скачать книгу бесплатно
– Спасибо за помощь, вы свободны.
Следователь, пожилой, невысокого роста, с бледным одутловатым лицом, поглядел на своего командира, пожал плечами и спрятал в карман блокнот. Потапов оглядел свидетелей: двух девушек и пожилого толстяка в шляпе, – попросил их повторить, что они рассказывали следователю, и понял, что приехал сюда не зря. Судя по всему, здесь только что произошло самоуничтожение «фотонного» человека.
Со слов свидетелей, картина получалась следующая.
Двое мужчин, один из которых, судя по описанию, и был депутатом Ноздренко, стояли во дворе дома возле мусорного бака и курили. Потом к ним подошёл молодой человек в светлом плаще, что-то сказал и бросился бежать. А через несколько секунд раздался взрыв.
От мужчины, похожего по описанию на Ноздренко, не осталось ровным счётом ничего, а его собеседника ударная волна перенесла через весь двор и впечатала в дверь двухэтажного особняка с десятком разных контор, работающих в дневное время.
Взрыв, по словам свидетелей, сопровождался яркой, словно от электросварки, вспышкой. Девушек, пересекавших дворик, спасло то, что они в этот момент находились в тени высокого джипа, а старик-свидетель, вероятнее всего бомж, нагнулся за пустой бутылкой у стены арки и отделался шишкой на голове, когда его швырнуло к стене.
Подъехавший спустя четверть часа Щербатов выслушал Потапова, обошёл дворик и уехал, озабоченный и чем-то расстроенный. Обсуждать случившееся он не стал, сказал только, что ждёт майора с докладом к обеду следующего дня.
Потапов дождался появления Липягина, они поговорили со следопытами Богданца, полюбовались на туфли и клочки серой материи – всё, что осталось от депутата, и разъехались по домам. Спать Михаил лёг лишь в третьем часу ночи.
Следующий день выдался чрезвычайно хлопотливым.
Потапов встретился с двумя десятками людей, в том числе с Трубецким и ещё одним специалистом-физиком, занимающимся биоэнергетикой и теорией полевых взаимодействий, а также со всеми, кто мог бы хоть в малой степени быть полезным в розыске «фотонных террористов», как их стали называть сотрудники управления. Кроме того, Михаил провёл информационный поиск по секретным компьютерным сетям спецслужб, ещё раз допросил начальника охраны Маринича и вместе с группой Липягина побывал в парке Тимирязевской сельхозакадемии, полюбовался издали на трёхэтажное здание агропромышленной компании «Восток», располагавшейся на берегу пруда, в конце улицы Пасечной. И хотя особых находок этот день не принёс, всё же Потапову удалось выделить несколько интересных моментов.
Момент первый: в недрах оборонки существовал ряд закрытых лабораторий, тематика которых касалась всех аспектов человеческого бытия, в том числе аспектов психотропного влияния на людей, кодирования, управления психикой и интеллектом, а также создания оружия на основе новейших научных достижений, таких, как теория спин-торсионного поля или теория энергоинформационного обмена.
Момент второй: неожиданное появление «фотонных» людей, запрограммированных на самоуничтожение вблизи специально выбранных объектов, больше смахивало на экспериментальную проверку «живых мин», а не на выполнение неведомыми террористами плана по уничтожению конкурентов или опасных свидетелей их деятельности. Вряд ли такой технологией могли завладеть обыкновенные бандиты.
Об этом Потапов и доложил вечером полковнику, когда его вызвали в управление. Щербатов думал примерно так же, но гипотез, по обыкновению, не строил, говорил мало, был хмур и озабочен. На вопрос Михаила, не заболел ли, часом, Владимир Васильевич, он ответил мрачной шуткой:
– Не бойся, майор, моя болезнь не заразная, старость называется.
Потапов внимательно посмотрел на полковника, которому недавно исполнилось пятьдесят два года, и покачал головой.
– До старости ещё дожить надо, товарищ полковник. Что случилось всё-таки?
– Пока ничего. Но если мы будем продолжать копать дело в прежнем темпе, что-нибудь непременно случится. Короче, наверху, – Щербатов поднял глаза к потолку, – мне дали понять, что расследование надо спустить на тормозах. Улавливаешь?
– Значит, моя догадка верна, – хмыкнул Потапов. – Это не мафия, это забавляется какая-то государственная контора, секретная до такой степени, что даже в нашей базе данных её нет.
– Похоже, что так.
– Значит, мне надо сворачивать поиск?
Щербатов поморщился, достал из сейфа плоскую металлическую флягу, налил в колпачок, выпил.
– Хочешь глоток? Коньяк.
Михаил молча покачал головой.
– Тогда иди и работай.
– А как же…
– Работай, я сказал! Терпеть не могу, когда экспериментируют на людях! Пусть даже с благими намерениями «защиты Отечества». Мы призваны защищать народ от террористов, вот и будем защищать… по полной программе. Господь дал руки человеку не для того, чтобы тот создавал орудия убийства себе подобных, а для создания красоты неповторимой. Это мне ещё мой отец говорил, обыкновенный крестьянин.
– Самое неповторимое, что создали руки человека, – пробормотал Потапов, – это отпечатки пальцев.
Полковник хмуро улыбнулся, подал ему руку.
– Иди и будь осторожен. Чем быстрее выйдешь на разработчиков «живых мин», тем больше шансов уцелеть. – Он подумал и добавил: – Генерала Зимятова убрали, потому что он кое о чём догадался, а он был моим другом. Улавливаешь?
Потапов вышел из кабинета в смятении чувств, унося в душе тоскливый взгляд Щербатова, понимавшего, чем он рискует. Поужинал в столовой управления, ещё раз встретился с Липягиным и поехал домой.
Вечер провёл в каком-то возбуждённом состоянии, не понимая, чего хочет душа, пока наконец не сообразил – общения с женщиной. Вспомнил вчерашнюю брюнетку с раскосыми глазами – Дарью, и как только он о ней подумал, зазвонил телефон.
– Михаил? Извините, я не поздно? Вы меня вчера подвозили…
– Дарья?! – не поверил ушам Потапов. – А я только что о вас думал! Где вы?
– Дома. Не хочется проводить вечер в одиночестве. Не желаете погулять?
– Приходите ко мне, дом номер восемнадцать…
– Лучше давайте пройдёмся по парку, на реку посмотрим, весна всё-таки, давно я не гуляла по вечерам.
– Давайте, – легко согласился Потапов. – Где вас ждать?
– Возле продуктового магазина, на Рогова он один.
Потапов несколько секунд вслушивался в зачастившие в трубке гудки, не веря столь откровенной удаче, потом опомнился и помчался переодеваться. Через несколько минут он уже стоял у газетного киоска возле магазина, а ещё через минуту появилась Дарья в белом плащике и туфлях на высоком каблуке.
Настроение у неё действительно оказалось минорным, хотя она и пыталась бодриться, и Потапов, поощрённый улыбкой фортуны, постарался его улучшить, превзойдя себя по части шуток и весёлых историй, половину из которых он выдумал на ходу. В конце концов его усилия не пропали даром, Дарья развеселилась, и вечер прошёл весьма мило, почти как в юности, когда молодому Потапову очень хотелось произвести впечатление на одноклассницу, влюблённую, как было известно, в другого парня.
Они гуляли по парку, спустились к реке, посидели в новом кафе на Живописной, потанцевали и снова гуляли по тихим и немноголюдным в это время улицам Щукино, найдя массу тем для разговора, к которым оба относились почти одинаково. В час ночи простились у дома номер четырнадцать по улице Рогова, то есть совсем недалеко от дома Потапова. Михаил поцеловал даме ручку и подождал, пока она войдёт в подъезд, капельку разочарованный, что его не пригласили в гости. Спохватившись, что снова не взял номера телефона девушки, кинулся в подъезд, вспомнив цифры кода домофона, которые набирала Дарья, и остановился, словно наткнувшись грудью на стену.
Она уже входила в лифт, где стоял молодой человек в светлом плаще, тот самый, с которым она была в ресторане. Дверь лифта закрылась, он поехал наверх. Оглушённый новостью, Потапов повернулся к выходу из подъезда и наткнулся на двух парней в плащах, бесшумно спустившихся с лестницы за спиной. Один из них, с чубчиком, был Михаилу знаком, прошлым вечером он помогал кавалеру Дарьи запихивать её в машину.
– Тебя разве не учили в школе, козёл, не гулять с чужими девками? – осведомился второй «плащ», низкорослый, но широкий, почти квадратный, с таким же квадратным лицом, на котором лежала печать инфантильности; короткая стрижка и квадратная челюсть превращали его в стандартного криминального мальчика, в «шестёрку» на побегушках у босса.
Потапов молча пошёл прямо на парней, озадаченных таким его поведением, парень с чубчиком даже отступил в сторону, и Михаил, воспользовавшись их замешательством, уложил квадратного ударом торцом ладони снизу вверх в нос, а «чубчику» вывернул руку с ножом, так что тот взвыл и согнулся, поскуливая.
– Кто вы такие?
– Отпусти!.. Больно!.. Мы тебя… изувечим!..
– Это я уже слышал. – Потапов нажал на предплечье парня сильнее, тот упал на колени, снова взвыл. – Спрашиваю ещё раз: кто вы? Почему преследуете Дарью? Кто тот белобрысый, что ждал её в лифте?
– Дарьин… телохранитель… мы тоже… отпусти! Мы работаем в охране… тебе хана, если будешь пялить на неё глаза! Босс из тебя…
– Кого вы охраняете?
– Отпусти руку, с-сука!
Потапов хладнокровно качнул парня вперёд, тот врезался головой в стену, ойкнул, снова заскулил.
– Мы из охранного агентства «Аргус». Ты не представляешь, на кого наехал, болван. Дарья – девушка босса, он тебя живого в бетон зальёт…
Потапов присвистнул в душе, отпустил руку парня, повертел в руках его нож, глядя, как тот постепенно оживает, кидая на врага косые яростные взгляды.
– «Аргус», говоришь? Что-то не слышал я ничего о таком агентстве. Впрочем, неважно. Передай боссу привет и скажи ему, что девушка сама должна решать, с кем ей быть и где гулять. Если он будет и дальше контролировать каждый её шаг, я его найду и успокою.
– Да ты на кого ноздрю поднимаешь, фраер?! – взвился «чубчик», картинно выхватывая из-под полы плаща пистолет. – Лечь! На пол!
Потапов перешёл в темп, изящно вывернул пистолет из руки мордоворота, вошёл в спираль выкручивания и всадил ему локоть в солнечное сплетение. Посмотрел на скорчившееся под батареей почтовых ящиков тело второго мордоворота, сунул пистолет в карман и вышел.
На улице было темно, накрапывал дождик, фонарь в двадцати метрах в ореоле туманных капель не рассеивал мрак в глубине двора, но Потапов сразу почуял человека за будкой ремонтников теплотрассы. Двинулся прочь, не намереваясь выяснять отношения ещё с одним представителем охранного агентства «Аргус», но человек сам догнал его и оказался оперативником Липягина.
– Я обалдел, когда вас увидел, товарищ майор, – прошептал он, пряча под куртку бинокль. – Мы тут пасём охранников «Аргуса», в этом доме живёт…
– Девушка их босса.
– Нет, директор той самой агропромышленной компании «Восток», которую вам показывал старлей. Давайте отойдём отсюда подальше, чтобы нас ненароком не засекли. Перед вами в подъезд зашли трое бугаёв из «Аргуса», не встретили?
– Нет, – буркнул Потапов. – Фамилию директора помнишь?
– Калашников.
Потапов ещё раз присвистнул про себя. Фамилия Дарьи тоже была – Калашникова.
– Ладно, работай. Ты не один?
– С Пашей Ножкиным. А кого это вы провожали, товарищ майор? Красивая девушка.
Не ответив, Потапов нырнул за кусты шиповника, разросшиеся у забора, обошёл стоявшие напротив шестнадцатого дома машины и вышел к своему дому, встретив выгуливающего собаку старика. Но он так задумался над поступившей с совершенно неожиданной стороны информацией, что не придал этому значения, хотя время для выгула собак было уже слишком позднее – два часа ночи.
Наутро Потапов собрал совещание группы, чтобы поделиться своими соображениями по поводу взаимодействия охранной фирмы «Аргус» и агропромышленной компании «Восток». Раздав задания на день, сам Потапов решил заняться господином Калашниковым и первым делом вывел на экран компьютера данные по директору компании «Восток». Однако сведений в базе данных кадровых компьютеров службы о Калашникове Н. Н., кроме двух строк: «Совершенно секретно. Доступ к информации запрещён» не нашёл. Господин директор несуществующей компании был засекречен, а это, в свою очередь, говорило о том, что он не тот, за кого себя выдаёт. Гриф «Сов. секретно» на материалах досье в таких конторах, как Федеральная служба безопасности, ставился только на данные работников службы. Или на учёных, так или иначе связанных с особо важными исследованиями. Калашников Н. Н., очевидно, был одним из таких учёных. Теперь надо было попытаться определить круг его интересов, чтобы или отбросить версию о причастности компании «Восток» к терактам с использованием «живых мин», или принять её за базовый вариант.
Щербатова на месте не оказалось, посоветоваться было не с кем, и Потапов продолжал заниматься по плану, утверждённому полковником ещё вчера. Михаил тоже не любил циников, кричащих с высоких трибун о «правах человека», о «спасении нации любой ценой» и тут же хладнокровно подмахивающих распоряжения о финансировании «перспективных научных разработок», предполагающих испытание на людях новейших видов оружия.
К вечеру хакер из отдела компьютерных технологий, приятель Потапова Владимир Тушкан по прозвищу Вовчик Тушканчик, взломал секретные файлы Минобороны, и у Михаила появилось досье на доктора физико-математических наук Калашникова Николая Наумовича, отца Дарьи. В частности, в документе была указана его последняя официальная работа, выполненная в тысяча девятьсот девяносто шестом году в Московском энергетическом институте, которая называлась: «Проблемы холодного термоядерного распада». Темы других его работ, выполненных в лабораториях Тимирязевской сельскохозяйственной академии, в данном документе приведены не были.
– Всё это лажа, – сказал старлей Липягин, которому Потапов сообщил о своих находках. – Я имею в виду сельхозакадемию. Это объект оборонки. И работает господин Калашников именно по нужной нам теме, лепит «живые мины». Выйти бы на него, а? У тебя нет соображений?
Соображения у Потапова были, но делиться он ими со старшим лейтенантом не стал. Для этого надо было рассказывать о дочери Калашникова Дарье, чего душа вовсе не жаждала. Душа жаждала встречи с этой умной и красивой девушкой, каким-то непонятным образом попавшей в зависимость от босса телохранителей папаши, президента частной охранной фирмы «Аргус». Вечером Потапов надеялся услышать её звонок, договориться о встрече и попытаться выяснить, чем занимается её отец на самом деле. На дальнейшее его фантазии не хватало, в благополучное завершение своего «служебного романа» он не верил. Занозой в памяти торчало видение закрывающейся двери лифта, и всё чаще душу тревожило странное ощущение забытой вещи, каким-то образом связанное с Дарьей. Лишь вечером, очистив себя с помощью медитативной техники сам-май от шелухи эмоций и переживаний, Михаил поймал-таки причину срабатывания «ложной памяти», она была проста и незатейлива, как дыра в кармане: Дарья так и не сказала ни слова о причинах конфликта со своими телохранителями в ресторане, хотя Потапов спрашивал её об этом дважды. Вероятно, она не хотела встречаться с боссом «Аргуса» и её пытались уговорить. Так, во всяком случае, представил себе эту картину Потапов, но сама она ничего рассказывать не стала, сделала вид, что не расслышала вопроса.
Телефон зазвонил после девяти часов вечера. В трубке раздался игривый голос Дарьи:
– Привет работникам пера и топора. Шутка. Ты чем занят, Михаил Петрович?
– Ничем, – ответил Потапов честно, с одной стороны – обрадованный звонком, с другой – чувствуя себя виноватым.
– Тогда заходи в гости. Сегодня я одна, предки уехали на дачу.
Михаил хотел было спросить: а как же телохранители, где их босс? – но вовремя прикусил язык.
– Мчусь, говори адрес.
Дарья продиктовала номер квартиры, и Потапов кинулся переодеваться, сдерживая нетерпение, странное волнение и дрожь в коленях. Очень не хотелось ударить лицом в грязь, показать себя наивным пацаном, очень не хотелось ошибиться в своих чувствах, но ещё больше не хотелось играть на чувствах девушки ради получения информации об её отце.
Он надел все белое – брюки, рубашку, туфли, захватил коробку конфет, купленную по случаю ещё вчера (как в воду смотрел, что пригодится), и поспешил к дому номер четырнадцать, привычно отмечая глазом любое движение вокруг. Нервная система, специально тренированная для специфических нагрузок мастера перехвата, давно научилась прислушиваться к подсказкам подсознания, что не раз спасало жизнь Михаилу в моменты захвата террористов, сработала она и в этот вечер, хотя Потапов не сразу понял, в чём дело, голова была занята предстоящей встречей. Лишь пройдя два десятка шагов, он очнулся.
Старика с собакой, встретившегося у подъезда, он уже видел! И не один раз.
Потапов напряг память, сосредоточился, но смог вспомнить только ночную встречу: этот старик уже выгуливал свою дворнягу – в два часа ночи. Теперь вот сегодня. Но где-то они пересекались с Потаповым ещё раз, Михаил был уверен в этом, хотя и не помнил, где именно.
Ругнувшись в душе, он отложил поиск знакомства на более удобное время, обошёл дом Дарьи, убедился, что никто за ним не следит, и набрал код домофона. Поднялся в лифте на восьмой этаж, где располагалась квартира Калашниковых, унял поднявшееся волнение, чтобы выглядеть уверенным и спокойным, и, уже нажимая кнопку звонка, вспомнил наконец, где он видел старика: в ресторане Маринича! Этот гнусного вида старикан сидел за его столиком в фиолетовом пиджаке, зелёной рубахе с бордовым галстуком (вкус – жуть!) и смотрел на Дарью! А таких случайностей, как известно, не бывает.
Потапов шагнул было назад, но дверь уже открылась, и ему ничего не оставалось делать, как войти. И тотчас же сработала сторожевая система организма, уловившая дуновение опасности.
Дарья в халате стояла в глубине гостиной с закушенной губой и смотрела на гостя исподлобья, с ясно читаемым испугом в глазах. Она не могла открыть дверь сама, это сделал кто-то другой, но отступать было уже поздно, и Михаил метнулся вперёд, перекувыркнулся через голову, оглядываясь в падении и видя две мужских фигуры – за дверью прихожей и за спиной Дарьи, вскочил… и всё поплыло у него перед глазами от страшного и странного, мягкого, но массивного удара по голове, вернее, по всему телу, удара, нанесённого не столько извне, сколько изнутри. Проваливаясь в беспамятство, Потапов услышал крик девушки:
– Миша, они заставили! Я не хотела! Не бейте его!..
И потерял сознание окончательно.
Туман был густым и белым, как молоко, таким густым и белым, что казалось, его можно пить. Потапов попытался облизнуть губы, не чувствуя их, так ему захотелось пить, хотел позвать кого-нибудь на помощь, чтобы ему принесли стакан молока, но обнаружил, что не в состоянии.
Попробовал пошевелиться – с тем же результатом. Зато стал рассеиваться туман перед глазами, в нём протаял розоватый светящийся овал, приблизился и превратился в размытое человеческое лицо с чёрными глазами, в которых вспыхивали злые огни силы и воли.
– Кто… вы? – вяло спросил Потапов, не слыша своего голоса.
– Гляди-ка, очнулся майор, – донёсся как сквозь вату чей-то тихий голос. – Сильный мужик нам попался, всего три часа и провалялся. Другие на его месте спали бы сутки.
– Укол!
Потапов почувствовал боль где-то в области сердца, и сразу все вокруг переменилось, туман рассеялся, появилась обстановка помещения со стерильно белыми кафельными стенами, белым потолком с системой металлических концентрических кругов и бестеневым светильником. Михаил стал слышать все звуки и голоса, увидел аппаратные стойки, экраны, непонятное оборудование и двух мужчин в халатах у высокого операционного стола, на котором он и лежал, пристёгнутый к столу за руки и ноги специальными манжетами.
Один из мужчин наклонился над ним. Он был смуглолиц, с заметной сединой в чёрных волосах, со слегка раскосыми чёрными глазами и походил на Дарью. Потапов понял, что это и есть отец девушки, засекреченный учёный, работающий на одну из лабораторий стратегической системы специсследований.
– Здравствуйте, Михаил Петрович. Как вы себя чувствуете?
– Добрый день, Николай Наумович, – усмехнулся Потапов онемевшими губами.
Мужчины переглянулись. Более молодой, но выглядевший каким-то рыхлым и болезненным, покачал головой.
– Кажется, он знает больше, чем мы думали, шеф.
– Вам крупно не повезло, Михаил Петрович, – сказал Калашников, – что именно вы занялись расследованием так называемых терактов. К тому же, как оказалось, вы слишком умны и догадливы. Ведь вы уже догадались, что созданием «фотонных» людей занимается моя лаборатория?
– «Восток», – против воли пробормотал Потапов, начиная приводить себя в боевое состояние.
Мужчины снова переглянулись.
