скачать книгу бесплатно
– Молчи. Мы не знаем, что нас ждёт здесь, в этих горах. Если потребуется, ты должна стрелять. Сможешь или слабо?
– Смогу, я стреляла из «Сайги» двенадцатого калибра. У моего дедушки есть такое охотничье оружие. Он лесник.
– Тогда справишься, с ним будет полегче. Но у нас одна проблема, рожка с патронами всего два. Надо будет шустро заряжать, я пока не знаю, как можно умудриться: рулить и заряжать.
– Давай Женю попросим, он после нынешнего разговора, как мне кажется, на всё согласен.
– А оружие?
– Всё равно шила в мешке не утаишь.
– Уберу пока. Перекусим, и ты ему скажешь.
– Хорошо.
Алёна достала хлеб, термос и остальную снедь.
– Женя, Анко, вы будете тушёнку?
– Да, да, – согласился и один и второй.
– Тогда, Женя, иди, открывай банки.
– Так у нас нет консервного ножа. Мы его забыли.
– Возьми обычный нож.
– А так я не умею.
– Я сейчас открою, – вмешался Анко, извлёк из ножен на поясе холодное синеватое лезвие и шутя распахал баночную сталь.
– Прямо какая-то жесть, – сказал журналист и вздохнул.
– У нас, юкагиров, есть один обычай.
– О, Анко, расскажи, интересно.
– Да он ещё ничего не сказал.
– Так вот, когда ощенится собака – мы выбираем, кого из щенков нужно оставить для ездовой упряжки. Тогда мы берём слепых щенят и кладём на стол.
Анко умолк и принялся уплетать тушёнку с хлебом. Ребята недоуменно посмотрели друг на друга и уставились на юкагира.
– И что же дальше, юкагирский философ?
– А зачем?
Парень облизал ложку и улыбнулся.
– Не поняли, что ли?
Ребята отрицательно закачали головами.
– Всё просто – те, которые шлёпаются на пол, ну как бы сказать, не идут в упряжку. А вот те щенки, которые слепыми чуют край, и становятся нашими ездовыми собаками.
– А почему?
– Упряжка несётся по торосам, которые после пурги имеют тонкие края, с которых можно соскочить и грохнуться со всего маха. Выпадет каюр, а собаки, если не поломаются, умчатся дальше.
– Понятно, тут борьба за выживание.
– Просто за жизнь.
– Собачек жалко.
– А людей?
– Тоже. Но главное, как я поняла, в жизни надо чувствовать край.
– Да, Алёна, и нам скоро выезжать к перевалу.
– Да, пора. Женя, послушай, нам нужна твоя помощь.
– Какая? Толкать в гору вездеход, как Сизиф?
– Нет, всё проще. Если случится стрельба, ты что намерен делать?
– Упаду на пол трэкола, закрою глаза, а голову обхвачу руками, она у меня самое дорогое, что есть.
– Отлично, но не забудь, при этом тебе ещё придётся снаряжать автоматный рожок патронами.
– Не пойму, вы разыгрываете меня?
– Пойдём, я всё покажу.
Алёна подошла к кабине и вытянула из-под сиденья автомат Калашникова.
– О боже, это не сон? Дайте мне скорее пенделя, чтобы я проснулся! Не хочу больше оставаться в этом сне.
Алёна отсоединила рожок и вытащила из него с десяток золотисто-розовых патронов, показавшихся Жене ужасно холодными, словно в его пальцах беззвучно завыла лютая зима, дробя фаланги, а ему непременно надо ещё и прикоснуться губами к промёрзшей стойке качелей.
– Не очкуй. Вот гляди, будешь вот так укладывать патроны, сможешь? – орудуя большим пальцем, она воткнула пяток остроголовых братцев на прежнее место и бросила взгляд на друга.
– Дай попробую, ведь не совсем я косорукий.
– На, только не урони.
– Скажи-ка на милость, а ты станешь из автомата стрелять?
– Глупый вопрос, конечно, стану.
– И даже в…
– Даже. Хватит болтать – ради красного словца не пожалеешь и отца.
Женя умолк, он опустил глаза и попробовал вставить патроны в рожок, и, на удивление, с седьмого разика приловчился и даже улыбнулся, словно закончил статью для «Форбс».
– Вроде приладился. В моем роду, небось, бессчётно бывших солдат. Но может, всё уладится?
– Бывших солдат не бывает, бывает «старый солдат». Но если без пафоса, то хотелось бы без насилия, но мы же не в американском боевике, с тошным хэппи-эндом после расплёсканной цистерны кетчупа.
– Почему же, я думаю, мы в Голливуде. Вот ты, например, блондинка.
– Перестань, у меня зубы не чищены. Будем молиться.
– Зачем?
– Ты меня не понимаешь?
– Да будем.
Пока ребята спорили, Анко сходил на берег речушки, где опустил в хладные воды несколько полосок разноцветной материи. Вернувшись, сообщил:
– Я буду просить разрешения подняться на перевал.
Алёна и Женя отошли в сторону. Анко достал мешочек из оленьей шкуры. Дальше из замшевой сумки он извлёк на свет бронзовый диск и надел его на грудь, следом – кусок медвежьей шкуры, которую он принялся старательно приглаживать, шепча:
– Солнце-мать! Твоим теплом нас согрей, питание твоим теплом нам дай! Откуда бы ни было приходящее зло, направь в другую сторону!
После он поднялся и, убрав всё в суму, вымолвил:
– Теперь можно и в путь.
Вскоре трэкол тронулся и натужно принялся карабкаться в сопку по едва заметной дороге, среди бурых камней.
– Где-то через час окажемся на перевале. Мчимся, как на чёрном «бумере». А вы пока отдыхайте.
– Хорош БМВ, а трясёт как на гусеничном тракторе! Вот помню, с одним знакомым олигархом катался с ветерком на «мерседесе», на разгоне, прямо аж в спинку сиденья вдавливало.
– Я бы отдал пять шкурок песца, чтобы посмотреть, как ваше БМВ здесь ползло бы брюхом в колее да по камням.
– Ребята, лучше смотрите по сторонам, найдём отца живым и здоровым, всё вам будет.
