скачать книгу бесплатно
– Ты её аккуратней гладь, она дикая, – посоветовал Александр Соколову.
Почувствовав, что лошадь занервничала, Ваня от греха подальше вышел из стойла. Николай, похлопав на прощание Ворона по крупу, тоже вышел в проход.
– И что вы ей сделали, барон, что она шарахается от одного вашего вида?
Шафиров смерил его надменным взглядом.
– Я не претендую. Если твой друг хочет сломать себе шею – пожалуйста. Я просто предупредил.
– Спасибо, мы учтём.
Зашёл Захар Епифаныч. Все посторонились, пропуская его с лошадью к свободному стойлу. Третьекурсники, попрощавшись с профессором, ушли. Друзья, получив от преподавателя несколько новых советов, тоже поспешили на ужин.
***
На следующий день Пётр Анатольевич и не вспомнил о задании, что давал им накануне. Урок он начал с иерархии титулов, их толкования, и сравнения с западными аналогами. Они узнали, почему Пётр Первый выбрал именно эту систему, что она на самом деле является упрощенной, что некоторые титулы, такие как герцог, просто не прижились, и единственный представитель российского дворянства, получивший данный титул, был знаменитый князь Александр Данилович Меньшиков, друг и соратник Петра.
– Истинно российскими титулами к концу 18 века, наряду с боярским и княжеским, стали титулы графа и барона. Так как с усилением дворянства боярские титулы перестали жаловать, хотя их официально и не отменили, к концу правления Павла I бояр не осталось. Последним русским боярином считается Иван Юрьевич Трубецкой, имевший в браке двух дочерей, сменивших при замужестве фамилию и не передавших титул своим детям. К тому времени все боярские рода либо прервались, либо стали графами и баронами.
Пётр Анатольевич рассказал им про привилегии титулованного дворянства, про их отношение к иностранному дворянству, среди которых были баронеты и маркизы, про период присвоения личного дворянства, не передающегося по наследству.
– А купец – это титул или нет? – решился спросить Игнат, ни разу не услышав в монологе наставника своего звания.
– Купечество, как и духовенство, является особым сословием, – задумавшись, пояснил наставник. – У него своя история, свои обязанности и привилегии. Поначалу многие основатели купеческих династий были неграмотными, притом это была единственная профессия, которой могли заниматься и мужчины, и женщины. К слову, купеческий род Ветровых пошёл из небогатого дворянского рода, воспользовавшегося законом от 1898 года, позволившему торговать, не вступая в гильдию, и в начале двадцатого века всё-таки примкнувшему к одной из купеческих гильдий. Купцы меньше всего пострадали при революции, хотя мало кто ушёл от раскулачивания.
– Значит, его пригласили не потому, что он купец? – спросил Андрей.
– Сравнимы с дворянством были только купцы первой гильдии, многим из которых, в конце концов, жаловали дворянство. После революции таких родов осталось лишь несколько десятков, многие покинули страну, – расплывчато ответил Пётр Аннатольевич.
– Поздравляю, ты такой же вымирающий вид, как и мы, – негромко, чтобы наставник не слышал, сказал однокурснику Князев.
После обеда у них по расписанию было фехтование. Первое, куда их повёл, представившись, Валерий Кондратьевич, была оружейная. Он разрешил им выбрать любое оружие из лежавшего на полках.
– Я посоветовал бы графам, соответственно их положению, остановить свой выбор на мечах, – наблюдая за ними, сказал учитель. – Купцы издревле довольствовались кинжалом, так как он незаметен под одеждой. Нетитулованные дворяне в повседневной жизни зачастую были безоружны или тоже предпочитали кинжалы, однако были и исключения. Здесь вас никто не осудит, какое бы оружие вы не выбрали. Кроме того, по распоряжению баронессы, те из вас, кто достойно сдаст экзамен по владению своим оружием, по окончанию учёбы получит возможность оставить его у себя.
Раздались одобрительные возгласы, и молодые люди ещё более критично стали рассматривать великолепное оружие, уже не слыша слова преподавателя о балансе и уникальности представленных клинков.
– А если у меня уже есть кинжал? – шёпотом спросил друга Андрей.
– Выбирай меч, – пожал плечами Никола, взвешивая на руке небольшой кинжальчик, рукоять которого украшал узор из сапфиров.
– Ты возьмёшь его? – спросил Иван, уже выбравший самый обычный на вид меч.
– У меня меч уже есть, и я хорошо им владею. Думаю, мне не помешает освоить кинжал, – просто ответил Николай, удовлетворённо посмотрев на царапину, оставшуюся на пальце. – Даже точить не надо.
– Ну ты и мазохист, – прокомментировал Князев, вытаскивая из ближайших ножен меч.
– А почему нельзя выбрать этот? – раздался громкий вопрос Данилы, с завистью разглядывающего расшитые золотом ножны, висящие на стене, из которых выглядывала усыпанная драгоценными камнями рукоять.
– Этот уже выбран, – спокойно пояснил Валерий Кондратьевич. – Он принадлежит барону Шафирову.
– Опять этот выскочка, – пробубнил Волков, переходя к созерцанию незанятых мечей.
Игнат тем временем уже держал в руках самый дорогой в оружейной клинок в золотых ножнах, украшенный мелкими рубинами и бриллиантами. Ещё до конца не веря, что такое чудо могли не выбрать предыдущие два курса, он любовно поглаживал рукоять своего кинжала.
Андрей тоже нашёл оружие по душе: лёгкий меч, лезвие которого украшала причудливая гравировка. Последним свой выбор сделал Данил, остановившись на необычном серебряном мече с фигурной рукоятью, украшенной изумрудами.
Убедившись, что студенты закончили с выбором, Валерий Кондратьевич ещё раз напомнил единственное условие, при котором оружие станет их, после чего они отправились в тренировочный зал на свой первый урок фехтования.
***
Первая неделя в академии пролетела незаметно. Новые впечатления, необычные уроки, забота о лошадях, которых они навещали почти каждый вечер. Это было так непохоже на их привычный мир, что казалось сказкой. В четверг на истории Николай и Ангелина рассказали о своих родах и традициях, которые до сих пор сохраняются в их семьях; на информатике Николе дали очередной список, который он должен был выучить, а в пятницу прошёл третий за неделю урок этикета, на котором Пётр Анатольевич провёл тест по «Принцу и нищему». В результате Андрей, вернувшись с верховой езды, которая была у них после обеда, весь вечер дочитывал заданный ещё ко вторнику роман, который забросил, полагая, что наставник уже и не спросит. Впереди маячили выходные – целых два дня безмятежного отдыха…
Глава 11. Наставник
Если они надеялись, что в выходные им дадут спокойно выспаться и отдохнуть, то их ждало немалое разочарование. После завтрака, на который они заставили себя встать, памятуя, что иначе останутся голодными до обеда, их отправили в конюшню, в то время как старшим курсам было поручено идти к жившим при академии профессорам помогать по хозяйству. Тогда-то Андрей и вспомнил про трудовую терапию, которой так пугала их с отцом баронесса. Девочкам повезло больше: для них поручений не оказалось и они, позавтракав, ушли в свои комнаты.
Захар Епифаныч ждал их в воротах. Определив фронт труда для каждого, он вернулся в загон, где сейчас находились Графиня и Аврора. Провозились в конюшне они до самого обеда. Несмотря на мрачные ожидания, их не заставили вычищать стойла, а доверили лишь привести в порядок снаряжение и накормить лошадей. Однако и эта работа оказалась совсем непростой для юных горожан, никогда не живших в деревне. Однокурсники с завистью наблюдали, как легко и просто с поручением справляется Николай: как аккуратно и даже с некой любовью он чистит неизвестно где лежавшие сёдла, как проверяет прочность стремян, протирает уздечки. А как виртуозно обращается с вилами, разделяя сено между своими подопечными!
К тому времени, как друзья справились со своею работою, Никола щёткой вычистил шерсть Ворона, расчесал его гриву и хвост, и даже почистил копыта.
Уставшие, они возвратились в академию. Душ подарил ощущение блаженства и вернул их к жизни. К счастью, после обеда заданий не было, и они получили так желанный с вечера отдых.
Никола вернулся к изучению сочетаний клавиш. Андрей снова одолжил ему свой нетбук, включив программу, что использовал Евгений Денисович для проверки у них скорости печатания (он скачал её на последнем уроке информатики). И теперь Никола с увлечением набирал предложенный текст, состоящий только из символов и знаков препинания.
– Надоест, можешь сменить режим на Фразы, – лениво посоветовал Андрей, развалившись на кровати с конспектом по этикету. Он справедливо полагал, что Пётр Анатольевич вполне может на ближайшем уроке проверить, что из теории они запомнили, и не хотел больше оказаться в той ситуации, в которую попал с тестом по Марку Твену.
– Я скоро приду, – убедившись, что друзья заняты своими делами, выскользнул Ваня за дверь.
***
Помявшись минут пять перед дверью, Иван нерешительно постучал. За дверью раздались шаги, и через минуту на пороге появился хозяин комнаты во вполне современных брюках и свитере. Наставник жестом пригласил войти.
– Можешь присесть, – подходя к серванту, предложил гостю Пётр Анатольевич.
Ваня, замерший недалеко от двери, неуверенно приблизился и сел на край дивана.
– Чем могу помочь? – мужчина налил себе и юноше гранатового соку, после чего вернулся к своему креслу и, устроившись в нём, посмотрел на студента.
Ваня медлил, глядя на наставника. Кто он: барон, граф? Наверняка у их преподавателя тоже есть титул, просто не может не быть. Его королевская осанка, обрамляющие, словно грива, лицо волосы, властный и в то же время мягкий и понимающий взгляд, манеры и речь – всё говорило в пользу благородного происхождения и воспитания. Разорвав визуальный контакт, Иван попытался привести мысли в порядок.
– Ты хотел что-то узнать? – выждав пару минут, напомнил о себе наставник.
– В письме, которое мне прислали, говорилось, что студентам полагается стипендия.
– Всё верно. В конце каждого месяца на твой счёт академия будет переводить 1000 рублей в качестве карманных расходов.
– У меня нет счёта, – промямлил юноша.
– Баронесса обо всём позаботилась. На исходе этого месяца вам выдадут карточки, куда будет переводиться стипендия. Правда, воспользоваться вы ими сможете, только когда вернётесь в город.
– Я не об этом…
Ваня замолк, с надеждой посмотрев на наставника. Пётр Анатольевич наклонился вперёд, его карие глаза смотрели как будто в самую душу.
– Я не умею читать мысли. Но я постараюсь помочь, если это будет в моих силах, – произнёс наставник, не прерывая взгляда. Иван сидел, как завороженный, не зная, с чего начать. – Твоей семье нужны деньги?
– У меня нет семьи, только я, – еле слышно произнёс Ваня, опуская глаза и сжав кулаки, всеми силами борясь с подступившими слезами. Ещё не зажившая рана в его душе вновь стала кровоточить, причиняя невыносимую боль.
– Что? По нашим сведениям, ты живёшь со своими биологическими родителями, – не поверил мужчина, внимательно наблюдая за ним.
Иван поднял голову, глаза предательски покраснели, но голос оказался неестественно твёрд:
– Они развелись. В конце учебного года.
– Прости. Сведения о новых учениках у нас приходят под Рождество, тогда и идёт утверждение подходящих кандидатур. В дальнейшем мы только рассылаем приглашения по месту жительства. Вам с мамой нужна материальная помощь? Твой папа вас навещает, выплачивает алименты?
Иван покачал головой, вновь уставившись на свои колени.
– Я больше его не видел. Мы отказались от алиментов. Мне нужны деньги на содержание квартиры. Может, есть что-нибудь для отличников? Я постараюсь. Или в счёт моей будущей зарплаты, под проценты.
Пётр Анатольевич поражённо взирал на студента:
– У нас есть фонд помощи студентам, ты можешь не волноваться, мы будем перечислять необходимую сумму. Скажи, если не вспоминать про квартплату, вам с мамой хватает на еду и одежду?
– Её нет, – сухо перебил юноша. – Она умерла.
Он не заметил, как побледнел преподаватель, как сжались его руки на подлокотниках кресла, как окаменело лицо…
– Когда? – тихо спросил Пётр Анатольевич.
– В конце июля. У неё случился инфаркт.
И они сидели в тишине, каждый думая о своём, пока наставник не взял себя в руки и не проводил его до двери, заверив, что деньги обязательно перечислят.
***
– И где ты был? – требовательно спросил Андрей, когда друг вернулся в каком-то подавленном настроении.
– Разговаривал с Петром Анатольевичем, – стараясь придать своему голосу беззаботность, ответил Ваня.
– Просто так? – отвлёкся от компьютера Никола, в глазах блеснуло плохо скрываемое любопытство.
– А что тут такого? – недоумённо спросил Ваня, беря с тумбочки недочитанную книгу.
Какое-то время Андрей изучающе смотрел на него. За окном начал покрапывать дождь.
– Ты в городе тоже ходил в гости к учителям? – всё-таки не выдержал однокурсник, скептически изогнув одну бровь.
Ваня посмотрел на него поверх книги:
– Я просто уточнил про стипендию. Не знаю, как вам, но мне эти деньги будут не лишни.
Этот ответ вполне удовлетворил друзей, вернувшихся к своим занятиям. Однако сам Иван никак не мог сосредоточиться на книге, уже в пятый раз перечитывая одно и то же предложение. Он всё прокручивал в голове состоявшийся разговор с наставником. Действительно ли Пётр Анатольевич ему поможет? А если нет или баронесса не согласится на дополнительные расходы, то сколько надо задолжать коммунальщикам, чтобы выселили за неуплату? полгода? год? Конечно, бабушка Марфа не допустит этого, но он чувствовал себя неловко, вспоминая, как сильно обременил добрую старушку.
Вспыхнул свет – это Андрей дотянулся до выключателя. На улице совсем стемнело. «Разверзлись хляби небесные» – как говорила в такую погоду бабушка Кати. Дождь хлестал вовсю, для полного счастья не хватало лишь грома и молний.
– Вот тебе и засушливая осень, – философски заметил Андрей, опять разлёгшись на кровати.
– А с какой это радости ты решил, что осень будет засушливой? – Никола отодвинул от себя ноутбук, решив, что на сегодня позанимался достаточно.
– Синоптики обещали, для всего нашего региона, – пожал плечами парень, кинув очередной взгляд на окно.
– Может в городе и сухо. Здесь как-никак горы, – со знанием дела ответил Николай.
– Никола, а ты в курсе, кто наши учителя? – ни с того ни с сего спросил Ваня. – Ты знаешь их фамилии, титулы? Они, наверное, все родовиты.
– Почему все? – не согласился юный граф. – Захар Епифаныч, например, до открытия академии служил старшим конюхом у Златовых.
– Не может быть! – заинтересовался Андрей. – А я слышал, что у старшекурсников он курирует одно из направлений.
– Всё верно, – согласился Никола. – Баронесса доверила ему обучение тех, кто выбрал торговлю.
– Но как он может обучать тому, чего не знает? – удивился Ваня.
– Ну почему же? Он вырос в семье лавочника и лично занимался покупкой и продажей лучших лошадей у баронессы. Кроме того, я, кажется, уже говорил, что направления нам предстоит осваивать преимущественно самостоятельно. Такова политика академии.
– Ладно, а другие преподаватели? – с нетерпением воззрился на него Андрей.
– Евгений Денисович Ласточкин, насколько нам известно, из обычных. Если не ошибаюсь, он сюда приехал сразу после вуза, баронесса нашла его по объявлению. Курирует юриспруденцию. Кажется, отец говорил, что он даже заочно учился первый год, чтобы взять это направление.
– Единственный нормальный учитель, – прокомментировал Андрей.
– Не скажи, – не согласился Никола. – Хлебников Валерий Кондратьевич имеет звание мастера по фехтованию и до академии активно занимался политикой. Вроде даже был заместителем главы города по социальным вопросам и до сих пор продолжает занимать какую-то должность. Если не ошибаюсь, он зам по культуре.
– Это невозможно! – не поверил Ваня. – Он же должен тогда жить в городе.
– Не обязательно, – возвратил Никола. – Тем более он каждый вторник и пятницу в город ездит, а иногда и на все выходные уезжает. Баронесса говорила, что барон Хлебников для своих подопечных организует летнюю практику. Кстати, я заметил, что у Евгения Денисовича уроков нет в те же дни. Держу пари, что он тоже в город с бароном ездит.
– Такое ощущение, что ты здесь учишься не первый год, – то ли восхищённо, то ли подозрительно промолвил Андрей.
– Просто я постарался узнать как можно больше об академии и преподавателях, когда понял, что мне предстоит здесь учиться, – скривился Никола, бросив грустный и даже чуть презрительный взгляд за окно.
– А что ты знаешь о наставниках? – продолжил расспрос Андрей.
– Васильева Анастасия Дмитриевна является баронессой, их семья так и осталась в Сибири, даже после амнистии. Бабушка Златова лично занималась её воспитанием.
– А Пётр Анатольевич? – не удержался Иван.
