скачать книгу бесплатно
– Что-нибудь не так? – забеспокоилась она, пытаясь поправить прическу.
– Иногда я не верю, – сказал он медленно, – что ты моя жена. Даже вздрагиваю и просыпаюсь по ночам в испуге – здесь ты или нет?!
– Льстец, – с облегчением вздохнула Валерия. – Никак не привыкну к твоей манере говорить комплименты. Хотя, если по-честному, мне она нравится и заставляет держать себя в форме.
Антон обнял жену взглядом, потом не удержался, обнял «в натуре», поцеловал в шею.
– Ты такая красивая, Лерка! Аж самого себя зависть берет! Помнишь, как мы встретились в поезде? Когда ты вышла из вагона, я чуть не бросился следом. Кстати, не подумать ли нам о ребенке?
Валерия автоматически проговорила:
– Осторожнее, медведь, помаду сотрешь, – и замерла: – Ты… серьезно?!
– Более чем. Пора озаботиться демографической обстановкой в стране. Я даже не возражал бы против двух детей. – Антон подумал. – Или трех.
Валерия глубоко вздохнула, поцеловала его и подтолкнула к ванной.
– Иди, смой помаду.
– Я не понял реакции.
Женщина посерьезнела, закинула ему на шею руки, заглянула в глаза.
– Я так рада, что нашла тебя, Гром! Ты не представляешь!
– Но ты все-таки против или нет? – попытался он прояснить ситуацию.
– Конечно, нет. Я люблю детей. Я хочу детей. А еще я люблю тебя!
Она поцеловала его, еще и еще раз, и в конце концов дело едва не закончилось раздеванием. Потом Валерия взяла себя в руки, уединилась в ванной, и Антон, пробормотав, что можно было бы и остаться, вынужден был подчиниться и поменял гольф, испачканный в помаде, на рубашку «от Русльна» с маленьким, летящим, вышитым серебристой гладью соколом на груди.
В начале восьмого они уже ехали в машине, принадлежавшей когда-то капитану Гнедичу, первому мужу Валерии, погибшему в болотах на берегу озера Ильмень. Поскольку у Громова не было своего жилья в Москве, он, естественно, переехал к Валерии, имевшей квартиру в Старопанском переулке Китай-города. Первое время он чувствовал себя неловко, скованно и неуютно, словно украл что-то или обманул кого, но потом постепенно привык к своему положению, хотя и продолжал мечтать о переезде в какой-нибудь из новостроящихся домов, подальше от шумного, загрязненного выхлопными газами автомобилей, центра.
Продолжая начатый дома разговор, Антон свернул к набережной и, глянув на башни Кремля, вспомнил о приглашении. Его непосредственный начальник Юрий Петрович Горячко, бывший зам начальника штаба Девятого управления КГБ, полковник в отставке, был верующим человеком, часто ходил в церковь и посещал монастыри. Вчера он пригласил всех сотрудников БОКСа в Андроников монастырь, где проходил Всероссийский фестиваль колокольного искусства.
– Я слышала об этом мероприятии, – кивнула Валерия. – В монастырь съезжаются полсотни звонарей со всей Руси, чтобы посоревноваться в искусстве «красного» звона. Конечно, сходим, я люблю слушать колокольный звон.
Машина свернула на мост, запетляла по узким переулочкам возле Пятницкой, остановилась у здания «Юго-банка», рядом с которым располагался клуб «ЭКС-мобил».
Чей-то пристальный цепкий взгляд мазнул спину Антона, вылезающего из кабины старенькой «Мицубиси», и он мгновенно привел себя в дежурное состояние. Подавая руку Валерии, незаметно огляделся. Притормозившая неподалеку черная «Волга» с затемненными стеклами тут же отъехала, и взгляд словно втянулся в асфальт улицы, исчез. Но Антон уже понял, что за ним ведется слежка. Кем и зачем – было непонятно, однако интуиция его никогда не обманывала, а это означало, что неведомый наблюдатель существует, причем наблюдатель опытный, судя по его реакции: он лишь раз остановил взгляд на объекте и тут же отвернулся, не акцентируя внимания, зная, что Громов – человек с навыками, обладающий тонкой нервной организацией и способный видет ь ситуацию.
Своими открытиями и размышлениями Антон с женой, однако, не поделился, не желая пугать ее раньше времени. Она и так совсем недавно отошла от переживаний, связанных с гибелью мужа и событиями на Ильмень-озере. В памяти еще свежи были воспоминания о походе в храм Морока, о пленении, о бое с хха – монахами-охранниками храма, о встрече с наместником Морока, который едва не уничтожил весь отряд Пашина, переносивший камень с Ликом Беса – Врата Морока – к месту выхода светлых с и л. Надо было разобраться с появлением слежки – если только он не ошибся – самому, выяснить, кто ее устроил и с какой целью, а уж потом поднимать тревогу. Хотя в одном Антон не сомневался ни капли: так смотреть мог только профессионал-наблюдатель, оценивающий возможности и направление движения объекта.
Но вы приятно удивитесь, узнавши, кто вас заказал, вспомнил он слова поэта. Усмехнулся про себя. Возможно, ни о каком «заказе» речь не шла и все его страхи не стоят и выеденного яйца. Было бы славно, если бы так все и обстояло на самом деле.
– Ты меня не слушаешь! – рассердилась Валерия. – О чем я сейчас говорила?
– О том, как ты была в Музее космонавтики, – нашел ответ Антон; часть его сознания контролировала все, что происходило вокруг, и не упускала ни одной мелочи.
– Правильно, – смягчилась Валерия. – Я думала, ты обо мне забыл. Стоишь с видом сомнамбулы и грезишь с открытыми глазами. Так вот, мы с подругой были в шоке: эти детки не знали, кто первым полетел в космос, наши или американцы! Гид спрашивает: как звали первого космонавта планеты? И знаешь, что они отвечали? Брюс Уиллис!
Антон невольно засмеялся.
– Нынешнее поколение выбирает американские боевики.
– Но ведь это ужасно! Дети не знают истории своей страны!
– Можно подумать, что взрослые знают.
– Ты это приветствуешь?
– Согласен, это плохо. Так мы потеряем все корни и превратимся в буратин, закапывающих ум на «поле дураков». Но давай поговорим о чем-нибудь более приятном. Хочется отдохнуть, а не решать мировые социальные проблемы.
– Хорошо, – легко согласилась Валерия. – Ты, как всегда, прав. Будем получать маленькое, но удовольствие. А как было бы здорово встретить здесь Илью и Славу!
– Они сейчас далеко отсюда, – отозвался Антон со вздохом, оглядываясь на пороге клуба. – Я тоже по ним соскучился.
Илья Пашин с женой Владиславой в данный момент находились в Рязанской губернии и в Москву собирались приехать только в конце лета.
Во дворе банка появилась еще одна машина – серая «двенадцатая» «Лада», остановилась у «Мицубиси-Харизма» Громовых, но тут же отъехала. Антон проводил ее настороженным взглядом, потом тряхнул головой, сбрасывая оцепенение – он готов был подозревать все и вся, – и поспешил вслед за женой в гостеприимно распахнутую дверь клуба «ЭКС-мобил».
* * *
На следующий день его вызвал к себе Горячко.
Офис БОКСа располагался на Ленинском проспекте, и поехал туда Антон не на машине, а на метро.
Бюро охраны коммерческих структур возникло в июне тысяча девятьсот девяносто третьего года. Создали его бывшие офицеры и сотрудники КГБ, оставшиеся не у дел после известных событий девяносто первого года. В те времена частные охранные предприятия только начинали появляться, и БОКС оказался в числе первых, проявивших себя с самой лучшей стороны частных охранных агентств. Его учредителями стали Российская национальная служба экономической безопасности, Центр специальной подготовки и Государственная инвестиционная корпорация, руководитель которой когда-то работал на Кубе послом.
Первыми объектами БОКСа стали банк «Опцион», Трактороэкспорт, Инженерный центр и АО «Алмазный берег». К моменту поступления в Бюро Антона Громова – с подачи Ильи Пашина – БОКС охранял более пятидесяти объектов, в том числе и турфирму «Глобус», которая досталась Антону в качестве «испытательного полигона». Однако вписался он в систему «боксерских» отношений быстро и уже через полтора месяца стал своим в коллективе, признающем только опыт, профессионализм и позитивные человеческие качества, такие, как прямота, честность, отзывчивость, смелость, самоотверженность и готовность прийти на помощь.
Юрий Петрович Горячко, похожий больше на бухгалтера, чем на боевого полковника, жестом пригласил Громова подсесть к столу, закончил писать какую-то бумагу, снял очки и посмотрел на сотрудника рассеянным взглядом озадаченного делами человека.
– Как настроение?
– Нормально, – пожал плечами Антон; о замеченной слежке он решил начальнику пока не говорить. – Вот собрались в субботу и воскресенье сходить с женой в Андроников монастырь, послушать колокола.
– Хорошее дело, – слегка оживился Горячко, снова надел очки, и взгляд его стал острым, прицеливающимся. – Я тоже пойду, и тоже с женой. Она у меня хоть и молодая, но больше любит ходить по музеям, чем по ресторанам и тусовкам с участием эстрадных звезд.
Антон промолчал, так как по ресторанам ходил с Валерией довольно часто, хотя и не ради встреч со звездами.
– Вот что, Антон Андреевич, – продолжал начальник Бюро. – Ты на ВДНХ давно не был? То есть на ВВЦ. – Горячко досадливо поморщился. – Никак не привыкну к новой аббревиатуре.
– В прошлом году навещал, – осторожно сказал Антон, не понимая, куда клонит Горячко. – На международной книжной ярмарке. И в этом году собираюсь на очередную книжную ярмарку.
– А с гендиректором ВДНХ… э-э… ВВЦ ты не знаком?
– Нет.
– Что ж, это даже к лучшему. Дело в том, что Виктор Михайлович Курыло – генеральный директор ВВЦ – обратился к нам за помощью. Просит дать ему личного телохранителя. И мы решили послать тебя и Колю Шебаршина. Будете дежурить по очереди, двое суток ты, двое он. Предупреждаю: дело это серьезное, подойти к нему надо со всей ответственностью. За тебя я спокоен, ты огни и воды прошел, поэтому напарника можешь выбрать сам, если Шебаршин не подходит.
Антон проглотил вертевшиеся на языке возражения, помолчал немного. Бывший десантник – старлей Николай Шебаршин работал в БОКСЕ давно и слыл человеком сильным и уравновешенным, несмотря на молодость: ему стукнуло всего двадцать семь лет.
– Справится, – сказал наконец Антон. – Парень правильный и умелый. А что случилось? Почему гендиректору ВВЦ вдруг понадобился телохранитель? Разве он не охраняется собственными сотрудниками безопасности?
– Охраняется, но в рамках формальных отношений. А между тем дело непростое, можно сказать, политическое. Заместитель Курыло, некий Халил Магомедович Савагов, начал войну против гендиректора, хочет занять его кресло. ВВЦ, сам понимаешь, лакомый кусок, всякому хочется поруководить таким предприятием, в том числе криминальным структурам. Тем более что на правительственном уровне решено предложить ВВЦ в качестве хозяина международной выставки ЭКСПО в две тысячи десятом году.
– Савагов – человек криминала?
– Вероятнее всего.
– Он дагестанец, абхазец, ингуш?
– Аварец, по слухам – принадлежит к дагестанской нацгруппировке. Ты присмотрись к нему, понаблюдай за связями, эта информация никогда не будет лишней. Но и на рожон не лезь! Твое дело – сопровождение гендиректора от порога квартиры утром и до порога вечером, предупреждение нападений и конфликтов. Отношения директора и зама зашли в тупик, дошло до прямых угроз, так что придется смотреть в оба и реагировать адекватно.
– Понял, Юрий Петрович.
– А коли понял, вот, ознакомься. – Горячко подвинул к Антону большой серый конверт. – Это кое-какие материалы по ВВЦ, Курыло передал. Структура, бухгалтерия, финансы, кадры, отношения подразделений. Изучи внимательно и приступай к работе.
Антон взял конверт.
– Когда?
– Сегодня пятница, начни с понедельника, я предупрежу Виктора Михайловича.
– Особый режим?
– Режим пока обычный, работай четко по инструкции. Оружие применять только в пределах обороны клиента и только в случае прямой угрозы.
– Слушаюсь, Юрий Петрович.
– Документы на проведение клиента оформи прямо сейчас. Вечером в понедельник доложишь о первых впечатлениях.
Антон встал, пожал руку начальнику и вышел, еще не совсем разобравшись в своем отношении к новому поручению. С одной стороны, ему было лестно, что выбор пал на него – это говорило о признании Громова специалистами БОКСа, с другой – работа телохранителя требовала большого расхода нервной энергии и знания специфических навыков охраны живого человека. В свое время Антону пришлось охранять высших армейских чинов, и он знал, какая это сложная и неблагодарная работа.
Ничего, справимся, успокоил он сам себя, выходя из офиса на улицу, ВВЦ – не чеченская «зеленка» и не джунгли Мадагаскара, не особенно-то засаду устроишь. Придется покрутить головой… как локатором.
Кто-то посмотрел на него издали.
Антон быстро с х в а т и л взгляд и увидел отъезжавшую серую «двенадцатую» «Ладу». Сомнений не оставалось: его продолжали п а с т и.
Глава 6
Место встречи изменить нельзя
Капитану Управления оперативно-поисковой работы ФСБ Ратникову Терентию Георгиевичу двадцать первого июня исполнилось двадцать девять лет. Поскольку дата была некруглая, праздновал он день рождения в узком кругу друзей и сослуживцев, заказав на восемь часов вечера в подмосковном Доме творчества литераторов Голицыно отдельный кабинет в ресторане, принадлежащем Дому. Всего присутствовало на чествовании юбиляра шесть человек: трое сотрудников Управления, друг детства Гера – Герман Алексеев, сын известного писателя, и две девушки – Валя и Вера.
Среднего роста, но широкоплечий, мускулистый, гибкий, кареглазый, очень спокойный, с густой шапкой светлых волос, Ратников нравился женщинам, однако сам был к ним не то чтобы равнодушен, но с романами не спешил. Сослуживцы знали его как сильного, уверенного в себе человека, мастера рукопашного боя, быть может, излишне импульсивного, но всегда готового протянуть руку помощи. В жизни ему недоставало, пожалуй, только одного – умения завязывать теплые, дружески-снисходительные отношения.
Отучившись в Новгородском машиностроительном институте и прослужив два года в десантных войсках, Терентий закончил Высшие курсы госбезопасности и был приглашен в Управление военной контрразведки ФСБ. Через год подающего надежды лейтенанта перевели в оперативно-поисковое управление, где он и остался, получив через два года звание капитана и должность начальника отделения; в его подчинение была передана группа быстрого реагирования. Ему предлагали закончить Академию Генштаба или в крайнем случае Школу ФСБ, и в конце концов Ратников согласился на Школу, хотя и без особого энтузиазма. Оперативная работа сыскаря-перехватчика, охотника за преступниками и торговцами государственными тайнами, ему нравилась, и бросать ее ради карьеры не хотелось. С другой стороны, он понимал, что надо идти дальше, думать о будущем и учиться.
Тем не менее занятия в Школе начинались в начале октября, работать с хорошо знакомыми людьми, профи своего дела, оставалось все меньше времени, и этим временем надо было дорожить.
Конечно, Терентий мог справить день рождения и в Москве, где жила мама. После внезапной смерти отца в девяносто девятом – от сердечного приступа – она осталась одна в трехкомнатной квартире, расположенной в девятиэтажке в Старопетровском проезде, напротив стадиона «Авангард». Мама давно предлагала сыну переехать из Голицына к ней. Но, во-первых, Терентий любил свободу, во-вторых, имел хорошую квартиру в Голицыне, в-третьих, база Управления также располагалась в Голицыне, и добираться от дома до места дислокации было удобно. Правда, теперь, после поступления в Школу, Ратникову предстояло вскоре переехать в мамину квартиру, так как ездить из Голицына на занятия и обратно было бы чересчур накладно.
День двадцать первого июня выдался жарким, поэтому Терентий надел все легкое и белое – рубашку с короткими рукавами и брюки. Примерно так же выглядели и приглашенные, словно одевались все в одном бутике. Это обстоятельство вызвало смех и массу шуток, так что праздник начался весело и приятно, хотя привыкшие сдерживать свои чувства парни вели себя и здесь достаточно скромно и тихо.
Ратникову подарили часы, губную гармонику, плеер, две футболки, кроссовки, две коробки конфет и цветы. Девушки обцеловали его со всех сторон, и, когда он с помощью Германа удалил с лица остатки помады, был произнесен первый тост: за новорожденного!
Выпили шампанского, заказали вина: оказалось, что из всех приглашенных водку пьет только Валя, подруга Славика, лейтенанта из команды Терентия. Остальные алкоголь если и употребляли, то лишь совсем легкий – от пива до сухого вина. Сам же Ратников не пил вовсе, разве что позволял себе два глотка шампанского по большим праздникам.
Заговорили о вине, и тут выяснилось, что Гера Алексеев большой знаток французских вин. Работал он в торговом доме «Русьимпорт» менеджером и хорошо знал предмет разговора.
– Я лично знаком с президентом винодельческого дома «Луи Жадо», – с гордостью заявил Герман, – Пьером Анри Гаже, а также с директором по экспорту Марком Дюпеном. Так вот, могу доложить, что «Луи Жадо» – одна из самых известных в мире марок бургундских вин. Я пробовал, наверное, чуть ли не все сорта вин Франции и готов доказать, что бургундские вина – это вещь!
– Докажи, – потребовала Вера, девушка Германа.
– Я так и знал, что мне придется отвечать за свои слова, – ухмыльнулся Гера, – и заранее побеспокоился. Сейчас принесу.
Он встал и вышел из небольшого, но уютного зальчика, где всегда веселились известные литераторы и их гости.
– А я люблю все-таки молдавские вина, – сказал Славик, голубоглазый атлет с ямочками на щеках. – Может, потому, что не часто удается выпить настоящего французского сухаря на халяву.
Все засмеялись.
– А куда это он пошел? – поинтересовался Жора Пучков, коренастый и бородатый, похожий на молодого монаха.
– За бутылкой вина, – пояснила Вера. – В машине оставил. Гера действительно фанат своего дела и достал где-то жутко благородное вино, очень старое.
– Какой марки?
– Кажется, «Кортон-Шарлемань Гран Крю».
– Ух ты, звучит как песня. Что ж, попробуем, раз командир не возражает. Командир, ты как настроен, не возражаешь?
– По одному глотку! – сурово сказал Ратников, снова вызвав взрыв смеха.
– Правильно, – согласилась Вера. – Такое вино – дорогое удовольствие.
– А удовольствия и должны быть дорогими, – заметил Славик. – Чтобы не было девальвации чувств. Вон, в Америке, любое удовольствие можно купить задешево, а какой в этом кайф?
– По уровню жизни и кайф, – меланхолически проворчал Жора Пучков. – Я где-то видел рейтинг ООН по уровню жизни в мире, так вот Россия там занимает аж семьдесят второе место. Вот и получается, что нам, русским, даже глоток вина на халяву – великий кайф!
Девушки прыснули.
Славик пожал могучими плечами.
– Уровень жизни надо мерить не по количеству потребления мяса и хлеба, а по творческому по-тенциалу, а уж здесь нам равных нет. И благополучных идиотов, как на Западе, у нас на два порядка меньше.
