скачать книгу бесплатно
– Каким образом?
– Контур таймфага должен работать в обе стороны, найдем стартовую зону и махнем на Полюс.
– Ты уверен?
– Конечно. Только побудем здесь какое-то время, уж очень много интересного! Я же себе никогда не прощу, если не запишу все на флэшку и не замерю характеристики здешнего континуума. Не волнуйтесь, со мной не пропадете.
Игнат и Зари-ма переглянулись.
– Настоящий ученый, – слабо улыбнулась девушка.
– По этому поводу есть другое выражение, – усмехнулся в ответ Ромашин. – Настоящий друг познается в беде, до которой он нас довел.
Зари-ма прыснула:
– Смешно…
– К сожалению, не очень смешно. Я не знаю, чем закончится наш неплановый визит к Червям. Лам-ку чуешь?
– Нет… не отзывается… его здесь нет.
– Плохо.
– Я не виноватая…
– Да я тебя и не виню. Это я во всем виноват. Надо было не спускать с этого… ученого глаз.
Игнат огляделся.
Пустыня.
Мелкая рябь барханов, груды камней, редкие скалы.
Некоторые из скал имеют необычную форму: вылитые коровьи соски, разве что торчащие вверх и в сто-двести раз больше. Один «сосок» рядом, розовый, сморщенный, блестящий, именно из него и вышли путешественники. Другой, поодаль, расколот трещиной, скособоченный, серый, погасший. Еще два торчат у горизонта, загибающегося вверх краями гигантской чаши. Небо над головой сиренево-белесое, глубокое, равномерно светящееся, хотя солнца не видно. Да и нет его, солнца, поскольку мир Червей и в самом деле представляет собой гигантский пузырь в толще вещества, представляющего среду обитания Червей Угаага.
– Здесь можно дышать, – несмело произнесла Зари-ма.
– Знаю. – Игнат разгерметизировал «кокос», осторожно вдохнул, задерживая дыхание, кивнул. – Дышится легко… и запахи знакомые. А сила тяжести здесь чуть больше, чем на Земле.
– Мы быстро привыкнем, – заявил Шоммер, услышав слова Ромашина. – Хорошо, что радиационный фон тут слабенький, хотя и повыше земного. Кстати, я готов к походу.
– Еще надо решить, куда мы отправимся и стоит ли это делать.
– Конечно, стоит. Особенно мне хотелось бы посмотреть на «червивые» города.
– Прогулки по городам Червей не входят в наши планы.
– Не будем же мы сидеть на одном месте?
– Не вижу смысла устраивать прогулки по местным буеракам.
– По отчетам твоего внука, которые я читал, здесь есть музей. Черви миллионы лет путешествовали по разным «этажам» Вселенной и привозили из путешествий все, что находили, в том числе машины, созданные другими разумниками. Вполне кондиционные аппараты, между прочим.
– Чедомы, – кивнула Зари-ма. – Это такие летающие лодки, они даже сквозь землю проходят.
– Давайте найдем чедом и полетаем тут, поищем Лам-ку.
– Потеряем время.
Шоммер оторвался от своих приборов.
– Что ты предлагаешь?
– Я предлагаю не задерживаться здесь надолго. Лам-ка не отвечает на вызовы Зари-мы, значит, его у Червей нет. Надо возвращаться на Полюс, к «джинну», устанавливать с ним контакт и просить найти Лам-ку.
– И Артема! – добавила Зари-ма.
– У меня есть идея получше. – Шоммер свернул шлем, подставил лицо ветерку. – А дышится здесь хорошо, почти как дома… Кстати, не пора ли перекусить?
– Успеем, что за идея?
Ксенолог оживился.
– По моей теории Черви занимают вторую позицию в иерархии разумогенеза негуман этого вида. Первыми были протеи, вторыми – Черви. Икосиды – третьи, гиперптериды – четвертые…
– Я знаком с твоей теорией, не отвлекайся.
– Я уверен, что Черви имели связь и с теми, и с другими, и с третьими. Возможно даже, что и с ангелоидами. Но это не имеет значения. К чему я клоню? Лам-ку сделали гиперптериды, так?
– Короче.
– Вот он и вернулся к своим создателям, в мир гиперптеридов! Нам только надо найти терминал, соединяющий метавселенную Червей с метавселенной гиперптеридов, перебазироваться туда и позвать Лам-ку.
Игнат посмотрел на Зари-му.
– Что ты об этом думаешь?
– Калимма-хха но-дур…
– Что?
Зари-ма покраснела.
– Ну, у нас есть поговорилка…
– Поговорка?
– Да, поговорка, что гениальность не отличается от сумасшествия…
Игнат улыбнулся:
– Отличная поговорка. Так ты думаешь, что он сумасшедший?
– Нет… я не хотела… но я – за! Надо лететь к гиптера… ну, к тем, кто делал «джиннов»! Лам-ка там!
– Мне бы твою уверенность.
– А что мы теряем? – бесшабашно взъерошил волосы на затылке Шоммер. – Не найдем Лам-ку у хозяев – вернемся.
– Сначала надо найти работающий терминал метро… если он вообще существует. Был бы с нами Селим…
– Пусть она поработает, – кивнул ксенолог на Зари-му. – Кто-то мне говорил, что она неслабый экстрасенс.
Игнат задумчиво посмотрел на девушку.
– Может быть, и в самом деле попробуешь?
Зари-ма беспомощно пожала плечами.
– Я не знаю… не думала… а что надо делать?
– Мы только что вылезли из финиш-камеры «червивого» метро. – Шоммер указал на «коровий сосок». – Она представляет собой некий пространственный и энергетический объем. Ты это ощущаешь?
– Да… он такой… как яма, а внутри огонь…
– Отлично! Ищи другие такие же «ямы с огнем». Только эта камера имеет один выход – на Полюс Недоступности, а та, какая нам нужна, должна иметь выходы в общую сеть «червивого» метро. Понимаешь? Терминал метро должен состоять из многих «огненных ям».
– Поняла… я попробую… только меня нужно сосредоточить.
– Сядь на камешек и медитируй.
– Хорошо.
Игнат шагнул к Зари-ме, поднявшей на него затуманенные глаза, положил руки на плечи.
– Не напрягайся до изнеможения, дочка, тебе вредно перенапрягаться в твоем положении. Получится – хорошо, не получится – найдем другой выход.
– Я постараюсь.
– Вот и прекрасно. Мы отойдем, чтобы не мешать, но будем неподалеку.
Шоммер вернулся к «мустангу», повисшему на высоте двух десятков метров у «стрекозиного крыла».
Игнат с удовольствием прошелся по плотному крупнозернистому песку, отливающему перламутром. Оглянулся на Зари-му. Полюсидка стояла, задумчиво глядя себе под ноги, потом присела на кристаллический полупрозрачный валун. Игнату пришло в голову, что этот валун, камни вокруг и песок вполне могут быть алмазами или модификацией углеродных соединений, но вслух эту мысль высказывать не стал. Еще раз огляделся, более внимательно. И на пределе зрения, там, где горизонт задирался вверх, образуя полусферу, увидел некий стеклянно-прозрачный силуэт, похожий на рог, раздваивающийся на конце. В памяти возникли ассоциации, складываясь в знакомый и одновременно пугающе чужой образ.
Рог больше всего напоминал изогнутый раздвоенный бивень мамонта, а также заднюю часть насекомого, известного на Земле как двухвостка. Однако, судя по расстоянию, отделявшему «двухвостку» от людей, она была в сотни, если не тысячи, раз больше земного аналога.
– Гилберт.
– Подожди…
– Гилберт, посмотри туда. Что-нибудь видишь?
Шоммер приложил руку ко лбу козырьком, помолчал.
– Змеиный язык…
– Что?
– Эта штуковина похожа на раздвоенный змеиный язык.
Игнат хмыкнул:
– Ну у тебя и воображение! Мне она больше напоминает одно противное насекомое.
– А давай слетаем? – загорелся ксенолог. – Уж больно велик этот «змеиный язык», трудно представить, для чего Червям такое мощное сооружение.
– Времени жалко. А вообще мне тоже…
– Вижу! – раздался громкий шепот Зари-мы.
Мужчины оглянулись.
Полюсидка стояла с закрытыми глазами и показывала пальцем в ту сторону, где сквозь атмосферу воздушного пузыря Червей проглядывал таинственный «рог-бивень-змеиный язык».
– Там… очень большое… много ям… очень глубоко!
– Кажется, наши мнения совпадают, – хмыкнул Шоммер. – Не удивлюсь, если это и в самом деле терминал местного метро.
– Артем не упоминал в отчете ни о чем подобном.
– Сколько времени он тут был, твой Артем? Этот шарик гораздо больше Земли, можно всю жизнь потратить, чтобы его весь обследовать, да и то не хватит.
Игнат подошел к Зари-ме:
– Сильно устала?
Девушка открыла глаза, большие, влажные, с огромными зрачками.
– Не-а, не очень… но тот углар-гаах… та башня такая огромная есть… внутри большой огонь, только тлеющий. На Полюсе я видела примерно такую, Артем говорил – это маяк.
– Что ж, посмотрим, что это такое в натуре. Гилберт, сворачивай лавочку, выступаем.
– Без проблем, – согласился ксенолог. – Правильные решения надо принимать быстро, чтобы не пришли неправильные.
Игнат усмехнулся, но отвечать не стал.
Они уселись на «мустанг», взялись за рога эффекторов поля, и кибер понес путешественников к горизонту, плавно и быстро, не оправдывая свое «дикое» название – «мустанг».
