скачать книгу бесплатно
Силан прикрыл лицо рукой. Ему было стыдно! Так грубо нарушить традиции патрициев! А что будет дальше? А узнай он, где провели нареченные ночь? Наверное, перерезал бы себе вены. Но дочь его теперь сама себе хозяйка, дом, рабы – все ее. Делает что заблагорассудится, не считаясь с нравами благопорядочных граждан.
Свадьба была назначена на возможно более близкий срок – через две недели. И жених уехал. Юния вышла проводить его к носилкам.
– Мы увидимся сегодня, моя несравненная невеста, – сказал Калигула. – Я сегодня присутствую на заседании сената в курии, а ты можешь выехать прогуляться. Встретимся в восьмом часу на Аппиевой дороге, там как раз будет весь цвет знати. Твоя красота потрясет Рим!
Юния согласилась и отправилась отдыхать в полюбившийся ей солярий, где предусмотрительная Гемма накрыла маленький столик и постелила уютную постель. Ни отца, ни мачеху девушка видеть не захотела. Гордыня уже проснулась в ней: кроме себя и милого Гая, ей ни до кого не было дела. Так, перебирая в памяти события минувшей ночи и любуясь драгоценным для нее кольцом, она уснула.
X
Макрону было плохо. Ему снилось, что он тонет в огромной бочке, наполненной темным вином. Он отчаянно захлебывался, зовя на помощь, но тут Калигула склонился над ним, счастливо смеясь, и принялся толкать его. В ужасе Макрон вскочил на кровати, разбуженный собственным криком, и тут же застонал от невыносимой боли. Тяжелое похмелье давило голову, заставляя страдать. И зачем он так напился вчера?
Испуганный раб поднес ему чашу с водой, и Невий жадно осушил ее, давясь и проливая воду себе на грудь. Капли, стекая по густым седым волосам, приятно холодили. Он велел набрать прохладную ванну и с наслаждением погрузился в нее. Ванна быстро привела его в чувство, он стал мерзнуть и выскочил из огромного резного чана. Рабы обтерли его нагретыми полотенцами, массажист размял огромную спину, и Невий почувствовал себя заново родившимся.
Завтракая, он вернулся мыслями к вчерашней ночи. Образ прелестной танцующей девушки вновь обрел ясные очертания. Он никогда не видел подобной совершенной красавицы. Его жена, Энния, была чудно хороша собой, но ей никогда не выдержать сравнения с той гетерой. Макрону вспомнилось лицо Калигулы, когда тот смотрел на девушку. Было ясно, что Гай безумно влюблен в нее – никогда еще Невий не видел у него таких ласковых глаз, никогда он еще так нежно не обнимал ни одну девку. Наследник императора относился к любой женщине, как к рабыне, не считая ее за человека. Это его новое поведение тревожило Макрона и не давало ему покоя. Он недолюбливал жестокого Гая, а тут ему неожиданно открылась незнакомая сторона его души. Неужели этот грубый, порочный человек способен на искренние нежные чувства? Насколько же хороша должна быть его избранница, что он так изменился, несмотря на то что она простая девка из лупанара? И что за история с непонятной женитьбой?
Вошел раб-секретарь с охапкой свитков. Макрон развернул письмо Тиберия с Капри. Вздорный старик! Его измученный ум опять заработал: приказ начать новые судебные разбирательства по злоупотреблениям в провинциях Азии. Макрон принялся раздумывать над письмом, но на желтоватом пергаменте танцевала перед ним обнаженная гетера.
И мысли его потекли в другом направлении. Он неожиданно осознал, что влюбился на старости лет, как мальчишка. Она должна принадлежать ему во что бы то ни стало, и плевать на наследника императора, пусть даже они станут врагами. И Макрон приказал седлать коня. Его личный казначей принес объемистый мешок с сестерциями: сколько ни запросит Лара Варус за гетеру, он купит ее.
Через два часа он подъехал в сопровождении отряда преторианцев к лупанару на Субуре. Сама Лара вышла встретить его, выбежав вперед управляющего, едва о Макроне доложил привратник. Она повела гостя в триклиний, где предложила ему вина и легкую закуску. Втайне ее трясло от ужаса: она решила, что Калигула все-таки убил того наглого юнца и префект претория приехал с приказом закрыть лупанар. Невий медлил, не зная, как начать волнующий его разговор, не замечая, как трясутся руки хозяйки, когда она лично, отпустив всех рабов, прислуживала ему за столом.
– Вот что, Лара, – наконец начал он. – Вчера я видел здесь девушку неземной красоты. Я хочу купить ее у тебя. Назови любую цену, и я увеличу ее вдвое.
Хозяйка с облегчением вздохнула и сказала:
– Господин Макрон имеет в виду ту финикийку, что изволил высечь вчера, или римлянку, с которой провел время?
– Нет, Лара. Вчера с этой девушкой был наследник императора.
Казалось, сам ужасный Тартар разверзся у ног сводни.
– Но я не знаю, с кем провел ночь Гай Цезарь, – прерывающимся голосом произнесла она. – Все видели, как они зашли в его кубикулу с тем наглым юношей, а что случилось потом, ведают одни боги.
– Зато я ведаю, – взревел Макрон, видя, как съеживается Лара под его взглядом. – Я откинул занавесь и увидел, как перед ним танцует сама Венера. Но я не глупец и не верю в мифы об Адонисе, на которого Калигула совсем не похож. Ты купила эту девку для него? Сознайся, если не хочешь неприятностей. Я заплачу за нее втрое, нет, вдесятеро больше, чем она тебе стоила. А ему можешь сказать, что она умерла, отравившись или перерезав вены. Что хочешь, то и говори, а мне нужна она.
Ларе Варус стало страшно, Макрон заметил, как мертвенная бледность покрыла ее лицо.
– Я видела утром женский силуэт под покрывалом, но наследник тщательно скрывал лицо девушки, ни я, ни актер Мнестер не видели даже ее пятки. Он приказал принести ему что-нибудь из одежды, и рабы подали забытую одним из сенаторов тогу. Он говорил что-то об очень важном деле и ругал, да простит меня господин, тебя за то, что ты напился. Затем я лично искала, во что одеть эту странную девушку, и у одной из гетер взяли одежду. Они уехали в одних носилках. Единственное, что осталось загадкой для всех, – это куда пропал юноша, оскорбивший наследника.
– Глупая, парня просто вышвырнул Калигула. Но вот откуда там взялась голая девка, которой не во что было одеться утром, – вот это загадка, а не пропажа какого-то безусого петушка. Ох, если ты лжешь мне, Лара, клянусь Марсом, я сожгу твой дворец наслаждений! Ты знаешь, что со мной надо дружить.
Макрон тяжело поднялся и пошел к выходу. Лара поплелась следом, проклиная все на свете. Невий тяжело взобрался на коня, и нежданные гости уехали восвояси.
По дороге к курии Макрон вспомнил, что обещал Калигуле присутствовать на его помолвке, а сам напился и проспал. Вот будет беситься этот злобный выродок! Он даже не отдавал себе отчета в том, что возненавидел Калигулу, своего союзника и товарища, лишь за то, что тот провел ночь с девушкой, в которую влюбился Макрон. Он злился и на себя, из-за того что дурацкое чувство захватило его целиком, мешая думать о государственных делах, а ему ведь надо было решить, как поступить с приказом Тиберия. Префект претория ехал к курии, не обращая внимания на приветствия знакомых и клиентов. Перед ним в солнечном луче плясала обнаженная гетера. В расстроенных чувствах он резко повернул обратно, решил было устроить разгром у Лары, но передумал и направился наконец к дому.
С десяток посетителей толпилось в вестибуле. Молча он прошел мимо, не здороваясь ни с кем, приказал подать вина и никого не впускать.
Едва он поднес ко рту чашу, как дверь вопреки его приказу резко распахнулась и вихрем влетела Энния. Глаза ее горели гневом.
– Ну, муженек! – вскричала она, уперев руки в бока, как рыночная торговка. – Шлялся ночью, опять пьяного принесли!
– Тебе что? – недовольно буркнул он, стараясь не сорваться. – Денег дать?
– Да, дорогой мой, денег. Я неделю не покупала себе новых духов, украшений и тканей. Агриппинилла, злобная на язык, уже шутит на мой счет с подругами.
Макрон поморщился и поставил чашу на малахитовый столик с резными ножками, так и не отпив. Энния наблюдала за ним, не меняя вызывающей позы. Ей хотелось, чтобы муж, как раньше, увидев ее надутые губки, повалил на постель и овладел грубо и жадно.
Ей всегда нравились его ненасытные ласки. Она скучала по его огромным рукам и волосатому телу. Молодые любовники не будили в ней такого дикого желания, как собственный муж, который вдобавок был старше нее почти вдвое. Если б он тогда не застал ее в постели с молодым Витией! Слезами, унижениями она умолила его не разводиться, но он стал вскоре избегать близости с ней, пустившись в загул. Как-то раз Калигула остался ночевать у них в доме после продолжительного обеда. Она вернулась от подруг поздно, зашла случайно в его спальню и остолбенела, увидев нагого мужчину. Не узнав с пьяных глаз хозяйку дома, он попытался овладеть ею насильно, приняв за рабыню-наложницу, но она вырвалась и убежала. Макрон посмеялся над ней, и так состоялось ее знакомство с Гаем Цезарем. Неожиданно для себя она увлеклась молодым наследником императора, его грубые ласки тогда напомнили ей о страстных ночах с мужем. Энния открылась Калигуле, но встретила упорное сопротивление с его стороны. Она знала, что он не пропускал ни одной женщины, а мимо нее проходит равнодушно, будто она заговоренная. С тех пор, уже полгода, она страдала от невнимания собственного мужа и Гая.
Вчера для нее забрезжила надежда, что Гай сделает ее своей женой, когда станет принцепсом. Но пока загадывать ей не хотелось.
– Ты уйдешь, Энния, если я дам тебе денег? Мне надо побыть одному. – Макрон выложил на стол кошель, который брал с собой к Ларе Варус. – У меня срочные дела.
– Опять накачаешься вином, вот и все твои дела. Ты был в сенате? Гай, я слышала от клиентов, сегодня блеснул речью, требуя увеличить земельный налог.
– Гай, Гай! Это имя не сходит у тебя с языка. Он справлялся обо мне?
– Нет, – ответила Энния, и ее цепкая маленькая лапка ухватила со столика кошель. Глаза ее округлились. – Спасибо, дорогой, ты щедр ко мне, как никогда.
– Знаешь, Калигула, наверное, в обиде на меня. Я не приехал на его помолвку.
У Эннии подкосились ноги. Она резко села в мягкую катедру:
– Что? Какая помолвка? С кем?
Лоб ее покрылся испариной. А как же обещание жениться на ней?
– С дочерью Марка Юния Силана, они на днях вернулись в Рим из Александрии. Я не видел ее.
– Но это невозможно! Почему он выбрал ее? Цезарь дал согласие?
– И давно. Калигула несколько лет упрашивал Тиберия вернуть семью Силана из ссылки. Он знаком с Юнией Клавдиллой еще со времен, когда его отец был в Сирии.
– Но это было больше пятнадцати лет назад!
– Не приставай, Энния! – Голос Макрона выдавал досаду. – Откуда я знаю, что на уме у этого ветреника. Я был так же поражен, как и ты. Уходи теперь, дай побыть одному и скажи, чтоб посетители расходились. Вели управляющему собрать для них корзинки с едой, пусть идут восвояси. Я никого не буду больше слушать. И позови мне Маркуса.
Потрясенная Энния ушла. У себя в спальне она разрыдалась, приказала со злости избить любимую рабыню и перебила все флаконы с благовониями.
Маркус зашел к Макрону:
– Господин, ты звал меня?
– Отправляйся к Гаю Цезарю и договорись о часе встречи с ним.
Курьер убежал. Невий остался в одиночестве. В раздумье он вышел на балкон. Яркое летнее солнце ушло с зенита, солнечные часы показывали пятый час. Макрон любовался Римом. Он любил этот вечный город, в котором чувствовал себя хозяином. Таинственная танцовщица будет принадлежать ему, он уверен, что рано или поздно отыщет ее. Если надо будет, то отберет ее у Гая силой, припугнув гневом цезаря, да и Калигула все равно скоро женится и, может, станет вести себя скромней. Он найдет любой способ добиться своего!
В этих гордых раздумьях незаметно пробежал час, и явился Маркус.
– Гая Цезаря нет во дворце, он выехал на прогулку на Аппиеву дорогу, – доложил он, еще не отдышавшись от быстрого бега с Эсквилина на Палатин.
– Что ж, пусть седлают мою лошадь, я встречусь с ним там.
В этот час на Аппиевой дороге собралась толпа прогуливающихся, оставивших прохладу портиков, где римляне пережидали жаркие часы дня. Макрон увидел множество блестящих экипажей и носилок. Его плохое настроение только ухудшилось при виде столь блистательного зрелища показной роскоши богатых патрициев. Два всадника из его свиты поехали вперед освобождать для префекта претория дорогу. Как тут можно кого-то найти?
Попадалось много знакомых лиц, сенаторов и всадников. Все приветствовали всемогущего префекта. К Макрону подъехал в разукрашенном эсседии старый Агриппа. После взаимных приветствий они заговорили о речи Калигулы в сенате. Невий едва прислушивался к словам старика, глаза его бегали по сторонам, выискивая наследника императора.
Мимо проплывали лица известных сенаторов, Макрон, уже совсем не слушая болтовню Агриппы, пренебрежительно смотрел им вслед. Этот, начальник мытарей, разбогател на сборе дани в провинции, тот имеет монополию на драгоценные металлы, третий, поприветствовавший его почтительным лисьим оскалом, строит за громадные деньги дома, которые разваливаются через год из-за использования гнилого материала и найма мошенников-строителей.
С почтением приблизился один из клиентов и подал свиток с прошением, Макрон не глядя его принял. Проследовали высокие золоченые носилки, окруженные множеством рабов. На них величественно покоилась, прикрываясь широким зонтиком, известная куртизанка Пираллида в ярко-красной, вызывающе открытой тунике, расшитой цветами. Эта знаменитая гречанка наслаждалась своей славой самой искусной любовницы, привлекая всеобщее внимание во время ежедневных выездов. Сам Макрон, сразу после размолвки с Эннией, посещал ее уютный дом. Но ветреная Пираллида предпочла ему вскоре молодого патриция. Она отвесила учтивый поклон, но префект даже не глянул в ее сторону.
Проехав дальше, он неожиданно увидел множество зевак, стремившихся вперед. Возницы погоняли лошадей, стараясь опередить соседние экипажи. Возникла путаница. С Макроном поравнялся Луций Лициний, сам вместо кучера управляющий эсседием.
– Приветствую тебя, Невий! – воскликнул он. – Ты неважно выглядишь! Тебя не было на заседании в курии, и на форуме ты не появился.
– Куда все спешат? – поинтересовался Макрон, не обратив внимания на вопросы друга.
– Разнесся слух, что появилась новая красавица. Вон ее носилки – самые роскошные. Я тоже хочу увидеть это чудо, утверждают, что эта девушка прекрасна и величественна, как сама богиня любви.
Макрон разволновался. Он пришпорил коня и, невзирая на возмущенные крики, двинулся вперед, оставив Луция и своих преторианцев позади. Вскоре, пробившись через толпу, он сумел нагнать носилки, инкрустированные слоновой костью, которые медленно несли шестеро огромных нумидийских рабов. На высоченной горе подушек возлежала в гордой позе, опираясь на локоть, молодая девушка, белая рабыня несла над ней опахало. Сердце Макрона остановилось. Он узнал гетеру из лупанара Лары Варус.
Невий не решился подъехать и завязать разговор, как пытались многие молодые патриции. Они упражнялись в остроумии, отпуская эпиграммы по адресу своих друзей. Девушка вежливо улыбалась, лишь изредка добавляя меткое словечко к разговорам вокруг, выказывая острый ум. Некоторые импровизировали, удачно и нет, по поводу ее красоты и грации, получая в ответ летучие стишки, полные сарказма. Макрон заметил, что девушка кого-то высматривает в толпе. Несколько раз ее пристальный взор почтил вниманием и его хмурое лицо.
Она походила не на гетеру, а скорее на дочь богатого патриция. Одежда ее выглядела скромной, но и в то же время роскошной, шея, тонкие пальцы были унизаны множеством драгоценных браслетов и колец, но на рабах отсутствовали серебряные таблички с именем хозяев. Макрону было невдомек, что их просто не успели заказать у ювелира.
Макрон любовался ею, почтительно следуя на расстоянии. Как она прекрасна! Черные миндалевидные глаза с длинными ресницами, роскошные волосы цвета лунного золота в крупных кольцах, собранные в затейливую прическу, точеный тонкий нос и алые манящие губки, как спелые вишенки. Макрона передернуло от воспоминания, как их целовал той ночью Калигула. Кто же эта девушка? Не только он терялся в догадках, но и все присутствующие. Она отмалчивалась в ответ на все вопросы.
Неожиданно раздались громкие крики, и в толпу на полном скаку врезался сам наследник императора. Все бросились врассыпную от копыт его лошади. Никто не попытался даже возмутиться таким произволом и неуважением к патрициям. Макрон поморщился: Гай Цезарь, как всегда, груб и неуправляем, упоенный своей вседозволенностью. Калигула подъехал к незнакомке, на глазах у всех присутствующих спрыгнул с коня, поднялся к ней в носилки и смело сел рядом. Все оторопели.
– А, весь цвет Рима здесь! – весело прокричал Гай, держа девушку за руку. – Привет, Луций, Антоний! Смотри-ка, Макрон!
Не сразу все догадались ответить Калигуле.
– Хватит вам корчить такие удивленные рожи! Имею честь представить всем мою невесту Юнию Клавдиллу, дочь патриция Марка Юния Силана! Мы обручились сегодня утром.
Раздались редкие крики удивления, которые быстро переросли во всеобщую овацию. Калигула, не стесняясь никого, ласково гладил руку своей прекрасной невесты, поднося ее к губам для жаркого поцелуя. Макрон заметил, с какой любовью смотрят они друг на друга. Кто-то неожиданно дернул его за рукав; обернувшись, он увидел Мнестера.
– Я удивлен, Невий Серторий, – сказал актер. – Наследник долго хранил свою сердечную тайну, чтобы потом сразить сразу весь Рим. Но почему ты хмуришься, Макрон? Поздравь своего молодого друга, мне кажется, они будут счастливы. Юния – самая прекрасная женщина, а уж каких я только не встречал.
Не отвечая Мнестеру, Невий резко развернул коня и поскакал, пробиваясь сквозь напирающую толпу, в Рим.
Сердце его хладным комком замерло внутри. Он спешил к Ларе Варус.
XI
Гай Цезарь был счастлив. В начале дня помолвка с любимой, затем удачная речь в сенате. Даже не дождавшись результатов голосования, он помчался на Аппиеву дорогу, зная, что его ждет там Юния.
Он издали увидел, что ее роскошные носилки окружены толпой молодежи. Сейчас все удивятся!
Глаза Юнии радостно вспыхнули, когда она заметила его. Они слушали поздравления и пожелания счастья, а каждый из них думал лишь о том, как бы скорей очутиться наедине.
– Знаешь, милая, – шепнул Гай на ухо девушке, – давай уедем отсюда. Я покажу тебе дворец Тиберия, мы вместе осмотрим Палатин и храмы форума. Ты ведь еще не видела Рима.
– Зато теперь я прекрасно ориентируюсь на ночной Субуре.
Они рассмеялись, вспомнив ночную вылазку в лупанар. И Юния подала знак рабам возвращаться. Народ Рима приветствовал их на улицах – весть об этой помолвке молнией разнеслась по городу. Отовсюду кидали охапки цветов, люди бежали вслед. Многотысячная толпа провожала обрученных до самого подножия Палатина.
Калигула попутно показывал Юнии Рим:
– Смотри, дорогая, видишь внизу это огромное желтое море? Это Большой цирк, сейчас он тихий и пустой, а несколько лет назад кровь лилась на этот песок. Множество диковинных животных привозили с разных концов империи на потеху толпе, которая забавлялась, глядя на жестокие битвы гладиаторов с кровожадными львами, пантерами, носорогами. А какие схватки устраивали меж рабами! Взятие и резня в Карфагене, покорение нубийцев! Еще маленький, я с наслаждением ходил сюда на многодневные игры. Никогда не забуду, как стошнило моего дядю, заику Клавдия, и его, полумертвым, под хохот толпы утащили домой. А теперь никаких игр, старый Тиберий запретил. А слово цезаря – закон! Направо, сразу за цирком, Палатин, где твой дом, даже сюда доносится аромат цветов.
Юния рассмеялась:
– Ты шутишь, Гай. Я не чувствую никаких запахов. Но аллегория твоя приятна, ведь на Палатине живем мы.
Калигула обнял ее и ласково погладил выбившуюся белокурую прядь.
– На нас смотрят тысячи глаз.
Но Юния и не попыталась отодвинуться.
– А хочешь, я могу при всех поцеловать тебя?
– Ой, нет, позже, иначе как совладать с тем внутренним огнем, что сжигает меня?
Они продолжали путь вдоль берега Тибра.
– Этот рев доносится с Бычьего рынка. Там живут мясники и торговцы скотом. И всегда много народу, я обхожу это место стороной. А вон тот маленький прелестный храм принадлежит Фортуне, – говорил Калигула.
Их привлек вид на Капитолий и на форум. О боги, сколько людей, мелких лавочек! Они осмотрели храм Сатурна с величественными коринфскими колоннами, где хранилась казна империи, храм Согласия, сенаторскую курию, где Гаю приходилось блистать своими ораторскими способностями, базилику Юлия. Юния приказала остановить носилки и наслаждалась видом храма Юпитера Капитолийского, перед которым сидел гигантский бог в золотом шлеме.
Рим, который она видела только ночью, потряс ее дневной красотой и величественностью. Медленно продвигаясь к Палатину, они посетили Жемчужный портик в верхней части форума, где Калигула приобрел для своей невесты ожерелье из розовых жемчужин Индийского океана.
Форум поразил Юнию своей контрастностью. Великолепные мраморные храмы, обилие дивных статуй, у подножия которых расположились мелкие торговцы. На Комиции, где заседают судьи и с трибуны выступают ораторы, Гай указал ей на дающих за небольшое вознаграждение ложные клятвы; рядом с восстановленной статуей Марсия, историю которой поведал всезнающий Калигула, Клавдилла увидела спорящих адвокатов и свидетелей. Перед великолепной мраморной базиликой располагались лавки ростовщиков, а рядом толклись потаскухи. В средней части форума, около канала, ютились рассказчики притч, пьяницы и бездельники в ожидании подачек от богачей. За величественным храмом Кастора и Поллукса Калигула дозволил Юнии взглянуть одним глазком на воров, делящих добычу и обсуждающих план ночных грабежей. Клавдиллу не смутило, что многие из них запросто приветствовали Гая.
У красивого небольшого источника Ютурны пили чудодейственную воду отвратительные калеки. И повсюду толпы праздношатающихся, обсуждающих правительственные новости, известия с границ империи, чужие разводы и браки. Отдых стаи воронов на храме Согласия собрал наибольшее количество зевак, кошели которых нагло срезали воришки.
Попутно Гай рассказывал невесте, что раньше на форуме часто устраивались пиршества для многочисленной толпы и кровавые гладиаторские бои. Особенно этим прославился Юлий Цезарь, имя которого чтится плебеями вовсе не за военные заслуги перед империей, а лишь благодаря памяти об этих бесплатных представлениях и обедах.
Наконец они подъехали к большому дворцу Тиберия.
Гай Цезарь провел уставшую Юнию в свои покои, изобилующие поистине восточной роскошью, и приказал подать обед.
– Ты голодна, моя звездочка? Смотри, в какой компании мы будем обедать! Вот сам божественный Август, вот Сулла, знаменитый Цезарь, император Тиберий. – Гай показал статуи, стоящие в нишах триклиния.
– Мне не нужна компания мраморных истуканов. Я счастлива, что буду обедать с тобой, – ответила Юния и возлегла рядом на ложе.
– Мы недолго будем одни. Я позвал Ливиллу и Агриппиниллу. Познакомлю тебя с сестрами, и аккуратней с ними – они злы на язык и завистливы, как все римлянки. Придут мои друзья: Луций Лициний, Макрон, я отправил приглашение твоему отцу, будут Мнестер и Аппелес. Скорее всего, явится еще кто-нибудь из сенаторов.
