Мы прорвемся

Мы прорвемся

Кира Голубь

© Кира Голубь, 2021

ISBN 978-5-4493-6553-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Настоящее

По утрам Анюта долго лежала с закрытыми глазами. Прислушивалась к звукам, к себе. Какой он – новый день? Стоит того, чтобы открыть глаза, спустить ноги с кровати и прожить до вечера?

«Вася! Васенька, где ты?» – услышала Аня через стенку. Она встала на пол и почувствовала его стылость. «Холодно, как в склепе», – девушка побрела в бабушкину комнату. По пути обулась в старые мамины тапочки, накинула на худенькие плечи выцветшую кофту и открыла дверь.

«Тебе решать: стакан наполовину пуст или полон», – часто говорила бабушка. Сама она придерживалась «золотой середины»: счастья не должно быть много – к нему быстро привыкаешь, а когда оно уходит, – что обязательно случается – жизнь становится невыносимой. С присутствием горя примиряешься, с отсутствием счастья нет.

Горькой стороной бабушкиной жизни был сын Василий. У него стакан всегда был полон. Только не радостью, а водкой.

Говорят, муж и жена подобны сообщающимся сосудам. Видимо, все так и есть, потому что чем полнее был стакан Василия, тем меньше жизни оставалось в Аниной маме. Она долго сопротивлялась, не позволяя последним капелькам высохнуть, хотела поделиться ими с Анютой. Не успела – однажды мамин стакан опустел.

А потом и бабушка стала угасать. Теперь она спала или лежала, не реагируя ни на что. А когда открывала подслеповатые, обесцвеченные временем глаза, начинала будто искать кого-то. Первое время Аня думала, что её. Но нет – бабушка всматривалась в девушку, ее взгляд потухал, и она снова уходила в небытие.

Прошлое

Аня всегда поражалась резкому переходу из тени в свет. Комната небольшая, но за счет хорошей освещенности казалась просторнее. В детстве девочке нравилось прибегать из школы, быстро разуваться в темном коридоре и мчаться к бабушке. Та обычно вязала у окна или читала книгу. Увидев Аню, она поднималась с дивана и обнимала внучку.

– Здравствуй, Анечка! Как дела? Что в школе?

Ане казалось, что она попадала в рай, где светло, тепло и всегда тебе рады. С мамой тоже было хорошо, но реже. Обычно мама оставалась на очередную подработку или отдыхала после смены. Чаще всего просто лежала, уткнувшись лицом в подушку.

– Бабуля, а мама дома? Пойду обед разогрею.

– Аня, я вот тебе здесь пирожков оставила и конфеты принесла. Чай в термосе. Побудь здесь, со мной.

И девочка понимала, что на кухне сидит пьяный отец. Он не дрался и не скандалил, но остальные домочадцы старались не попадаться ему на глаза. Отец сидел на кухне один и пил. Столкнувшись с Аней, он долго смотрел на нее и вздыхал. Девочку пугала такая реакция. У нескольких ее одноклассников тоже были пьющие отцы, но те дебоширили все выходные, а потом шли на работу и ждали пятничного вечера.

Анин отец не ругался, но и не работал. Бабушка отдавала ему половину немаленькой пенсии в обмен на спокойствие в доме и видимость нормальной семьи. Мама долго не смирялась с этим – родительские ссоры пугали совсем маленькую Аню, она прибегала к бабушке и садилась ей на колени. Бабушка пела песни, читала сказки, помогала делать уроки. Если ругань не прекращалась, она выходила из комнаты и что-то негромко говорила маме и папе. Через 5 минут бабушка возвращалась, а в доме устанавливалась тишина. Неспокойная, вязкая, болезненная. Но тишина.

Бабушка представлялась Ане волшебницей. Она восстанавливала мир в доме и не позволяла папе шуметь. Но уже в 13 лет девочка узнала цену волшебства.

***

Как-то на лестничной площадке она услышала за дверями квартиры громкие разговоры. Когда ключ сделал первый поворот в замке, к пронзительному голосу мамы и пьяному ворчанию папы присоединился бабушкин. Хотя Аня узнала его не сразу: в нем были холод и резкость.

Прихода Ани никто не заметил, поэтому ссора не прекратилась. Аня услышала бабушку: «Катерина, если что-то не устраивает, никто не держит. Дверь для тебя открыта всегда. Но Аня останется здесь – бомжевать с тобой на съемных квартирах и есть пустые щи на твою зарплату не позволю. Ты здесь – никто. Муж у тебя пьющий, да. Но ты до свадьбы должна была думать. Или решила, что своей красотой от бутылки удержишь? Как видишь, не удержала. Я тебе и так помогла – благодаря мне твой муж по бабам не ходит и собутыльников не водит. Сидит себе и сидит здесь. В моей и его квартире. А что будешь делать ты, тебе решать».

Аня прижалась к висящим в гардеробе пальто и мечтала остаться незамеченной. Но проходящая мимо мама даже глаз не подняла – не то чтобы голову повернуть. Она ушла в комнату и закрыла за собой дверь.

Аня сделала вид, что только зашла, но крикнуть: «Я дома!» – сил уже не было. Она разувалась, а в глазах стояли слезы обиды за мать.

– Анечка, ты пришла! Как дела? Иди в мою комнату – я тебе там котлеток оставила.

– Я в школе поела. Пойду уроки делать.

– Что-то случилось, Аня? На тебе лица нет.

– Все в порядке, бабушка. Просто устала. Зайду к маме.

Аня открыла дверь в родительскую спальню. Мама лежала, укрывшись одеялом с головой и прижав ноги к груди.

– Мама, тебе плохо?

– Мне холодно. Принеси ещё одно одеяло, пожалуйста.

Аня укрыла маму и ушла к себе. Она села на диван, оглянулась вокруг, по-новому увидев свою комнату. Не такую светлую, как у бабушки, но тоже уютную. Много книг, большой шкаф с вещами. Аня не модница, но вещи у нее всегда были стильные, красивые. Видно, что в этой комнате живет хорошая, воспитанная, аккуратная девочка.

«Ага, хорошая. Только слепая. Бедная мама! Ради этой комнаты, ради моих красивых тряпок она терпит все годы такое отношение. А бабушка?! Как можно так говорить с мамой! Неужели она, действительно, сможет выгнать ее?».

Ане стали понятны причины подавленности мамы и постоянного отсутствия дома. Раньше девочку это обижало – казалось, что мама не любит ее, избегает. Поэтому папа пьет, а бабушка редко выходит из своей комнаты. Оказывается, все совсем не так. Девочка вспомнила, как тяжело ей находиться в родительской спальне: всегда полумрак, пыль на мебели и тяжелый, спертый воздух. И как хорошо всегда у бабушки.

«Почему так получается: рядом с хорошими людьми находиться некомфортно, а злые просто источают свет и заботу?». На этот вопрос Аня не могла ответить. Но в ее глазах мама и папа стали жертвами бабушкиного контроля. Они виделись скованными кандалами, ключ от которых находился у бабушки-надзирательницы.

Девочка до вечера не выходила из комнаты. Бабушка несколько раз стучалась, мама ушла в ночную смену, отец громко храпел в спальне. Аня вслушивалась в звуки дома: такие привычные, даже родные. Но теперь дом виделся ей темницей, в которой заточены невинные души. И Анина задача – их спасти.

***

Девочка заглянула в кухню и увидела, как бабушка торопливо готовит несколько блюд: на четырех конфорках стояли кастрюли, столешница заставлена десятком пластиковых контейнеров для еды. До сегодняшнего дня девочка не задумывалась, почему бабушка готовит редко, но сразу много, а потом раскладывает приготовленное по контейнерам. Аня называла это бабушкиными кулинарными причудами. Так было всегда, сколько она себя помнила.

Теперь понятно: стремилась сократить время пребывания в кухне, чтобы поменьше сталкиваться с пьяным отцом. У бабушки в комнате даже стояла своя микроволновка.

«Все продумала, – невесело усмехнулась Аня. – Вместо того чтобы вылить эту чертову водку и наорать на отца, она ему все условия создала. Вон даже огурчиков с колбаской нарезала, чтобы закусывал».

А ещё Аня никак не могла вспомнить, брала ли еду из дома мама. Она приходила поздно, уходила рано. В редкие выходные гуляла вдвоём с Аней. А потом снова убегала на работу. Так было всегда.

– Бабушка, опять котлеты? Надоело. Сделай пирог. Вишневый.