позиции освобожденцев щедро поливаются свинцом, но пока еще защитники Сарска держатся.
Пока…
Три часа дня.
Покровский отброшен. Ненадолго.
Не такой человек Константин, чтобы остановиться после первой же неудачи. И снова – вперед!
Ломится, словно кабан сквозь камыши, не щадя ни себя, ни врага.
Три часа.
Линия обороны прорвана, Покровский взял восемь орудий, пять тысяч пленных…
Четыре часа.
Улаев опять пошел в наступление.
Наплевал на все, на усталость людей, на нехватку боеприпасов…
Экипажи бронеавтомобилей изнемогают, но держатся. Из последних сил…
В железном чреве бронированного монстра адская температура, больше сорока градусов жары, от стрельбы корпуса накалились так, что под ними плавится снег. А ведь экипаж должен быть одет в кожаные куртки – мало ли, вдруг автомобиль загорится. Так есть шанс выскочить… более-менее целым.
Мало того, внутрь автомобиля идет бензиновая вонь, углекислый газ, дышать просто невозможно, но и не откроешь дверь, не выглянешь…
Два-три часа в таких условиях, и экипаж надо менять. А не на кого.
И на этих-то не рассчитывали, собирали с бору по сосенке, кого найдут! Чтобы не угробили технику в первом же бою.
Пока получалось, но какой адской ценой!
Шесть часов вечера.
Люди утомлены и буквально падают на месте. Но освобожденцы отброшены со всех позиций. Сейчас они держатся только за Звенигород. Кажется, надавить еще чуть-чуть – и все получится.
Получится ли?
Покровский решил оставить это на усмотрение командира, а пока встать на отдых. Пусть люди хоть чуточку передохнут…
* * *
Они падали.
Прямо в горячий снег…
Да, бывает и такой. Когда он просто не успевает таять… спустя пару секунд это будет просто жидкая грязь, но пока…
Люди опускались, где стояли.
Хотя бы пара минут передышки. Пара минут…
Потом они встанут, потом они позаботятся о раненых, о себе, потом будут искать врачей, потом…
Все потом.
Минута – вдохнуть воздух, сгрести ладонью грязный снег, поднести к губам, жадно сглотнуть и понять.
Живы.
Они еще живы…
