Живец

скачать книгу бесплатно

Живец
Геннадий Головко

Как узнать свою судьбу? Вот, вроде, идет твоя жизнь своим чередом, и, кажется, ничего уже не может произойти. Ан не тут-то дело! Очень даже может! И вы даже не представляете, какой зигзаг она сможет еще сделать и сыграть с вами и злую шутку, и не очень. Впрочем, читайте и сами удивитесь, что может с вами произойти. Может, и завтра…

Геннадий Головко

Живец

Веня рос обычным пареньком советской эпохи. Ничем особо не выделяющимся среди своих собратьев-сверстников-пионеров. Ну, разве что, был немного поупитаннее остальных. Мама говорила, что это в отца. Но его он совсем не помнил. Отец покинул этот свет, когда Венечке было только годик от роду. Тем не менее, это сравнение не только не утешало его, но и весьма болезненно сказывалось в результате едких подколок сотоварищей. Займись спортом, и похудеешь! – говорила мама, но к чему- чему, а уж к спорту его точно не тянуло. Разве что, к шахматам. Да. Еще он очень любил баскетбол. Но, когда он делал попытки влиться в игру вместе с ребятами, те только поднимали его на смех за неуклюжесть, так что обычно за игрой приходилось наблюдать со зрительской скамейки. Ну, ничего, ничего, – думал Веня, до боли кусая губы, – я все равно буду играть в баскетбол! Пусть не сейчас и не с вами. Я буду играть один! А может, с тренером. И вас не позову! Кстати, отличная мысль – записаться в секцию баскетбола! Вот тогда я вам покажу, как играют настоящие профессионалы! Но мечты оставались мечтами. Идти записываться в секцию было жутко страшно. Несколько раз он даже уж было поборол свой страх, но, подойдя к дверям секции и видя рослых поджарых спортивных ребят, с грустью лицезрел на себя в навсегда закрытую для него стеклянную дверь заветной мечты, видя в ней только несуразную мешковатую фигуру ботаника с совсем неспортивной фигурой. Тяжело вздохнув, он, в очередной раз ретировался оттуда как можно быстрее – мало ли, кто из одноклассников увидит – засмеют потом до смерти. Ладно, отложим до следующего раза. Только надо набраться смелости. А может, когда подрасту, я стану выше и будет не так стыдно показаться перед тренером? Но время шло, а роста он так и оставался…ну, не баскетбольного, это точно. В остальном же жизнь текла достаточно ровно, без особых проблем. Мама Венечки была красивая, миниатюрная и очень уважаемая женщина. Директор Дома пионеров. Не жук в коробочку… Замуж она больше так и не вышла, хотя предложений была масса. Дама она была гордая. Да и зачем ей это нужно? Привыкла как-то без мужика. Да и сын растет. Как он воспримет чужого дядьку в доме? Большой уже. Ладно, какой смысл есть себя поедом? Ведь все и так хорошо? Она была человеком компанейским, жизнерадостным и открытым. Все это как-то не сильно вязалось с ее серьезной должностью, но, может, именно из-за этого, начальство и продолжало ей благоволить. Так что, по большому счету, проблем на работе у нее не возникало. Да и зарплата хорошая. А нам с Венечкой денежки нужны, жить-то на что-то надо и, желательно, жить хорошо. Она давно поклялась самой себе, что ее сын никогда и ни в чем не будет нуждаться. Необходимо дать ему хорошее образование, вывести в люди, познакомить, с кем нужно. Ох, сколько еще нужно дел сделать на этом свете! Да и какие мои годы!

В старших классах Вениамин возмужал и уже не выглядел так нелепо, как в детстве. К тому же мама каким-то чудесным образом достала любимому сыночку черный кожаный пиджак с широкими модными лацканами. Это была просто бомба! Ничего, что он был ему великоват – значит можно будет носить его до самого окончания школы (забегая вперед скажу, что так оно и было). Вспоминая этот пиджак, мне казалось, что он не снимает его даже ночью. Покрой его, да и дубовое качество, конечно, было далеко не совершенным, но главное, что он был КОЖАНЫЙ! Хотя, кажется, все-таки, из кожзаменителя. Мы тогда плохо в этом разбирались. Зато именно он придал Венечке серьезного веса среди товарищей. Как и принято в любой школе, в классе Сергея существовали свои группировки. Точнее сказать, группы. Группировки появились гораздо позже, в 90-х. Кто-то увлекался музыкой, кто-то спортом, а Веня собрал вокруг себя тех ребят, кто никуда не входил в силу того, что вышеупомянутые хобби их совсем не интересовали. А может, просто их туда не брали. Сейчас таких называют ботаниками. Или ботанами? Так вот, эти, никуда не примкнувшиеся и неприкаянные ботаны с удовольствием взлезли под его черный кожаный пиджак. Чем они увлекались? Поскольку компьютеров в те времена еще не изобрели, то, обычно играли в шахматы, иногда в пинг-понг, читали книжки. А однажды даже сочинили слова на музыку рок-оперы Иисус Христос про зеленого кузнечика, который сидел в траве и дружил с мухами. Веня не был ни отличником, ни двоечником. Эдакий середнячок. Он и его команда не курили, не пили и не встречались с девчонками. На школьных вечерах они также замечены не были. Равно, как и в периодических стычках с ребятами из соседних школ. Почему тогда дрались и враждовали между собой разные школы? Да Бог его знает! Просто, так было принято. Как говорил Портос: дерусь…потому, что дерусь! Бесшабашные школьные годы подходили к концу, мы кое как сдали экзамены, сильно отметили это дело и разбежались по разным учебным заведениям. По чести сказать, некоторые все ж-таки предпочли свободу, которая почему-то почти всегда заканчивалась несвободой в местах не столь отдаленных и лишенных архитектурных излишеств. Веня не без помощи мамы поступил в Политехнический институт. Трудно сказать, почему. Склад ума у него был не то, чтобы уж таким математическим, но и не сильно гуманитарным. И уж точно не военным. Медиком он стать тоже не хотел, несмотря на то что практически вся его группа дружно поступила в медицинский. Что ж, придется напрячь мозги, проявить терпение и включить трудоспособность. Как это ни удивительно, учеба давалась Вене достаточно легко. Но удовлетворения не приносила. Ну, надо, значит, надо. Да, чуть не забыл. Черный кожаный пиджак, все-таки, сыграл и здесь свою счастливую роль! Веня стал-таки, посещать студенческие вечера, а проще говоря, танцы. Танцевать он, конечно, не мог и не любил, но потусоваться с одногруппниками было нужно обязательно. Он должен был казаться всем «своим» парнем, без комплексов, эдаким балагуром и весельчаком. Наверное, поэтому периодически перебарщивал с громкостью и натуральностью смеха. Знал бы кто, как тяжело ему было ломать себя, выворачиваться наизнанку только для того, чтобы стать как все, убить в себе все свои детские комплексы и забыть о них, как о страшном сне. Нужно было найти себе какую-нибудь очень значительную нишу и занять ее. Эврика! В те времена только стали набирать популярность дискотеки. Нет, это совсем не то, что вы себе представляете! Значит так. Рассказываю. Мероприятие это проводилось в каком-нибудь помещении, типа большого класса или аудитории. Обязательным было наличие столиков со стульями. Да, да! Сам диск-жокей сидел или стоял за проектором или слайдоскопом, на котором и высвечивались слайды (то бишь, фотографии) и информация о той или иной группе. Конечно же, западной! Диск-жокей вел этот вечер. И тут нужен был недюжинный талант оратора и актера. Потом начинались танцы в веселом и возбуждающем свете цветомузыки, собранной местным самоделкиными. Основная проблема этого мероприятия была, конечно же, в наличии информации о той или иной группе. Что вы хотели – железный занавес работал безотказно! В те голодные времена раздобыть ее, живя за каменной социалистической стеной, было просто невозможно. Но, если невозможно, значит почетно. А мама зачем? По своим связям она умудрялась найти практически закрытую информацию о фактически антисоветских группах. А это было самым ценным в организации таких вечеров. Вот тут Венечка и пригодился! Конечно же, организатор дискотеки быстро прикинул, что этот комсомольский активист в сильно потертом кожаном черном пиджаке очень даже может ему сгодиться. Ладно, по рукам! Так Веня проник в святая святых – он стал причастен к самому популярному зрелищу по тем временам – дискотеке! Он ужасно гордился этим и, конечно же, быстро приобрел солидный авторитет у студентов. Теперь его знали не только одногруппники, но и практически весь институт. Его выдвинули в комитет комсомола института, а потом он вообще стал секретарем этой беззаветной организации -младшего партийного братца. Большая шишка. Это очень помогало ему в параллельной жизни – мире музыки. Никто из руководства института обычно не трогал дискотеку, где звучала недружественная и растлевающая молодежь западная музыка. А если когда и решалось посетить данное мероприятие, то у Сергея всегда был подготовлен запасной вариант – советские и очень благонадежные ВИА с их суперпатриотическими песнями. Но Веня не стал останавливаться на достигнутом. Теперь кровь из носу – нужно было войти в круг так называемых фарцовщиков. Поднатаскавшись в теории, он приступил ко второй части своего плана – как достать нужные диски и записи. Если он переплюнет и в этом своих коллег по хобби (а тогда это еще не стало бизнесом), то точно станет единоличным лидером. А это уже кое-что значит в жизни! Информационно он подкован неплохо. Осталось только достать диски. То есть, купить. Ладно, начнем пока с записей. Он побегал по знакомым в надежде найти новые записи известных групп, но, как оказалось, это тоже стоило денег. Пусть, не таких, как за диски, но тоже не малых. А где их взять? Просить у матери было стыдно. Значит, нужно заработать самому. А где в ту пору студенты зарабатывали деньги? Правильно. На овощной базе, на разгрузке вагонов, устраивались дворниками и кочегарами. Нет, про вагоны – это точно не мое, – думал Веня. Кочегарка и дворник вообще отпадают. Представляю себе: комсомольский лидер, диск-жокей метет улицы родного города на виду у своих сотоварищей! Нет, такого не будет никогда! Остается одно: овощебаза. Она на окраине города, никто не увидит и не узнает. Как раз, каникулы. Можно и поработать. Да, овощебаза в советское время – это было нечто! Что только не приходилось там делать – и перебирать скользкие гнилые овощи, и складировать ящики с грязной и вонючей свеклой и редькой в контейнеры, иногда ездить на сбор этих самых овощей в поля, но самым ужасным для Вени был процесс изготовления томатного сока. Заключался он в том, что в огромный чан сваливали подгнившие или уже прогнившие помидоры, рабочим выдавали сапоги, и они как Челентано, давили сапогами это жуткое месиво. Правда, без музыки. Молча. Страшно вспомнить! С тех пор Веня никогда не притрагивался к томатному соку ни в каком его виде. Через месяц, который показался ему годом, кошмар первого опыта зарабатывания денег закончился. Их хватило только на одну приличную пластинку. Но воспоминаний об овощебазе хватило до конца жизни! В итоге Веня уверенно пошел на «сходняк», который обычно проходил у здания Драмтеатра в скверике. Народу было достаточно много, все с фирменными целлофановыми пакетами в руках, откуда виднелись манящие силуэты заветных дисков. У Вениамина захватило дух. Это был какой-то другой мир, он манил, затягивал своей неприступностью и ужасно хотелось стать его частичкой, так же солидно прогуливаться среди профессионалов своего дела, аккуратно вынимать диски из конвертов, держа их кончиками пальчиков, дабы не залапать ,смотреть на свет в поисках «паутинок», спорить по поводу студий грамзаписи, которые даже звучали как-то загранично-загадочно. Он бродил с открытым ртом меж этих инопланетян, не зная, что ему делать. Полтинник грел руку в боковом кармане черного кожаного пиджака. Он уже было собирался уйти, дабы не позориться, когда к нему подошел какой-то длинноволосый паренек с пакетом в руке.

– Что ищем?

– Да я…да мне б… в общем, что-нибудь интересное.

– Конкретно или вообще?

– Ну, я даже не знаю. А что есть?

– Много чего.

– А из нового?

– Ладно, смотри. Деньги-то, надеюсь, есть? – Веня утвердительно кивнул и начал потеть.

– Вот эта последний диск Леннона. Знаешь хоть такого? – незнакомец недоверчиво и обидно-насмешливо глянул Вене в глаза. Ну, не на того нарвался. Тут он был дока.

– Конечно! Джон Леннон, основатель легендарной группы Beatles, основанной…

– Ладно, ладно, – перебил его незнакомец, дружески похлопав по плечу. – Знаешь, вижу, специалист, – от такой похвалы Веня распрямил грудь и довольно заулыбался. Значит, и здесь он, все-таки, свой.

– Смотри! – чувак вытащил пластинку из пакета, вынул немного из конверта, показал на свет. – Новье! Не пиленная. Ни одной царапинки! Один раз прокрутили. А фирма! Полидор. Знаешь такую? Ладно, у кого я спрашиваю? Вижу, что спец, – в этот момент Веня почувствовал, что у него за спиной растут крылья.

– Отдаю почти даром. Просто срочно деньги нужны. Да и загнать ты ее всегда сможешь по двойной цене.

– Сколько? – робко выдавил из себя Веня, сжав полтинник в кулаке и уже приготовившись с ним расстаться.

– Вообще-то ты правила знаешь. 80 новьё, а подержанная 50. Но это точно новьё, – Веня упал духом.

– У меня только пятьдесят, – упавшим голосом сказал он.

– Ну, чувак, это не разговор, – волосатый убрал диск в конверт и спрятал в пакет. – Ладно, давай за 70.

– У меня только 50, – еле слышно промямлил Веня и собрался уходить.

– Эх, чувачок, считай, что тебе крупно повезло. Если бы мне бабки не были срочно нужны, никогда бы не отдал. Давай свой полтос. Считай, что купил за полцены, везунчик. – Вениному счастью не было предела! Они быстро обменялись деньгами и пакетом. Ура! В первый раз в жизни Веня держал в руках совершенно новый настоящий крутой диск! Да еще и Леннона!

– Атас! Менты! – его розовые мысли прервал чей-то истошный крик. Все, кто был на пятачке, кинулись в разные стороны!

– Беги отсюда! – крикнул ему волосатый, – чуть что, ты меня не знаешь! – и рванул в кусты. Со стороны театра в его сторону бежали несколько милиционеров и пяток дружинников с красными повязками на рукавах. Они были так же молоды и азартны в своей охоте, как и Веня в своем, возможно, недолгом счастье. Правда, бегали они, кажется, побыстрее его. Что? Отдать диск? Вот черта с два! Веня прижал заветный пакет к груди и так рванул в сторону дома так, что ветер засвистел у него в ушах. Он не помнил, как добежал, ни разу не оглянувшись назад, до дома, а бежать было не меньше пары километров! Залетев домой, весь мокрый, с выпученными от ужаса глазами, он быстро закрыл дверь на засов, сунул пакет с пластинкой на самый верх шкафа, завалил ее всяким барахлом, и прильнул лицом к окну. Никого. Значит, оторвался. Ура! И сам цел, и диск цел! А, не дай Бог, прихватили бы его на сходняке, да еще и с диском! Фарцовка! Это ж моментально пинком из комитета комсомола! Господи, какой ужас! И не только из комитета, а вообще из комсомола! Да и из института, похоже, тоже! А потом написали бы еще и матери на работу! Тут он уже покрылся холодным потом. И ее бы уволили. Точно… Господи, взмолился он! Прости меня, грешного! Больше я туда ни ногой, ни мыслями! Честное комсомольское! Ладно, а теперь пора послушать заветный диск. Сердце выскакивало из его груди, когда он вынул блестящий кусок пластмассы из глянцевого и так приятно пахнущего типографской краской конверта. Почти трясущимися руками он с чрезвычайной аккуратностью торжественно возложил ее на старенький виниловый проигрыватель. Пластинка загадочно заскрипела в предвкушении нечеловеческой музыки великого музыканта! Еще миг, и … внезапно из динамика раздались совсем неожиданные звуки русских народных инструментов. Странно, неужели Джон решил сочинить вступление с использованием русского фольклора? Это просто сенсация! Веня уже представил себе, какой оглушительный взрыв это вызовет в студенческих мозгах, когда в этот момент почему-то раздался голос, совсем не похожий на Леннона. Господи! Это ж…так то ж…Людмила Зыкина! Точно. А…как это может быть? Они что, записали диск вдвоем? Я, вообще-то ожидал услышать хотя бы Йоко Оно. Не может быть! Он аккуратно переставил иглу на вторую песню. Опять Зыкина! На третью, пятую, вторую сторону!!!…Только теперь он понял, как жестоко его накололи! В ярости он готов был разбить эту чертову пластинку, а лохматого хмыря сделать лысым, выдернув у него все его жидкие мерзкие волосья! Срочно бежать искать волосатого! Да где его сейчас найдешь? Полтинник! Две недели омерзительного общения с гнилыми овощами и грязью просто пошли коту под хвост! Ярости его не было конца! А риск? Ведь, если бы его поймали, его жизнь могла бы очень круто измениться! Или, проще сказать, закончиться! Он упал лицом на подушку и в бессилии разрыдался…

Да, удар был действительно гораздо ниже пояса. Этот случай он запомнил на всю жизнь. После этого он не единожды посещал сходняк, но «волосатого» больше не встречал ни разу. Видимо, залетный…сволочь.

Этот неприятнейший инцидент научил Вениамина быть осторожным, не верить людям сходу, а к деньгам относиться крайне серьезно и рачительно. Политех остался за спиной. Вениамина (конечно, не без помощи мамы) распределили, конечно же, не в калмыцкие степи и не в зону вечной мерзлоты. Распределился он очень даже удачно: в местный мясокомбинат, помощником технолога. Однако, затею с дискотекой не бросил. Наоборот. Он быстро понял, что на этом можно зарабатывать неплохие деньги. И, заключив договор с одним из центральных кафе в центре города, он привнёс в серую алкогольную вязкость этого унылого заведения своеобразный шарм, превратив его из рядового в престижное. То есть, сначала там проводилась дискотека, где на столах уже позвякивали бокалы с шампанским, портвейном и водкой, а уж потом просветленные посетители начинали вовсю отплясывать под музыку местного вокально-инструментального ансамбля. Так что, популярность этой некогда богадельни быстро поднялась на необычайный уровень, а в карманах организаторов звонко и весело зазвенела копеечка. А то и рупь. На работе Веню ценили. Главное – иметь вес, авторитет. А что для этого нужно? Знать свое дело? Нет, не угадали. Главное – делать вид, что ты специалист и дока, а еще важнее – иметь неприступный, важный и озабоченный вид. Но все это могло лопнуть в одно мгновение, и Веня это понимал. Срочно нужно проникнуть в завком, профком, партком комбината. Только это могло избавить его от нудного изучения процесса производства колбас и прочих копченостей и вяленостей. Он активно выступал на всех собраниях, гнул линию партии, как мог, лез из уже нового, но все еще кожаного пиджака, критиковал того, кого надо и хвалил тех, от кого что-то могло зависеть. Вода камень точит. Наконец-то его заметили в краевом партийном комитете, и он со временем смог-таки возглавить партийную организацию комбината. Должность эта, как вы понимаете, была освобожденная, то есть, освобожденная от любой другой нелюбимой работы сотрудника мясокомбината, так, что, руки Вени были развязаны, зарплата была более, чем приличная, и можно было спокойно вздохнуть и подумать о личной жизни. А думать было о чем. Он давно уже положил глаз на скромную девушку Любу из цеха готовой продукции. Она была на пару лет моложе Вениамина, вид имела скромный, практически деревенский. У такой и запросы-то будут скромными, – думал Веня. Будет она покладистая, добрая, любящая мать и жена. Тут он был очень похож на крота из небезызвестной сказки про Дюймовочку Через отдел кадров он разузнал всю ее подноготную, и почти угадал. Родилась она в бедной семье. Отец их бросил, живет она с матерью в маленькой однокомнатной квартирке неподалеку от комбината. Мать часто болела, и единственным кормильцев в семье была Люба. Веня неоднократно представлял себе, каким он станет для них благодетелем. Купит кооперативную квартиру, будет обеспечивать их всем необходимым, а они будут молиться на него, как на Бога! Народим детишек, отдадим их в лучшую школу, институт. Может, и в Москву! Конечно, в Москву! Эх, пора жениться! А что, денежки у него водятся. Несмотря на то, что дискотечный бизнес пришлось перепрофилировать на своего помощника, дело, все равно принадлежало ему и он, как хозяин, получал свою львиную долю. Сказано – сделано! Свадьба прошла широко и богато. Молодые переселились в купленную Веней корпоративную просторную двушку. Жизнь приобрела новые краски. Когда родился сын Артем, жена окончательно ушла с работы и стала профессиональной домохозяйкой. А что? Очень удобно и всех очень даже устраивает. Веня трудился на работе, жена заботилась о сыне и варила обалденно вкусные обеды Веня только и ждал, когда вернется домой, так вкусно готовила Люба – язык проглотишь! Повар от Бога. Вот только пузо начало расти. Да ладно, какие наши годы! Сброшу еще, успею.

Между тем, на голову свалились злосчастные 90-е. Долго рассказывать о рейдерских захватах, перестрелках и дележе имущества власть имущими и оружие имущими нет смысла. Все это было. К тому времени Вениамин приобрел не только должный живой вес, но и политическую упитанность, в результате чего мясокомбинат и разорившийся соседний молокозавод стали практически его собственностью. Понятное дело, пришлось кое с кем поделиться, зато оба предприятия были куплены за копейки. Обеспечив себя непробиваемой «крышей», Венечка развернулся не на шутку. Перекрыв кислород своим конкурентам, мясомолочная продукция заполонила сначала весь город, потом край, а потом стала успешно продаваться и по всей стране. Денег у Венечки стало так много, что их попросту некуда было ни складировать, ни тратить. Пришлось построить себе сначала приличный дом на берегу водохранилища, а со временем, и целый замок. Сын учился в престижном университете Лондона, жена ходила в мехах и была похожа на раздутую от важности и изысков, столбовую дворянку. Что еще нужно в этой, и без того короткой жизни? Ах, вот, чуть не забыл. В замке, кроме десятков комнат и залов был построен отдельно лежащий полноценный бассейн и…? Догадались? Конечно же, баскетбольная площадка, где Веня оттягивался, в глубоком одиночестве, швыряя мяч в кольцо, потея от жары и удовольствия. Сбылась места идиота. Все сбылось. И богатство, и благополучие, и размеренная жизнь, и дом – полная чаша. Вот только жена почему-то стала сварливой, зловредной и жадной. Куда подевалась ее деревенская скромность, красота, русые волосы и тонкая талия? Эх… Веня тяжело вздыхал, но жене не изменял. Да и кому он нужен, такой…ну, в общем, упитанный и…ну, не совсем красавец, что ли? Покупать любовь за деньги? Противна была сама мысль об этом. Да и как можно спать с нелюбимым человеком? А она? То есть та, купленная? Она же тоже должна делать вид, что его любит? Нет, это полный бред. И удовольствия, наверное, никакого. Еще и деньги платить за это? Да ни в жисть! Здоровье было для Вени на первом месте. Тут уж он не жалел ни денег, ни сил. Еще со студенческих времен другом их семьи был весьма уважаемый врач – Михаил Иосифович, известный в городе терапевт, не раз выручавший их семью в период обострения различных заболеваний и вирусов. Так вот, когда Михаил ушел на заслуженный отдых, а жить хотелось почему-то еще пуще прежнего, то пенсия, разумеется, не смогла обеспечить ему и его многочисленной семье безбедную старость. А Веня мог. Почему бы и нет? Михаил всегда под боком, чуть что – поможет и советом, и делом. И стал почтенный Михаил Иосифович их семейным врачом. И Михаилу хорошо, и Вене. Очень внушительная прибавка к пенсии была как нельзя, кстати. Да вот только это в сказках бывает почти все идеально. А в сказки Веня не верил, поэтому и боялся любых неожиданностей. Охрана у него была, как у Рокфеллера (если она у того вообще была). Повсюду его сопровождали десяток вооруженных крепких парней. Ездил он исключительно в бронированной машине, выдерживающей даже автоматный патрон. Но беда пришла, откуда не ждали. Сначала заболела мама. Конечно, ей уже было далеко за 80, но чувствовала она себя всегда легкой и молодой. А тут слегла. Инфаркт. Отказала половина туловища. Ну, и мозга, конечно. Что только не делал Веня! Он призвал практически всех возможных медицинских светил, но все было напрасно. Они только разводили руками и призывали молить Бога о ее здоровье. Но Бог в этот раз решил, что мама достаточно пожила на этом свете и прибрал ее к себе на небеса. Для Вени это был сильнейший шок. Он не находил себе места, жена суетилась с валерьянкой и пустырником. Не знаю, может, они и помогают, а может, нужно было просто хряпнуть стакан водки и поплакать у нее на могиле, да только Веня был принципиально непьющим и некурящим. Полгода он ходил чернее тучи, и, если бы не работа, неизвестно, каким боком вышел бы его траур. Время, конечно же, лечит, но рубцы на сердце остаются навсегда. И вот, печаль и скорбь по утрате немного улеглась, жизнь снова вошла в свой ритм. Веня снова взял в руки баскетбольный мяч, подолгу плавал в бассейне, снова стал летать с женой на отдых. То на Мальдивы, то в любимый Израиль, на мертвое море.

Одно плохо. Характер у Вени изменился настолько, что даже близкие боялись с ним общаться. Стал Веня жутким скрягой, занудой и пугался любого прыща. По поводу и без повода начинал панику, закрывался в кабинете и, можно было только догадываться, что он там делал и о чем думал. На работе придирался ко всем и всему. Даже те люди, которые работали с ним практически всю жизнь, попали в немилость и вынуждены были искать другое доходное место. Короче, стал невыносим. Глубокие морщины постоянной озабоченности сменили на его лице самодовольную улыбку. Он панически боялся кризисов, дефолтов и прочих мировых, и местных финансовых и политических сюрпризов. Стать нищим стало для него навязчивым кошмаром. Он экономил на всем. Даже на еде. Жена рыдала, прося деньги на новые наряды и женские безделушки, но он и слышать об этом не хотел. Приходилось носить «обноски» прошлого сезона. А куда деваться? Стыдно, конечно, перед подругами, но жить-то как-то надо. Была уволены добрая половина прислуги, так что, оставшиеся выполняли двойные, а то и тройные функции. На самом деле, дела его шли не так уж плохо, и жаловаться было не на что, однако, краеугольным словом для него стало: а вдруг? И это было определяющим в его теперешней жизни. Наверное, нет ничего странного, что жизнь его и Любы сильно расстроилась как в плане общении, так и в плане здоровья. Даже розы на его огромной территории перестали цвести, как символ холода в огромном замке, где когда-то царило счастье и роскошь. Наверное, это было закономерным, когда внезапно заболела Люба. Диагноз оказался страшным и, в наше время, наверное, даже не совсем удивительным. Рак. Веню как током шибануло. Вдруг, он понял, как же дорога была для него жена. Он вспомнил все. И их знакомство, и его неуклюже ухаживание, и их веселую жизнь в кооперативной «двушке» на краю города, и веселые встречи с друзьями на дачах, и рождение Артема. Все это пролетело у него перед глазами, как вихрь. И только сейчас он вдруг понял, чего может лишиться. Снова консилиум врачей, снова их безмолвная загадочность и озабоченность. Он отправил Любу в Израиль, в одну из лучших клиник. Сам поехать не смог (или не захотел?). Поскольку о доверии к кому-либо речи и быть не могло, на работе Веня все контролировал лично. Нет, оставить бизнес на помощников значило загубить его на корню. Никому доверять нельзя, – твердил про себя Веня, и, пытаясь контролировать все процессы, изводил себя и людей. Как говорится, нельзя объять необъятное. А поскольку, все и всех накрывающий контроль шел только во вред, дела концерна начали идти под откос. К тому же заели конкуренты со своим нескончаемым демпингом и некачественной, но дешевой продукцией. Народ в стране нищал, и, как результат, уже не обращал внимание, как прежде, на качество товара. Больше интересовала цена и красочная упаковка. Производить такую продукцию Вене, тем не менее, не позволяла совесть, так что, сторонников здоровой, но дорогой пищи, становилось все меньше.

А Любе, тем временем, становилось все хуже и хуже. За эти дни в клинике она передумала обо всем. И о них с Веней, и об Артеме и, самое страшное, о том, что будет, если ее не станет на свете. В этот момент сердце ее сжималось в кулачок и начинало быстро-быстро выстукивать, как ей казалось, свою последнюю мелодию. Больше похожую на агонию. Мелодия-агония. Смешно, да? Потом, внезапно, оно просто переставало стучать, и Люба с удивлением и ужасом прислушивалась к нему: стучит? Вот, вроде, стукнуло. Раз. Два. Три. Слава Богу, вроде, пошло. Как старые ржавые часы. Тряхнешь – и пойдут. А если посильнее, то могут и остановиться насовсем? Она горько усмехалась. Как это ни странно несмотря на то, что в последние годы они с Веней практически не общались так тесно, как раньше, ей ужасно его не хватало! Она так хотела взять его теплую большую руку, посмотреть в глаза, вновь увидеть, как он улыбается и говорит: все будет хорошо. Все будет хорошо, родная. Как…как же мне тебя не хватает! Кажется, вот, если бы он появился здесь, сейчас, я сразу стала бы здоровой, все болезни вмиг улетучились бы, растаяли от моей любви и нежности к нему… Она автоматически пыталась нащупать руку Вени, но поймала только пустоту. Ее рука еще несколько раз поискала в воздухе руку Венечки, и в бессилии упала на белую холодную простыню… Любы не стало.

Знал бы Веня, что, если бы он был рядом с женой, то, возможно, все повернулось бы иначе? Ведь так же бывает, что любовь и внимание родного человека спасает его в самых, казалось бы, безвыходных ситуациях? Но он не знал. И никогда уже не узнает, о чем мечтала Люба в последние минуты своей жизни. А если бы узнал? Как бы он смог жить дальше с этим неподъемным грузом своей непоправимой вины? Но Веня узнал о смерти Любы только из телефонного звонка из клиники. Он и сам пока не мог понять, как ему реагировать на это страшное известие. Общались они в последнее время мало, про секс уже давно забыли. Что их связывало? Сын? Так это уже давно оторванный ломоть. Уверен, он и на похороны-то не приедет, опять что-нибудь придумает, типа они с друзьями где-нибудь на очередной модной тусовке в какой-нибудь экзотической стране. А что он? Он давно уже один, со своими делами и бизнесом, в безостановочной круговерти выковывания капитала. Трудно даже вспомнить, когда он в последний раз отдыхал. Кстати, точно. Нужно слетать куда-нибудь развеяться. Вот пройдут похороны, и тогда…

Прошло немого времени. Ничего не менялось. Как и предполагалось, Артем так и не приехал на похороны, сославшись на срочные дела. Да ну его к черту! Воспитали на свою голову. Вот так помрешь, а он, если и приедет, то только на оформление наследства. А как же! Деньги мы любим! Шиш ему! Оставлю вот его вообще без денег, пусть зарабатывает, как может. Образование у него есть, голова на плечах, наверное, тоже. Женился, вроде удачно, по любви, внучка мне родили, Антошку, которого я вижу пару раз в году. Ну, куда это годится? Мальчишке скоро пять, а он деда почти не видел! Оставлю вот деньги какому-нибудь дому престарелых. Или детскому дому. Хотя…Ни фига они до них не дойдут. Местные чиновники все равно их про…фукают на свои нужды. Нет. Никому и ничего не оставлю!