скачать книгу бесплатно
Вид галактики подействовал на Ювингу завораживающе. Большим эстетом он себя не считал, но потратил не одну минуту на чуть ли не мистически-восторженное созерцание многорукавной звёздной системы, подумав, что Создатель Гиперсети всё же обладал талантом художника, создав такие совершенные с эстетической точки зрения объекты.
Галактика помчалась навстречу, распадаясь на звёзды, пока перед взором оператора не возникла звезда, вокруг которой поплыли шарики планет и хвосты астероидов. Ювинга нашёл Землю, «прыгнул» к ней, привычно развернул планету в «бабочку», одно крыло которой представляло поверхность Земли со всеми материками и океанами, второе – развёртку внутреннего строения планеты.
Первое крыло ринулось навстречу, расползаясь пятнами зелени, морской сини и коричневых горных цепей.
Ювинга окинул взглядом застывшие в воздухе самолёты, остановившиеся потоки машин на дорогах и улицах городов, толпы пешеходов. Так выглядело игровое пространство метареальности, поддерживаемое базовой программой развития Гиперсети. Ювинга находился вне этого пространства и не зависел от него, поэтому мог свободно останавливать время Земли – всю программу – и вообще выключать терминал управления. Хотя жители Земли эти остановки не ощущали, подчиняясь законам метареальности. Лишь редкие личности с большим метафизическим потенциалом осознавали своё положение и могли вмешиваться в программу – те, кого Диаблинга называл Персонами Воли и Фигурами Влияния. Тогда возникали локальные трансфузии – разрывы реальности, которые надо было «сшивать», чтобы уровень Сети не разрушался полностью. И занимались этим Высшие Геймеры – одиннадцать сущностей в иезоде контроля, старшими среди которых были Диаблинга и Ювинга.
Поскольку он давно не интересовался программой шестого уровня, на изучение ситуации на Земле и, в частности, в России пришлось потратить какое-то время.
Ювинга пропустил через сознание поток информации, сосредоточился на выявленных фигурах роста, способных преодолеть программный барьер, задумчиво пролистал их персональные характеристики.
Таких людей было немного, всего пять, причём во властных структурах России они не засветились, все занимали довольно скромные служебные должности в производственных центрах и узлах обслуживания программы. Но потенциал их был велик.
Ювинга пробежался по другим континентам Земли, отмечая «пси-опухоли» критических отклонений, и спустился в иезод пятого уровня, операторы которого непосредственно вели программу шестого слоя – вместе с Землёй.
В коконе управления иезода сидели три оператора.
Ювинга выбрал того, чьё имя звучало как Амазон – Арбитр-Мажор Зоны, хотя отзывался он и на короткое Архангел, несмотря на столь многозначительный псевдоним. Вряд ли Архангел понимал, что он тоже контролируется операторами выше уровнем, зато вполне мог вмешиваться в игровую программу, создающую Вселенную людей.
Внедрившись в его психику, Ювинга полистал «файлы» памяти оператора, занятые информацией о поддержке пассионарности России, поразмышлял над его планами и решил слегка подкорректировать их. Захотелось подтолкнуть несколько «пси-опухолей» русского этноса к самореализации, они вполне были готовы подняться выше своего уровня и стать Фигурами Влияния. Личностные параметры некоторых подпрограмм «светились» в диапазоне «божественных заповедей» и выглядели симпатично. Ювинга не прочь сам был бы иметь таких друзей.
Решено, подумал он, мимолётно представив озабоченную физиономию Диаблинги и улыбнувшись, посмотрим, что получится…
Глава 2. Охота за нефтяниками
Артём Клементьевич Голубенский любил отдыхать в компании с приятелями, среди которых были как работники Администрации президента, так и высокопоставленные чиновники, губернаторы и мэры многих городов России. В том числе – мэр Норильска, сорокачетырёхлетний Борис Ханюкович, с которым Голубенского связывали общие интересы, а именно – разработка нефтяных месторождений на Крайнем Севере.
Голубенский, владелец компании «Севернефть», вкладывал в это дело немалые деньги. Ханюкович помогал ему чем мог. Особенно – в сфере строительства «вспомогательных объектов дохода», то есть разрешал заниматься ещё и игорным бизнесом. Голубенский же поддерживал мэра во всех общественных начинаниях и помог Борису Дмитриевичу выиграть выборы.
Конечно, Голубенский предпочитал отдыхать за границей, имея коттеджи и фазенды в разных уголках мира, а также яхты и самолёты. Но и в родном Норильске он чувствовал себя комфортно, ибо отдых его был недоступен рядовым гражданам города. Во всяком случае, летняя резиденция Артёма Клементьевича «Крутая балка», расположенная всего в пятнадцати километрах от Норильска, на берегу небольшой речушки, впадающей в озеро Пясино, мало чем отличалась от президентской дачи «Бочаров ручей». Она имела всё, что нужно было человеку для VIP-отдыха, в том числе великолепный бассейн-пруд с подогреваемой водой, тренажёрный зал, комнаты отдыха, зал для приёма гостей, бильярдную, преферансную и множество подсобных помещений.
Тринадцатого июля, в пятницу (это число берём за точку отсчета), Голубенский отправился в свою резиденцию раньше обычного – сразу после обеда.
Во-первых, у него была запланирована там встреча с губернатором края и с важным китайским чиновником, который уже уговорил губернатора отдать в аренду часть норильской земли и теперь жаждал уговорить владельца «Севернефти» принять в альянс по разработке нового нефтяного пласта китайских бизнесменов.
Во-вторых, надо было отойти от вчерашнего отдыха в кругу друзей: Артём Клементьевич был приглашён на день рождения к известному бизнесмену и меценату Весельману, и торжество для него закончилось в пять часов утра. Со всеми вытекающими. Пришлось даже прибегать к услугам личного доктора.
В-третьих, в резиденции Голубенского ждала одна молодая особа, недавно выигравшая конкурс «Мисс Норильск». Естественно, это обстоятельство весьма подогревало интерес Голубенского к жизни вообще и к даче «Крутая балка» в частности.
В половине пятого Артём Клементьевич был уже в резиденции. Встретился с Ларисой – так звали «мисс Норильск», с удовольствием выпил вина и кофе. Дождался гостей и пригласил их в сауну. После чего настал черёд купания в бассейне.
Природа вокруг была потрясающе красива, светило солнце, температура воздуха поднялась до двадцати четырёх градусов по Цельсию, но воду в бассейне всё же пришлось подогревать. И никто не заметил, что к нему в густой траве тянутся зелёные проводки, исчезающие под плитами бортика. В самом бассейне эти проводки были оголены.
Особенно суетился вокруг хозяина дачи его телохранитель, бывший сотрудник спецназа МВД, капитан в отставке Вениамин Глыбов по кличке Глыба. Он несколько раз проверял температуру воды в бассейне и даже предупредил Артёма Клементьевича, что надо бы подождать, пока она согреется. Но Голубенский, уже хвативший коньячку, предупреждению не внял и полез в воду, демонстрируя неплохую фигуру: всё же он не зря занимался фитнесом и поигрывал в теннис.
Вслед за ним рискнул прыгнуть в бассейн и приезжий китайский чиновник по имени Лю Чжао. Алкоголь он не употреблял, но очень хотел показать свою готовность следовать за владельцем «Севернефти», куда бы тот ни направлялся.
Все гости с интересом смотрели на это шоу, не обращая внимания на Глыбу. Телохранитель же сделал кому-то какой-то знак и стал демонстративно раздеваться у бассейна, якобы собираясь последовать за хозяином.
Голубенский театрально взмахнул руками, нырнул, с шумом вынырнул, поплыл кролем. И в этот момент что-то произошло.
Ойкнул Лю Чжао, завертелся юлой на воде, пытаясь вытолкнуть застрявший в лёгких воздух.
Судорожно дёрнулся под водой Артём Клементьевич, сделал несколько странных движений и… стал погружаться в воду, безвольно обмякнув, раскинув руки и опустив голову.
– Что случилось? – удивлённо посмотрел на свиту обнажившийся до плавок мэр.
Глыба шагнул на бортик и по его ноге скользнула голубая электрическая змейка. Он заорал, подпрыгнул, упал на плитки, свалился с них на землю.
– Назад! – рявкнул губернатор, запоздало сообразив, что происходит.
Гости шарахнулись прочь.
Электрические искры веером разлетелись по стенкам бассейна и погасли.
На дно его опустились два тела – Голубенского и Лю Чжао. Их убил мощный разряд электротока, прошедший через воду.
Спасти обоих не удалось.
* * *
Эти буровые вышки, выросшие на восточном берегу Обской губы, недалеко от посёлка Новый Порт, можно было по праву назвать вершиной инженерной мысли. Они были разработаны русскими инженерами, и в их конструкции учитывались новейшие достижения науки и техники. Выглядели они потрясающе – как скелеты механических динозавров или как десантные корабли пришельцев, замысливших покорение Сибири.
Запуск новой нефтедобывающей станции состоялся четырнадцатого июля. Естественно, на это мероприятие слетелись и съехались десятки должностных лиц, отвечающих за развитие нефтегазовой промышленности России, в том числе – первый вице-премьер, отвечающий за нацпроекты. Вместе с ним смотрел за фонтаном «чёрного золота» и владелец нефтяной компании «Ямалнефть» Вячеслав Феллер, которому принадлежала идея разработки нефтяных залежей на Ямале.
Пуск буровых прошёл гладко, без происшествий. Гости измазали ладони в нефти, выпили шампанского и разбрелись по вертолётам, которые унесли их к аэропортам близлежащих городов. На станции остались лишь сам владелец компании и руководство нефтедобывающего комплекса, плюс специалисты-нефтяники, продолжавшие наладку оборудования.
Ждали компаньона господина Феллера, немецкого бизнесмена Ганса Эшке, который хотел лично удостовериться в запуске одной из самых крупных в регионе нефтедобывающих скважин.
Вячеслав Феллер, в прошлом – комсомольский работник, не любил одиночества, и его везде сопровождала свита, состоящая из охранников и каких-то молодых людей. Поговаривали, что это «бойфренды» Феллера, однако точно никто ничего не знал, и слухи оставались слухами.
После плотного обеда владелец «Ямалнефти» решил прогуляться по живописным окрестностям месторождения, благо погода благоприятствовала замыслу, переоделся в технологичный и удобный комбинезон «Нейчетур» немецкого производства для туристических походов по северным краям, подаренный ему компаньоном, и отправился к вышкам. Сопровождали его на этот раз только два телохранителя, с которыми он практически никогда не разговаривал.
Вышки не имели стандартных «гусаков» – специальных механизмов для откачки нефти. Их заменяли особой конструкции гидравлические насосы, также выглядевшие футуристическими «ракетами» необычной формы.
Полюбовавшись на одну такую «ракету», Феллер побрёл к следующей, и в этот момент насос величиной с гигантский экскаватор бесшумно провалился в возникшую внезапно дыру. Лишь потом из глубин земли донёсся рыдающий стон, грохот, гул и лязг. Раздались крики испуганных людей. Кто-то включил сирену, и её тоскливый вопль вспугнул тучу птиц на побережье.
Дыра стремительно расширилась, захватывая почти всё пространство с вышками. Одна за другой вышки и насосы исчезли в бездне, образовавшейся так быстро, будто под землёй произошёл ядерный взрыв. Хотя никакого взрыва не было, ни ядерного, ни обычного. Полость, в которую провалилась вся нефтедобывающая платформа, образовалась абсолютно неожиданно для людей.
Феллер не успел отскочить в сторону, в отличие от своих более реактивных телохранителей. Его увлекла за собой стальная громадина насоса.
Через минуту всё закончилось.
Люди перестали кричать.
Из пяти вышек уцелела лишь одна. На месте остальных зиял заполненный дымом и пылью провал, в котором ещё какое-то время что-то покряхтывало и гремело. Вскоре он заполнился поднявшейся снизу нефтью.
И стало совсем тихо.
* * *
К началу двадцать первого века Аляска, проданная американцам царём Александром II за гроши и воспетая ещё Джеком Лондоном, мало чем изменилась в демографическом, культурном и социальном отношении. Разве что претерпела изменения инфраструктура западной оконечности Американского материка: появились новые посёлки, дороги, прибавилось нефтяных вышек, протянулись новые нитки трубопроводов. Одна из таких трасс, видимая даже из космоса, пересекла всю Аляску до Порт-Кларенса, а её северный зигзаг прошёл всего в полукилометре от береговой линии моря Бофорта и достиг небольшого посёлка Уэлт-Шит, где совсем недавно выросла ещё одна нефтяная вышка.
Конечно, прокладывались трубопроводы в зоне вечной мерзлоты с соблюдением специальных технологий, на сваях с Т-образными вершинами. Эти сваи должны были предупредить разрушение трубопровода в случае сезонного таяния и появления плывунов. Такие случаи уже имели место в Канаде, на Крайнем Севере Америки пока ничего подобного не происходило, и тем не менее из соображений экологической безопасности нефтепроводы строились именно по такой схеме.
Однако четырнадцатого июля весь километровый участок нефтепровода от вышки в Уэлт-Шите внезапно стал погружаться в почву, будто она по какой-то причине превратилась в болотную жижу, и рабочие, обслуживающие вышку, едва успели убраться от места необычного катаклизма.
Всё произошло так быстро, тихо и буднично, что никто ничего не понял.
Не было ни взрыва, ни землетрясения, ни извержения грязевого вулкана. Просто сваи одна за другой начали тонуть в земле, а заодно с ними утонул и нефтепровод вместе с вышкой.
Через час странный котлован заполнился дымящейся нефтью.
Посёлок Уэлт-Шит перестал существовать.
Глава 3. Игры ангелов
Игра становилась всё интересней, и Архангел увлёкся доработкой игровой зоны, с удовольствием отвечая на маневры коллеги, которого все геймеры называли Самсунгом или – Само Совершенство, хотя он и наломал дров во время недавних коррекций земной метареальности, допустив несколько войн, едва не опустивших подконтрольное человечество в яму всеобщего вымирания.
Конечно, игровую зону под названием «метавселенная земного континуума» создавал не Архангел и его коллеги, проводившие в этой зоне – гигантском аккаунте, объединявшем миллионы компьютеров по «облачным» технологиям, – больше времени, чем в родной реальности. Эта реальность, будучи слоем Гиперсети, о чём геймеры, в том числе Архангел и Самсунг, не имели понятия, была примерно такого же порядка, что и «метавселенная игровой зоны», но с более сложной композицией базовых элементарных частиц. Это был мир иной мерности, больше трёх, но меньше четырёх, что сказывалось и на физической структуре Мироздания.
Если Вселенную человечества породил так называемый Большой Взрыв, после чего спустя тринадцать миллиардов лет образовалась сетчато-волокнистая структура, базой которой послужили звёздные скопления – галактики, то мир Архангела был рождён Большим Выдохом Бога, в результате чего вакуум вспенился и образовал волокнистую материальную структуру – Великий Мох, основой которой стала невообразимо сложная «пена» из материальных волокон, в пустотах между которыми – сапиенсы назвали их войдами, как и люди в своей метавселенной, – загорелись светила – энергосгустки, в которых время трансформировалось в пространство. Соотечественники Архангела именовали их светозарами, в отличие от людей, называвших свои энергоисточники звёздами. Космос для сапиенсов не был непреодолимым препятствием, так как в любой район Великого Мха можно было добраться вдоль волокон, абсолютно не похожих на планеты Солнечной системы. В пустоты – войды просто не было нужды выходить, хотя попытки такие были, и транспорт для преодоления гигантских «пустотных» расстояний уже существовал.
Родным Кустом Мха для Архангела был Царцах, или Царское Село, размеры которого соответствовали размерам Солнечной системы, и он ещё в молодости пересёк его из конца в конец, а иногда забирался и гораздо дальше, к другим войдам с другими светозарами. Но странником по Мху не стал, предпочитая иные развлечения и объекты для изучения. Формально Царцахом, а можно сказать, и всем слоем метареальности управлял Сенат, и Архангел предпочёл быть избранным в его члены со всеми вытекающими отсюда полномочиями и привилегиями.
Вряд ли люди Земли, как называли действующие персоны-подпрограммы игры сапиенсы-геймеры, существа трёхмерного восприятия реальности, смогли бы ориентироваться в мире Архангела, несмотря на то что Создатель Гиперсети во всех её игровых зонах варьировал именно земные условия существования. Создавал он Сеть по образу и подобию Фундаментальной или материнской реальности, но её характеристики были очень близки к земным, потому что Безусловно Первый Творец именно земную реальность – легендарный «Рай» – и принял за образец чистоты и непорочности. Это уже потом геймеры, искажавшие условия-программу Сети, довели её до состояния клоаки – чудовищной «раковой опухоли», где было возможно любое проявление несогласия с Первозамыслом, отрицание всех норм общественного поведения, всех базовых «божественных» заповедей, любое антиморальное поведение.
Естественно, и жизнь сапиенсов, соотечественников Архангела, отличалась от жизни людей – обитателей Земли, воплотив принципы, в большей степени способствующие научно-техническому прогрессу, нежели морально-этическому совершенствованию. Десятки и сотни миллионов сапиенсов давно обжили почти все Кусты Мха вокруг Царцаха и занимались в основном поисками зрелищ и удовольствий, привыкнув пользоваться автоматизированной сферой обслуживания, достигшей высочайшего уровня, и теми, кто эту сферу конструировал, создавал и продвигал.
Творческим поиском занимались считаные единицы из десяти миллиардов обитателей Царцаха и юзеров, забавлявшихся играми в виртуальных вселенных, одной из которых и была метареальность Земли, жители которой практически ничем не отличались от соотечественников Архангела, имевших разве что больше возможностей для изменения своих тел, что зачастую доходило до абсурда, когда очередной «модный бодизайнер» на ежегодном конкурсе всепланетной бодидури показывал коллекцию монстров, имеющих разное количество и разную форму конечностей, голов и наростов.
Утром восьмого маргуста периода Недвижности, – центральный светозар системы не заходил три дня, оставаясь в локусе выбора конфигурации планет (соотечественники Архангела принимали это положение светила естественным результатом действия законов физики, хотя на самом деле поддерживалась реальность манипуляциями игроков высшего уровня по сравнению с их реальностью), – Архангел вошёл в иезод контроля игровых полей в добром расположении духа. Он решил все свои личные проблемы, распределил шестерых детей по пансионатам, сменил подругу, наметил приобретение нового коттеджа в окрестностях ближайшей планеты с великолепным видом на вулкан и желал одного – осчастливить кого-нибудь из симпатичных ему людей на планете Земля.
Его встретили тишина и полумрак.
Все геймеры были на месте, и все торчали в игровом сервере, играя роль «высших сил», изменяющих те или иные состояния земного социума и вселенского пространства в зависимости от настроения каждого геймера.
Коконы управления, внутри которых, как семечки в тыкве, располагались операторы, играли огнями, пульсировали и звенели. Игра шла по-крупному, решалась судьба сразу четырёх военных конфликтов на Земле: в Сирии, Ираке, на севере Африки и в Украине. Операторы с упоением «двигали фигурами» по «доске истории», соревнуясь друг с другом в создании или нейтрализации критических ситуаций. Им было интересно, чем закончится очередное противостояние «сил несогласия» и «добрых намерений», которое в истории человечества всегда вызревало кровавым, провоцируя вмешательство главных контролёров – Архангела и Самсунга.
Архангел занял своё место, прокачал через сознание поток информации о состоянии дел на планете, внимательно изучил ситуацию с гибелью нефтяников.
Ситуация не понравилась. Пришла мысль подкорректировать её в позитивную сторону, причём так, чтобы об этом не догадались ни коллеги-геймеры, ни Само Совершенство.
Архангел составил план воздействия на ситуацию, подыскал в России несколько ярких индивидуальностей разного плана, подстроил их окружение и ввёл префактическое условие развития благодатного тренда, потенций которого хватало для роста волевой фигуры с высокими экстрасенсорными параметрами.
«С вами ваши боги!» – мысленно, с иронической усмешкой, проговорил Архангел, активируя программу изменения метаматериальности командой «Ввод».
Глава 4. Заботы людей
Телефон разрядился на слове «дело».
Савва Бекасов лениво надавил на зелёную кнопочку, посмотрел на экранчик мобильного, где высветилась надпись: «Батарея разряжена», – и снова закрыл глаза.
Он лежал в шезлонге, в тени беседки. Было жарко. Слабый ветерок изредка приносил прохладу и запахи цветущих трав. Жужжали пчёлы. Лежать было приятно, и ни о чём не хотелось думать. Бекасов имел полное право ни о чём не думать, потому что находился в законном отпуске, на даче под Волоколамском, и загорал здесь уже четвёртые сутки в блаженном расслаблении.
– Кто звонил? – долетел до него тихий голос жены.
Лень было отвечать, но он всё же нашёл силы буркнуть:
– Старшина.
– Чего он хотел?
– Не знаю. – Савва и вправду не успел выяснить, чего хотел полковник, но догадывался, что речь идёт о задании.
– Есть дело… – сказал полковник Иван Поликарпович Старшинин по кличке Старшина, и означать это могло только одно: отпуск кончился.
– Лиля, дай свой мобильник, мой гавкнулся.
Через минуту жена в одном купальнике, – в отличие от мужа она лежала под стеной коттеджа и загорала, – принесла телефон. Бекасов потыкал пальцем в кнопочки, набрал номер полковника:
– Иван Поликарпович? Что случилось?
– Ты где? – спросил Старшинин.
– На Кипре, – хотел соврать Бекасов, но сказал правду: – На даче.
– Жду через два часа. Успеешь?
– Я в отпуске, – вяло возмутился Савва.
– Главный требует результата, понял?
– Понедельник – день тяжёлый, – сделал Бекасов ещё одну попытку возразить.
– Могу прислать вертолёт, – отрезал Старшинин.
– Не надо, – сказал Савва, прощаясь с отдыхом.
Старшинин выключил связь.
– Когда тебя ждать? – хмыкнула жена, отлично разбираясь в результатах подобных переговоров мужа с начальством.
Савва посмотрел на неё, загорелую, красивую, милую, желанную, и ему вообще расхотелось ехать в Управление.
– Не знаю, – честно признался он.
– Понятно.
