скачать книгу бесплатно
– Они были завёрнуты в постельный набор. Там же стекло, что бы не разбилось, я завернула.
– И ты, вся намазанная сметаной, хочешь лечь спать в мой спальный мешок? – тихо ужасаюсь я.
– Где намазанная, – хлопает ресницами Яна. – Сметана впиталась давно. А он у тебя большой кстати? Там вдвоём нормально спать?
– Там спать хорошо только одному, – твёрдо говорю я ей. – И только не намазанному сметаной.
– Ну Дим, ну чего ты, так вообще с гостями не поступают, – опять канючит она, но я непреклонен.
– Яна, ты классная, но после тебя мешок нужно будет стирать. А тут даже машинки нет, где я его, на реке буду… – я умолкаю от пришедшей в голову мысли. Девушка смотрит вопросительно, приходится объяснять: – Яночка, а ты вообще знаешь, что тут совсем рядом река протекает?
– Ну конечно, за нашими огородами же, ты что, только вспомнил?
– Да я не о том! Предлагаю тебе помыться там, смыть с себя эту жирную гадость, и тогда можешь лечь со мной.
– С тобой?! Почему это я должна спать с тобой?
– А ты думаешь, я тебя уложу в свой спальный мешок, а сам лягу рядом, на полу? Да я тебе всех пойманных ночью мышей в этот мешок запущу.
Девушка представляет себе эту картину и содрогается:
– Я не спорю, ты тоже ляжешь, неужели я тебя прогоню. – Хмурю брови, и она торопливо заканчивает: – Но это не значит, что я буду спать с тобой! Мы будем лежать в одном мешке и всё. Ты отдельно, я отдельно.
– Лежать в одном мешке… как две большие картофелины, – передразниваю я её интонации. Потом представляю нас картофелинами, что лежат бок-о-бок друг с другом, причём Яна с пучком рыжих волос, и мне становится смешно. – Ты вообще когда-нибудь спала в спальном мешке? Ну, там, на природу может ездила?
– Нет, в первый раз буду.
– Тогда понятно… – зачем рассказывать ей про размеры спального мешка, если всё равно других вариантов не нахожу. Сама увидит.
– Только ты сходишь к реке со мной! И мы зайдём ко мне домой.
– Зачем?
– За полотенцем и гелем для душа.
Вообще то, отправляться одной ночью на реку – действительно плохая идея. Пусть она взрослая и кажется вполне самостоятельная девочка, но надо бы сходить с ней. Для успокоения совести, так сказать.
А ещё я думаю о том, что купание на реке в полнолуние – отличная мысль.
Глава 7
Дом, где когда-то жила бабушка Нюра действительно в плохом состоянии. Смешно думать, что в нём можно не то что жить, но даже провести ночь. Я лишь зашёл внутрь, окинуть взглядом можно ли здесь что-нибудь сделать и отвернулся, махнув рукой. Это работа мне не по силам: нужен инструмент, нужны материалы, в конце концов нужно желание. У дверей стоит огромная сумка, в которой копается моя спутница, что-то разыскивая. Интересуюсь:
– Сумку оставим здесь?
– На обратном пути захватим с собой, – не отрываясь отвечает девушка. – Или ты хочешь её носить с собой, к реке и обратно?
– Я хочу? – Возмущаюсь я не столько этой идеей, сколько тем, что Яна кажется решила переехать ко мне. – Ты вообще о своих планах расскажи для начала…
– Ура, нашла! – сообщает она мне в ответ, радостно демонстрируя какой-то флакон. – Я уж думала, что дома забыла.
– Или в машине, – поддакиваю я. – Смотрю в той машине много всякого уехало, например, здравый смысл.
– Какой ещё здравый смысл? – с подозрением спрашивает Яна.
– То есть, его вообще не было? Мне тоже так начало казаться…
Яна хватает меня под ручку и тащит к выходу, так, что я задеваю плечом косяк и шиплю от боли.
– Так тебе и надо, – злорадно решает девушка и тут же пищит не хуже той мыши: – ой-ой-ой, только не за волосы!
Это я её дёрнул за хвостик, вспомнив детство.
– То-то же, – говорю я строго.
– Ну, знаешь, Совёнок, я тебе это ещё припомню.
– Блин, ты и это помнишь?
Она злорадно смеётся, закрывая входную дверь.
Откуда взялось это прозвище, я и сам не могу сказать. Может потому что фамилия Савушкин, но скорее потому что в детстве хохолок забавный на голове был. Я видел детские снимки, на каждом втором вылитый совёнок запечатлён. И то, что Яна прозвище помнит – для меня стало полной неожиданностью. Я-то имя её не смог вспомнить, да и узнал с трудом.
Тропинка к реке бежит вдоль забора, за которым я сегодня стоял, разглядывая обнажённую соседку. Помню, что в детстве, вдоль забора проходили отличные тропинки, и с той стороны, и с этой. Увы, без надлежащего ухода, тропинки заросли, и почему то, особенно в этом году удался урожай крапивы…
– Блин, опять укололась, – жалуется девушка.
Она идёт следом за мной по примятой полосе, но и ей достаётся, основной же удар, я принимаю на себя. Обуть вместо сланцев кроссовки я догадался, а вот надеть штаны вместо шортов почему-то нет. Два фонарика, мой – налобный и Янин в телефоне освещают нам путь.
Ночной воздух свежеет – сказывается близость воды. Иду, ориентируясь лишь по частоколу справа от себя, не зная сколько мы прошли и сколько осталось. Длина огорода метров двести кажется. На глаз, а он у меня, совсем не алмаз.
– Ну что там, долго ещё? – спрашивает Яна, и я испытываю сильное желание сделать вид, будто чего-то испугался, отшатнуться назад, и тем самым затолкнуть её в крапиву.
– Уже пришли почти, – бурчу в ответ, сквозь зубы.
– А почему так темно, сегодня же полнолуние должно быть. Днём солнечно было, неужели тучи вечером нагнало так, что луну закрыли?
– Наверно…
Как ни странно, я угадал. Забор здесь, как оказалось, упал давным-давно, и мы не сразу понимаем, что за трухлявые доски под ногами. Лишь когда передо мной в свете фонарика появляется чёрный силуэт дерева, я вдруг осознаю, что вечерний хор лягушек звучит совсем-совсем близко, почти вокруг нас. Обойдя дерево и продравшись сквозь кусты, мы выходим на пляж.
– Песок, – тихо и радостно констатирует Яна, – пришли.
Словно по команде, вокруг начинает светлеть. Мы задираем голову, смотрим как тучи сползают с лунного диска, точно покрывало, сдёргиваемое с некой презентуемой новинки.
В ночном свете, Яна кажется даже ещё красивее чем днём. Скинув сланцы, она кладёт на них телефон так, чтобы фонарик светил в сторону воды. Делает несколько шагов по пляжу, подойдя к реке, наклоняется и касается водной глади.
Не приседает, а именно наклоняется!
Из-под футболки показывается краешек белой ткани, по которой, как я помню, разбросаны разноцветные горошины. Она что, специально это делает?
– Тёплая, – Яна смеётся, а выпрямившись, машет в мою сторону рукой, отправляя в полёт блестящие капли. – Сто лет не купалась ночью на реке.
Хочу сказать, что я тоже, но не могу произнести ни слова, очарованный происходящим передо мной.
– Ты конечно, не отвернёшься, – в её голосе игривые нотки. – Или отвернёшься, и потом будешь подглядывать и фантазировать…
Она проходит, слева направо, а затем назад, ставя одну ногу в воду, а другую на песок. Я хочу сказать, что мне нечего фантазировать, а днём я её и так видел обнажённой, но лишь повожу головой из стороны в сторону, следя за девичьей фигуркой. Выбрав место, Яна наконец останавливается.
– Ну и ладно, – она смеётся задорно и от этого смеха, у меня по коже бегут мурашки, а внизу живота теплеет. – Всё равно ты меня уже видел… Да и темно тут…
Яна скидывает футболку так, как, наверное, умеют только такие красивые девушки как она, и может быть, самые талантливые гимнасты: футболка точно сама скользит по ней вверх, без каких-либо усилий владелицы, одно движение, и рыжая грива высвобождается из плена одежды. Гибкое и плавное движение, текуче-зачаровывающее, и футболка отправляется в полёт в мою сторону, а девушка в противоположную – в воду. Яна погружается, брызги летят в разные стороны, следом у моих ног опускается футболка.
Хочу сказать, что в этом месте может оказаться неглубоко, что бы она была аккуратнее, но уже поздно, да и она, похоже, знает, что делает. Белый силуэт уходит в глубину и исчезает, а я стою не дыша. Наконец выдыхаю восторженно:
– Ух ты…
Яна выныривает спустя ещё несколько ударов моего сердца, восторженно кричит:
– Как здорово! – её звонкий голос разносится над рекой и заглушает даже кваканье лягушек. – Пойдём, залезай в воду!
Скидываю одежду, оставшись в трусах бегу к воде. Опомнился я в последний момент: стянул в головы фонарик, бросил его к футболке. Вода тёплая и пахнет тиной, ноги увязают в мягком дне реки, а брызги, которые я поднял, наверно долетают даже до наших вещей. Плевать! Так хорошо, как сегодня, мне не было уже неизвестно сколько дней, недель и месяцев. Ору что-то нечленораздельно-счастливое и смех Яны сплетается с моим криком.
Затем мы просто плескаемся и плаваем, ныряем и брызгаемся. Яна – умница, если бы не фонарик телефона, который она направила в сторону воды, возможно мы бы даже потерялись. Я уже и не помню, когда купался ночью, и оказалось, что стоит отплыть от берега совсем чуть-чуть, как он превращается в тёмную полосу, без каких-либо различий. Почему идея с фонариком пришла в голову ей, а не мне?
Уставшие и наплававшиеся, мы выбираемся на берег. Сразу становится очень холодно, Яна идёт впереди и возмущённо требует, чтобы я отвернулся и не смотрел, как она выходит из воды, но я не обращаю внимания, иду следом, разглядывая её блестящие в лунном свете ягодицы, спину и слипшиеся волосы.
– Ты всё-таки очень наглый тип! – говорит мне девушка.
Она заматывается в своё полотенце и протягивает мне предмет, который я поначалу даже не узнаю, настолько он мне кажется неожиданным.
– Ну давай, – поторапливает Яна, и я принимаю из её рук бутылку вина. Следом, мне вручают уже знакомый штопор.
– Откуда ты их берёшь?
– Это только ты, отправляясь на свидание, не способен позаботиться даже о вине.
– А у нас что, свидание? – задумчиво протягиваю я.
– Ещё чего, обойдёшься! – Яна показывает мне язычок и отправляется мыться, оставив свёрнутое рулончиком полотенце почти у самой воды.
Над рекой разносится незнакомый, но очень приятный аромат. Смотрю как девушка тщательно намыливает волосы, пена белыми хлопьями падает на воду. Иногда она забывается, поворачивается ко мне боком, и тогда вижу грудь Яны, высокую, с тёмными ореолами сосков.
– Химия… – говорю я скорее сам себе, чем спутнице, но Яна слышит меня и понимает.
– Это специальная зелёная линия косметических средств, – говорит она. – Безвредно для природы.
– Ну-ну…
Больше ничего не говорю, молча наблюдаю за тем, как Яна мылит тело. Мочалку, разумеется, она взять забыла, поэтому моется ладошками.
– Намылишь спину?
Нежно, стараясь помнить о том, что спина у неё обгорела, мою ей спину, хотя надобности в этом по моему никакой нет, сметана давным-давно смылась речной водой. Ладони скользят по её спине вниз, оставляя за собой белый, мыльный след. Касаюсь резинки её трусиков, и поднимаюсь к шее. Затем вновь вниз, с боков её тела. На этот раз, преодолев порог ткани, не мою, а скорее оглаживаю наружную часть бёдер, вновь поднимаюсь вверх. И вниз… Мои руки бегут по спине, и дрогнув в последний момент, всё же преодолевают полоску ткани, проходят по ягодицам девушки. Устремляются вверх…
– Хватит, – тихо говорит Яна. – Спасибо.
Она заходит в воду, не оглядываясь на меня, быстро смывает с себя пену.
Возвращаются звуки. Оказывается, мир продолжал всё это время жить, но я его почему-то не воспринимал. Квакают лягушки, шумит ветер в деревьях на берегу, где-то недалеко от нас, слышен звонкий шлепок по воде.
– Отвернись, пожалуйста.
Я отворачиваюсь, слышу, как она вытирается полотенцем и одевается.
– Ну и где моё вино?
Поднимаю бутылку с песка, протягиваю ей.
– А бокалы? Блин, я забыла их взять…
– Да и ладно, – отвечаю я ей. – Если хочешь, пей одна, я не буду.
– Не в этом дело…
Яна убирает со лба мокрую прядь. Ночью, если не подсвечивать фонариком, её мокрые волосы кажутся чёрными. Она забирает у меня бутылку и делает большой глоток. Протягивает мне, и я прикладываюсь тоже.
– Давай немного посидим тут?
Яна несколько раз складывает полотенце, кладёт получившуюся полоску материи и садится. Устраиваюсь рядом, чувствую её дрожь и осторожно обнимаю, отчего становится теплее нам обоим. Яна делает ещё несколько глотков вина, и я следую её примеру.
Не знаю сколько мы так просидели, по очереди прикладываясь к бутылке и слушая лягушачий хор. После городского концерта клаксонов под аккомпанемент визга шин, здесь настолько спокойно, что почти не верилось в реальность этого вечера. А тем более, не верилось в объятья этой девушки. Ну, ладно, пусть даже она меня не обнимала, но ведь я её да…
Вытянул вперёд левую руку и коснулся кнопки. Часы послушно высветили время: 23:04
– Пойдём домой? – спрашивает Яна.
– Да, пора, наверное.
Я думаю о том, что до полуночи необходимо зажечь свечу. Вообще то, у меня есть три дня для этого, и, если Яна не будет спать к означенному времени, можно отложить это на завтра, но откладывать очень уж не хочется. Так можно дойти до того, что и вовсе на следующее полнолуние всё перенесётся.
По дороге домой, мы всё-таки забрали чемодан Яны, без него она никак не хотела идти, да и я был не в состоянии спорить. Вино и накопившаяся за день усталость добрались до меня. Мы доходим до дома и отправляем уже вторую бутылку вина в мусорный пакет. Когда она успела опустеть?
– Дим, а где тут у тебя можно зубы почистить? Проводишь?
– Провожу, куда от тебя деваться, – вздыхаю я тяжело.
Тоже чищу зубы, пока она копается в своей сумке, а затем стою, жду пока то же самое сделает Яна. Смотрю на звёзды и впитываю эту ночь, этот вечер. Бросаю взгляд на часы: 23:39
