скачать книгу бесплатно
до сего места эрц-герцогиню австрийскую, супругу наследного принца бразильского, прибывшую на португальском линейном корабле, также сделали мне честь своим посещением и даже в самый час нашего прихода прислали офицеров предложить их услуги и пособие, в которых мы, однако ж, ни малейшей нужды не имели.
Во время пребывания нашего в Рио-Жанейро, когда занятия наши по службе позволяли, мы были всегда на берегу для осматривания города и стоящих любопытства окружных мест. 9 ноября я и многие из наших офицеров взяли наемные коляски и под руководством нашего консула, который нам все показывал и изъяснял, объездили почти весь город. Бывши в Западной Индии, я уже знал о состоянии здесь негров, и меня нимало не изумил так называемый рынок негров
, но товарищам моим показался крайне удивительным: это одна длинная улица, называемая Волонга, где в каждом доме внизу есть лавка, в которой нет никаких товаров, кроме негров на продажу. Они все сидят кругом на лавочках, и тут приходят покупатели, осматривают их, щупают, узнают, здоровы ли они, торгуют и покупают, как какой-нибудь домашний скот.
Одиннадцатого ноября, по приглашению нашего консула, ездил я с некоторыми из наших офицеров и гардемаринов верст за 25 от города смотреть водопад: место очень любопытное. При конце обширной плодоносной и весьма хорошо обработанной долины, окруженной с трех сторон превысокими горами и с одной стороны морем, находится сей водопад, низвергающийся двумя уступами, каждый из коих имеет вышины сажен до 40. Подле же самого водопада, под огромным камнем, находится пещера, в коей поставлены две из камня иссеченные ниши, наподобие киотов, и из камней сложены стол и скамейка. Здесь, сказывают, лет за сто пред сим, во время осады Рио-Жанейро французами
[5 - Французы высадили несколько войск в вершине морского рукава, вдавшегося далеко в берег с западной стороны города, поблизости коего на холмах поставили батареи и хотели выжечь город бомбардированием; однако ж вицерой
согласился спасти его уплатою большой суммы денег. Французы, получив ее, немедленно удалились.], укрывался здешний епископ с своим причтом и совершал богослужение. На столе вырезывают свои имена путешественники. Тут мы завтракали и пробыли, доколе наш художник Тихонов не снял с него вида. Потом возвратились мы в дом, на половине дороги находящийся, где оставили свои коляски, а ехали к водопаду верхами, ибо сия половина дороги весьма гориста и столь дурна, что иначе и ехать нельзя, да и то только на лошадях, привыкших ходить по горам. В сем доме на половине дороги дожидалась нас супруга консула; здесь мы пообедали и уже ночью возвратились в город. Эту дорогу можно сравнить с нашею петергофской, потому что от города до самых гор по обеим сторонам находятся загородные дома и сады, принадлежащие вельможам и людям богатым; дома по большей части очень малы, а сады обширные и прекрасные; но это здесь не редкость: вся Бразилия сад.
Шестнадцатого числа Лангсдорф
известил меня, что король примет нас завтра вечером в загородном своем дворце, куда мы должны отправиться в 6? часов пополудни, чтоб быть там в 8-м часу вечера. Вследствие сего назначения на другой день мы хотели ехать, но консул уведомил меня, что по причине полученных сего числа из Лиссабона новостей о случившемся там бунте[6 - Когда в Лиссабоне повесили Гомеца де?Фреру и нескольких чиновников
] король отсрочил представление наше к нему до понедельника (19-го числа); а как мы были совсем готовы к выходу в море и на следующий день я располагал отправиться в путь, то мы и не надеялись иметь честь видеть его величество. Однако ж наступившая 17-го числа пасмурная, дождливая погода при юго-западном ветре, продолжавшаяся несколько дней, помешала нам выйти в море; и потому в назначенный день вечером, в 7 часов, я с пятью офицерами и с консулом поехали в загородный королевский дворец[7 - Здание сие не похоже на дворец: оно принадлежало частному человеку и куплено королем по нужде, потому что лучшего не было.], отстоящий от Рио-Жанейро верстах в семи или восьми. Мы приехали, когда король был в церкви у вечерней молитвы. Стоя в дверях церкви, дожидались мы почти целый час; слышали королевскую музыку и певчих: играли и пели они очень недурно, но странно, что как музыканты, так и певчие, из коих многие мулаты и негры, одеты как ни попало и вообще очень дурно.
По окончании молитвы первый королевский камергер, одетый в богатый красный мундир, с двумя звездами, доложил о нас, и через четверть часа из галереи, где мы находились, вдруг двери отворились в огромную залу, в дальнем конце коей стояло что-то похожее на трон, завешенное белыми занавесами. Зала сия была очень слабо освещена. Король, в синем мундире, в двух лентах и с двумя звездами, в шарфе, со шпагою и с палкою, стоял у стола с своим камергером. По этикету здешнего двора, вступив в залу, мы королю поклонились; пришед на половину залы, опять поклонились и, подойдя к нему, еще раз; тогда и он нам поклонился и сделал шага два вперед. Лангсдорф, в звании поверенного в делах, нас ему представил. Тогда король стал говорить со мною о нашем путешествии, о фрегате, каково нам нравится здешний климат и город, и, сделав вопросов десять, поклонился, пожелав благополучного плавания. Мы также, выходя спиною назад до самых дверей, сделали ему три поклона.
Мокрая погода с тихим южным ветром продолжалась во весь день 20-го числа и мешала нам идти в море. Однако ж на следующий день я решился попробовать выйти из гавани с намерением удалиться от берегов миль на 80 или 100, где, по всей вероятности, мы имели причину надеяться встретить хороший юго-восточный или восточный ветер и ясную погоду.
Я не должен умолчать об учтивости и внимании, оказанных нам капитаном бывшей здесь корветты
Соединенных американских штатов: он первый приезжал ко мне и со мною познакомился; после, по приглашению, я у него на корветте завтракал, где был также американский посланник со всем своим семейством, которому он меня рекомендовал. Посланник и фамилия его обошлись со мною чрезвычайно хорошо, так, как и многие другие гости из разных наций; мы все состояли из девяти разных народов: русские, американцы, англичане, австрийцы, голландцы, папские итальянцы
, венециане, иллирийцы
и французы; но из хозяев здешней земли, то есть из португальцев и бразилиянцев, никого не было. В Рио-Жанейро также нашел я одну даму, урожденную богемиянку, жену недавно приехавшего сюда австрийского ученого; дама сия жила долго в Москве гувернанткою в одном знатном доме и говорит весьма хорошо по-русски. Приятно в такой отдаленности от своего отечества встретить людей, которые там бывали и знают наш язык, столь мало известный в чужих странах.
Замечания о Рио-Жанейро и о Бразилии вообще
Рио-Жанейро, называемый так в обыкновенном разговоре, и Рио-де-Жанейро Сан-Себастиан
в официальных бумагах, есть столица Бразилии. Город сей лежит при обширном, от всех ветров закрытом заливе, который от первых, посетивших оный европейцев получил название Rio (река), потому что он показался им рекою, и когда наименование сие вошло в общее употребление, то о перемене оного не заботились
. Город находится на юго-западной стороне залива и лежит при самом береге, на весьма низком месте, будучи окружен превысокими горами, и, так сказать, между горами, ибо и в средине самого города есть горы, на коих построены церкви и монастыри. Горы сии, заслоняя большую часть города от приходящих в залив судов, весьма уменьшают его в глазах зрителя; а соседство превысоких кряжей представляет взорам его все здания в уменьшенном виде, и потому, доколе не съехали мы на берег и не посмотрели города внутри его, он нам показался ничего не значащим; но в самом деле он довольно пространен.
Дома в нем кирпичные, выбеленные; большая часть в два этажа, много одноэтажных, но редкие имеют три этажа[8 - Здесь не строят больших домов по той причине, что правительство отводит в них постой чиновникам и почти отнимает у хозяев.]. На многих из двух- и одноэтажных домах есть, так сказать, наделки: иные наподобие мезонинов, а другие – бельведеров
. Вообще здешние жители любят украшать свои дома: кругом окон и дверей делают они резьбу или разноцветные бордюры, а наверху по углам ставят какие-нибудь вазы и фигуры. Это придает улицам их, вообще чрезвычайно узким, какую-то странную пестроту. Улицы все вымощены булыжником с узенькими тротуарами.
Как из общественных, так и из частных зданий нет во всем городе ни одного, которое бы достойно было внимания европейца по огромности или красоте архитектуры. Дворец, стоящий на берегу у самой главной пристани, походит на дом частного человека. Церквей и монастырей огромных вовсе нет; одни лишь крепости хорошо построены, да и в тех, говорят, внутри большой беспорядок. Иностранцам не позволено входить в оные, и потому мы не могли видеть их внутри.
Жителей в Рио-Жанейро считается 120 тысяч; в том числе полагается 15 негров на одного белого. Войска же находилось при нас от 4 до 5 тысяч. Город сей считается первым торговым местом во всей Бразилии. Теперь здесь находится 60 английских торговых домов, которые отправляют отсюда великое количество сахарного песку, пшена сарачинского
, хлопчатой бумаги и кофе; сии товары берут они за получаемые ими английские произведения
. Здешняя область славится своим превосходным кофе, а Фернамбуко[9 - Сию область иностранцы называют иногда Олинда, но португальцы не знают ей другого имени, кроме Фернамбука
.] – хлопчатою бумагою; С.-Сальвадор же[10 - Португальцы называют оную область не С.?Сальвадор, а Бахия (Bahia), то есть залив, от залива Всех Святых
.] производит лучший сахар.
Народонаселение и произведения Бразилии чрезвычайно увеличились со времени прибытия в оную королевского дома. В одно время с королем переселились в Рио-Жанейро 20 тысяч португальцев, и с того времени беспрестанно приезжают португальцы и иностранцы, покупают земли и заводят плантации. Недавно поселился здесь один богатый француз, живший на острове Сен-Доминго
, купил большое поместье и, употребляя в работу 50 негров, в короткое время развел 50 тысяч кофейных дерев. И наш консул Лангсдорф купил неподалеку от Рио-Жанейро землю, пространством в одну квадратную португальскую лигу, за 5 тысяч пиастров; он устраивает на ней кофейную плантацию и имеет уже более тысячи дерев.
До прибытия сюда королевского дома наблюдалась здесь чрезвычайная строгость в отношении к иностранцам: никто не мог без солдата съехать на берег и ходить по городу иначе, как под таким же конвоем: за город же иностранцам ходить отнюдь не позволялось. Ныне, напротив того, все пользуются здесь такой же свободою, как в европейских столицах; мы сами ездили верст за 25, не имев с собою ни одного португальца. Гребных судов наших, ездивших на берег, никогда не осматривали, и мы, как офицеры, так и матросы, могли ходить и ездить без всякого надзора. Даже всем иностранцам позволяют ныне путешествовать внутри Бразилии и делать свои наблюдения. Недавно приехали сюда несколько ученых австрийцев с тем, чтоб делать замечания о произведениях Бразилии. Они получили позволение ездить где и как им угодно.
Достойно примечания, что и к рудникам ездить не запрещено. Наш консул Лангсдорф был там. Место, где добывается золото, начинается от Рио-Жанейро в 500 верстах и хотя называется минами (minas)
, но мин там нет никаких, а сама земля так богата золотом, что, промывая оную, получают немалое количество сего металла. Всякому дозволено доставать золото сим способом, с тем только, чтоб пятую часть платить королю. Драгоценных камней также позволено искать частным людям, платя известную долю в казну. Только алмазы
, сколько их ни найдется, принадлежат королю; и правительство принимает самые строгие меры, чтоб воспрепятствовать тайному вывозу сих камней, только не всегда в том успевает. Сказывают, что ежегодно вывозится на превеликие суммы алмазов тайным образом. Лет за десять пред сим один ученый англичанин, путешествовавший по Бразилии, получил позволение осмотреть алмазные мины с правом, чтоб его на заставах не осматривали[11 - Надобно знать, что всех возвращающихся из алмазных мин на заставах обыскивают с ног до головы; даже разбирают седла и разламывают сундуки, чтоб между досками не было скрыто алмазов.]. Воспользовавшись сим позволением, он вывез большие сокровища и в Лондоне завел лавку драгоценных камней. Но дурно отплатил португальским приставам: он издал в свет книгу, в которой подробно описал все плутни и хитрости, употребляемые в Бразилии при тайном вывозе алмазов, и назвал по именам всех чиновников, участвующих в сих злоупотреблениях. Правительство, увидев сию книгу, предало суду всех тех, о коих в ней упоминается, и приказало перевешать.
В Рио-Жанейро можно запастись всеми жизненными потребностями, из коих многие, однако ж, привозятся из Европы и дороги, например: лук привозят из Опорто
; картофель, масло и сыр – из Ирландии и Англии; скот же пригоняют из Рио-Гранде
, отчего говядина здесь очень нехороша и вовсе без жиру.
Что же касается до европейских изделий, то англичане оными, можно сказать, завалили сей город. Надобно знать, что этот народ пользуется здесь большими торговыми преимуществами. Во-первых, англичанам позволено привозить сюда все изделия своих фабрик и мануфактур без изъятия; во-вторых, платят они по 15 процентов пошлины с цены ввозимых ими товаров, между тем как сами португальцы должны платить по 16, а все прочие иностранцы по 24. Английские купцы, здесь живущие, сами своих товаров не выписывают, а получают оные на комиссию из Англии и берут за продажу и высылку денег по 7? процентов, а за закупку и высылку здешних произведений по 5 процентов; таким образом, они скоро обогащаются, не опасаясь банкротства.
Самую большую выгоду получают здесь капиталисты, отдающие наличные деньги в долг за большие проценты молодым людям, решающимся составить свое счастие торговлею в Индии или в Китае. Сие производится следующим образом: молодой человек хорошего поведения, желающий испытать счастия в торговле, снискивает доверенность богатых людей и с их поручительством занимает деньги за 30 и за 35 процентов в год; покупает товары и едет с ними в Индию, а заимодавец платит 8 процентов, чтоб застраховать свой долг на случай кораблекрушения и прочих несчастных случаев. И так из 30 процентов ему остается 22 верных, ибо в случае неудачи занимателя в торгу или по дурному расчету платят долг поручители, а в случае несчастного приключения на море отвечает страховая контора.
Теперь намерен я сообщить некоторые замечания, которыми могут пользоваться мореходцы при посещении Бразилии.
Что принадлежит до географического положения Рио-Жанейро, то хотя при взгляде на карту и кажется, что сей порт лежит далеко в стороне от пути, коим должны плыть суда, идущие в Индию или около мыса Горна, но сведущий мореплаватель тотчас усмотрит, что он находится на самой, так сказать, большой дороге и как будто бы нарочно природой предназначен служить ему местом отдохновения, постоялым двором. По вступлении его в пределы тропической полосы всегда господствующие в ней пассатные ветры и производимые ими течения нечувствительно увлекают его к западу, и, наконец, против его воли, приближают к берегу Бразилии, так что ему уже останется весьма малый переход, чтоб войти в какой-нибудь порт сей части Южной Америки; а из всех пристаней ее Рио-Жанейро, бесспорно, есть самая лучшая, и вот почему:
Во-первых, Рио-Жанейро лежит почти под тропиком, еще несколько далее, следовательно, на краю южных пассатов и близко к полосе, где начинают господствовать западные ветры, и потому по выходе из него очень немного надобно пройти к югу, чтоб встретить ветры, благоприятствующие плыть к востоку, буде путь лежит около мыса Доброй Надежды. Если же нужно идти к мысу Горн, то те же ветры и в ту сторону непротивны.
Второе: вход в Рио-Жанейро, так как и самый порт, есть один из самых удобных и безопасных.
Наконец, я сделаю кое-какие замечания в отношении к способам продовольствия, коими утомленные мореплаватели могут здесь пользоваться. Разумеется, что суда, отправляющиеся из Европы в дальние путешествия, дома запасаются такими съестными припасами, кои могут долго сохраняться, например, сухарями, соленым мясом, маслом и пр., следовательно, на пути только могут иметь нужду в свежих припасах, каковые Рио-Жанейро может доставить в большом изобилии для целого флота. Правда, что не все они лучшего качества, как-то: говядина и баранина очень нехороши, потому что скот пригоняют из областей Св. Екатерины
и Рио-Гранде чрез большое пространство и, не дав ему времени поправиться, убивают. Мне случалось видеть стада быков, кои пригоняли в город: они точно состояли только в коже да костях, и потому здешнее мясо сухо, жестко и не имеет ни куска жиру. Затем довольно много есть вкусных птиц – кур, уток и индеек, которые, однако ж, дешевы. Рыбою здешнее место изобильно.
В осторожность тем мореплавателям, которые сами будут ловить в рио-жанейрской гавани рыбу, надобно сказать, что здесь есть два рода ядовитых рыб, но их узнать нетрудно: одна из них походит на угря и скользка, а другая – безобразная рыба, имеющая весьма большую голову и нос, подобный птичьему.
Из всех съестных припасов в большем изобилии здесь находится зелень; рынки обременены ею: капуста, салат, огурцы, тыква, редька в пребольшом изобилии; плоды же бывают по временам года: при нас были только в поре арбузы, бананы, апельсины, лимоны и некоторые другие. Ананасов поспевших еще не было. Впрочем, здесь всегда можно запастись за умеренную цену в сахаре приготовленными разного рода плодами.
Лук, картофель и кокосы здесь привозные и потому недешевы, однако ж их можно достать во всяком количестве.
В окружных местах находится много дичины, как-то: уток, разного рода куликов, диких голубей и пр., только не так близко, чтоб можно было приходящим сюда мореплавателям пользоваться охотою; впрочем, хотя в гавани есть большой остров, лежащий недалеко от якорного места (означенный на карте под именем Королевского острова), который наполнен дичиною, но на нем ни рыбы ловить, ни птиц стрелять не позволяют, потому что он принадлежит королю.
Рио-Жанейро имеет также некоторые произведения, которыми выгодно можно запастись, как настоящею морскою провизиею, каковы суть: сарачинское пшено и ром; первое очень хорошо и дешево, а ром сначала дурен, но после улучшается. Здесь еще есть одно произведение, заменяющее саго
: это крупа, делаемая из корня маниока
и называемая тапиока. Маниок – растение очень известное, из коего корня делается мука, употребляемая в пищу негров, а тапиока есть лучшая часть сего корня.
Что же принадлежит до морских снарядов, то оные хотя здесь и есть, но мало и очень дороги; и починка судов должна быть медленна и крайне затруднительна. Прежде здесь была королевская верфь, на которой строились суда, но по причине затруднения в доставлении лесов уничтожена, а корабельное строение ныне производится в С.-Сальвадоре, где лесов больше и они ближе. Здесь же в арсенале почти ничего нет: я исходил его во всех направлениях и, кроме нескольких старых мачт и полусгнивших под золотом королевских галер, ничего не видал.
По географической широте Рио-Жанейро, лежащего под тропиком, жары были бы в нем несносные для европейца, если бы не было так называемых морских ветров, свойственных всем жарким странам, дующих с довольною силою с моря почти в течение всего дня. Ветры сии прохлаждают воздух и делают пребывание на морском берегу не только сносным, но и приятным. В Рио-Жанейро морской ветер обыкновенно начинается около 12 часов утра от востока и дует почти до самого захождения солнца, потом на несколько часов наступает тишина, после коей легкие ветерки дуют от разных румбов с берега, и сие продолжается до солнечного восхода; потом опять делается безветрие, продолжающееся до наступления морского ветра. Величайший жар бывает во время утреннего безветрия: при нас он никогда не превышал по Реомюру 27?° (в полдень)[12 - Наши замечания были деланы на шлюпе, а в городе, конечно, теплота превосходила ту, которую мы имели; но я полагаю, что разность была не слишком велика, ибо влияние морского ветра и на город распространяется.], а самой малой теплоты было 14° (при дожде); среднее же стояние термометра было 17, 18, 19 и 20. Впрочем, мы были в Рио-Жанейро в начале только лета, когда большие жары еще не настали, которые здесь бывают в январе и феврале.
Погоды при нас были очень непостоянные: из 17 дней пребывания нашего в рио-жанейрской гавани 5 дней были, в которые дождь шел по нескольку часов, и 5 дней, когда при пасмурной, мрачной погоде во весь день шел мелкий дождь, и это всегда случалось при ветрах между юга и запада, кои обыкновенно наносили мрачность, а иногда туман. Крепких ветров при нас здесь не было: они всегда дули умеренно. Гром мы имели только однажды, и то не слишком сильный и кратковременный. Жители сказывают, что будто прежде у них гораздо чаще и сильнее были громы, которые сделались реже со времени приезда сюда короля
.
Глава вторая
Плавание от Рио-Жанейро около мыса Горна. – Прибытие в порт Каллао, на берегу перуанском, и пребывание в оном
Ноября 23-го числа в 5-м часу утра снялись мы с якоря и с помощью весьма легкого ветерка от востока, попутного течения и буксира пошли в путь. До полудня успех наш был очень мал, и мы чуть подавались вперед, а с полудня ровный ветер, при весьма ясной погоде, стал дуть от юго-востока; тогда мы стали править настоящим своим курсом к юго-западу.
В бытность нашу в Рио-Жанейро испанский посланник, посредством нашего консула пригласив меня к себе, просил о весьма важном для испанского двора деле, которое состояло в следующем. С того времени как португальцы завладели Монтевидео
, дела между испанцами и ими пошли очень нехорошо. Первые европейские державы взялись быть посредниками между ними и получили обещание португальского посланника, в Париже находящегося, что двор его сдаст Монтевидео испанцам; но в самом деле из Рио-Жанейро беспрестанно посылали туда подкрепления, да и при нас три тысячи войска готовы были отправиться. На требование же испанского министра объяснений по сему случаю давались ему самые колкие и надменные ответы, даже до того, что он почитал их почти объявлением войны. «Каждый почерк пера бразильского кабинета есть объявление войны», – сказал он мне, говоря о нотах к нему здешнего министерства.
О таком положении дел между сими двумя дворами испанский министр должен был как можно скорее сообщить перуанскому вицерою
: безопасность их владений в Южной Америке того требовала, а как он не имел для сего никакого случая, то и прибегнул ко мне и просил, чтобы в уважение дружбы и доброго расположения нашего государя к Испании я согласился, по пути, зайти в Лиму и отвезти туда его бумаги. Поелику время мне позволяло и я нимало от настоящего своего пути, следуя в Камчатку, уклониться принужден не был, то охотно согласился оказать услугу испанскому двору, которая, по уверению генерального нашего консула, должна быть приятна его императорскому величеству, о чем, однако ж, прежде я никому не говорил, но сего числа объявил по команде, что мы идем в Перу.
Оставив Рио-Жанейро, я должен сказать, что место сие мне очень понравилось по чрезвычайной красоте природы, о чем в замечаниях моих более сказано.
В 8 часов вечера 23-го числа ветер перешел к северо-востоку и при совершенно ясном небе начал дуть с такою силою, как обыкновенно дуют у здешних берегов муссоны; мы несли все паруса и шли миль по 7 и по 8 в час. Правил я таким образом, чтоб пройти устье реки Платы
в расстоянии около 200 миль, дабы избежать действия сильного течения, стремящегося из сей огромной реки. Между тем мы приготовили и разложили наверху все ручное оружие, картузы с порохом, лядунки, рога, фитили и пр., чтоб быть во всегдашней готовности к сражению. Сию нужную осторожность я принял вследствие полученных мною в Рио-Жанейро известий, что возмутившиеся в Южной Америке испанцы нападают на суда всех народов[13 - Республиканцы сии недавно взяли два португальских купеческих корабля, шедших из Индии; по требованию бразильского двора они их возвратили и присудили корсара заплатить убытки, простирающиеся до 30 тысяч пиастров. Корсар же сей был вооружен в Соединенных американских штатах иждивением их консула, находящегося в Буэнос?Айресе, и укомплектован американцами.], кроме англичан
; а русских, по каким-то слухам, недавно стали они считать союзниками короля испанского.
Ветры, дуя с разной силой и при разных состояниях погоды, продолжали нам благоприятствовать: мы очень скоро подавались вперед. До 30-го числа с нами ничего примечательного не случилось, а сегодня в широте 34°, долготе 48?°, совсем против нашего чаяния, встретили мы русское судно, или, лучше сказать, судно под русским флагом, потому что на нем ни одного человека русского не было. Судно сие называется «Двина» и принадлежит архангельскому купцу Бранту. Корабельщик же оного – немец, по имени Спратто. Из Архангельска оно пошло 3 сентября прошлого года и в ноябре того же года пришло в Гамбург, а в декабре вышед оттуда, 7 августа сего года прибыло в Буэнос-Айрес; 27-го числа сего месяца оттуда вышло и теперь идет в Гамбург. Не желая задержать его, чтоб отправить с ним письма, я дал ему только записку о нас, с тем чтоб по приходе в Гамбург он напечатал в газетах, где он нас встретил и что у нас все благополучно и все мы здоровы. Капитан сего судна сообщил нам другое о расположении инсургентов к русским, нежели что мы слышали в Рио-Жанейро: он сказывал, что они не только обходились с ним хорошо, но и по торговым его делам поступали справедливо и честно, оказывали ему особенное перед другими командирами купеческих судов уважение, и не иначе называли его, как капитаном великой нации.
С 1 декабря до прихода нашего на вид Статенландии
, что случилось 19-го числа, мы шли с разными ветрами, большею частью с северо-западной и юго-западной стороны; дули они вообще умеренно, но несколько раз и бури восставали, только не надолго и не в такой силе, чтоб заслуживали особенного замечания. Погоды не были долго постоянные: мы имели часто ясные дни и туманные; иногда было облачно и дождь, а несколько раз и гром с молнией случался. Но все сии обстоятельства не заключают в себе ничего необыкновенного, чтобы стоили подробного описания. Следующие лишь случаи, на сем переходе повстречавшиеся, заслуживают некоторого внимания.
Будучи уже в широте 37?°, долготе 53°, мы видели еще множество летучей рыбы, дельфинов и несколько черепах, которые, как известно, редко далеко от пределов тропиков показываются; в то же время появились и петрели
, обитатели холодных стран; а в широте 38?°, долготе 54?° стали нам попадаться морские растения и видели мы первых альбатросов. Воздух сделался гораздо холоднее, даже слишком холоден, судя по широте, в коей мы находились, ибо термометр стоял не выше 16°
.
В полдень 8 декабря случилось достойное замечания явление: в 3-м часу пополуночи на стороне ветра по горизонту показались тучи, из коих блистала вдали почти беспрестанно яркая молния. С рассветом тучи сии приблизились к нам; ветер стал дуть порывами, утихая иногда и часто переменяясь; молния блистала над нами с громовыми ударами; дождя же было очень мало. Погода в таком состоянии продолжалась почти до полудня, а после прояснилось, остались только местные облака. Но доколе гром был, каждый почти раз с переменой ветра наносил он чрезвычайно теплый воздух, который тотчас после первого дуновения принимал обыкновенную свою температуру, здесь тогда бывшую; термометр показывал 13°, а когда я поставил оный против нашедшего теплого воздуха, то он вдруг поднялся еще на 3°.
Примечательно еще, что так называемых тропических птиц[14 - Так их называют англичане (Tropic Bird), а у Линнея известны они под именем Phaeton aetherius; французы называют их Paille-en-cul; но матросы наши, услышав о сем названии от офицеров, дали им русское имя: полянки. Сармиенто
(Pedro Sarmiento Gambia) видел их в заливе Троицы (de la Trinidad), в широте 50°.], кои и имя свое получили от обыкновенного места своего пребывания между тропиками, мы видели в широте 46°, долготе 60°, а в широте 49?°, долготе 61?° видели мы около нас нырявших и плававших пингвинов, только такого рода, коего я никогда прежде не видывал. Один из них несколько времени следовал за нами: беспрестанно нырял в воду и опять показывался, производя крик, похожий на крик молодых утят. Сколько я мог заметить, что это должен быть род пингвинов, названных у Линнея Diomedea demersa; цвет их темно-кофейный, брюхо казалось белое, и если не все, то, по крайней мере, имели они по бокам белые полосы, которые мы очень хорошо видели, и около глаз были белые овальные круги.
Декабря 16-го, в широте 52°, долгота 64?°, видали мы большое трехмачтовое судно, которое во весь день шло с нами одним путем, но при захождении солнца пошло к северо-востоку, по направлению к тому месту, где видны были многие фонтаны, пускаемые китами, почему я и заключил, что сие судно должно быть китоловное, находящееся на промысле. Сегодня мы видели очень много китов, а также и пингвины показывались. Некоторые мореплаватели утверждают, что появление пингвинов означает близкое расстояние от земли; но сегодня мы находились от ближайшего к нам берега Фалкландских островов не менее 100 миль, а 13-го числа, почти в таком же расстоянии к северу от них, мы видели пингвинов.
На сем переходе мы почти всегда находили, посредством астрономических наблюдений, что течением сносило нас к северу и северо-востоку иногда более 20 миль в сутки. Я зaключил, что течение так сильно стремится здесь к северо-востоку потому, что мы находились на струе вод, кои, обтекая мыс Горн из Великого океана, направляются между Статенландиею и Фалкландскими островами в Атлантический океан, и что если бы мы находились на меридиане Лемерова пролива
, то есть ближе к патагонскому берегу, то совсем не имели бы противного течения, а вероятно еще, что оно бы нам благоприятствовало, почему я старался приблизиться к берегу Патагонии, но западные ветры до того не допускали.
Восточный мыс Земли Штатов, называемый Сан-Жуан
, увидели мы в 6-м часу вечера 19 декабря, будучи от него в 20 или 25 милях расстояния по глазомеру.
На другой день мы прошли Землю Штатов и стали огибать мыс Горн. Здесь нашли мы многочисленные стада альбатросов и множество касаток. Доколе обходили мы Землю Штатов, то течение в 42 часа увлекло нас к северо-востоку на 51 милю. Чтоб совсем обойти мыс Горн, употребили мы 25 дней, ибо почти беспрестанно имели противные ветры, дувшие большею частию от северо-запада и от севера.
В продолжение сего времени весьма часто терпели мы бури, которые иногда, а особливо от севера, свирепствовали с ужасной силой, но как судно наше было новое, очень крепко построенное и снабженное самыми лучшими снарядами, то бури сии, при всех своих жестокостях, не могли причинить нам никакого важного повреждения, ниже подвергнуть опасности. Однажды только, при весьма жестокой буре от севера, которая развела столь сильное волнение, какого мы во все путешествие не имели, один вал, вышед из-под кормы, так сильно ударил вверх, что в кормовых окнах выбил рамы и щиты и наполнил мою каюту водою, которою множество из вещей перемочило. Я принужден был велеть во все окна вставить щиты, обить их изнутри парусиною и приготовить парус, чтоб обтянуть корму, на случай, если бы щиты волнением выбило, что нередко случается в здешнем бурном море.
Погода часто была ясная, но большею частию, особливо при крепких ветрах от севера, пасмурная с дождем и градом и довольно холодная: термометр нередко стоял только на 5° выше точки замерзания. Однажды лишь был прекрасный день, какого мы еще не имели с самого отхода от устья реки Платы: при ясном небе и тишине термометр в полдень того дня стоял на 40°.
Время, употребленное нами для обхода мыса Горн, не только было крайне беспокойно для нас, ибо, по причине частых бурь и внезапных порывов, мы почти беспрестанно должны были находиться наверху, но и чрезвычайно скучно: кроме моря и неба, ничего не было видно, и шлюп качало ужасным образом. Одни лишь альбатросы и петрели[15 - Однажды только мы видели порт?эгмонтскую курицу
– птицу, известную в Куковом путешествии, которая, говорят, от берега никогда далеко не отлетает; но мы тогда находились от ближайшего к нам берега Огненной Земли не менее как в 200 милях.] летали около нас, а особливо первых было чрезвычайно много. Мы их ловили на уду и в разные дни поймали около сотни, более для забавы, ибо мясо сих птиц, как мы оное ни приготовляли, всегда удерживало противный запах морских растений, и потому по привычке только может быть употребляемо в пищу. Впрочем, издержав всю живность, которой запаслись в Рио-Жанейро, мы и альбатросами не гнушались. Птицы сии еще и того более были бы в чести у нас, если бы я не запасся разного рода приготовленными супами и мясом, жареным и вареным.
Новый год встретили мы у мыса Горн, будучи тогда в широте 54°, долготе 76°. Для сего дня унтер-офицерам и рядовым была дана лишняя порция вина; а между тем и жалованье роздал я им, в первый еще раз в сие путешествие, по двойному окладу и по курсу, как оное производилось на шлюпе «Диана», по которым матрос 1-й статьи вместо 4 рублей 32 копеек, получаемых им в России, получил здесь 2? червонца, то есть около 30 рублей. Это все вместе доставило им большое удовольствие, и они, сверх обыкновенных праздничных веселий нашего простого народа, вздумали еще играть комедию собственного их сочинения, что и было охотно им позволено, и дано еще изобретателям сего спектакля небольшое вознаграждение. Ничто так не способствует к сохранению здоровья служителей, как веселое расположение их духа: сим правилом всегда должно руководствоваться, а особливо в трудных походах.
Января 16-го мы обогнули мыс Горн. На другой день поутру видели мы очень ясно четыре высокие горы к востоку, в расстоянии по глазомеру от 40 до 50 миль. По наблюдениям нашим, оные должны были находиться на северной части острова Кампаньи
. Скоро после восхождения солнца горы сии покрылись облаками, и мы потеряли их из виду.
Сего числа продолжался тот же попутный ветер, который имел все признаки постоянного ветра, вдоль берегов Хили
и Перу беспрестанно с южной стороны дующего и в полосу коего, казалось, мы вступили. Однако он скоро перешел в западную сторону и потом несколько дней дул, переменяясь от северо-запада к юго-западу, и часто бывал довольно крепок. Настоящий же прибрежный пассат встретили мы 25-го числа в широте 33?°, долготе 74?°, с которым шли очень скоро и покойно. На всем этом переходе ничего достойного примечания не встречалось, разве только то, что в широте 43?° мы видели летучую рыбу
, где я не помню, чтобы кому-нибудь она попадалась. Впрочем, часто видели мы китов и много морских растений, а по приближении к тропику встречали разного рода тропических птиц.
Февраля 1-го, будучи в широте 15°, долготе 77°, в 8-м часу вечера вдруг увидели мы влево довольно большой огонь, по-видимому милях в четырех от нас, и хотя не могли рассмотреть судна, но по скорости, с какою мы его проходили, явно очень было, что он находился на судне, в противную нам сторону шедшем. Он был у нас в виду почти до 10 часов и закрылся за кормою. Некоторые из наших офицеров видели другой еще огонь, недалеко от первого: это еще первые суда, которые мы встретили по сю сторону мыса Горн.
Поутру 2-го числа сделалось по горизонту облачно. Потом облака сии превратились в туман и покрыли весь горизонт; туман скоро прочистился, но пасмурность осталась. Полагая, что нам не удастся взять полуденного наблюдения солнца, я стал, по рассвете, держать к северо-востоку, чтоб приблизиться к берегу гораздо южнее Лимы, дабы после, идучи вдоль его в самом близком расстояния, удобно было узнать и отличить остров, который для не бывавших в Каллао
один только и есть признак для узнания сего порта. К полудню стало несколько прочищаться и показалось солнце. В полдень нам удалось взять высоту его, но на таком пасмурном горизонте, что широта, по ней определенная (12°44?), не могла быть верна. Мы должны были находиться весьма близко берега, который, однако ж, мрачность не позволила нам видеть до 2-го часу пополудни; а тогда, по очищении оной, вдруг открылись горы чрезвычайной вышины. Они состояли из трех хребтов, один за другим стоявших, из коих задний был непомерно выше других.
Усмотрев берег, мы смелее стали к нему приближаться, и в 3-м часу, будучи в 10 милях от него, мы нашли глубину 85 сажен, на дне зеленоватый ил с мелкими каменьями. В 4-м часу мы подошли к ближнему от нас берегу на расстояние миль пяти; он казался островом.
Опасаясь, чтоб не потерять своего места, буде здесь есть течение к северу, мы стали держаться к ветру до следующего утра. Густой туман, а часто пасмурность с мокротою, продержали нас у берегов Лимы до 7 февраля, которого числа после полудня достигли мы порта Каллао; но по слабости ветра принуждены были в 4-м часу вечера положить якорь при самом входе в порт. За три дня перед сим видели мы у здешних берегов два небольших инсургентских корсара
, которые, однако ж, к нам приблизиться не смели; испанцев же берут и грабят они подле самых их гаваней.
Лишь только положили мы якорь, как увидели шедшую к нам от стоявших в порте кораблей шлюпку, которая в 6-м часу к нам приехала, имея на корме военный испанский флаг. Мы чаяли найти в ней офицера, но увидели, что приехал простой квартермистр спросить нас, какое наше судно, откуда и пр., и нет ли писем из Испании. На первые вопросы дали мы ему удовлетворительные ответы, а о бумагах я не сказал ему, опасаясь их вверить в руки незначащего человека. Ни квартермистр, ни гребцы его, кроме испанского языка, не знали никакого другого, а потому мы принуждены были толковать с ними кое-как. Мы от него узнали, что за восемь месяцев пред сим были здесь два больших русских корабля[16 - Суда Российско?Американской компании «Кутузов» и «Суворов», под начальством флота капитана Гагенмейстера.], шедшие в Северную Америку; что Вальпараисо
в руках инсургентов, где они имеют 6 тысяч войска; а Консепция
под королевским правлением и войск там 7 тысяч; что при здешних берегах находится много крейсеров со стороны инсургентов, из коих многие состоят из граждан Соединенных североамериканских областей и имеют патенты
