скачать книгу бесплатно
Десять лет?
А что потом ждет Наталью?
Тот же монастырь. Однозначно. Вдовые царицы у нас туда и определяются. А ведь ей не хочется. После царского-то престола в монастыре куда как солоней покажется. Это если б она из деревни своей убогой туда ушла – тогда да. Что там репу жевать, что здесь киселем запивать. А после царских палат неуютно там, ой неуютно.
Зато Алексей молодой, холостой, симпатичный, да и править должен следующим. И народ его любит, и отзываются о нем уважительно – ну и? Почему бы не побороться за ценный приз?
Софья скрипнула зубами, сожалея, что не может сама поговорить с Натальей – уж она бы разобралась, что это за птица. А впрочем… почему не может?!
Это она не может пойти к Наталье!
Но кто сказал, что Наталья не может прийти к царевне!
Надо только как-нибудь так это обставить…
И для начала Алексей при отце похвалил матвеевскую постановку. Алексей Михайлович, которому все похвальбы Матвееву – а значит, и его Наташеньке – были медом по сердцу, разулыбался – и тут встряла Софья.
И принялась на пару с подученной Марфой жалеть, что им-де ничего и никогда такого не покажут. Алексей принялся утешать сестренку – и умоляюще посмотрел на отца.
– Тятенька, нельзя ли Матвеева попросить – пусть его люди один вечер для сестренок сыграют?
Надо ли говорить, что идея нашла у царя горячий отклик?
Еще более горячий отклик она нашла у Натальи, которую предупредил Иван Морозов. Мол, царевна отца упросила, хочет с тобой повидаться, так что ты, девка, ничему не удивляйся…
Какая она – царевна, с которой царевич не расстается?
Умная. Так что вы наверняка друг дружку поймете.
Наталья не сомневалась в своей способности обвести кого угодно. И после получения приглашения успокаивала дядюшку.
Да что там может быть такого?
Ну захотелось царевнам представление поглядеть! Да разве плохо? Пусть и ко мне приглядятся. Да пока никто ни о чем и не знает – неоткуда. Но и мне присмотреться надо. Ведь кто-то из детей меня точно в штыки примет!
С этим Матвеев был полностью согласен. И все же чувствовал опасность, ощущал ее всем телом, но откуда?
Откуда?!
Ответа не было.
* * *
Сама пьеса Софью не заинтересовала совершенно. Что словесные кружева Симеона Полоцкого, похожие на геометрически подстриженный парк – красиво, правильно, безжизненно, что сюжет – оставьте еврейские народные сказки евреям. Важно другое. Царевны должны были прятаться за специальной ширмой, чтобы не увидел их никто посторонний – они там и прятались. И что, если за ширмой оказалось на одну царевну меньше? Остальные-то визжали от восторга и внимания не обратили. А если что – Марфа скажет, что у сестренки животик прихватило. Бывает…
А Софья в это время изучающе глядела на Наталью.
С ее точки зрения – так себе. Девица, конечно, неплоха, высокая, статная, полноватая, но сейчас это модно, глаза навыкате – щитовидка? – черные, умные. Волосы гладкие черные. Мелкие белые зубки, румяные щеки, но смотрит как на ребенка. Ну да чего и ждать от девчонки.
– Ты и есть Наталья, которую за моего отца Матвеев прочит, – первой начала беседу Софья. Раскрыться она не боялась, наоборот. Ей надо было за небольшое – минут пятнадцать – время сломать защиту Натальи и понять, что внутри. А как?
А только пробить ее, чтобы наружу все тайное полезло. Иначе никак…
– Я, государыня.
– Так почему бы и не выйти? Богат, стар, на руках тебя носить будет.
Наталья сверкнула глазами, но ответила пока еще кротко.
– Не люб он мне, государыня.
– Так ведь тебе и другой никто не люб. Ни царевич Ираклий, ни сын боярский, ни купец… сватались к тебе уже, не проще ли в монастырь, да не морочить людям голову?
Наталья вспыхнула красными пятнами. Софья усмехнулась.
– По моей просьбе все о тебе разузнали. Бегала ты в деревне, сопли подолом вытирала, ни дать ни взять девка-лапотница. Но Матвеева ты не упустила. За кого б ты замуж ни вышла – все одно боярину верна будешь, благодарить весь век, что из нищеты тебя вытащил. А мужа в спину бить станешь?
– Не стану.
– Знаю я, что не люб тебе никто, а ежели мужа немилого обвести – это и не предательство вовсе, так ведь ты рассуждаешь?
– Плохо вы обо мне думаете, государыня!
– Я пока о тебе вообще не думала. Мой отец заблуждается – его и беда. Мне ты ничего сделать не сможешь. Поцарствуешь десять лет, да и в монастырь.
– Государыня!
– Неуж не знаешь, как у нас вдовые царицы заканчивают? У тятеньки моего сыновей хватает, все не перемрут, так что власти тебе не видать. Да и эти десять лет… Думаешь, легко царицей быть? Это кубло змеиное мать мою в могилу свело, оно и тебя зажалит. Мамки, тетки, боярыни, сударыни… Сама в монастырь сбежишь. Еще и умолять будешь, чтобы отпустили.
Наталья давно бы сбежала, но двери были снаружи заперты, и ждал там Ванечка Морозов, проводивший девушку к Софье. Оставалось только огрызаться, потому что девчонка за столом была серьезным противником. Она говорила чудовищные вещи и пристально смотрела на Наталью, ожидая реакции. И что ужаснее всего – ведь не лгала. Могло так и случиться, что по ее слову сбудется. И тогда – только в петлю.
Что может быть хуже для женщины, чем любить одного, а попасть в руки к нелюбимому?
– Матвеев зря боится, за моего отца тебе никто бы замуж выйти не препятствовал. Поменялись бы Милославские на Нарышкиных – только и дела.
– Матушка ваша была из Милославских…
Софья фыркнула. Тема была болезненной: род Милославских уже начинал искать подходы к ней и к Алексею на предмет материальной выгоды – по рукам бить не успевали.
– Это сейчас не важно. Важно другое. Алексей на тебе жениться не может.
– Почему?!
– Потому что ты – никто. Просто ничтожество с большими титьками, которые были удачно выставлены под носом у моего отца.
И вот теперь Софья действительно пробила броню женщины.
– Да как ты смеешь!
– Не нашлось бы тебя – Матвеев бы любую другую девку подобрал.
– Да я… да ты!!!
Какое там уважение! Наталья задохнулась от гнева – и боли. А Софья продолжала наносить удары – жестко, безжалостно, расчетливо.
– Брак с тобой – пустышка. Мой отец уже совершил эту ошибку, поэтому может ее и повторить. Брат так поступать не должен. Принцесса датская, или французская, возможно, мы поищем в Италии или Испании – но не ты. И никто другой из местных девок.
Наталья в гневе сделала шаг. Теперь они с Софьей были совсем рядом.
– А вот это не тебе решать!
– А что? Будешь добиваться своего?
Софья не боялась – и это бесило. На губах девочки играла насмешливая улыбочка – и Наталья, протянув руку, схватила ее за запястье, мечтая раздавить наглую соплячку, которая посмела…
Она посмела…
– Я! Алексея! Люблю! Ты… дрянь малолетняя!!!
– И тебе плевать, что своим замужеством ты ему перекроешь многие ходы?
– Я его сделаю счастливым!
Наталья и не задумалась.
– Ага, – Софья словно не чувствовала впившихся в руку пальцев. Хотя синяки останутся… ну да ладно. Не умеет эта девица кости ломать. Или как в гареме – уязвимые места находить. Там-то это искусство, а здесь… – Значит, Лешка в тебя влюбляется, вы сбегаете – и он навлекает на себя гнев отца.
– Погневается – да простит! В ноги кинемся…
– А если не дадут? Прочь погонят!
И вот тут Наталья заколебалась. Но потом…
– Алексей законный наследник. Да и в Польше его коронуют…
– А потом?! Огневается отец, Федьку наследником назначит – войной на свою страну пойдете?
Софья нарочно подпускала в голос истеричные нотки. Давно известно, что истерика штука заразная, но Соня, еще в бытность свою в двадцатом веке, заметила одну особенность. Пронзительные крики что-то отключают в мозгу у человека, даже если орет не он, а на него. Становится сложнее критически воспринимать действительность, человек начинает дергаться… почему так?
Черт его знает! Она не читатель, она писатель!
– Не понадобится воевать! Все хорошо будет! Поддержат нас – наверняка!
Да уж кто бы спорил. И вас поддержат, и Федора направят, найдется кому подгадить…
Софья пристально смотрела на девицу.
И – последний удар. Уже нарочито спокойно и насмешливо.
– А ведь ты себе врешь, девка. Не будь Алексей царевичем – ты бы в его сторону второй раз и не взглянула.
– Гадина ядовитая!
Наталья отскочила как ошпаренная.
Софья пожала плечами.
– Гадина. Только ты учти – я правду сказала. Жениться на тебе Алешка может, да вот что ты дашь-то ему?
Наталья задумалась. А ведь и верно. Что?
Три огурца да пять поросят? И родственников полчище?
– Мой род древний…
– Да и что с того? И древнее есть.
– Да только не Романовы.
– Зато корона на отцовской голове, а не на чужой, – Софья усмехнулась. – Нас скоро хватятся. Иди, подумай над моими словами. Ежели чего хорошего надумаешь – через Алексея передашь.
– Ч… что?!
Если бы под ногами Натальи разверзлась пропасть – она и то не была бы так удивлена. Софья усмехнулась.
– Ему тот храм понравился. Так что… молитесь. И не серчай. Ты себя старалась с лучшей стороны показать, а мне хотелось со всех посмотреть. Ваня!
Дверь распахнулась.
– Ванечка, ты не проводишь девушку?
Иван Морозов кивнул и сделал Наталье приглашающий взмах рукой. Та развернулась – и кораблем поплыла по коридору, кипя от возмущения. Но надолго ее не хватило.
– Ну и…! Господи, прости меня, грешную!
– Довела? – Иван чуть улыбнулся. – Она это умеет.
Наталья развернулась, поглядела возмущенно.
– И все это терпят! Да ее в монастырь надо! Как ведьму! На хлеб и воду!
Синие глаза холодно сверкнули, но парень промолчал. Развернулся, пошел по коридору. Наталья последовала за ним, вся кипя от ярости. Она все еще была в бешенстве, когда за ней пришел Матвеев – и эта злость сделала ее особенно хорошенькой. Окрасила румянцем щеки, заставила сверкать глаза, сделала голос особенно звонким.
Царь был очарован.
А Наталья все искала глазами царевича, но он так и не появился.
* * *
