скачать книгу бесплатно
Расколотое королевство
Людмила Георгиевна Головина
Разве мы всё знаем о себе? Вот и Софи жила спокойно и даже счастливо и понятия не имела, какие тайны хранятся в её семье. И необычный предмет, надёжно спрятанный от чужих глаз, и тайна её рождения, и даже то, что только от неё одной зависит спасение двух миров. Нашего и ещё одного… А такая задача даже взрослому не по плечу, не то что девочке-подростку. И всё же, надо всегда верить в победу, не отчаиваться и не сдаваться.
Людмила Головина
Расколотое королевство
1.Болезнь
Софи придирчиво рассмотрела своё отражение в зеркале и вздохнула. Нет, она решительно себе не нравилась! Это и не удивительно. В самом деле, покажите мне тринадцатилетнего человека, который был бы доволен своей внешностью! Ну скажите, как могут понравиться эти выпирающие коленки, эта нескладная фигура, никак не укладывающаяся в общепризнанные стандарты красоты? И эти белокурые кудряшки, которые не желают слушаться расчёски и фена и ни за что не хотят струиться по плечам шелковистым каскадом? Софи вздохнула ещё раз. Хорошо хоть, что знакомые перестали называть её куклёнышем и пупсиком. Софи просто терпеть не могла, когда с ней начинали сюсюкать и разговаривать, как с несмышлёным младенцем.
Вот ещё! Софи совершенно не ощущала себя глупенькой фарфоровой куколкой. Она обожала книги про приключения и отважных путешественников, про тайны и чудеса, про опасности и необыкновенные происшествия. Как бы ей хотелось самой испытать что-либо подобное! Но что удивительного и таинственного может произойти в жизни современного ребёнка?
Однако оказалось, что может. Вот уже год прошёл с той поры, как Софи узнала одну тайну, и эта тайна касалась её самой.
Произошло это так. Год назад папа заболел той самой ужасной новой болезнью. Впрочем, как показали потом тесты, заразилась вся семья. Но мама только пару дней походила с небольшой температурой, Софи – та вообще ничего не почувствовала. А вот папа был совсем плох. Он надсадно кашлял и задыхался, жар был такой, что чувствовался на расстоянии. Мама то и дело прикладывала к папиному лбу холодный компресс, но это не помогало. Сначала папа решительно отказывался от вызова врача, но потом сдался. Медик, едва зайдя в комнату, где лежал больной, сразу же объявил, что требуется срочная госпитализация и по телефону вызвал скорую помощь. После чего спешно удалился. Мама отправилась собирать вещи и документы для больницы, а Софи стояла рядом с отцом, не понимая, чем она может помочь. Она взяла больного за руку. Та была горячая и влажная. От этого прикосновения папа приоткрыл воспалённые от жара глаза.
– Софи, доченька, хорошо что ты здесь… Я должен тебе сказать одну очень важную вещь… А то,.. вдруг я не вернусь из больницы… Пока нет мамы… А ты должна знать…
– Папа, не надо! – Софи была готова заплакать.
– Не перебивай. Мне и так тяжело говорить. Посмотри. Видишь там, на верхней полке толстую книгу с синим корешком? Достань её…
Софи придвинула к шкафу стул и сняла с полки тяжёлый том.
– Поставь книгу на стол, раскрой её и загляни внутрь корешка. Что видишь?
– Там бумажки какие-то…
– Там моё письмо для тебя на всякий непредвиденный случай, записка твоей мамы и одна вещица, которую она просила передать тебе, когда тебе исполнится шестнадцать лет. Тебе сейчас двенадцать, Но я знаю, что ты разумная девочка и сумеешь сохранить тайну. Если меня не станет, то ты должна знать, где всё спрятано… И об этом не должна знать ни одна душа. Не говори никому… Пока я жив, оставь всё, как есть… Если я поправлюсь, всё тебе расскажу сам… А если,.. тогда поступай, как знаешь. Только помни – никому…
– А маме сказать можно?
– Ей особенно нельзя. Помни – никому…
В этот момент в дверь позвонили.
– Скорее, верни книгу на место! – попросил отец.
Софи едва успела спрыгнуть со стула и отодвинуть его от шкафа как в комнату в сопровождении мамы вошли двое медиков в «космических» скафандрах, полностью закрывающих фигуры и лица. От этого они показались Софи похожими не на людей, а на зловещих вестников беды…
Софи из окна наблюдала, как отца увозит скорая помощь. Девочка ушла в свою комнату. Впервые она осознала, что жизнь в любой момент может круто измениться, что может случиться страшное…
Мама тоже переживала. Но у неё было испытанное успокаивающее занятие: уборка. Мама обожала наводить чистоту и порядок и занималась этим каждую свободную минуту. В доме уже давно не было ни единой пылинки или соринки. Но мама усердно тёрла, скоблила, перетряхивала и перекладывала все вещи. Софи как-то раз даже пожаловалась папе, что мама всё время убирает в её комнате, а Софи потом не может найти какой-то книжки или игрушки.
– Знаю, знаю, – улыбнулся отец. – Понимаешь, мама у нас медик, а многие медики просто помешаны на чистоте. И, в конце концов, чистота – это совсем неплохо, так ведь?
И вот сейчас папу увезла скорая, мама в полном молчании затеяла уборку, а Софи в своей комнате сидела и размышляла сначала о том, смогут ли врачи спасти папу (она очень на это надеялась!), а потом и о том, что же лежит за корешком синей книги. И почему нельзя говорить маме, если сама же мама попросила передать ей, Софи, в день шестнадцатилетия какую-то вещь? Сколько Софи ни ломала себе голову над таким явным несоответствием, придумать ничего не могла. Наконец она сказала себе, что у папы был сильный жар, и он не смог правильно выразить свою мысль. Или Софи не разобрала его слов из-за хрипов и кашля. Но, как ей ни было любопытно, она твёрдо решила до того, пока не станет ясной судьба папы, не трогать синюю книгу и даже не смотреть на неё.
Мама справлялась о самочувствии папы на специальном сайте по нескольку раз в день, и даже дважды ездила в больницу, хотя к папе и к другим больным не пускали. Софи она с собой не брала: инфекционная больница – неподходящее место для ребёнка. Софи вообще не разрешалось выходить из дома. Она училась на дистанционке. Было скучно, а тут ещё страх за папу…
Сначала прогнозы врачей были очень тревожными. Папа не мог сам дышать. За него это делал какой-то аппарат. Потом ситуация стала медленно меняться к лучшему. И вот, наконец-то, медицина и папин организм победили, и отца выписали из больницы.
Софи еле узнала в бледном, слабом и истощённом человеке своего папу. Она чуть не заплакала, увидев, что сотворил недуг с её отцом. Но всё таки папа жив! Это главное. Спасибо врачам.
Восстанавливался больной очень медленно. Врачи прописывали разные лекарства, но они почти не помогали. По ночам его продолжал мучить кашель, а днём одолевала одышка…
Конечно, в таком состоянии, наверное, было не совсем красиво просить папу рассказать о той тайне. А сам отец, очевидно, совершенно забыл об их разговоре.
И всё таки как-то раз, когда мама ушла в магазин, а папа выглядел немного пободрее, Софи решила напомнить ему о волновавшей её загадке.
– Да, – кивнул папа. – Я и сам всё время об этом думаю. Ты должна знать. Невозможно предугадать, что со мной может случиться. Я не хочу, не имею права унести это с собой и должен всё рассказать, хоть и знаю, что наверняка огорчу тебя.
Так вот, дочка. Я уже тебе говорил, что в корешке той книги спрятаны три вещи. Там моё письмо к тебе. Я его написал на всякий случай для тебя, чтобы ты знала обо всём, если я не смогу рассказать сам. Ещё там прощальная записка твоей мамы и одна маленькая вещица, которую я должен отдать тебе в день шестнадцатилетия.
Софи уже открыла рот, чтобы спросить: почему папа говорит, что записка прощальная, но отец заговорил снова.
– Софи, девочка моя, я сейчас скажу тебе что-то очень важное. Прими это мужественно и разумно. Твоя мама… она тебе не родная. Я никогда бы не стал рассказывать тебе эту печальную историю, но обязан выполнить просьбу твоей настоящей мамы.
– Она… она… моя настоящая мама умерла? – с дрожью в голосе спросила Софи.
– Я этого не знаю. Она исчезла. И сейчас я всё тебе расскажу.
2.Тайна
– Случилось это давно, ещё до твоего рождения. Я тогда жил в другом городе и работал на другой работе. И вот, как-то раз меня послали по делам службы в отдалённый небольшой городок. Там я должен был провести довольно долгое время – несколько месяцев. Я был молод, семьи у меня не было, поэтому поездка не была мне в тягость.
Гостиницы в том городе не имелось, и я снял комнату в доме одной пожилой, даже старой женщины. Она жила с молодой девушкой, которую я сперва принял за внучку старушки, но потом выяснилось, что это воспитанница.
Альтина, так звали девушку, понравилась мне сразу. Она была не только очень красива какой-то особой, нежной красотой, которую я раньше не встречал, но и скромна, трудолюбива, и я никогда не замечал, чтобы она на что-то сердилась или даже просто проявляла недовольство. Она очень любила воспитавшую её старушку, звала её бабушкой и неусыпно о ней заботилась. А о пожилой женщине и говорить нечего – вся её жизнь была в приёмной внучке.
Как-то раз бабушка Альтины рассказала мне историю о том, как под её кровом появилась эта ставшая её единственной отрадой девушка.
Мужа моя квартирная хозяйка потеряла очень рано и замуж больше не выходила. Детей у неё не было. Жила потихоньку в своём маленьком домике, сводила кое-как концы с концами. Однажды, шестнадцать лет назад, ближе к вечеру в дверь кто-то постучал. Женщина открыла. В их маленьком городке все знали друг друга, и никто никого не боялся.
Но через порог перешагнул незнакомый мужчина с девочкой двух-трёх лет на руках, которую он прикрывал полой своего плаща. И сразу же заговорил:
– Не пугайтесь, я не причиню вам зла. У меня к вам необычная просьба. Я знаю, что вы добрая женщина. Прошу, умоляю: разрешите мне оставить у вас мою дочь. Нам грозит опасность. Я вернусь за ней так быстро, как только смогу. Поверьте, я вас щедро награжу за такую услугу. А пока, – и он бросил на стол кошелёк. Затем он посадил девочку на стул, снял со своей шеи медальон и надел его на шею дочки, поцеловал её, что-то прошептал и скрылся за дверью.
Женщина не знала, что и думать. Незнакомец невольно внушал уважение. Он был строен и высок, очень хорошо одет, в его осанке, манере держаться было что-то такое, что наводило на мысль о его знатном происхождении. В маленьком городке таких никогда не видели. Одежда и обувь девочки тоже были самого отменного качества. Из-под капора выбивались белокурые волосы (точно такие, как и у мужчины). И она не испугалась, а с улыбкой и любопытством рассматривала стоящую перед ней женщину. Та спросила девочку, как её зовут. Она ответила (не вполне разборчиво) что-то похожее на «Альтина». Так и стала звать она свою воспитанницу.
Долго ждала женщина, когда же вернётся отец ребёнка. Но он так и не пришёл за дочерью. Она не могла даже мысли допустить, что родитель подкинул ей своё дитя, да и был таков. Нет, она видела этого человека всего одну минуту, но сердцем поняла, что он на такое не способен. Значит с ним что-то случилось.
Денег в кошельке было много, но всё рано или поздно заканчивается. Так что жили они небогато. Девочка полюбила свою приёмную бабушку, а та и вовсе души в ней не чаяла. Так и прошли эти шестнадцать лет. И всё бы хорошо, но здоровье старушки стало в последнее время сдавать. И с каждым годом всё больше её тревожило: что будет с её любимой воспитанницей, когда её не станет? Надежду на возвращение отца девушки она уже потеряла. Конечно, выходом могло бы стать замужество. Но где взять хорошего, надёжного жениха? К Альтине уже несколько раз сватались местные жители, но и она сама, и её приёмная бабушка отвечали отказом. Один жених любил приложиться к бутылке, другой слыл драчуном и грубияном, третий был беспечным гулякой без гроша в кармане, но зато сразу стал интересоваться, какое же приданое дадут за невестой… Был ещё и явившийся неизвестно откуда самоуверенный тип, обещавший засыпать невесту золотом, лишь бы она вышла за него. Но девушка почувствовала безотчётный страх и отвращение к этому человеку, поэтому даже не захотела его слушать.
Бабушка сознавала свою ответственность перед отцом девушки. Она предполагала, что её воспитанница имеет непростое происхождение и достойна лучшей партии. Об этом говорила и тайна медальона. Это было не совсем обычное украшение. Когда женщина захотела посмотреть, нет ли внутри медальона каких-то сведений о девочке, она обнаружила, что не может к нему прикоснуться – украшение обжигало руку, как будто было расплавленным металлом. Но удивительно! Медальон висел на голой шейке ребёнка и не доставлял ей никакого неудобства. В этом была какая-то тайна. Женщина решила, что медальон – это талисман, хранящий ребёнка от всякого зла…
День моего отъезда приближался, и я прекрасно сознавал, что не могу покинуть Альтину. Наконец, я решился признаться ей в своих чувствах, и к моей радости она ответила согласием. Я по всем правилам попросил руки Альтины у её бабушки, и она благословила нас. Единственное условие, какое поставила моя невеста – взять с собой бабушку. Она понимала, что оставшись одна, старушка долго не протянет… Понимал это и я. Оставить человека на старости лет одного для меня было немыслимо. Бабушка Альтины была согласна ехать с нами, но её беспокоил вопрос: если всё таки отец Альтины вернётся за дочерью, как он её отыщет? Я предложил отставить мой адрес у соседей. Возможно я зря это предложил…
Итак, мы приехали в мой родной город втроем. Вскоре Альтина сообщила радостную новость: у нас будет ребёнок! Но вслед за радостью через небольшое время пришла печаль – бабушка Альтины умерла. Моя жена очень тяжело перенесла смерть старушки. Я волновался, как бы эти переживания не сказались на будущем ребёнке. Но мои опасения были напрасны. В положенный срок родилась прекрасная здоровая девочка – ты, Софи.
Я ходил на работу, а Альтина сидела дома с малышкой. Не было для меня большего счастья, чем, вернувшись вечером домой, увидеть моих дорогих жену и дочурку.
Тебе исполнилось три месяца, когда случилось несчастье. Я вернулся домой, но Альтина не встретила меня как обычно, не выбежала ко мне навстречу. Я позвал её, но никто не откликнулся. Я обежал все комнаты, но моей жены нигде не было. И вдруг в детской я заметил на пеленальном столике клочок бумажки. Он был оторван от чего-то неровно, очевидно в спешке. И на нём было что-то написано. Я узнал почерк Альтины. «Они меня нашли. И от них я всё узнала – и о себе, и о моих родителях. Им нужна та вещь, что хранится в медальоне. И им нужна я. Они отпустили меня, чтобы я принесла медальон, но я обману их, отдам другую подвеску. Нельзя допускать, чтобы та вещь попала в их руки. Они не знают про Софи, иначе бы потребовали, чтобы я и её отдала им. Прошу тебя, если я до вечера не вернусь, завтра же забери нашу дочку и уезжай с ней как можно дальше, чтобы никто не знал, где вы скрываетесь. Спрячь медальон получше. Отдай его Софи, когда ей исполнится шестнадцать…» На этом записка обрывалась. Не было даже прощальных слов. Альтина очень спешила…
Да, я знал, что находится в медальоне. Альтина по моей просьбе как-то сама открыла его. Удивительно, что до этого ей даже в голову не приходило, что медальон открывается. Так что мы увидели его содержимое одновременно. Изнутри в створку был вставлен миниатюрный портрет красивой молодой девушки. «Это ты?» – вырвалось у меня. Но я тут же понял нелепость моего вопроса. Ведь медальон отец отдал моей невесте, когда она была еще маленьким ребёнком. Да и женщина на портрете была одета нарядно и богато, в то время, как Альтина одевалась куда скромнее. Только вот это удивительное сходство… «Я думаю, это моя мама» – прошептала Альтина, вглядываясь в изображение. Ещё в медальоне лежал предмет, который и вовсе не имел в моих глазах никакой ценности. Это была половинка колечка. Очень простого и ничем не украшенного колечка, выточенного из какого-то белого полупрозрачного камня. Я повертел обломок в руках (в отличие от медальона он не обжигал пальцев). На мой взгляд – абсолютно бесполезная вещь. Разве что она хранится в медальоне, как память о человеке или о каком-то событии… Только вряд ли мы об этом когда-нибудь узнаем. И ещё. Альтина почему-то боялась лишний раз открыть медальон. Она объясняла это тем, что словно какой-то неведомый голос просит её не делать этого…
И вот сейчас вдруг выяснилось, что за содержимым медальона охотятся какие-то опасные люди, похитившие мою жену. Что им нужно? Портрет или обломок колечка? И то, и другое, как мне казалось, не могло быть поводом для такого поступка.
Я ничего не понимал. Рядом с запиской лежал маленький свёрточек, и я наощупь определил, что в нём – медальон Альтины. Дело в том, что когда Альтина стала моей женой, ей пришлось положить медальон в шкатулку: я то и дело обжигался об него, когда он был на её шее. И Альтина предусмотрительно завернула медальон в бумажку, через которую жар почти не ощущался.
Я не спал всю ночь, ждал Альтину. Но она не вернулась. Первым моим порывом было обратиться в полицию и заявить о пропаже Альтины. Но что-то мне подсказывало, что представители закона не проявят особого рвения. Скорее всего они скажут, что моя жена, возможно под влиянием послеродовой депрессии, а также устав от ухода за младенцем, просто сбежала. Такое иногда случается… Я не смог бы доказать им, что она совсем не такая.
Я решил выполнить просьбу Альтины и срочно скрыться, запутать следы. Я бы не пережил, если бы они похитили ещё и тебя.
Я даже не сообщил на свою работу о намерении уволиться. Попросил друга продать мою квартиру, и, ничего никому не объясняя, уехал с тобой в другой город. Там снял жильё и дождался, пока друг прислал мне деньги за проданное имущество. Я поблагодарил его, затем мы, совершенно скрытно ото всех перебрались в другой город, а потом повторили это ещё два раза. Тут я немного успокоился, решив, что основательно запутал следы.
Ты представить себе не можешь, как трудно мне было проделывать всё это, имея на руках грудного младенца. Но страх за тебя помог мне сделать практически невозможное. И все эти заботы позволили хоть немного отвлечься от той тоски, того горя, которые я испытывал, потеряв мою любимую Альтину. Увижу ли я её когда-нибудь снова?..
Итак, я решил осесть в нашем городе, который показался мне безопасным. Денег хватило на приобретение небольшой квартиры. Этой квартиры, где мы сейчас живём, Софи. Я вздохнул чуть спокойнее.
Но если страх отступил, то его сразу же заменили житейские заботы. Деньги, вырученные за продажу имущества и квартиры, ушли на приобретение нового жилья. Остались только небольшие накопления, которых хватило бы в лучшем случае на три-четыре месяца. Мне надо было устраиваться на работу. И я вскоре нашёл неплохое место, смирившись с мыслью, что придется на целый день доверять тебя посторонним рукам. Только вот с нянями мне не везло. Одна оказалась неряхой. Другая тащила из квартиры всё, что ей нравилось, а третья и вовсе грубо с тобой обращалась: на нежной кожице появились синяки, и ты беспрерывно плакала… Я просто ума не мог приложить, где найти такую няню, чтобы я был спокоен, уходя на работу.
И вот как-то, когда я был с тобой в детской консультации, ко мне подошла девушка в белом халате, явно из местного персонала. Она отрекомендовалась медицинской сестрой, а потом спросила, не нужна ли мне няня.
– Понимаете, – сказала она, – я не в первый раз вижу, как вы приходите на приём с вашей милой дочуркой. Всегда вы и никогда – ваша жена. И у вас очень усталый и озабоченный вид. И я подумала: возможно вам нужна помощь. А я очень люблю детей, поэтому и устроилась работать в детскую консультацию. Вы не смотрите, что я молодая. У меня достаточно и знаний, и опыта. Меня всё устраивает в моей теперешней работе, только вот зарплата очень маленькая. А я снимаю комнату, надо платить за жильё. Поэтому я и ищу подработку. Я могла бы брать дежурства в вечернюю смену, а днём сидела бы с вашей малюткой. Я всегда любуюсь ею, когда вы её приносите в консультацию. Для меня было бы просто счастьем сидеть с таким ангелочком…
Я задумался. С одной стороны, я боялся брать в дом совершенно незнакомую женщину (всех предыдущих нянь я нанимал через агентство с соответствующими рекомендациями. Впрочем, как выяснилось, они ничего не гарантировали…) С другой стороны, она всё же не с улицы, работает с детьми, имеет медицинское образование… Я на днях уволил очередную няню и ломал голову над тем, где же найти хорошую. У меня в этом городе не было никаких друзей, никаких связей, никто не мог помочь мне с советом. А тут случай подвернулся сам собой. И я решил попробовать.
Новая няня оказалась практически идеальной. Здоровый, весёлый, чистый, сытый ребёнок – что может больше порадовать сердце отца? Чуть завидев свою няню, ты протягивала к ней ручки и весело смеялась.
Как-то совсем незаметно она стала выполнять и другие домашние работы: убирала, стирала, готовила… Она освободила меня практически ото всей домашней рутины. Впервые за последние месяцы я смог, наконец, расслабиться и отдохнуть.
Однажды я заметил, что твоя няня выглядит грустной и озабоченной. Я спросил её, не случилось ли чего? И она ответила, что квартирная хозяйка резко увеличила стоимость аренды её комнатушки. Теперь ей не будет хватать средств на оплату этого жилья. А найти комнату подешевле не получается… Поднять зарплату нашей няне настолько, чтобы она смогла оплачивать свою съёмную комнату, я не а тот момент не имел возможности, поэтому решил, что выходом будет предложить ей работу с проживанием. В квартире была одна небольшая свободная комната, которую я мог предоставить ей (сейчас это твоя комната, Софи). Вскоре после этого мне увеличили оклад, и я предложил няне уволиться со своей работы и полностью посвятить себя твоему воспитанию. Мне показалось, она согласилась с радостью. Правда, характер у неё был сдержанный, и на проявление эмоций твоя няня была скупа. Трудно было иногда понять её настоящие чувства. Но на моё предложение она согласилась без раздумий.
Так прошло несколько месяцев. И вот однажды няня попросила меня дать ей документы на ребёнка. Надо было оформить какую-то справку. А документов у меня не было. Объясню тебе, почему так вышло.
Когда много лет назад неизвестный мужчина оставил на попечение немолодой вдовы своего ребёнка, той даже в голову не пришло выправлять на девочку документы. Много лет она ждала, что вот-вот за дочкой вернётся отец. Потом за делами необходимость оформить документы как-то забылась, а, может быть, старушка об этом и не думала. В том маленьком городке все настолько хорошо знали друг друга, что документы просто были не нужны.
О том, что у Альтины не было никаких документов я узнал только когда мы решили оформить брак. Я стал было выяснять, как можно получить моей будущей жене паспорт, но тут тяжело заболела, а потом и скончалась бабушка Альтины. Потом были дни горя и скорби, когда мысли о каких-то бумажках просто не шли в голову. После начались проблемы с беременностью и, наконец, состоялось твоё появление на свет. Твоя мама, Софи, и наблюдалась, и рожала тебя в частной клинике под своим именем, а фамилию указала своей приёмной бабушки. Никаких бумаг там от нас не требовали. Единственный документ, который мы имели – это справка о том, что у Альтины Томс родился младенец женского пола. Для того, чтобы зарегистрировать тебя и получить свидетельство о рождении, нужны были документы Альтины. Новорожденный младенец всегда требует очень много внимания, особенно в первые месяцы. И снова мы отложили беготню по инстанциям… Разве могли мы тогда предположить то, что случилось дальше? Вот, Софи, запомни на всю жизнь: никогда нельзя откладывать важные дела, какие бы обстоятельства ни препятствовали этому. Я гнал от себя мысли, что официально даже не являюсь тебе отцом и не имею на тебя практически никаких прав. О генетической экспертизе тогда только начинали говорить, я о ней и не думал. И, потом, как я смог бы объяснить отсутствие матери младенца? В общем, это был тупик, и я не мог даже представить себе, как выпутаться из этой ситуации. Человек без документов практически никто. И я тяжело переживал, что моя любимая дочурка может оказаться таким человеком по моей вине. Даже сейчас, когда она лежала в колыбельке, уже просили показать на неё документы. В детской консультации (частной, платной) закрыли на это глаза, удовольствовавшись справкой из роддома (и моим небольшим подношением!) А что дальше? Школа, институт, взрослая жизнь? Везде нужны документы.
Поэтому просьба няни взволновала меня до глубины души. Но я постарался как можно спокойнее объяснить ей, что мы с женой жили в незарегистрированном браке. Обстоятельства и наше легкомыслие не позволили нам оформить наши отношения вовремя. Потом родился ребёнок, и нам было не до того. А потом жена сбежала, оставив на меня новорожденную дочку. Так что, документов у меня нет, и как это исправить, я не знаю.
Выслушав меня, няня кивнула головой и молча удалилась.
Однако через несколько дней она вернулась к тому разговору.
– Сударь, – сказала она, – я тут кое-что придумала. Понимаю, вас это может возмутить, но постарайтесь спокойно выслушать моё предложение. У меня есть подруга, которая работает в родильном доме. Она может сделать мне справку о том, что Софи в их роддоме родила я. А потом мы с вами заключим брак (фиктивно, только фиктивно!), вы признаете ребенка своим и официально станете отцом Софи. Мне кажется, это самый простой и лёгкий способ решить вашу проблему. Я и вправду люблю Софи, как своего родного ребёнка и всё готова сделать для её благополучия. Разумеется, когда всё будет улажено, мы сможем развестись по вашему первому требованию.
Няня замолчала, ожидая моего ответа. А я, как она и предполагала, был возмущён.
– Я благодарен вам за то, что вы хотите помочь, но ваше предложение совершенно неприемлемо! – сказал я ледяным голосом. – Я любил и люблю мою жену! Что я ей скажу, если она вернётся?
– Как вам будет угодно, – наклонив голову промолвила няня. – Я только хотела помочь.
И удалилась. Мне стало немного стыдно. Ведь не ей, а мне надо было решить эту проблему. А она вполне искренне предложила свою помощь, только и всего. Но ведь это было совершенно невозможно, немыслимо назвать женой другую! Женщину, которую я уважал, был ей благодарен. Но ведь не любил! «Это же всё фиктивно, ради благой цели, ради будущего Софи. Альтина поняла бы» – шептал мне мой внутренний голос. Несколько дней я боролся с собой, непрестанно искал другие возможности раздобыть документы на ребёнка, но в голову ничего не приходило. И через несколько дней я сдался.
Когда я сообщил няне о том, что всё обдумал и решил принять её предложение, она не проявила ни особой радости, ни торжества, что её предложение принято. Нет, она просто кивнула и сказала, что постарается всё оформить как можно скорее. Действительно, уже через несколько дней передо мной лежало твоё свидетельство о рождении, только вот в графе «мать» было не имя Альтины, и это больно укололо меня в сердце. Но останавливаться на полпути было нельзя.
Потом мы зарегистрировали в мэрии наш брак. Ещё немного волокиты – и я был законно признан твоим отцом. Проблема была решена, но радости в душе не было. Перед глазами всё время стояла Альтина. Где она? Жива ли? Увижу ли я её ещё когда-нибудь?
Поведение няни совершенно не изменилось. Она, как и раньше, добросовестно и тщательно выполняла всю домашнюю работу, возилась с тобой. Она не спрашивала, хочу ли я сразу же расторгнуть наш брак или решил сделать это попозже. Кажется, что ей было всё равно А ты росла. Сделала первые шаги. Стала лепетать первые слова. И как у любого ребёнка одним из самых первых твоих слов, Софи, было: «мама». И обращено оно было к няне. Я понимал, что ребёнку нужна мать. Если Альтина не вернётся (а я почти не питал надежды), то мне всё равно надо искать женщину, которая могла бы её заменить. Я понимал, что никого не смогу полюбить так, как любил Альтину. А вот как моя избранница будет относиться к моему ребёнку? Не станет ли для неё злой мачехой? Я видел, что ты любишь свою няню, да и она тебя – тоже. Так зачем искать ещё кого-то?
Не знаю, Софи, сможешь ли ты понять и простить меня. Я надеюсь, что за все эти годы твоя теперешняя мама ни разу не дала повода пожалеть об этом моём решении. Мы жили дружно, никогда не ссорились, мама всю себя посвятила семье. И постепенно наш союз из фиктивного превратился в настоящий. Что она немного холодна и немногословна – так у людей бывает разный характер. Посмотри, сколько она сделала для меня, когда я заболел. В больнице я был спокоен, зная, что ты не одна. Но, должен признаться, Софи, все годы меня терзают подозрения, возможно совершенно беспочвенные. Почему тогда, ещё в детской консультации она подошла именно ко мне? Не потому ли, что в твоей медицинской карте было записано место твоего рождения – тот город, где ты родилась, где исчезла твоя мама, и из которого мы бежали. Зачем только я показал в консультации справку о твоём рождении… Не навёл ли я на след наших преследователей? И я даже не удосужился узнать: действительно ли та женщина, которая заменила тебе маму, работала в той консультации? Ведь надеть медицинский халат может каждый… И, признаюсь тебе, меня немного смущала её привычка постоянно что-то убирать, перекладывать, перетряхивать. Как будто она что-то ищет. Что? Уж не медальон ли Альтины? А я боялся постоянно держать его при себе и спрятал в корешок книжки ещё до появления в нашей квартире самой первой няни. Я решил, что это вполне надёжное место. Кого может заинтересовать скучная книга, полная технических расчётов и схем? Моя жена книгами и вовсе не интересовалась, хоть и регулярно вытирала с них пыль. Один раз она заикнулась о том, что, возможно, некоторые книги мне не нужны, и с ними можно расстаться. Я спокойно, но твердо ответил, что эти книги необходимы мне по работе, и я прошу её не решать, что мне нужно, а что – нет. Больше она к этому вопросу не возвращалась… Шёл год за годом, и я успокаивал себя тем, что если бы у Клары была какая-то тайная цель, она бы давно себя выдала. Нельзя же притворяться так долго!
Теперь, когда ты знаешь всё, я прошу тебя, Софи, не говори маме (теперешней маме), что я посвятил тебя в нашу тайну. Постарайся вести себя, как обычно, не выдай себя и меня. Понимаешь, если мама увидит твоё отчуждение, она начнёт допытываться, что случилось. Если она ни при чём, то ей будет обидно, что её многолетняя забота о тебе и мне вместо благодарности заслужила такое отношение. А если она, действительно, имеет отношение к исчезновению твоей настоящей мамы, то может быть опасным, если она узнает о наших подозрениях. Понимаешь?
Вместо ответа Софи крепко обняла отца. Её ухо прижалось к его груди, и она услышала, как свистят и хрипят его лёгкие. Это было страшно… И ещё страшнее была мелькнувшая мысль: что будет, если с отцом случится ужасное, про что нельзя даже думать, и она останется один на один с мамой, которая вдруг оказалась мачехой?
Отец погладил дочь по спине.
– Мама скоро должна вернуться. Иди к себе. А я что-то устал, столько говорить пришлось. Дышать стало тяжело. Я, пожалуй, немного отдохну. Смотри, Софи, я на тебя надеюсь, доченька.
3. Горное селение
Тяжело пережить такое. Мама оказалась неродной. А родная мама то ли исчезла, то ли вообще погибла… Какой она была? Папа говорит: красивой, доброй, нежной… Как бы хотелось Софи её увидеть! Как-то раз, улучив минутку, когда они остались с отцом вдвоём, девочка спросила: не сохранилось ли у него хоть одной маминой фотографии? Настоящей мамы? (Вообще, Софи с трудом теперь удавалось выговорить такое простое слово: «мама». Она обязательно прибавляла про себя: «настоящая» или «ненастоящая». Именно: «ненастоящая мама», а не «мачеха»). Папа, как показалось Софи, секунду поколебался, вздохнул, а потом всё же признался, что единственная фотография Альтины, та, где они были запечатлены вдвоём, была утрачена.
– Понимаешь, Софи, я был в таком взвинченном состоянии, когда переезжал с тобой на руках из города в город, столько всего на меня навалилось, что я даже не заметил, в какой момент исчез мой портфель. В нём-то и лежали фотографии. Хорошо хоть медальон Альтины сохранился: я его всегда держал при себе. Как и документы. В портфеле были только разные памятные вещи, и его, наверное, украли. Я какое-то время опасался, что это сделали наши преследователи. Но всё обошлось.
Тайна, которую узнала Софи, изменила её. Куда-то подевались легкомыслие, беззаботность. Она стала молчаливой и задумчивой. Мама несколько раз спрашивала: всё ли у Софи в порядке? Не болит ли чего, нет ли неприятностей в школе? Она была, как всегда, заботлива и внимательна. А Софи с трудом выдавливала из себя слово «мама». И при этом всегда добавляла про себя: «ненастоящая». Девочка прекрасно понимала, что она жутко несправедлива к той, что все силы, всё время и все свои мысли посвящала ей почти с самого её рождения, и ни разу она не дала Софи повода усомниться в своей любви. И Софи тоже любила её. Почему же сейчас она так напряжена, так не уверена, что рядом с ней родной и близкий человек? Неужели из-за рассказа отца?
Софи вспоминала каждую мелочь, которая помогла бы ей понять истинную цену отношений между ней и приёмной матерью. Она призналась себе, что хотя ей казалось, что она любит родителей одинаково, но когда надо было поделиться чем-то самым сокровенным, она всегда шла к отцу. Возможно потому, что у мамы был замкнутый, скрытный характер. Она была очень молчаливой, редко рассказывала о своих детстве и юности. Ещё Софи вспомнила, что родители всегда уклонялись от разговоров о том, где и как они познакомились, хотя Софи одно время очень интересовалась этой темой. И им не нравилось, когда знакомые порой шутили по поводу того, как это у темноволосых родителей родилась такая белокурая дочка…
Очень, очень трудно оставаться прежней, когда тебя одолевают вот такие мысли. Девочка как-то услышала, как мама спросила отца:
– Ты не замечаешь, как Софи изменилась? Я за неё волнуюсь.
Папа ответил:
– Не переживай. Я думаю, это просто переходный возраст. Может быть влюбилась в какого-нибудь мальчика. Первая любовь… Все мы когда-то проходили через это.
Как-то раз, когда родители отправились к врачу, Софи не выдержала, прокралась в комнату отца и достала с верхней полки толстую книгу в синем переплёте. Поколебавшись, она запустила за корешок палец и подцепила им маленький свёрточек. Ещё пара секунд – и она развернула бумажку. Перед Софи лежал овальный медальон из золотистого металла на тонкой цепочке. Поверхность медальона была покрыта изящным цветочным орнаментом.
Софи не без страха прикоснулась к прохладной поверхности металла. Медальон её совершенно не обжигал. Тут было одно из двух: либо он со временем утратил свою волшебную силу, либо Софи унаследовала от своей настоящей мамы способность не обжигаться. Софи хотелось думать, что причина во втором.
Девочка открыла медальон. В левую створку был действительно вставлен миниатюрный портрет юной, очень красивой женщины. Если, как говорил папа, этот портрет был очень похож на Альтину, её настоящую маму, то значит и вправду она была настоящей красавицей. Софи хотелось понять, есть ли сходство между этим портретом и ею? Она очень надеялась на это, и ей поверилось, что так оно и есть.
А ещё в медальоне лежала половинка кольца. Отец всё описал точно. Зачем этот обломок здесь находился, непонятно. Но раз ради этой вещи похитили маму, значит, какой-то смысл во всём этом есть. Интересно бы знать, какой?..
